Труды Института российской истории. Выпуск 7 / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. А.Н.Сахаров. М.: Наука, 2008. 428 с. 27 п.л. 27,2 уч.-изд.л.

Историко-географические и демографические аспекты истории землевладения служилых иноземцев в России конца XVI - первой половины XVII в.

Автор
Шватченко Олег Алексеевич

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XVII XVI

Библиографическое описание:
Шватченко О.А. Историко-географические и демографические аспекты истории землевладения служилых иноземцев в России конца XVI - первой половины XVII в. // Труды Института российской истории. Вып. 7 / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. А.Н.Сахаров. М., 2008. С. 273-301.

Текст статьи

 

[273]

О.А. Шватченко

ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ И ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИСТОРИИ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЯ СЛУЖИЛЫХ ИНОЗЕМЦЕВ В РОССИИ КОНЦА XVI- ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVII в.[*]

 

           Историко-демографические и историко-географические аспе­кты развития землевладения России ХV-ХVII вв., связанные со складыванием служилого сословия дворянства, имеют одну слабо изученную страницу - место землевладения служилых иноземцев в этом длительном процессе, давшем в ХV-ХVII вв. поместную и вотчинную системы Думы, Двора и уезда. В.М. Кабузан в своих ис­следованиях по исторической демографии указал на важность ис­следования этнических общностей людей в многонациональном государстве, каким было Московское царство ХVI-ХVII вв. При­менительно к этому времени включение в состав дворянства раз­личных служилых иноземцев из Западной Европы, собственников поместий и вотчин, размещение их земельного фонда в рамках страны, их национальный состав, место среди служилых групп России - весьма важная историко-географическая и историко-де­мографическая проблема, исследуемая в статье.

           Если, применительно к истории империи ХIХ-ХХ вв., место крупных землевладельцев-иностранцев исследовалось в частных и обобщающих работах, то вид землевладения, его география, чиновный и национальный состав чужестранцев в России ХVI-ХVII вв. остается слабо изученной стороной общественных отношений в Московском царстве эпохи царя Ивана Грозного и его преемников.

           Приглашенные в Россию в качестве различного рода специа­листов, в том числе военных, иноземцы делились на служилых, имевших поместья, и тех, кто получал денежное жалование, не имея земельной собственности[1].

           [274] Во второй половине XVI в. при дворе московского царя сложи­лась пестрая колония иноземцев-полоняников и выходцев из-за ру­бежа. Были здесь толмачи и ученые-богословы (Каспар Виттен­берг и Каспар Эльферфельд), военные инженеры и командиры немецких отрядов (“немчин Размысл” и Юрий Францбек), были “лекаря” - англичане Роберт Якоби, Арнульф Линдзей, вестфалец Елисей Бомелий. Выделяются дипломатические агенты царя, ливонцы, взятые в плен в 1560 г. - Иоганн Таубе и Эларт Краузе[2].

           Массовое проникновение иноземцев в Россию связано с кон­цом XVI - началом XVII в. Их землевладение в форме поместий и вотчин относится ко второй половине XVI в.

           В Иноземном приказе, как и в других приказах, например в Поместном, иноземцы разделялись по национальному признаку и представляли в основном лиц дворянского происхождения, обла­давших правом владения поместьями и вотчинами. Это были сер­бы, греки, немцы, угряне, впервые как собственники поместий, с которых они служили “с уездом”, как и в XVII в., тщательно де­лившиеся в приказном порядке по социальному, национальному положению и по профессии. Численность иноземцев, служивших в поместной коннице и пехотных полках со своих поместий, впер­вые полно дана в списке русского войска в 1604 г.[3]

           В статье на новых архивных источниках изучается землевла­дение иноземцев старого выезда из Европы, поселившихся в Мо­сковском царстве со второй половины XVI в. до 1646 г. Списки иноземцев сохранились в фондах Иноземного, Поместного при­казов, в Приходо-расходных книгах начала XVII в., а также в ря­де актовых документов, в которых имеются данные как о поме­стных, так и “кормовых” иноземцах. Исследуется вотчинное и поместное землевладение тех служилых иноземцев, которые представлены сословной группой служилых землевладельцев “по отечеству”. В 1558 г. иноземцы упоминались как владельцы зе­мельной собственности, несшие службу “с уездом”, чему соответ­ствовало понятие - служилый иноземец. Это отражено и в указах 1613 и 1649 гг. Воссоздание размещения их вотчинных и помест­ных земель в пределах Московского государства в 1572-1646 гг. связано с выявлением пространственных характеристик помест­ной и вотчинной систем всех областей государства. Определяю­щей является проблема времени возникновения у них родовых и купленных вотчин. Так, жалованные в XVI в. вотчины к 1627 г. повсеместно в писцовых книгах и актах определялись как их ро­довая собственность. Потребовалось выделить наиболее древний период и очертить размеры их поместий и вотчин в различных уездах страны.

           [275] В 1618 г. в России согласно осадному списку было 310 служи­лых иноземцев. К 1646 г. служилых иноземцев, получавших де­нежное жалование, было 656 человек. Поместья и вотчины име­ла лишь часть иноземцев, служивших “с городы”. Кроме указан­ной группы к 1663 г. в Казани и Уфе было поместных иноземцев 83 человека и 302, не имевших даже мелких поместьев и находив­шихся на денежном жаловании. Всего 337 иноземцам понизовых городов выплачивалось 4595 рублей, т.е. значительно больше, чем городовым помещикам. Генералитет и штаб-офицеры рус­ской армии в 40-50-х годах XVII в. получали жалование 45-50 рублей и представлены значительной группой английских и шотландских генералов и полковников, но поместий они не имели, лишь некоторые из них, по переписям 1678 г., владели зе­млей после успешных “виленского и смоленского” походов 1654/55 г. В начале XVII в. в приказах был достаточно точно оп­ределен национальный состав служилых немцев 1618-1627 гг. - шотландцы, англичане, немцы, чехи, поляки, греки, сербы, ли­товцы[4]. Под служилыми иноземцами в России в указном порядке понимались лица дворянского происхождения, включавшиеся по объему своих имущественных прав в состав людей “по отечест­ву”, т.е. дворянства.

           Наиболее древний фонд земель у этой группы дворянства России формировался в 60-70-х годах XVI в. - время активной зе­мельной мобилизации. Основная масса их поместий находилась в Романовском и Нижегородском уездах, в последнем это были мелкие земельные владения. Иноземцы участвовали в войнах 1572-1604 гг. и неся службу “с городы”, жаловались поместьями и вотчинами (см. табл. 1, 2).

           Итак, древний фонд земель служилых иноземцев сформиро­вался в 70-х годах XVI в. в Замосковных уездах и зоне Понизовых городов. В 1572 г. в Лифляндии был укомплектован 7,5-тысяч- ный корпус из ливонских гофлейтов разной национальности во главе с опытным полководцем Юрием Францбековым, вотчина которого находилась в Конюцком стане Переславского уезда - поблизости с опричной Александровой слободой, местопребыва­нием суверена[5]. Этот корпус летом 1572 г. под начальством боя­рина служилого князя М.И. Воротынского участвовал в сраже­нии с татарами Девлет-Гирея на Оке, а потом “з государем” в шведском походе 1573 г. В конце 70-х годов XVI в. складывается значительная группа “служилых литвинов, сербов, греков” в Ро­мановском, Малоярославецком уездах и немцев в Рыльском и Уг­личском, имевших довольно крупные поместья и внесенных в список служилых иноземцев по национальному признаку[6].

[276]

           Таблица 1. Поместное землевладение служилых иноземцев в России в 1572-1604 гг.[7]

Уезд	Поместий	Дворов помещиков	Земля в десятинах в трех полях	Дворов крес­тьянских
Романовский	21	17	4371	228
Малоярославецкий	1	-	498	10
Московский	2	-	318	-
Нижегородский	6	-	252	-
Рыльский	1	-	-	-
Угличский	1	-	357	-
Итого:	32	17	5796	238

 

           Таблица 2. Старые родовые и купленные вотчины служилых иноземцев России в 1572-1604 гг.[8]

Уезд	Вотчин	Дворов вотчинников	Земля в десятинах в трех полях	Дворов крестьянских
Кашинский	1	_	10	_
Костромской	1	-	315	-
Московский	5	-	666	12
Переславский	5	-	385	8
Итого:	12	-	1376	20

 

           Наиболее древние вотчины вышеуказанных групп иноземцев были стянуты к местам их службы - Москве и Александровой слободе.

           После 1612 г. число землевладельцев-иностранцев увеличи­лось. В конце 1608 г. боярин, воевода и князь М.В. Скопин-Шуй­ский, находясь в Новгороде с войсками по указу царя Василия Шуйского, заключил с шведским секретарем Магнусом Мортен­соном условие о найме вспомогательного корпуса, состоявшего из гофлейтов, численностью в 5 тыс. человек (2 тыс. пехоты и 3 тыс. конницы). Эта группа иноземных войск к 1611 г. вышла из России, однако часть, ушедшая с поляками после Клушинской битвы, осталась в России и в 1613 г. составляла роту численно­стью 40 человек с капитаном под названием “бельских немцев”[9]. Значительной была группа британцев, шотландцев и французов, прибывшая в Архангельск в 1612 г., участвовавшая в военных действиях 1617-1618 гг. при обороне Москвы от поляков. Глава ее князь Артур Астон, англичанин, впервые приехавший в Рос[277]сию в 1605 г. и получивший от царя разные подарки и 2,2 тыс. дес. населенных земель, в 1615 г. участвовал в походе против пана Ли­совского. Князь Артур Астон был женат на Пенелафе Сентпал, и его сын был верстан поместным окладом 1350 дес. населенной земли и денежным жалованием 100 рублей в год[10].

           Часть этих двух групп иноземцев имела вотчины и поместья, остальные до 1624-1627 гг. находились в числе “кормовых ино­земцев”.

           Отвод этих поместных земель в выслуженную вотчину про­изводился при новой династии Романовых в 1623-1632 гг.[11] Эти вотчины были даны за оборону Москвы в 1608-1610 гг. англича­нам и “служилым литвинам” (см. табл. 3).

 

           Таблица 3. Вотчины из старых поместий служилых иноземцев, пожалованные в 1606-1610 гг.[12]

Уезд	Вотчин	Дворов вотчинников	Земля в десятинах в трех полях	Дворов крестьянских
Вологодский	2	_	214	12
Лихвинский	1	1	90	12
Переславский	1	1	126	8
Угличский	4	3	327	23
Итого:	8	5	757	55

 

           Пожалования вотчинами из поместных земель служилым иноземцам в 1618-1619 гг. были более значительны ввиду актив­ного участия их в отражении попытки поляков войти в город че­рез Арбатские и Тверские ворота Белого города[13]. Иноземцы и рота “бельских немцев” в числе 50 человек находилась с князем и воеводой, стольником B.C. Куракиным у Арбатских ворот и не­посредственно принимала участие в отражении вторжения поля­ков[14]. Польский хронист П. Пясецкий, описывая ход сражения, сообщал: “...того ради принцыпс князь, дабы тамо время не терял полезного, которое на облежание самого города Москвы дове­лось издержати, как уже Новодворский Варфоломей, кавалер мальтийский, вед хоругвь начальную против москвичев... отсту­пить был принужден прямо к городу и за одну от него милю...”[15]. Неудачная осада поляками Москвы и уход казаков в Калугу спо­собствовали заключению мира зимой 1619 г.

           Пожалования за оборону Москвы в 1618 г. сформировали из поместных земель служилых иноземцев 36 вотчин при 4 тыс. де­сятин земли, выведенных из поместий, в которых в реальных да­чах было не менее 10-12 тыс. десятин (см. табл. 4).

[278]

           Таблица 4. Вотчины из поместий, пожалованные в 1618/19 г. в России служилым иноземцам[16]

Уезд	Вотчин	Дворов вотчинников	Земли в десятинах в трех полях	Дворов крестьянских
Белозерский	4	2	312	20
Вологодский	3	2	493	20
Галичский	9	2	1060	196
Кашинский	1	1	132	3
Коломенский	2	1	180	6
Костромской	2	2	312	49
Нижегородский	1	1	120	12
Переславский	1	1	195	14
Романовский	3	1	162	21
Ростовский	2	-	273	21
Рязанский	1	1	180	10
Угличский	6	6	781	56
Ярославский	1	-	148	15
Итого:	36	20	4348	443

 

           Землевладение иноземцев с четырех уездов в 1604 г. за счет пожалований 1610 и 1618/19 гг. увеличилось, распространившись в 14 уездах. В их вотчинах было 20 усадеб, 443 крестьянских дво­ра. Отвод вотчинных земель происходил в 1619-1632 гг.[17] Это были населенные, прекрасно распаханные средние и крупные вотчины, типа владений выборных и городовых дворян. Основ­ная масса вотчин служилых иноземцев находилась в Белозер­ском, Вологодском, Галичском, Коломенском, Костромском, Ро­мановском, Ростовском, Угличском уездах - 29 из 36 вотчин, вы­веденных из поместий тех же уездов: 2807 дес. из 4348, или 64,4% земель и 368 крестьянских дворов - 83%. В целом их вотчинный фонд составлял 12,2 тыс. десятин и 757 дворов в 88 имениях.

           Интенсивная мобилизация вотчинных земель, выезд из Рос­сии значительной части служилых немцев 1612-1618 гг. заезда вызвали изменения в составе вотчинных жеребиев, перекупав­шихся самими иноземцами по указной практике 1613,1649 гг. (см. табл. 5).

           К 1646 г. география вотчинного землевладения служилых иноземцев старого выезда существенно изменилась, увеличилось число “кормовых” чужестранцев, находившихся на денежном жа­ловании и вообще не имевших вотчин. Дальнейший рост помест­ного землевладения этой группы служилых людей связан с воен­ной реформой 20-30 годов XVII в., успешными “смоленскими и [279] виленским” походами 1654/55 г., когда при осаде смоленской крепости принимали участие иностранные офицеры.

 

           Таблица 5. Вотчинное дворовладение иноземцев старого выезда в России 1646 г.[18]

Уезд	Вотчин	Дворов вотчиников	Дворов крестьянских	Душ м.п.
Вологодский	1	1	18	54
Галичский	2	-	28	46
Кинешемский	1	-	7	20
Коломенский	2	-	13	43
Московский	8	-	43	39
Оболенский	1	-	2	7
Тарусский	1	-	13	42
Итого:	16	1	124	301

 

           Земли иноземцев к 1646 г. сосредоточивались в Московском уезде, в то время как к 1618 г. они находились в северо-восточных уездах центра России. Если к 1624-1627 гг. без порозжих земель помещики и вотчинники России имели 2,8 млн десятин, то в ре­альных поместно-вотчинных дачах служилых иноземцев имелось свыше 25 тыс. десятин[19]. Духовные землевладельцы без пороз­жих земель сохраняли около 1 млн десятин вотчинных земель. Таковы были размеры землевладения Думы, Двора и уездных помещиков по сравнению с землевладением чужестранцев в Рос­сии. Так, в 1594 г. служилое землевладение “ногайских мурз из татар и казаков” особой, как и иностранцы из Западной Европы служилой корпорации, в Романовском уезде владели 23,2 тыс. дес. земли, русские помещики - 25,3 тыс. дес., а греки и сербы и немцы в этом последнем числе - 6,5 тыс. дес.

           Очевидно, что и в XVI в. служилые иностранцы, как правило, находились на прямом денежном содержании казны, их помест­ное и вотчинное землевладение начало активно формироваться в 1572-1618 гг.

           Наиболее древней группой служилых иноземцев-помещиков были в 70-90-х годах XVI в. романовские греки, сербы, служилые литвины: так, служилый литвин Иван Сигорский в Городском стане Романовского уезда владел поместными деревнями[20]. По­местье, пожалованное в 1585 г., представляло хорошо освоенное имение, распаханное и прекрасно населенное, сохранившееся за ним и в 1628 г. Крупным романовским служилым помещиком был и литвин Яков Зарецкий, также пожалованный в 1585 г. по­местьем, ранее принадлежавшим князю А. Вяземскому. Другой [28] литвин, Богуслав Чамский в 1592 г. также испомещен в Город­ском стане Романовского уезда населенным поместьем[21].

           Из служилых греков в Здоровецком стане Романовского уез­да некрупным помещиком был с 1586 г. греченин Петр Иванов, а греченин Усеин Федоров, как помещик того же стана, владел на­селенными деревнями. За пределами четырех уездов росписи 1604 г. с иноземческими поместьями России встречались отдель­ные дачи этой группы служилых чужестранцев, полученные в последнем десятилетии XVI в. Так, в Малоярославецком уезде литвин Мартын Полочанин владел в Хохольском стане неболь­шой деревней, жалованной в 70-80-х годах XVI в. Значительная группа служилых иноземцев, владевших землями в Нижегород­ском уезде была испомещена мелкими жеребиями - немчины Христофор Фанбуков, Федор Думерстов, Анна Шварт, литвин Юрий Шультев, литвин Яныш Радич, немчин Федор Илимбакин, Федор Федорович Толстый “с братьею”[22]. В Московском уезде в 1587 г. владел поместьем служилый иноземец Мунца Петров и служилый грек Мануйло Кантакузин, имение которого распола­галось в Кошелеве стане[23]. В Угличском уезде в XVI в. испоме­щен служилый иноземец Северин Барсмень[24]. В Рыльском уез­де - немчин Вахнер Фендреборхов, владевший поместьем средне­го размера.

           География поместного землевладения служилых иностран­цев, несмотря на уточнения по актам и книгам, точно совпадает со списком с русского войска в 1604 г., когда поместья находи­лись в четырех уездах.

           Вотчинный фонд иноземцев, возникший в 70-90-х годах XVI в. в Переславском уезде сформировал имения иноземца ста­рого выезда Ивана Ивановича Реланта[25].

           Из числа служилых иноземцев, выехавших при первом Рома­нове, в Галичском уезде помещиками были капитан Давыд Пет­рович и ротмистр Петр Гаментовы, Гетлин Клаус[26]. Развитие вотчинной формы землевладения у дворянской части иноземцев дало большую группу вотчинников: иноземец Яков Яковлевич Станицкий, владевший деревней в Кашинском уезде; дохтур Ва­лентин Биле, англичанин, владевший имением в Коломенском уезде, иноземец Андрей Юрьевич Францбев, имевший поместье в Московском уезде; немка Катерина Филиппова Фандернисинова также сохраняла имение в Московском уезде и Свам Анца Ива­нов, помещик того же уезда. В этом же уезде сохранилось земле­владение немчина Ивана Филипповича Фандернисинова[27].

           Участие иноземцев в обороне Москвы в 1606-1610 гг. и пред­шествовавшее их наделение поместьями, из которых они получи[281]ли вотчины, создало фонд населенных земель: дохтура Валенти­на Билс, имевшего выслуженную вотчину в Лихвинском уезде, иноземца Афонасия Михайловича Клаусова - вотчина в Пере­славском уезде[28].

           В первой половине XVII в. сложилась группа старослужилых помещиков и вотчинников: ротмистр немецкий Давид Петрович Гаментов, литвины Федор Иванович Сигорский и Даниил Ивано­вич Сигорский, иноземец старого выезда Харитон Греченин, серб-иноземец Иван Федорович Сербии, иноземец Иван Федоро­вич Каркунов, служилые греки Григорий Иванович Селунский, Савелий Константинов, Любим Данилович Миколаев, Харитон Кузьмин, Григорий Селунский, а также серб Федор Павлов и литвин Иван Беретов. Все они как служилые иноземцы в 1594—1595 гг. владели поместьями в Романовском уезде, сохраняя их до 1628 г.

           В 1618/19 г. вотчины из своих поместий получила большая группа служилых иноземцев: немчин Анца Антов Абрамов, Юрий Абрамов, греченин Афонасий Арнаутов, немчин Арнт Арнтов, переводчики Арнт Иванович Бук, Ульф Яковлевич Виберх, инозе­мец Иван Иванович Водом, лекарь Кашпир Давыдов, немчин Яков Яковлев Еверлатов, немецкий переводчик Еремей Еремеев, нем­чин Борис Андреевич Забалхов, литвин Иван Ивановский, немчин Франц Антонов Капитонов, греченин Савелий Константинов, нем­чин Андрей Романович Крыднер, немчины Яков и Иван Захаро­вичи Миколаевы, вдова немка Алена Устиновна Неленка, инозе­мец Яков Петрович Ольшевский, вдова немка Катерина Филип­повна Прапорщикова, немчин Матвей Матвеевич Редельстроп, немчин Иван Сахарьинов, серебряных дел мастер Петр Денисович Фатбурхов, иноземец Яков Григорьевич Трупов, немчин Анца Фа­тыков Фанлюбцов, иноземцы Иван и Давыд Филипповы Фандер­нисиновы, ротмистр немецкий Денис Петрович Фонвисин, немчин Роман Филиппов Фульфов, иноземцы литвины Иван и Пимен Шелковские, немчин Артемий Елизарьевич Ярлонтов.

           К 1646 г. сформировалась еще одна группа служилых инозем­цев, вотчины которых многократно перекупались в 1635-1646 гг. Это были: ротмистр немецкий Матвей Матвеевич Редельстроп, иноземец Иван Иванович Водов и греченин Антон Дмитриевич Селунский, дохтур Валентин Петрович Билс, греченин Иван Афонасьевич Микулаев. Выморочные вотчины выехавших из России в 20-40-х годах XVII в. чужестранцев, как, например, у князя Артура Астона, отписывались в казну.

           Служилые иноземцы выступали в поход в 1572-1604 гг. вме­сте с Государевым двором. Служба, связанная с присутствием в [282] составе Двора, привела к тому, что основная масса земель сосре­доточивалась в пределах центральных уездов России. Отсюда в Московском уезде к 1646 г. сформировалась большая группа ино­земцев-вотчинников: немчин Анца Иванов Свам, иноземцы Гри­горий Яковлевич Гастов, Иван Яковлевич Гастов, иноземец Хри­стофор Рыльский, вдова немка Анна Кашпирова, иноземец Арист Фамендин, немка вдова Катерина Фандернисиновна, нем­чин Дмитрий Андреевич Францбеков.

           Все поместно-вотчинное землевладение иноземцев в 1572-1646 гг. было расположено в 19 уездах Московского царства: Белозерском, Галичском, Кашинском, Кинешемском, Костром­ском, Лихвинском, Малоярославецком, Московском, Нижегород­ском, Оболенском, Переславском, Романовском, Ростовском, Рыльском, Рязанском, Тарусском, Угличском, Ярославском.

           Землевладение служилых иноземцев в 1572-1646 гг. сильно уступало землям всех групп боярства и дворянства, а также вы­ходцев с Востока “служилых князей и мурз”, как и царей и царе­вичей сибирских, касимовских и казанских. В зоне понизовых го­родов поместья были невелики и очень мелки в Нижегородском уезде, в Уфе и Казани. В целом развитие землевладения инозем­цев старого выезда 1572-1646 гг. в поместной форме развивалось во второй половине XVI в., а в вотчинной - с 70-х годов XVI в. и получило дальнейшее развитие в период массовых пожалований выслуженными вотчинами и поместьями в 1606-1627 гг.

           Выходцы из стран востока, выезжавшие “на государево имя” служить в Московском царстве, наряду с литовско-русскими вла­детельными князьями, как “иноземцы” составляли особую раз­рядную группу, входившую в состав русской крупноземельной аристократии, Государева двора и служилого города.

           Наиболее древнее указное определение этой группы служи­лого сословия Московского царства - “татары” или синонимич­ное ему определение “касимовские мурзы и татары” - относится к XV-XVI вв. В приказной практике с конца XVI в. существова­ло понятие “служилые татары”. В Смотренных списках XVII в. читаем: “немцы и татары, и мордва, и казаки”, под последними в XVI в. подразумевались вольные военные послужильцы в уделах и поместьях ногайских и казанских мурз и князей. В указе 1625 г. дано полное приказное определение этой группы дворянского со­словия Московского царства - “которые иноземцы литва, и нем­цы, и татары и всякие иноземцы”[29].

           Соборное уложение 1649 г. определило эту служилую группу также включая в нее татарскую знать - “князья и мурзы и тата­ры”[30], владевшие в пределах страны поместьями, вотчинами и уде[283]лами. Эта служилая группа дворянского сословия, наряду с владе­тельными князьями и татарскими царевичами составляла к концу XVI в. часть русской земельной аристократии “стратилатских” чи­нов. Наибольшая часть татарского дворянства Московского цар­ства представлена казанскими, ногайскими и в малой степени крымскими мурзами и князьями, расселявшимися в пределах царств Казанского и Астраханского, а также и в центре страны. В царствование Михаила Федоровича в Поместном приказе при разборе земельных исков указано: “у иноземцев касимовских татар переводчика у Биляна Бесерева”, служившего, как и ногай­ские романовские татары, в ведомстве Посольского приказа. В целом корпус “служилых татар”, как и корпус служилых инозем­цев сформировался в конце XVI - начале XVII в. и имел общее на­звание “юртовских татар”. Приказные документы XVI-XVII вв. указывают, что в составе этой группы служилого дворянства пре­обладали казанские, астраханские татары и в меньшей степени выходцы из Ногайской орды и Крымского ханства.

           В течение царствования Ивана IV собственно “служилые та­тары” поуездно были испомещены станицами со станичными го­ловами, как и “охочие татары”, в нечерноземных губерниях и на Северо-Западе. В пределах Московского царства второй полови­ны XVI в. было испомещено Бордаковских татар в Рязанском уезде - 27 человек, кроме того Городецких татар - 405 человек, Романовских мурз и их татар - 207, Арзамасских татар - 500 че­ловек. Группа поместных “служилых татар центральных уездов Московского царства составляла 1139 человек, татар Казанского юрта - 1217 человек. Служилые татары в эпоху Ивана Грозного располагались станицами в Коломенском, Каширском, Полоц­ком уездах и особенно крупном уезде - Тверском, который был уделом казанского царевича Саин Булата Тверского. В осталь­ных уездах они на 60-70-е годы XVI в. могли иметь небольшое количество земель. В Новгородском уезде в 1563-1573 гг. было испомещено 46 “служилых татар” - 103 поместья, часть из них за­пустела в 1572-1599 гг. В Малоярославецком уезде на 1588 г. бы­ло в Заечском стане - 9 поместий, в Хохольском стане - 3 поме­стья, пустых поместий, брошенных татарами, имелось 4. В Твер­ском и Московском уездах было несколько вотчин послужильцев двора казанского царевича Симеона Бекбулатовича. В 40-50-х годах XVI в. “служилые татары” иноземческого корпуса были испомещены в Коломенском, Каширском, Полоцком, Вязем­ском, Тверском, Каширском, Белозерском, Московском уездах, включая двор казанского царя Саин Булата и удел служилого князя Михаила Кайбуловича. Во второй половине XVI в. испоме[284]щение “служилых татар” станицами со станичными головами приходится на 1563-1564 гг., так как с 1573-1586 гг. начался ис­ход и отъезд большинства ногайских мурз из Московского царст­ва. В Новгородском уезде с порозжими поместьями было розда­но к 1550-1573 гг. 60 татарским помещикам 118 поместий круп­ного и среднего размера. Они размещались в Шелонской, Бежец­кой и Водской пятинах. Преимущественно это были астрахан­ские и казанские татары, забросившие свои поместья в 1572-1573 гг. Ногайские мурзы стали выезжать из Московского царства, передавая поместья другим помещикам Романовского уезда в 80-х - начале 90-х годов XVI в. Таким было размещение татарских поместий в центре и на Северо-Западе Московского царства во второй половине XVI в. Особенно активно пустели по­местья, забрасываясь в перелог, в Вотской и Бежецкой пятинах Новгородского уезда.

           В Поволжье в 1581 г. татарские станицы имели своих мурз, князей или станичных голов. Так, например, у Городецких татар станичным головой был Михаил Темирев, у малоярославецких - Бабир Таишев, у замосковных - Михаил Лихарев, а у Арзамас­ских татар головой был в 1581 г. князь Семен Волховский. Кро­ме “поместных татар”, постоянно находившихся в составе корпу­са “служилых татар”, к ним присоединялись вольные, т.е. охочие татары - так, у Городецких татар было 500 поместных и 178 “охочих” татар. В Понизовых городах было “юртовских татар”: Кадомских - 909 человек, Темниковских - 581, “охочих” - 75, Чебоксарского и Кокшанского уездов - 260 человек помест­ных и “казанских и свияжских з головой Иваном Чепчуговым - 650 человек”; “татар Будулеевых” - 100 человек[31]. Таким обра­зом, в пределах среднего Поволжья преобладали поместные та­тары и “тарханы”, т.е. вотчинные юртовские татары со своими князьями и мурзами, численность которых в разных обстоятель­ствах в 1563-1604 гг. менялась за счет “охочих татар”.

           Из Сибирского юрта в 1613 г. оставались в Московском цар­стве - “сибирский царевич” сын хана Кучума - Алей Кучумович и два царевича - дети Алея Кучумовича, прочие сибирские царе­вичи откочевали из пределов Московского государства до 1610 г. В 1581 г. касимовских царевичей, мурз и “татар царева Двора” было - 208 человек, а “юртовских татар” - 68 человек. “Сеитов полк”, известный с 1581 г., составлял 315 человек. В группу По­низовых уездных помещиков и вотчинников входило: “темников­ских татар” 382 человека, “кадомских татар” - 228, “татар и но­вокрещенов арзамасских” - 225 человек. По городу Ядрину было “тарханов и охотников 17 человек, да чуваши и черемисы” - [285] 297 человек, по городу Кокшайску “чуваши и черемисы 104 че­ловека”, “алатырских князей и мурз” - 230 человек. “И всего ка­занские рати князей и мурз, и татар, и чуваши, и черемисы 6614 человек”. Кроме них в 1581-1613 гг. “арзамасские мордвы” 257 человек, “бортников 91 человек, алаторские мордвы - 200 человек”. В 1613 г. “в походе” с боярином с князем Д.Т. Тру­бецким в походе под Тихвином было “ис Казани же з головой Осипом Прончишевым новокрещенов и татар жаловальных 312 человек. Да их людей 72 человека, да з земли чюваши и че­ремисы 1563 человек”. Всего “в походе” было 1563 татарских по­мещиков и вотчинников казанского юрта. Из городов с уездами “служилых татар и тархантов и охотников - 58 человек, да з зем­ли старост и черемиса 428 человек”. Кузьмодемьянского уезду “новокрещенов и тарханов, и охотников и басурманов 22 челове­ка, да з земли чюваши и черемиса 423 человека”, “Цивильского уезду служилых жаловальных татар 72 человека, да охотников 12 человек, да с земли чюваши и черемисы 559 человек”, “Сан- чурского уезду новокрещенов и тарханов, и сотников 28 человек, да чюваши и черемисы 238 человек”; “Царевококшайского уезду сотников и черемисы, и чуваши 241 человек”; Иранского уезду “тарханов и сотников 13 человек, да черемисы и чюваши 290 че­ловек”. По смоленскому разряду 1613 г. городов Нечерноземно­го центра вотчинников и помещиков: “татар московских горо­дов” - 126 человек, мурз - 17 человек.

           В походе под Тихвин того же году было “романовские мурзы Б. и С. мурзы Юсуповы и 198 человек их казаков и татар”.

           Таким был состав “служилых татар” Замосковных городов и пределов Казанского царства в 1581-1613 гг.

           К 1663 г. в Нечерноземном регионе было 118 служилых татар помещиков, в Романовском уезде было 77 “служилых татар”. Всего “ярославских и романовских мурз” было 245 человек. Большая часть этих татар были из Казанского юрта, исключая ногайских мурз Юсуповых, Кутумовых и князей Шейдяковых. В 1663 г. в пределах Среднего Поволжья и Нижнего, т.е. обширной территории Казанского и Астраханского царства, в Астрахани, на Терке, в Казанском, Свияжском, Чебоксарском, Курмышском уездах до Тальского острога и Верхнеломова, а также на Дону было 2677 мурз, князей и татар, 10 человек черкесских (кабар­динских) мурз и 325 человек их узденей. В эти годы им во всех ви­дах их владений принадлежало 33 176 дворов ясачных татар и во­тяков.

           В 1550-х - 1663 гг. в составе служилого дворянства Москов­ского царства сословная группа “служилых мурз и князей” сфор[286]мировалась путем выезда “на государево имя” царством, юртом уделами, верстания их дворов станицами в пределах служилых уездов центра Московского царства в XVI-XVII вв.[32] В этом от­ношении автор труда о происхождении российского дворянства князь И. Голицын в 1807 г. писал о служилом первенствующем сословии Московского царства: “Царь Иван Васильевич, устав­ляя самодержавие, лишил Российских князей части их привиле­гий; титул княженский не токмо дал великому числу дворян, но еще большому Татарских мурз, пришедших в его подданство - от чего произошло различие природного князя и жалованного Рос­сийского и иноземного”[33]. В. Сергеевич в этой же связи указы­вал, что “особое покровительство московские государи оказыва­ли литовским выходцам, да безземельным, и также безземель­ным татарским царевичам”. Более того, в своей полемике с Ва­луевым он писал: “утверждая, что Иван Грозный безземельных азиатских царевичей и царей ставит выше всех древних родов, го­ворит совершенную правду, но отводит это явление к слишком позднему времени. То же делали отец, дед и прадед Грозного”[34]. При всей справедливости этих выводов стоило бы учесть, что со­словный строй Московского царства складывался долго, аристо­кратия старой эры Ивана Грозного оставила сложную иерархию царств, уделов своих и выезжих царей, царевичей и владетельных русско-литовских князей; потом из дворов этих владетельных князей и царевичей, в интересах всевластной олигархии земель­ной и высшей чиновной аристократии развивалось уездное дворянство, формировался Двор и в его составе возникла в XVI-XVII вв. в структуре иноземческого землевладения группа, в указном порядке называвшаяся “служилыми татарами”.

           Ногайские мурзы выехали к Ивану IV в 1554-1562 гг. - 17 мурз с дворами, подобно касимовскому царевичу Даньяру в 1483 г. В 1573-1586 гг. 13 ногайских мурз откочевали, оставив часть своих земель мурзам Кутумовым и Юсуповым, испомещен­ным в Романовском уезде, и татарам, несшим службу по ведомст­ву Посольского приказа. В 1586 г. имели поместья, вотчины и уделы царевич казанский Саин-Булат, царевич Муртазалей Го­родецкий, мурза Иль-мурза Исупов, царевич Арсаналей Кайбу­лович и сибирский царевич Маметкул.

           В 1601 г. “на государево имя” выехали из Сибирского юрта и получили русское подданство царевичи Алей, Канай, Ахим, Ишим дети хана Кучума, владевшие в пределах центра Москов­ского царства населенными имениями.

           В историографии указано, что в составе русского дворянства к XVIII в. выезды сформировали 120 татарских дворянских фа[287]милий. В рамках иноземческой корпорации служилых иноземцев возникла в XVI-XVII вв. сословная группа “служилых татар”, так именовавшаяся в указах и всех приказных документах XVI в., об­ладавшая правами владетельных князей с правом отъезда, что имело место в 1573-1586 гг. Из сибирских царевичей только Алей в 1638 г. упомянут среди Двора царя Михаила Федоровича Романова. Таким образом, в 1554—1646 гг. в рамках иноземческой корпорации служилого сословия дворянства возникла сословная группа “служилых татар”, именовавшаяся так в указах и всех приказных документах XVI-XVII вв. В середине XVI - начале XVII в., как показали писцовые книги, они в уделах, крупных по­местьях и вотчинах имели не менее 300 тыс. десятин населенных земель и во всех земельных и родословно-чиновных исках, подпа­давших под ведомство Разрядного и Поместного приказов, имели не менее 45 тыс. дворов русских и ясачных татарских и вогуль­ских дворов.

           В XVI в. станица служилых татар в Малоярославецком уезде распадалась на две группы - старовыезжих - Радищевы, Тарбее­вы и новоиспомещенных в 70-х годах XVI в., при описании в пис­цовых книгах 50-80-х годов XVI в. везде именовавшихся “служи­лые татары” со своими головами, как например в Малояросла­вецком уезде - станичным головой Бабиром Таишевым, владев­шим богатейшим селом Тарутиным. Были в этом уезде и две бо­лее поздно испомещенные фамилии, выехавшие из Казанского юрта в 1588-1613 гг. - Сюндюковы, Ташлыковы. Всего в 1573-1614 гг. в Малоярославецком уезде было испомещено 23 “служилых татарина”, получивших населенную землю в поме­стной и в меньшей степени вотчинной форме. Эта татарская станица, по ссылкам на жалованные грамоты, была испомещена в два приема, в 1573-1588 гг. и позднее, в 1614-1627 гг.

           Станица рязанских татар была испомещена в 60-е годы XVI в. со станичным головой Илдашем Емаевым. Всего в богатом, хо­рошо населенном селе Бардаково в 1586-1595 гг. было 24 двора “служилых татар”, 4 татарские вдовы, 2 татарских недоросля, ко­торым было отведено 1833 дес. земель, 73 двора крестьян, всего 115 душ крестьян мужского пола. Всего в Рязанском уезде служи­лым помещикам принадлежало свыше 380 тыс. дес. населенной земли всех видов владения.

           Указы, регулирующие поземельные отношения татар отно­сятся к пакету законодательных актов 1615-1625 гг. Иноземче­ская социальная группа “служилых татар” по объему прав владе­ния и распоряжения земельной собственностью с размещенным на них чаще славянским населением соответствовала юридиче[288]скому статусу русского дворянства. В 1623-1624 гг. в связи с от­кочевкой татарских мурз (князей) из Арзамасского уезда в Ка­зань правительство в указном порядке ограничивало их пересе­ление в Сибирь и центральный уезд.

           В течение 1563-1627 гг. землевладение татар выходило за рамки одного уезда, что хорошо видно по данным об их вотчин­ном и поместном фонде на примере Думных и Дворовых чинов.

           Развитие выслуженной вотчины, как и у русских, было связа­но с 1606-1618 гг. В 1606-1608-1610 гг. “служилым татарам” бы­ло пожаловано 19 вотчин в Брянском, Бежецком, Боровском, Звенигородском, Коломенском, Кашинском, Тульском, Мещев­ском, Московском, Шацком уездах. Отвод вотчин, по ссылкам на жалованные грамоты, в массе случаев проводился после 1613 г. За оборону столицы Московского царства в 1618-1619 гг. “слу­жилым татарам” было пожаловано 24 вотчины среднего и круп­ного размера из их же поместий в Арзамасском, Бежецком, Брянском, Боровском, Вологодском, Галичском, Коломенском, Козельском, Костромском, Малоярославецком, Муромском, Ни­жегородском, Ростовском, Рязанском, Ярославском уездах.

           К 1646 г. число уездов с вотчинами и поместьями “служилых татар” несколько сократилось, ввиду перехода их в руки других владельцев из иноземческой корпорации служилого дворянства Московского царства. В 1646 г. вотчины (20 владений) распола­гались в Белевском, Владимирском, Вяземском, Галичском, Дми­тровском, Костромском, Муромском, Мещевском, Нижегород­ском, Московском уездах. В число их входили и немногие родо­вые вотчины служилых татарских помещиков.

           Число вотчин у татарских землевладельцев возросло в связи с участием в русско-польской войне 1654—1668 гг. Так, в 16 уездах из их же поместий в Алексинском, Дмитровском, Вологодском, Боровском, Костромском, Лихвинском, Пошехонском, Калуж­ском, Рязанском, Коломенском, Нижегородском, Тульском, Шацком, Ярославском уездах было 22 вотчины. По размерам ро­довые и выслуженные имения соответствовали пожалованиям дворян иноземческой группы правящего сословия служилых ино­земцев Московского царства.

           К 1714-1717 гг., в эпоху кардинальных изменений в составе Двора и уездных городовых организаций, связанных с переводом тысяч помещиков в состояние казенных крестьян, в Нечернозем­ном регионе оставалось 13 вотчин “служилых татар” в 10 уездах - Арзамасском, Алексинском, Боровском, Кашинском, Лихвин­ском, Луховском, Московском, Ростовском, Ярославском. В По­низовых городах в 1604-1714 гг. абсолютно преобладало поме[289]стье юртовских татар Казанского царства. Наиболее точное со­ответствие русскому поместью можно проследить именно здесь - все 1136 мурз и татар по определению Поместного и Разрядного приказов “служат с поместий”. В многочисленных пригородах Казанского и Астраханского юртов указано: “служат с земель”. Численность ясачных татар в имениях юртовских мурз, князей и татар в 1646 г. составляла 33 тыс. дворов, а в 1719 г. в Казани – 39,6 тыс. дворов, в 9 пригородах - 30,6 тыс. дворов и от Астраха­ни до Сызрани и Царицына - 6970 ясачных дворов.

 

           [289-290] СНОСКИ оригинального текста

 

ОБСУЖДЕНИЕ ДОКЛАДА

           В.Я. Гросул. Скажите, какими источниками Вы пользова­лись?

           O.A. Шватченко. Это писцовые переписные книги, начиная с XVI в., 1573 г. и кончая ландратами, переписными книгами 1646, 1678 гг. Кроме этого использовались актовые источники, собран­ные из публикаций, старых и новых. И в этом отношении акто­вые источники, например, о выезде всех сибирских царевичей, и документы чрезвычайно интересны. Каждый сохранял старин­ные родовые вотчины, можно сказать, что они в значительной степени обладали свободой выезда.

           Ю.А. Тихонов. Писцовые книги 1570-х годов какие уезды ох­ватывали?

           O.A. Шватченко. Они охватывают Московский, Тверской и ряд южных уездов, что отражено в изданиях писцовых книг Мо­сковского государства.

           Ю.А Тихонов. Очень мало уездов.

           О.А. Шватченко. Да, очень мало уездов. Все восстанавлива­лось по данным 1624-1628 гг., сохранившим весь вотчинный фонд вплоть до XV в. Мы можем прослеживать это по ним по­стольку, поскольку к завершению XVI в. это не было связано ни с какими пожалованиями.

           Ю.А. Тихонов. В описании 1620-х годов все это полностью отражено?

           O.A. Шватченко. Статичная картина отражена полностью. Когда мы складываем данные XVI, XVII и начала XVIII в., про­слеживаются вполне определенные тенденции, которые показы[291]вают, что они оставались при незначительных подвижках в пре­делах Подмосковного края и Московской унии.

           Н.В. Синицына. Можно ли по источникам проследить удель­ный вес разных форм собственности? И самое главное: помест­ное землевладение - насколько проводился принцип его услов­ности?

           О.А. Шватченко. Что касается служилых иноземцев, то был указ: иноземческие поместья отдавать только иноземцам. При их отъезде за границу это поместье оставалось в рамках служилой корпорации иноземческого корпуса. Это касалось и выходцев из Западной Европы, и приезжающих с Востока, потому что, напри­мер, в связи с отъездом части ногайских мурз земли, ставшие очень крупными поместьями (5, 10 тысяч десятин), передавались князьям Юсуповым и Кутумовым, а русским помещикам переда­вались только в том случае, если у них имелись основания дока­зывать, что до выезда ногайских мурз у них там были поместные земли. Но учитывая, что весь Романовский уезд подчинялся По­сольскому приказу, вполне понятно, что указ о сохранении ино­земческих поместий иноземцами неукоснительно выполнялся вплоть до петровской эпохи.

           Н.В. Синицына. А если он умирал, но оставались дети, допу­стим, женского пола?

           O.A. Шватченко. Наследование женщин соответствовало указной практике, связанной со всем русским дворянством. То есть женщина получала прожиточную часть поместья. Напри­мер, вдова князя Шейдякова сохранила громадное поместье, ос­тавшееся от ее мужа. То есть вопрос решался на основании указ­ной практики наследования вдовами части прожиточного поме­стья, пока она не пострижется или пока не выйдет замуж. Если она выходит замуж, то поместье после нее переходит не ко вто­рому мужу, а в род мужа, женой которого она когда-то была и имела это поместье. Эта практика всегда выдерживалась, по­скольку при регулировании отношений служилых иноземцев тут ничего существенно нового не могло произойти.

           Н.В. Синицына. Значит, оно было не совсем условным?

           O.A. Шватченко. Условность поместного владения в нашей историографии доказана настолько фундаментально, что нет ос­нований предполагать, что поместье могло существовать без ус­ловия военной службы. Любое поместье находилось в руках только до тех пор, пока лицо могло служить. Как писал A.A. Но­восельский, служили до глубокой старости - до 70 лет и, выходя из ратного служения, они сохраняли свои поместные жребии, с уче­том того, что у них были сыновья. При разделе имений наделяли [292] главного, старшего сына из поместья. Затем происходила пере­жеребьевка всего уездного фонда, потому что одни умерли, дру­гие погибли, третьи вышли из городовой организации (например, Малоярославецкого уезда).

           Ю.А. Тихонов. На наделение землей и наделом влияло веро­исповедание, переход в православие или нет?

           O.A. Шватченко. Да. Определение “новокрещен” неразрыв­но связано с определением “служилый” и “надельник”.

           Ю.А. Тихонов. “Новокрещен” - это обычно все-таки относи­лось к татарам.

           O.A. Шватченко. Нет, не только.

           Ю.А. Тихонов. Можно ли констатировать, что среди инозем­цев, наделенных землей, основную долю составляли военные?

           O.A. Шватченко. Да, все они, по большей части, несли служ­бу как военные с уездом или с двором.

           Ю.А. Тихонов. Если в целом сравнивать количество или зем­ли, или крестьянских дворов, все-таки основная масса относится, по вашему мнению, к мелким служилым людям, среднепомест­ным или крупнопоместным?

           O.A. Шватченко. Они оставались на уровне выборных дворян от уездов.

           Ю.А. Тихонов. Значит, среднепоместные?

           O.A. Шватченко. Да, среднепоместные. Я не говорю о понизовых городах.

           Ю.А. Тихонов. Вы настаиваете на том, что выходцы из по­волжских татар (в основном Касимовский, Романовский и другие уезды) и кабардинские крестьяне - это иноземцы.

           O.A. Шватченко. Я зачитал фразу, где о них прямо сказано, что все они рассматриваются как часть иноземческого корпуса. Вы можете взять любые указы царя Михаила Федоровича, они так титулованы.

           Ю.А. Тихонов. Они в этих актах указаны как часть русского служилого люда. Какие же они тогда иноземцы?

           O.A. Шватченко. Так они определялись по характеру рассе­ления, по характеру наделения землей, по религиозному положе­нию и по местонахождению чиновной структуры в составе русского дворянства.

           Московское правительство относилось к принятию право­славия татарами очень терпимо. Например, бордаковские та­тары. В 1595 г. никаких признаков того, что они православ­ные, нет. Но все были переписаны. И так до 1678 г. они оста­вались в своей вере, и среди них православных не было. Это Рязанский уезд.

           [293] Когда мы положили эти данные на карту генерального меже­вания и подсчитали, какие изменения были в пределах Рязанской губернии, сопредельных с рязанскими имениями XVI в. землями, то оказалось, что там на 1800 г. было 46 мечетей в Рязани, 24 тыс. татар, мурз, расселенных в городах. В деревне они не жили.

           То есть эта сторона специфики отношения к иноземческой корпорации до 1791 г. описана.

           Ю.А. Тихонов. Одно дело рядовые татары: они оставались мусульманами. А другое дело - знать.

           Вы говорили, что в Новгородском уезде в период Ливонской войны поселен значительный слой татарских служилых людей, и в XVII в. они продолжают там числиться.

           O.A. Шватченко. Надо учитывать, что вообще поместная си­стема на Западе и в центре России в XVI в. обладала особенно­стью: сильно и быстро менялись жребии вне зависимости от то­го, запустел уезд или нет. Например, если говорить о служилых иноземцах, то в Новгороде они появились где-то на грани 90-х го­дов XV в., но когда мы поднимаем документы до 1604 г., то узна­ем, что поместья им Иван Грозный давал, а жить там не стали ввиду массового запустения земель в 60-70 годах XVI в.

           Ю.А. Тихонов. Вы были первооткрывателем этой темы или до вас есть литература?

           O.A. Шватченко. У И.Я. Гурлянда есть работа только о рома­новских мурзах и татарах (мурзах и татарах Романовского уезда). Л.М. Савелов написал несколько небольших работ, в которых показана численность татарских дворянских фамилий в России. М.Ф. Владамирский-Буданов касался этих вопросов. Но что каса­ется их владений в XVI-XVII вв., таких работ я пока не встречал.

           В.А. Кучкин. У меня несколько вопросов. Один из них при­мыкает к уже заданному. С одной стороны, западные иноземцы, а с другой - может быть, не ногайские знатные мурзы и т.д., а вот мордовские верхи, чуваши, черемисы. Представители этих наро­дов тоже относились к иноземцам? Или, быть может, эта приказ­ная терминология скользила по поверхности, не различая сущно­стных отличий, скажем, мордовских князей от лиц, которые при­езжали в Россию из Англии, например? Это первый вопрос.

           Второй вопрос. Знатное происхождение иноземцев из запад­ных стран подтверждается какими-то документами тех же самых стран, или такой проверки не производилось? Я спрашиваю об этом, потому что у нас, например, имеется такой царь Дмитрий, а оказалось, что Лжедмитрий. Как было с этими иностранцами?

           Третий вопрос. Скажите, пожалуйста, выходцы из Литвы - они действительно определяются термином “литвины”. Но, может [294] быть, это все-таки не литвины, а на самом деле это были укра­инцы и белорусы, которых очень охотно принимали на рус­скую службу? Есть ли среди этих лиц, которые указаны как “литвины”, действительно лица с совершенно определенным литовским именем или с литовским прозвищем, с фамилией и т.д.?

           И последний вопрос. К какому времени относится самое ран­нее свидетельство о землевладении западных иностранцев?

           O.A. Шватченко. Зачитанные мною данные списков служи­лых иноземцев XVI в. убеждают прежде всего в одном, - указан­ные лица подчинялись разрядному приказу, т.е. они не были по­датным сословием. Это подтверждается указной практикой, за­фиксированной в книге Поместного приказа (сборник указов об иноземцах имеется). Кстати, там немного этих указов. Поэтому они довольно однозначно рассматривают и татарских князей, и мурз, и выезжавших из-за границы иностранцев как лиц, облада­ющих правом владения имениями и соответственно подчиняю­щихся Разряду и Поместному приказу. А это значит, что они рас­сматриваются как социальная группа, но делегированная в состав служилого сословия в целом, а иногда только двора.

           В.А. Кучкин. А что касается мордовских князей?

           O.A. Шватченко. Мордовские князья участвовали в похо­дах вместе с казанскими мурзами и князьями. Очевидно, они все-таки в военном отношении соподчинялись, и их можно рас­сматривать как дворы татарских князей, мурз, которые оста­лись неизменными. Переписные книги 1646, 1678 гг. ничего не меняют.

           Теперь о том, как проверялось происхождение. Например, доктор Билс. Он прибыл в Россию как врач царей Василия Шуй­ского и Бориса Годунова. Почему? Потому что оказывается, что если грамота, которая хранится в Центральном государственном архиве древних актов, выдана на имя Валентина Билса 1613 г., то приехал он, оказывается, значительно раньше, потому что ему дали вотчину за осадное сидение 1606-1610 гг. То есть он без этой грамоты приехать не мог. В. Билс был личным врачом царя В. Шуйского. Артемий Астен: он прибывает в 1612 г. в Архан­гельск. Его представляют воеводе. Он дает верительные доку­менты, которые подтверждают, что это Артемий Астен, т.е. князь Астен, как его звали. С ним был Маржерет. Известно от­рицательное отношение к Маржерету династии и приказной бра­тии, и их не выпустили из Архангельска. Они предложили свои услуги командованию русскими войсками. В конечном счете они оказались в 1618 г. в Москве и защищали Москву, причем защи[295]щали блестяще. Хотя был спор с Сергеем Михайловичем Со­ловьевым, который считал, что их было немного. Да, действи­тельно, их было немного, но при всем движении войск польского короля они двигались на его фланге и оказались в осажденной Москве.

           Артемий Астен и сопровождавшая его группа иностранцев имели верительные документы. Эти верительные документы проверялись в Архангельске. Потом они ехали в Москву, и здесь их дело разбирали в Поместном приказе, в Иноземном приказе. Это была очень и очень серьезная проверка.

           В приходно-расходных книгах Московского государства, где идет речь о раздаче денег, причем крупных сумм денег (полков­ники регулярных войск, шотландцы получали очень большие деньги), все они подробнейшим образом записаны: откуда он приехал, из Чехии, из Цесарской земли. Конечно, тут есть неко­торый элемент условности, но, тем не менее мы прекрасно зна­ем, что если создавался полк полностью иноземческий, в нем из 1200 человек 200 было с копьями, остальные - с мушкетами, то мы можем точно сказать, что это поморские города. И дальше в документе идет точное указание, из каких городов, кто они.

           Люди, вербовавшие офицерский и рядовой состав для полков ХVI-ХVII вв., устанавливали их социальный статус, потому что решался важный вопрос об их инкорпорации в состав русского дворянства. Могут ли они иметь земельную собственность нарав­не с русскими, литовскими, татарскими и прочими феодалами, которые входили в состав двора, думы, уезда и т.д.? То есть такая проверка была. Но это не исключало некоторых, иногда очень острых полемик. Скажем, Маржерета попросили вернуться об­ратно и на территорию Московского княжества не пустили, а Ар­темий Астен пробыл в России до 1619 г., и после очень долгой пе­реписки с английским королем его отпустили обратно в Велико­британию. Сын же его продолжал служить здесь вплоть до пет­ровского времени.

           Сказать, что русские суверены индифферентно относились к национальному составу и к социальному, мы не можем. Докумен­ты приходно-расходных книг, публикации дореволюционных ав­торов о различных приездах и выездах дают значительный фак­тический материал. Например, если Ишим и Алей, дети Кучума, выезжают в 1600/01 г. на государево имя, то, очевидно, выехал и Маметкул. К сожалению, не удалось доказать, что они все выеха­ли, но совершенно очевидно, что в Москве прекрасно знали, что к ним на государево имя выезжает владетельная особа, имевшая государственные права, а приезжая сюда, она имеет здесь госу[296]дарственные права. О том, как это происходило реально, можно сказать только одно. К концу XVI в. упоминаются 5 удельных князей, потому, что все они (и Маметкул тоже) были владельца­ми родовых вотчин, о которых в документах XVII в. говорится, что они имели поместье, а значит, служили двору, как служили цари. То же касается и касимовских царевичей, но у них всегда была обширная вотчина Касимов и весь этот район, который очерчен в исследованиях как район фактически удельный. Точно так же, как и у романовских. Получается так, что романовские мурзы и татары как сидели на 29 тысячах земли, так они и оста­лись сидеть. Поменяли форму, и у самих татар, у мурз, была своя территория, с которой что они делали? Весь их состав послу­жильцев шел по Посольскому приказу. Они держали посольскую службу на Восток, в Ногайскую орду и на Крым, и сами мурзы жаловали их землями, а Савва Романчуков - подьячий в помест­ном приказе - штемпелевал: “это государева воля”, и они получа­ли земли из земель мурз и князей. И в этом отношении, хотя это были поместья, но там сохраняется даже в XVII в., с моей точки зрения, тень каких-то удельных прав. Все они по грамоте Саввы Романчукова в 80-90-е годы XVI в. служили по ведомству Поместного приказа.

           Относительно выходцев из Литвы. Самое раннее известие о землевладении иноземцев, как я могу только предполагать, относится к середине XVI в. Скорее всего, это Романовский уезд, потому что в 1604 г. названы иноземческими всего лишь 4 уезда. Генрих Штаден, Таубе и Краузе говорят об этом очень глухо. Кроме того, надо помнить, что это был период опричнины, и чрезвычайно экстремальная обстановка иногда делала людей и помещиками, и вотчинниками. Однако это не могло быть зафик­сировано документально. Я не располагаю какими-либо источни­ками, которые существенно изменили бы картину.

           Я привел примеры о Московском уезде. Помимо Московско­го уезда они могли появиться только в этих четырех уездах. Это древний фонд поместных земель иноземцев.

           И естественно, мне представляется, что самым интересным по­местьем было поместье Юрия Франсбекова, который вместе с Лиф­ляндским полком, вместе с опричным воеводой Дмитрием Хворо­стининым и Воротынским участвовали в сражениях, всем нам хоро­шо известных. Почему? Потому что это наиболее древние, видимо, пожалования в пределах непосредственной близости к Опричной слободе, местопребыванию русского царя Ивана Грозного.

           В.А. Кучкин. Кого называли литвинами: украинцев, белору­сов или литовцев?

           [297] O.A. Шватченко. В южные города, например, в Орел пришли черкасы. Их никто не произвел в ту чиновную группу, в которой находились, например, греки, сербы и литовцы. Не потому, что боялись, что они уедут или еще что-то произойдет, а просто по­тому, что этот уезд был иноземческим.

           И теперь о том, как мог себя выдать рядовой казак из поме­стья где-нибудь в районе Орла за князя или за лицо дворянского происхождения? Полагалось 15-20 четвертин рядовым казакам, а полковникам - больше. Они все это очень быстро узнавали и распознавали и твердо знали, что они должны получить. И здесь было совершенно очевидно, что это, например, шляхта эпохи Ли­вонской войны. Почему? Потому что в тексте имеется упомина­ние: “немка”, “литовка”, “взятый в полон”. Они были полонные. Если они были полонные дворянского происхождения, им давали поместья. И во дворах у них жили немцы и литовцы. Но тут надо помнить, и на это однозначно указал Д.Н. Альшиц в своей рабо­те об Опричном дворе, что лифляндцы и немцы, попавшие в Рос­сию в период Ливонских походов, были поверстаны в Опричный двор. То есть им не меняли их социального положения. И они, об­ладая большим запасом ценнейших производственных навыков, имея редкие специальности, расписывались и попадали в Оприч­ный двор.

           И это я показал. Это и фамилии, это и переводчики, это и бо­гословы. Все это мгновенно вписывалось в ту систему двора, ко­торая очень жестоко добивалась от выезжего, будь то восточный владыка или ученый богослов из Германии, сведений о его соци­альном положении, о его происхождении.

           Конечно, надо помнить, что они пребывали здесь довольно недолго. Это касается и шотландцев, и кельтских немцев. Они жили здесь 10-15 лет и уезжали. И вот дело Артемия Астена как один из примеров этого очень серьезно это показывает.

           М.Е. Бычкова. Доклады Шватченко - это всегда великолеп­ное знание предмета, великолепная фактура и прекрасно все это осмыслено.

           Я занималась иноземцами несколько в ином аспекте - имен­но их приемом на службу и прочими делами, но надо сказать, что доклад для меня во многом прояснил процессы, которые ярко очерчиваются по документам второй половины XVI в. и хуже вы­рисовываются по актам XVII в., потому что просто не сохрани­лись такие разновидности документов, которые показывают ста­бильность процесса формирования правящего класса России, и умение, выражаясь несколько вульгарным журнальным языком, из многонациональной массы делать такое однородное тело, ка[298]ким, в общем-то, был государев двор и каким был правящий класс России.

           От ХVII в. сохранились дела о выездах иноземцев в Россию, и самое раннее - это как Маржерет, где просто прописана вся про­цедура их приема, из которой можно сделать ряд выводов; в том числе - что это был не просто прием и не просто наделение по­местьями, а именно когда определялось происхождение человека (а новые приемы были очень жесткими, и в результате в ХVII в. они регулировались нормами Первого литовского статута 1529 г. о признании дворянства, и мы повторили этот опыт), но его при­нимали не только на службу, его сразу включали в определенную сословную группу. Я говорю о тех иноземцах, которые в XVII в. “толпой, поодиночке” приезжали в Россию служить, потому что Россия была единственным государством, которое тогда не вое­вало, а жило мирной жизнью, и где дворянам давали земли, пото­му что в Европе земельный запас был значительно больше ис­черпан, а в России было много неосвоенных земель. Эта мысль была высказана шведским ученым XVIII в. в первом курсе по ис­тории России, который был прочитан в XVIII в. в Швеции, - что иноземцы очень любили Алексея Михайловича, потому что он им жаловал земли. Но земли жаловались не просто так, а в опре­деленном размере. Насколько я помню, в XVII в. самое большое пожалование было 1200 четей, и размер землевладения зависел от происхождения иноземца у себя дома, как это соответствова­ло определенной сословной структуре в России, и в эту сослов­ную структуру благодаря пожалованиям землей, пожалованию кормом, серебряными кубками и т.д. и т.д. (все было очень диф­ференцировано) он сразу вписывался. В XVI в. это не прослежи­вается так четко.

           У меня создается впечатление, что в XVI в. переход в право­славие не был обязателен. Во всяком случае, в записках инозем­цев есть такие намеки - что не обязательно нужно было быть православным, чтобы быть на службе у русского царя.

           В XVII в. это было очень четко: подданный дворянин, который входил в состав двора и получал земельные владения, обязательно должен был быть православным. Если он православия не принимал, он шел в полки наемного строя. Там были иноземцы, некрещеные. А русский дворянин-иноземец обязательно должен был быть право­славным. Тут обязательно должна была быть соблюдена процедура крещения. И с приемом на службу это было взаимосвязано. Я по­вторяю, это касалось людей, которые приезжали сами.

           Действительно, в XV в. были люди, которых приглашали на службу, и все посольства привозили мастеров-иноземцев. В сере[299]дине XVI в. среди русского православного дворянства, провинци­ального дворянства есть потомки Аристотеля, того самого, кото­рый строил московский кремль, разные другие люди, которые оставались служить в России.

           А кроме официальных документов были еще свидетельства родственников. Во второй половине века приезжали родственни­ки Гордона. Он свидетельствовал, что это его родственники. Он на русской службе. Его происхождение записано, и родственники попадали в тот же круг, в котором служил Гордон.

           Приезжали родственники Николая Спафария. Он был чело­веком уже известным. И принадлежность к определенной дво­рянской структуре была определена.

           В докладе говорилось об объединенных регионах, в которых помещались иноземцы. В XVII в. эта политика прослеживается более четко. В Нижегородском уезде в какой-то момент было за­прещено давать земли русским дворянам, туда помещались толь­ко иноземцы. А потом (это тоже интересно) в порядке заселения земель они опускаются ниже и ниже. Не принимаются лица не приглашенные, нельзя выехать и получить дворянство. Разреша­ется приезжать тем, кто согласен жить в Нижнем Поволжье. Они спускаются, и в 60-е годы это уже Астрахань, где им дают зе­мельные владения. Появляется ограничение дворов в Москве. Если в первой половине XVII в. их давали в центре Москвы, то потом это было уже не так.

           Так что тут была очень интересная гибкая политика.

           Я бы только хотела сделать одно замечание, касающееся Литвы. В дворовой тетради 70-х годов XVI в. есть такая статья - “Литва дворовая”. И если мы посмотрим, что это за “литва дво­ровая”, то мы увидим, что это или однородцы членов государева двора, которые приехали из соседних с Россией земель, или их со­родичи по женским линиям. Скажем, много среди людей дворо­вых родственников Михаила Глинского, приехавшего в начале XVI в. Конечно, если определялось литвин он, белорус или укра­инец, то просто: белорусы и украинцы были православными. И если приезжал из этого региона человек католик, то это или поляк, или литвин. А дальше просто определяется его происхож­дение по региону, откуда он выехал.

           Ю.А. Тихонов. По моим наблюдениям, в чем тут есть слож­ность?

           Иностранец, швед или выходец из Литвы, и в то же время со­вершенно по-русски звучат и имена, и отчества, и фамилии. И ес­ли не указана в источнике национальность, то, конечно, решать довольно трудно. Но есть и прямые указания. Я могу напомнить [300] 1650-1660-е годы - война с Польшей. В Коломенском уезде быв­шие земли Никиты Ивановича Романова перешли во дворец, а затем были розданы литовской шляхте, и вот эти шляхтичи (у них сохранились фамилии Шульц, Рамчковский, и это явно Лит­ва, шляхта), они так взвинтили повинности (в два-три раза), что, конечно, последовала жалоба в Москву, и пришлось все перепи­сывать. В источнике приведено сравнение - сколько они платили при боярине Романове, сколько во дворце и сколько при этих шляхтичах.

           Доклад сделан очень интересный, содержательный и во мно­гом даже новаторский, потому что историография у нас очень бедна исследованиями на эту тему.

           В источниках то же самое. Трудно заподозрить докладчика в том, что он какие-то источники пропустил. Во всяком случае, XVII в. - все переписные и писцовые книги им проштудированы. С XVI в., конечно, сложнее, потому что таких описаний не сохра­нилось, но то, что сохранилось, он использовал, актовый матери­ал тоже. Но все-таки в выводах по XVI в., конечно, автору надо быть немного поосторожнее, потому что, в отличие от XVII в., где он может говорить, что вот только в этих уездах они были, а в других не было, потому что их нет в описаниях писцовых и пе­реписных книг XVI в., тут это сделать трудно. Здесь нужен ком­плекс источников.

           Вот что мне показалось любопытным. В докладе и XVI в., и первая половина, и вторая - Ливонская война, “Смута”, после этого 1618 г., затем Соборное уложение. Хотелось наметить какие-то грани или этапы в зависимости от войн и внешнеполи­тической обстановки. Скажем, Ливонская война дает один мате­риал, канун и “смутное время” - что-то другое. 1618 г.: идут по­жалования за оборону Москвы 1606-1610 гг. - это новый этап. И, наконец, время Алексея Михайловича, когда идет раздача земель и включение иноземцев во время и после войны с Поль­шей, после Андрусовского перемирия. Хотелось с Вами поспо­рить по двум вопросам. Как-то не укладывается, что татарские князья, мурзы и прочие служилые люди - это иноземцы. По на­циональности они различались, но в основном они были, конеч­но, для XVII в. уже православными. Может быть, они продолжа­ли заключать браки с татарками. Но сказать, что они выделялись из массы служилых людей по отечеству, - с этим мне трудно согласиться. Кабардинские тут вообще, конечно, исключаются, потому что с черкасскими князьями тут спора нет. Это думные люди, причем одни из богатейших землевладельцев и душевла­дельцев и XVII, и XVIII вв.

           [301] К тому же они считались родственниками царя, пусть не пря­мыми, а косвенными. И поэтому может быть вопрос: вот инозем­цы, как, можно считать, что они составляли особую сословную группу или нет.

           Значит, вопрос такой: вливались или не вливались в общую массу служилых людей или нет? Или их что-то объединяло?

           Если они оставались жить в России, то они никак не могли со­ставлять особый слой. Вот если они выезжали, т.е. служба была временной, тогда можно говорить об особой чиновной группе в профессиональном, национальном, в вероисповедальном плане. Служилые иноземцы, входившие в ряды служилых людей, состав­ляли в этом сословии особую чиновную группу.

           O.A. Шватченко. Что касается вопроса о том, составляли ли они особую группу в составе служилого сословия, то в данном случае я говорил лишь о том, что иноземцы восточного и запад­ного происхождения в XVI-XVIII вв. повсеместно считались дво­рянами.

           Потом мы смотрим в списках: “Иноземцы, немцы, татары, мордва и казаки”. Служили везде, и в XVI в., всегда скрупулезно, если идет немецкая фамилия, или кого-то из Запада, всегда пи­шется о его крещении. Я это проверил на всех книгах XVI в. и XVII в.: точно так же. Почему? Потому что сословная группа дворянства включает в себя уездных, выборных, двор и дальше уже Государева дума и т.д.

           То есть я в данном случае не пытаюсь расколоть сословие русского дворянства на наличие восточных и западных служи­лых людей, лишь говорю, что они составляли особую чиновную группу, которая имела как чин название “служилые иноземцы”. Кроме названия они сохраняли все дворянские права. В отличие от русского дворянства они могли вернуться на родину в любое время.

           Ю.А. Тихонов. Но это не касается татар.

           O.A. Шватченко. По поводу татар можно сказать следующее. В 1566 г. 17 родов ногайцев приехали, 14 выехали назад, в степь. Остались удельные князья Юсуповы, Кутумовы и Шейдяковы. Все они получили право свободного отъезда. Я просто говорю, что это определение “приказное” - оно отличало просто русско­го от служилого иноземца.

           Ю.А. Тихонов. Спасибо за очень интересный, содержатель­ный доклад и по-новому поставленные вопросы относительно ис­тории служилых людей по отечеству. Ваш доклад обогащает на­ши представления об этом правящем сословии.