Труды Института российской истории. Вып. 11 / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. Ю.А. Петров, ред.-коорд. Е.Н. Рудая. М., 2013. 487 с. 30,5 п.л. 32,1 уч.-изд. л. 500 экз.

Московские Рюриковичи за 335 лет

Автор
Кучкин Владимир Андреевич
Kuchkin V.A.

Аннотация

В статье уточняется генеалогия московских Рюриковичей, правивших Мос­ковским княжеством и Русским государством с 1263 по 1598 г. За 335 лет сменилось 10 поколений московских Рюриковичей. Продолжительность их жизни в разных коленах была различной. В коленах I—IV — 41,75 года, в V— VIII — 43,5, в IX—X — 32,3. Менялся и брачный возраст: соответственно 17,25 года, 22,18 и 15,8. Сокращение возрастов в IX—X коленах объясняет­ся репрессиями Ивана Грозного. Большинство браков (22 из 33) московские князья заключали с Рюриковнами из других княжеств. Близкородственные браки стали главной причиной вырождения московских Рюриковичей.

Ключевые слова
московские князья; генеалогия; демография; про­должительность жизни; изменение брачного возраста; степень родства брачующихся

Шкала времени – век
XIII XIV XV XVI

Библиографическое описание:
Кучкин В.А. Московские Рюриковичи за 335 лет // Труды Института российской истории. Вып. 11 / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. Ю.А. Петров, ред.-коорд. Е.Н.Рудая. М., 2013. С. 11-18.

Текст статьи

 

[11]

В.А. Кучкин

МОСКОВСКИЕ РЮРИКОВИЧИ ЗА 335 ЛЕТ

       

           Когда после второй мировой войны во Франции стали появляться труды по исторической демографии[1], они сразу же привлекли к себе внимание не только демографов, занимавшихся изучением современ­ного им населения, но и историков — специалистов по истории Древ­него мира и Средних веков. Выяснилось, что исследования по демогра[12]фии давних столетий способны дать ответы на такие сложные вопросы, как причины изменения соотношений различных социальных групп в обществах прошлого, степень зависимости численности населения от неурожаев, падежа скота или цен на предметы первой необходимости, оценить деятельность правительств раннего времени в области брака и семьи и т. д. Поэтому во многих странах в 50—60-х годах XX в. ста­ли появляться различные школы, центры и даже институты, начавшие пристальное изучение демографических процессов. Исследования эти касались преимущественно периода с середины XVII в., когда появи­лись церковно-приходские книги, фиксировавшие рождения, браки и смерти прихожан, до середины XIX столетия, когда во многих странах мира начала организовываться государственная статистическая служба, собиравшая и обобщавшая самые различные данные о населении.

           Что касается более отдаленного прошлого, например, периода за­падноевропейского развитого феодализма XI—XV вв., то успешное раз­решение вопросов демографического развития государств указанного времени напрямую зависит от того, сохранились ли ранние историче­ские источники, содержащие такие сведения о народонаселении этих государств, которые могут быть подвергнуты статистической обработ­ке. В Италии, Германии, Франции, Англии и Испании они есть, но во многих странах отсутствуют. К числу последних относится и Россия, где подобные материалы сохранились только с конца XV в. Поэтому мы не знаем, например, какова была численность населения русских кня­жеств в XIV в., и можно ли, скажем, политические успехи московских князей того времени объяснять бóльшим числом жителей Москвы и Московского княжества по сравнению с другими княжествами; не зна­ем, какова была средняя продолжительность жизни русского человека в средние века; сколько детей было в его семье, кто из них умирал в дет­стве, а кто достигал зрелого возраста, когда такие дети женились или выходили замуж и т.п. Чтобы попытаться хотя бы в какой-то мере оха­рактеризовать отмеченные моменты человеческой жизнедеятельности и исторического развития общества в целом, следует обратиться к сви­детельствам, которые в наибольшей степени способны осветить такие вопросы. Свидетельства подобного рода заключены в генеалогических материалах. Из последних наиболее представительны материалы по ге­неалогии московских князей. Династия этих князей, став господству­ющей в Русском государстве последней четверти XV—XVI в., сберегла многие документы своего фамильного архива. Аналогичные же матери­алы иных потомков Всеволода Большое Гнездо не сохранились, а в ряде случаев, поступая в Москву от прежних владельцев, намеренно уничто­жались крепнувшим московским единодержавием, чтобы избежать по­литических и владельческих притязаний со стороны наследников быв[13]ших нижегородских, суздальских, тверских[2] и других князей Рюрикова дома. Сбереженные свидетельства о московских князьях и можно ис­пользовать в качестве определенных показателей, позволяющих соста­вить примерное представление о демографических процессах, шедших в русских землях на протяжении XIII—XVI столетий.

           Следует заметить, что по генеалогии московских Рюриковичей су­ществует громадная литература, используя которую, можно, казалось бы, легко составить перечень всех московских князей и дать основ­ные факты их биографий: когда родился, когда вступил в брак, сколь­ко имел детей, когда скончался. Но эта громадная литература почти вся компилятивна, она не основана на изучении первоисточников. Поэтому предварительной задачей является уточнение генеалогии московских Рюриковичей на основе первичных материалов, часть ко­торых была открыта или опубликована только в последнее время.

           Всем известен Дмитрий Шемяка, ослепивший в феврале 1446 г. своего двоюродного брата великого князя Василия II. У Шемяки был старший брат Василий Косой и младший брат Дмитрий Крас­ный. Все они названы в завещании их отца Юрия Дмитриевича Зве­нигородского и Галичского. Считалось, что у Юрия и было всего три сына. Однако 20 лет назад Г.В. Семенченко показал, что у Юрия был еще один сын, причем старший, Иван, умерший весной 1432 г. в Га­личе[3]. Юрий в то время находился в Орде. На Русь он вернулся лишь в конце июня 1432 г. Очевидно, что смерть старшего сына и заста­вила его написать свое завещание, в котором наследниками высту­пили только три младших сына. Само завещание было составлено в июле — августе 1432 г. (в завещании не упоминается Иван, но ука­зывается как принадлежащий Юрию город Дмитров, отобранный у него Василием II в августе 1432 г.).

           В завещании Василия Темного конца 1461 — начала 1462 г. указа­ны пятеро его сыновей-наследников (Иван III — 1440, Юрий Дми­тровский — 1441, Андрей Угличский — 1446, Борис Волоцкий — 1449, Андрей Вологодский — 1452). Однако в Родословной книге (родос­ловные книги появляются в 40-х годах XVI в.), восходящей к Госуда­реву родословцу 1555 г., приведены имена шести сыновей Василия II. А в Родословной книге редакции «43 главы с приписными» названы семь его сыновей. Именно эта цифра дана А.В. Экземплярским[4] в его труде о князьях Северной Руси в татарский период и оттуда кочует из одного генеалогического справочника о Рюриковичах в другой. Одна­ко в целом ряде летописных сводов конца XV в. указано восемь сыно­вей Василия Темного[5]. Так сколько же их было: пять, шесть, семь или восемь? Оказывается, все-таки восемь (обнаруживается летописная запись о рождении у Василия II 30 сентября 1454 г. сына Дмитрия)[6].

           [14] После этих частных замечаний, уточняющих генеалогию москов­ских князей, можно перейти к характеристикам более общего порядка.

           Генеалогические материалы содержат данные преимущественно о мужских представителях рода московских Рюриковичей. До по­следней четверти XV в. источники крайне редко фиксируют рож­дение у московских князей дочерей. Но, несмотря на неполноту данных, определенные статистические подсчеты оказываются воз­можными, а полученные результаты могут быть использованы для выявления реальных процессов, шедших в семьях московских пра­вителей и, возможно, не только в таких семьях.

           Остановимся на некоторых общих показателях. Династия москов­ских Рюриковичей просуществовала с момента образования Москов­ского княжества в 1263 г. и до кончины царя Федора Ивановича в 1598 г., всего 335 лет. За это время сменилось 10 поколений московских Дани­ловичей. Средняя продолжительность жизни одного поколения состав­ляла 33,5 года. За столетие сменялось три поколения. Изучение истории родов русского боярства в те же века, как показал С.Б. Веселовский, дает сходное соотношение: 6—7 поколений за 200 с лишним лет[7]. Если будет выяснено, что и у представителей других слоев русского средневе­кового общества поколения сменялись через 30 с небольшим лет, то ста­нет очевидным, что в русском средневековье продолжительность жизни не зависела напрямую от материального обеспечения живущих.

           Самую короткую жизнь из московских князей прожил сын Си­меона Гордого от первого брака с литовской княжной Айгустой (в крещении Анастасией) Гедиминовной Константин — 1 день. Самую долгую жизнь — Иван III, проживший 65 лет и более 9 месяцев.

           [15] Что касается средней продолжительности княжеской жизни, то она менялась. В коленах I—IV (XIII — начало XV в.) она составляла 41,75 года. В коленах V—VIII (последняя треть XIV — первая треть XVI в.) средний возраст достигал 43,5 года. Поэтому имеющееся в научной литературе указание на среднюю продолжительность жиз­ни князей в Руси XIV—XV вв. (35—40 лет) оказывается неверным[8]. В коленах IX—X (30-е годы XVI в. — конец XVI в.) князья и цари жили в среднем 32,3 года. Резкое уменьшение сроков жизни в последних двух коленах московских Рюриковичей объясняется репрессиями Ивана Грозного и общей деградацией рода.

           По поколениям менялся и возраст брачующихся князей. Для колен I—IV он составлял в среднем 17,25 года. Для колен V—VIII эта цифра меняется на 22,18 года. В коленах IX—X средний возраст впервые вступавших в брак князей резко снижается, составляя всего 15,8 лет. Такое снижение определялось насильственными действиями Ивана IV по формированию семей своих ближайших родственников.

           Что касается брачного возраста невест и продолжительности жизни княгинь, то они определяются гораздо хуже из-за отсутствия соответствующих данных. Можно только сказать, что в XIV — пер­вой половине XV в. невесты выходили замуж в 13—15 лет, позднее — в 14—23 года. Жили московские Рюриковны в браках по-разному. Одни умирали в 19 лет, другие доживали почти до 80 лет.

           Одиннадцать князей — потомков Даниила Московского — умерли холостяками. Другие Даниловичи создавали семьи. Всего с XIII в. по конец XVI в. московские князья заключили 60 браков. Дважды в брак вступали пять великих князей и шесть удельных. Один великий князь и один царевич женились трижды. Царь Иван IV играл свадьбы шесть раз. Поэтому число семей превышало число вступавших в брак князей.

           Из 60 браков 16 были бесплодными. Бесплодие объясняется раз­ными причинами: неспособностью супруга или супруги иметь детей (последний волоцкий князь Федор Борисович, Василий III и Соло­мония), ранней смертью супруга или супруги (сын Василия I Иван умер спустя полгода после свадьбы; третья жена Ивана IV Марфа Ва­сильевна Собакина — через 13 дней после свадьбы), ранним разводом супружеской пары (два первых брака царевича Ивана Ивановича).

           В остальных 44 семьях московских князей было рождено 137 де­тей. Это число складывается как из прямых указаний источников, так и из данных косвенных.

           Из появившихся на свет 137 московских княжичей и княжон в мла­денческом, детском и отроческом возрасте (до вступления в брак, т.е. примерно до 16 лет) умер 51 ребенок. В результате этого 14 княжеских семей оказались бездетными. В целом, величина детской смертности у московских Рюриковичей равнялась 37,2% от общего числа рожден­ных детей. Это высокий показатель, свидетельствующий о слабом раз­витии и применении медицинских знаний в России того времени.

           Детей, достигших зрелости, оказывается 86 человек. Такое чис­ло приходится на 30 семей московских князей, В среднем на такую семью приходилось по 2,87 ребенка, т. е. княжеская семья состояла из супружеской пары и двух—трех детей. Такой показатель соответ­ствует среднему показателю численности семьи различных социаль­ных групп в Западной Европе в XV в.[9] Но если учитывать все семей­ные княжеские пары, то соответствующий коэффициент понизится вдвое — 1,43 ребенка на семью, свидетельствуя о постепенном выми­рании рода московских Рюриковичей.

           Важны и дифференцированные показатели. Взяв за критерий ко­личество выросших детей, мы получаем следующую картину состава 30 московских княжеских семей: один ребенок — 11 семей, два ребен­ка — пять семей, три ребенка — семь семей, четыре ребенка — одна [16] семья, пять детей — одна семья, шесть детей — три семьи, восемь де­тей — одна семья, девять детей — одна семья. Наиболее многочислен­ной группой являются семьи, воспитавшие по одному ребенку (11 се­мей из 30). Подавляющее же большинство княжеских семей (23 из 30) доводило до зрелости от одного до трех детей. Самые многочисленные семьи были только у великих князей. Удельные князья, хотя и жили столь же долго, что и князья великие, явно уступали им по числу взрос­лых сыновей и дочерей. Судя по всему, это было результатом сознатель­ного ограничения рождаемости в семьях удельных князей, что позволя­ло им меньше дробить свои владения, поддерживать их целостность и, благодаря этому, сохранять относительную экономическую и полити­ческую независимость. Но в принципе существование удельных князей было предопределено, они должны были сойти с исторической сцены даже без вмешательств в их жизнь верховной власти.

           Генеалогия московских Рюриковичей дает редкую возможность проанализировать происхождение их жен. В 13 браках из 60 происхож­дение княгинь неизвестно. В истории же остальных 47 браков ясно об­наруживается четкая граница. Это начало XVI в., когда московские вер­ховные правители начинают жениться на дочерях своих подданных.

           В коленах I—IV московские князья женились исключительно на дочерях суверенных властителей. В XV в. с V колена положение ме­няется. Московские князья начинают жениться на дочерях удельных князей и даже на боярышнях. Однако московские великие князья до начала XVI в. боярышень в жены никогда не брали. Отсутствовав­шая в XIII—XIV вв. и редкая в XV в. (три случая) практика женитьбы московских Рюриковичей на дочерях служившей им нетитулован­ной знати в XVI в. получает большое распространение. Из 18 браков, заключенных представителями последних трех (VIII—X) колен мос­ковских Рюриковичей, 11 браков было заключено с представитель­ницами нетитулованной знати.

           Однако браков Даниловичей с титулованными особами было значи­тельно больше — 33. В число таких особ входили жены московских кня­зей как иноземного, так и русского происхождения. Шесть браков было заключено с литовскими княжнами. Два брака — с боковой ветвью ви­зантийских Палеологов. По одному браку было заключено с представи­тельницами Орды, Валахии (Молдавии) и Черкесии (Кабарды). Всего с иноземками (в двух случаях — Елена Глинская и Евфросиния Хован­ская — такое определение условно) было заключено 11 браков.

           Наибольшее число браков — 22 — было заключено московски­ми Рюриковичами с русскими княжнами. С представительницами тверского княжеского дома было заключено три брака, с мезецки­ми княжнами — два, с серпуховскими — два, смоленскими — два, [17] ярославскими — два. По одному браку — с брянской, воротынской, Галича Мерского, нижегородской, новосильской, одоевской, палец­кой, пронской, радонежской, ростовской и рязанской княжнами. При этом три брака было заключено с московскими по происхож­дению княжнами, девять браков было заключено с Рюриковнами из других княжеств Северо-Восточной Руси, а десять — с представи­тельницами прилегавших к ним княжеств.

           Породнение московских Рюриковичей с другими Рюриковича­ми, особенно из северо-восточных княжеств, с которыми у них был общий предок — Всеволод Большое Гнездо, представляло собой бра­косочетания в одной родственной группе. А это приводило к биоло­гической деградации потомства. Дети рождались и быстро умирали, как это было в семье Василия I, где из пяти сыновей выжил лишь один, росли слабыми и хилыми, не оставляли потомства (Федор Во­лоцкий, Василий III и Соломония), умирали холостяками (особенно часто в VII и VIII коленах).

           Как известно, браки между родственниками нередко приводят к гемофилии — несвертываемости крови. Василий III, царевичи Иван Иванович и Дмитрий Угличский умерли от ран. Характерен эпизод гибели царевича Ивана Ивановича, заступившегося за свою третью жену, которую избивал его отец Иван Грозный. Русские летописи рассказывают, что при ссоре отец ударил сына «осном», т.е. острым наконечником трости (посоха), в тело или в ногу. Иностранцы го­ворят об ударе посохом в голову, «почти в висок». Именно такой момент запечатлен на известной картине И.Е. Репина, где Грозный оплакивает умирающего сына. Однако в 1903 г. Н.П. Лихачев пу­тем тонкого анализа выяснил, что ссора произошла 9 ноября 1581 г. и что получивший ранение 27-летний Иван Иванович прежде, чем скончаться, проболел 10 дней[10]. Не свидетельствует ли этот эпизод, как и случаи с Василием III и царевичем Дмитрием, о том, что спасти их не удалось и по той причине, что они страдали гемофилией?

           Физиологические отклонения сопровождались умственными. Это отмечается уже в V колене московских Рюриковичей. Четвертый сын Дмитрия Донского Иван признается исследователями душевноболь­ным. В поведении представителей IX—X колен московских Рюри­ковичей: Ивана IV, его брата Юрия, царевича Дмитрия Угличского и царя Федора, психические отклонения обнаруживаются явно. Тяже­лое впечатление оставлял у современников брат Ивана IV Юрий, ко­торый «былъ безъ ума и безъ памяти и безсловесенъ, тако же аки дивъ якои родился»[11]. А вот описание поведения Ивана IV, составленное монахом Троице-Сергиева монастыря 14 месяцев спустя после ги­бели царевича Ивана Ивановича: приехав в Троицкий монастырь, [18] царь «призвал к себе келаря старца Еустафия да старца Варсунофия Якимова, да туто и духовник его стоял близко архимарит Феодосей — только трое их. И учал государь царь рыдати и плакати, и молити о том келарю старцу Еустафию и старцу Варсунофию Якимову втайне, а архимарита Ионы туто не призвал, чтоб его сыну государю цареви­чу Иванну учинили в особ поминати … И о том поминание о царевиче Иванне плакал и рыдал, и умолял царь и государь, шесть поклонов в землю челом положил со слезами и рыданием»[12].

           Кажется поэтому неслучайным, что с V колена начинаются бра­косочетания удельных московских Рюриковичей с нетитулованной знатью. Ас VIII колена наступает время браков уже и великих кня­зей с представительницами такой знати. Существовавшая долгие времена родственная группа Рюриковичей, внутри которой создава­лись княжеские семьи, распадается. Но было уже поздно. Москов­ские Рюриковичи изживают себя.

 

           [18] СНОСКИ оригинального текста