Труды Института российской истории. Выпуск 7 / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. А.Н.Сахаров. М.: Наука, 2008. 428 с. 27 п.л. 27,2 уч.-изд.л.

Мекленбургская генеалогическая традиция о Древней Руси

Автор
Меркулов Всеволод Игоревич

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XII XI X

Библиографическое описание:
Меркулов В.И. Мекленбургская генеалогическая традиция о Древней Руси // Труды Института российской истории. Вып. 7 / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. А.Н.Сахаров. М., 2008. С. 8-28.

Текст статьи

 

[8]

В.И. Меркулов

МЕКЛЕНБУРГСКАЯ ГЕНЕАЛОГИЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ О ДРЕВНЕЙ РУСИ[*]

 

           В статье идет речь о результатах исследования северно-гер­манских генеалогий, в связи с проблемой начала Руси.

           В последнее время значительно возрос интерес к истокам русской истории. Современная политическая актуальность воп­роса о начале российской государственности проявилась, напри­мер, в широком праздновании 1250-летия “первой русской столи­цы” Старой Ладоги в 2003 г., в котором принял участие Прези­дент РФ В.В. Путин[1].

           Обычно проблему начала Руси связывают с дискуссией между норманистами и антинорманистами - сторонниками “германской” и “славянской” версий. Норманисты настаивают на том, что древ­ние руссы (летопись называет их варягами) были родом из Скан­динавии, указывая на сообщения ряда источников, различающих руссов и славян. Антинорманисты, опровергая наиболее уязвимые положения своих оппонентов (например, о датском или шведском происхождении Руси), провозглашали руссов, наоборот, славяна­ми, тут же подпадая под удар норманистской критики. На данном этапе изучения проблемы в науке возникла почти тупиковая ситу­ация, так как ученые стремились причислить Русь то к германцам, то к славянам (к языковым группам), рассматривая проблему эт­ногенеза только в связи с проблемой становления языка и ограни­чивая себя искусственными рамками “германцы-славяне”. При­том норманисты и антинорманисты, как правило, не учитывали аргументацию друг друга. По сей день дискуссия о начале Руси идет вокруг фактов и аргументов, давно введенных в научный обо­рот, что порождает обилие однообразных концепций, которые не позволяют продвинуться в научном исследовании[2].

           В то же время среди гипотез, выдвигавшихся в процессе изу­чения проблемы начала Руси, предположение о происхождении [9] варягов не из Скандинавии, а с южного побережья Балтийского моря, занимает особое место[3]. В определенном смысле оно мог­ло бы быть принято и норманистами, и антинорманистами, при некоторой коррекции основных концепций, и обеспечить базу для дальнейшего позитивного исследования.

           Ценнейшими источниками, практически не изученными ни в нашей стране, ни за рубежом, являются мекленбургские генеало­гии. Этот корпус в целом формирует генеалогическую традицию о начале Руси, происхождение которой связывали с землей Мек­ленбург в Северной Германии.

           Генеалогия - это сложный источник, который непросто ис­пользовать в историческом исследовании. Зачастую даже пишут о его “ненаучности”, так как составители родословных не стави­ли перед собой специальных исследовательских целей и задач. Например, в 1708 г. вышло первое издание “Генеалогических таблиц” Иоганна Хюбнера, которое было настолько популяр­ным, что было несколько раз переиздано[4]. Хюбнер, как и многие другие составители генеалогических сборников, вряд ли сам ис­следовал генеалогии, приводя без комментария две различные родословные Рюрика, по одной из которых тот был варяжским князем, основателем древнерусской княжеской династии, отцом Игоря, а по другой - потомком вандальских королей, правивших в Мекленбурге[5].

           В то же время на основе генеалогического материала начали писать первые научные исследования. В 1716 г. Фридрих Томас издал труд, посвященный свадьбе мекленбургского герцога Кар­ла Леопольда и Екатерины, дочери царя Ивана V. Книга затраги­вала вопросы генеалогического родства двух династий[6]. Вскоре вышла работа профессора и д-ра теологии Ганса Клювера об ис­тории мекленбургского герцогства в трех томах[7]. Позднее в Лейпциге появляется фундаментальный труд Матиуса Иоанна фон Бэра под названием “Rerum Meclenburgicarum” на латыни, а вскоре увидел свет и немецкий перевод[8]. На протяжении всего XVIII в. - времени укрепления русско-немецких политических и династических связей — было издано немало работ, в которых происхождение Руси связывалось с Мекленбургской областью[9].

           К тому времени немецкая письменная и генеалогическая тра­диция о Древней Руси вполне сложилась. Наиболее ярко она бы­ла выражена в “Записках о Московии” Сигизмунда Герберштей­на, побывавшего в России в 1517 и 1526 гг. На Западе в Гербер­штейне видели “Колумба России”, он одним из первых рассказал европейскому читателю о русской державе, о ее быте и исто­рии[10]. Герберштейн коснулся также вопроса о происхождении [10] русского правящего дома и высшей знати, которые принадлежа­ли к династии Рюриковичей.

           “Если принять во внимание, - писал он, - что они (т.е. моско­виты. - В.М.) сами именуют Варяжским море Балтийское и то, которое отделяет от Швеции Пруссию и Ливонию, а затем и часть их собственных владений, то я лично полагал, что князья их были, по соседству, или шведы, или датчане, или пруссы. Далее, по-видимому, славнейший некогда город и область вандалов, Вагрия, была погранична с Любеком и Голштинским герцогст­вом, и то море, которое называется Балтийским, получило, по мнению некоторых, название от этой Вагрии, и при том само оно и тот залив, который отделяет Германию от Дании, равно как Пруссию, Ливонию и, наконец, приморскую часть Московского государства от Швеции, и доселе еще удерживает у русских свое название, именуясь Варецкое море, т.е. Варяжское море. Сверх того, вандалы в то же время были могущественны, употребляли, наконец, русский язык и имели русские обычаи и религию. На ос­новании этого мне представляется, что русские вызвали своих князей скорее от вагрийцев, или варягов, чем вручили власть иностранцам, разнящимся с ними верою, обычаями и языком”[11].

           С. Герберштейн выразил мнение, бытовавшее в просвещен­ных кругах Европы того времени. Его разделял, к примеру, Ни­колай Маршалк - выдающийся представитель северогерманской науки, который был одним из тех, кто вывел мекленбургскую ис­торическую школу на качественно новый уровень, переиздал множество классических трудов, предложил ряд собственных ги­потез в области древней истории. Маршалк широко использовал мекленбургские генеалогии, восходившие к королям вандалов, и находил в них “русские” корни через древнее родство вандалов с руссами и герулами.

           В 1521 г. Маршалк издал труд “Annalium Herulorum ас Vandalorum”, который представляется уникальным генеалогиче­ским источником[12]. Несмотря на некоторые исторические пре­увеличения и возможные неточности, которые допускал Мар­шалк, в его книге была в полной мере отражена бытовавшая ге­неалогическая традиция[13].

           Согласно Маршалку, Мекленбургский дом восходил своими корнями к III в. до н.э., к вандальскому королю Антуру (или Ан­тиру, как у других авторов). Для него было важно, что в XV-XVI вв. в некоторых местностях Мекленбурга еще сохраня­лись вандальские обычаи, которые иначе назывались вендски­ми[14]. Впоследствии данные Маршалка подтверждал советник ме­кленбургского герцога Иоанна Альберта I (1555-1591) Андреас [11] Мюлий, который много работал в старинных архивах и считался его последователем[15]. А немногим позже - ректор Бернгард Jla- том[16]. Традиция мекленбургских генеалогий сохранялась во всех последующих трудах по происхождению мекленбургской дина­стии, которую, наравне с династией Рюриковичей, возводили к древним королям вандалов. В ряде северно-немецких источников Русь действительно называли Вандалией, а ее правителей - “ко­ролями вандалов”.

           Название “вандалы” было, видимо, общим для нескольких близкородственных племен - варягов (руссов), герулов, ободритов (ререгов), велетов и других, которых немцы позднее стали назы­вать “вендами”. В Мекленбурге и в Померании о варяжских и ван­дальских предках и исторических связях с Россией помнили вплоть до XIX в. По сей день в земле Мекленбург сохраняется множество следов пребывания донемецкого населения. Очевидно, что “не­мецкой” она стала лишь после того, как варяги и их потомки бы­ли вытеснены на восток или онемечены католическими орденами. Однако есть все основания полагать, что окончательно этниче­ская картина южнобалтийского региона изменилась только после Тридцатилетней войны 1618-1648 гг., в результате которой вся Европа понесла невосполнимые людские потери.

           Одним из первых исторических королей вандалов был Раде­гаст, который погиб в 405 г. во время неудачного нападения на Рим. Его потомком был “король герулов и ругов” Одоакр, сумев­ший низложить последнего римского императора. Иероним Хен­ниг объединял генеалогии руссов (ругов) и герулов, возводя их к Одоакру[17]. Братом Одоакра был Вислав, прямой родоначальник вандальских правителей в Мекленбурге[18]. Его имя (иногда в ин­терпретации Витслав) встречается в мекленбургских генеалоги­ческих таблицах вплоть до 1325 г. Последний князь Вислав был известным в северной Германии миннезингером, с его смертью прервалась древняя правящая династия на острове Рюген, кото­рый отныне вошел в состав Померанского герцогства. По тради­ции мекленбургскую и российскую династии возводили к общим вандальским предкам.

           Проректор гюстровской гимназии Фридрих Томас в букваль­ном смысле находил в генеалогиях Мекленбурга “русские” кор­ни. Он использовал рукопись, автором которой был нотариус ме­кленбургского придворного суда Иоганн Фридрих фон Хемниц. По этому документу Рюрик был сыном князя Годлиба, убитого в 808 г. данами[19]. Труд Хемница интересен как наиболее полная родословная правителей Мекленбурга, начиная с первого леген­дарного короля вандалов Антира (Anthirius). Однако и Хемниц, в [12] свою очередь, ссылался на манускрипт 1418 г., который ему уда­лось обнаружить в шверинском архиве[20].

           Томас основывался, кроме того, на свидетельствах Адама Бременского, Гельмольда, Альберта Кранца и Бернгарда Лато­ма. Одновременно, полемизируя со шведским автором Петром Петреем, он намекал на то, что русские из Ливонии и Руси проис­ходят именно от древних руссов с южной Балтики, откуда были родом Рюрик и его братья[21].

           Концепцию Томаса развивал Матиус фон Бэр, который счи­тал, что у “короля рутенов и ободритов” Витислава был сын Го­делайв, у которого, в свою очередь, были сыновья Рюрик, Сивар и Трувор. Позднее Рюрик основал Новгород и стал великим кня­зем Руси. М.И. фон Бэр опирался на германские и польские ис­точники и, со ссылкой на “Историю рутенов”, считал, что варя­гами называли руссов с южнобалтийского побережья, которых иначе именовали также вандалами[22].

           Франкские хроники под 789 г. упоминают короля Витслава, который через шесть лет был убит саксами. Мекленбургские ге­неалогии также указывают 795 г., как год его гибели. Власть пе­решла к его сыну Траскону, который теперь занял престол в го­роде Рерик, существующем по сей день на южнобалтийском по­бережье близ Ростока и Висмара. Родным братом Траскона был князь Годлиб (Годелайб), также сын Витслава.

           В 808 г. Рерик подвергся нападению данов, во время которо­го князь Годлиб был убит. В 30-е годы прошлого столетия там были проведены археологические раскопки, подтвердившие со­бытия начала IX в.[23] Показательно, что недалеко от Рерика рас­положен городок Руссов, впервые упоминающийся в 1305 г.[24]

           В 809 г. датские шпионы убили самого короля Траскона, ко­торому наследовал третий сын Витслава Славомир[25]. Он начал войну против франков, но был побежден в 818 г. Славомир, веро­ятно, оказался заложником, долго прожил при франкском дворе и даже перед смертью будто бы принял крещение.

           После гибели Годлиба в 808 г., у его сыновей Рюрика, Сива­ра (именно так во всех немецких источниках!) и Трувора не оста­валось никаких прав на главный престол, и они отправляются на восток, в провинциальные варяжские города. Иоганн Хюбнер, который использовал различные источники, датировал это со­бытие 840 годом[26].

           Мекленбургская традиция знает и Гостомысла, который по­гиб в 844 г. В одном сборнике документов по истории Меклен­бурга он назван правителем варягов[27]. В.Н. Татищев писал о его родственных связях с правителями вандалов, приводя отрывок о [13] князе Вандале из Иоакимовской летописи: “А здесь Иоаким вме­сто народа вандалов князя именовал, равно Гелмолд онагож Ви­нулем...”[28]. В Новгороде сохранился обширный фольклорный ма­териал о мифическом царе Вандале и его потомках, свидетельст­вующий о прочных контактах населения северо-западной Руси с вандальским населением южнобалтийского побережья[29].

           У Гостомысла был сын Табемысл, который правил на Балти­ке вплоть до 862 г. (летописная дата призвания варягов!) и воевал с франкским королем Людовиком Благочестивым. Но по одним родословным источникам он был убит, по другим - правил после 862 г. После него “рюриковская” ветвь династии пресеклась, и королевский титул переняли представители родственной линии, потомки Биллунга, к которому возводили свое происхождение позднейшие Мекленбургский и Брауншвейг-Люнебургский пра­вящие дома.

           Главным вопросом дискуссии вокруг мекленбургской генеа­логической традиции стала проблема достоверности родослов­ных. Первый немецкий норманист Г.З. Байер считал, что “...Бер­нард Латом и Фридерик Хеминиций и последователи их, сие (имеется в виду точка зрения Герберштейна о вандальском про­исхождение Руси и варягов. - В.М.) первое от всех как за подлин­ное положили. И понеже они сыскали, что Рурик жил около 840 года по рождении Христовом... И понеже у Витислава короля два сына были, один Трасик, которого дети ведомы были, другой Годелайб, которого дети неизвестны, то оному Рурика, Трувора и Синава приписали”[30].

           Антинорманист Ю.И. Венелин, в целом отвергая концепцию Байера, позднее соглашался с ним в том, что Б. Латом “писал ку­чу сказок” о вандалах[31]. Мекленбургская родословная традиция не вписывалась ни в норманнскую теорию, ни в концепции анти­норманистов. Ни норманисты, ни их оппоненты не желали счи­таться именно с традицией, бытовавшей в Мекленбурге на протя­жении многих столетий, указывая, как правило, на неточности и противоречия отдельных генеалогий. Немецкие ученые, стояв­шие у истоков норманизма, с полным доверием относились к сви­детельствам древнерусских летописей, сложнейшего и противо­речивого источника, но с сомнением принимали свидетельства своих же, казалось бы, немецких генеалогий.

           Ученые скептики, и прошлые и нынешние, высказывая сом­нения относительно достоверности мекленбургских генеалогий, одним махом отвергали многовековую традицию. Они ставили под вопрос достоверность мекленбургских генеалогий лишь по­тому, что их сведения противоречили общепринятым концепции[14]ям и не вписывались в их рамки. Но никто из критиков не потру­дился привести конкретные доказательства не только в подтвер­ждение недостоверности общей традиции, иначе объяснив ее ис­токи, но и даже по отдельным родословным. С уверенностью можно сказать, что на таком основании научное источниковеде­ние не имеет права отвергать исторические документы.

 

Беловы	дворянская фамилия из Помера­нии	старая псковская фамилия, крупнейший род
Бредовы	дворянская фамилия из Помера­нии	старая псковская дворянская фамилия
Думовы	знатная померанская фамилия	русская дворянская фамилия
Грабовы	мекленбургская дворянская фа­милия	русская фамилия
Левашёвы	знатная мекленбургская фа­милия	дворянский и графский род, выходцы "из Немец" во Псков
Ловцовы	мекленбургская дворянская фа­милия	русская фамилия
Свечины	мекленбургская дворянская фа­милия	дворянская фамилия выходцев "из Немец"
Торновы	дворянская фамилия из Помера­нии	русская дворянская фамилия
Туровы	мекленбургская дворянская фа­милия	старая новгородская фами­лия, дворянский род "из Немец"
Шаповы	бюргерская фамилия из Мек­ленбурга	русская фамилия

 

           С другой стороны, находятся весьма веские аргументы, свиде­тельствующие об определенной правомерности мекленбургской генеалогической традиции.

           Северо-западная Русь, колыбель российского государства, была исторически связана с областями, расположенными на юж­нобалтийском побережье. Культурные и этнические контакты Новгорода и Пскова с Прибалтикой были обусловлены геогра­фически и существовали с древнейших времен. Несколько сотен русских дворянских фамилий имеют легенды о родоначальниках- основателях, “выезжих из Прус” или “из Немец”. Как правило, эти указания равнозначны и могут свидетельствовать о происхо­ждении из южнобалтийского региона. Скорее всего речь здесь идет о русских родах, вынужденных покидать родные земли вследствие постепенного немецкого наступления на Прибалтику. [15] Массовое переселение с южного и юго-восточного берегов Бал­тийского моря в Новгород и Псков пришлось на ХIII в., когда крестоносцы полностью захватили Поморье и Пруссию. Выход­цы оттуда получали прозвище “из Немец”, указывавшее на высе­ление из земель, захваченных “немцами”, или “из Прус” по назва­нию области, которое сохранилось даже после немецкого завое­вания. Поток переселения шел из южной Прибалтики в Новго­род и Псков, и дальше в другие города.

           Попытка представить, что генеалогическая приписка “из Не­мец” является более поздним вымыслом, вряд ли может считать­ся успешной. Например, составитель двухтомника “История ро­дов русского дворянства” П.Н. Петров указывал на то, что в ХIII в. не существовало самостоятельного государства Пруссия, следовательно, неясно, откуда в России могли появиться “прус­ские подданные или прусская народность”. По его мнению, впос­ледствии, во времена Ивана Грозного приписку “из Прус” якобы заменили на более соответствующую времени приписку “из Не­мец”, якобы указывавшую на немецких пленных, захваченных в ходе Ливонской войны. Но сам же автор пишет о том, что «таких выходцев-пленных можем мы насчитать меньше десятка, а родов “выезжих из Немец” - целые сотни»[32].

           Около 10% дворянских и бюргерских фамилий Мекленбурга находят прямые аналогии среди современных русских фамилий, в том числе таких же дворянских. Чтобы не утруждать перечисле­нием десятков, а то и сотен фамилий, можно ограничиться наибо­лее показательными примерами.

           С одной стороны, мы видим определенное совпадение реаль­ных русских и мекленбургских фамилий, осмыслить которое можно только с учетом общей генеалогической традиции о свя­зях Руси с южнобалтийским Поморьем.

           (Разумеется, изучение фамилий и их этимологии - отдельная серьезная проблема, которая заслуживает долгого и кропотливо­го лингвистического исследования.)

           С другой стороны, огромное количество северорусских фа­милий, как дворянских, так и простых, связано с мекленбургской топонимикой: Бибовы, Бибиковы (мекл. Bibow), Вельчины (мекл. Welzin), Глазовы (мекл. Glasow), Дашковы (мекл. Daschow), Дёмины (мекл. Demmin), Зуровы (мекл. Zurow), Карло­вы (мекл. Carlow), Карповы (мекл. Karpow), Кладовы (мекл. Kladow), Кобровы (мекл. Kobrow), Красовы (мекл. Krassow), Кре- ховы (мекл. Kreckow), Лубковы (мекл. Lubkow), Луковы (мекл. Lukow), Мальцовы (мекл. Malzow), Масловы (мекл. Masslow), Мировы (мекл. Mirow), Перовы (мекл. Perow), Раковы (мекл. [16] Rakow), Роговы (мекл. Roggow), Старковы (мекл. Starkow), Шуто­вы (мекл. Schutow) и другие (см. табл. на с. 14).

           Происхождение из южнобалтийского региона не только соб­ственно Рюриковичей, потомков князя Рюрика, но и десятков других русских дворянских семейств позволяет косвенно под­твердить общую достоверность мекленбургской генеалогиче­ской традиции.

           Наконец, комплексное изучение более широкого материала, касающегося древней истории Руси, также указывает на южно­балтийское побережье, как на варяжскую родину. Материалы различных дисциплин вполне подтверждают и правомерность ге­неалогической традиции из Мекленбурга.

           Данные топонимики свидетельствуют о происхождении язы­ка населения северо-западной Руси из южнобалтийского регио­на. Близость новгородских и псковских говоров с языковым ми­ром южной Балтики проявляется и в лексических материалах. В частности, ряд авторов обращают внимание на то, что некото­рые особенности древних северорусских диалектов вообще не встречаются у других восточнославянских групп[33]. Помимо этого в некоторых деталях севернорусского фольклора содержатся па­раллели с западнославянским фольклором[34].

           В то же время есть данные, что славянский язык на южном побережье Балтики не был для варягов изначально родным. Во всяком случае, как уже отмечалось в науке, необходимо считать­ся с возможностью, что здесь присутствовал особый язык, отлич­ный и от славянского, и от балтских[35]. Предположительно, речь может идти об особой группе языков, которую принято называть “вендо-вандальской группой”.

           Новейшие археологические изыскания позволяют считать, что севернорусские города были основаны выходцами из балтий­ского региона в VIII-IX вв. Позднее эти колонизаторы проника­ли в глубь страны, и дошли вплоть до берегов Белого моря. Ле­тописец писал о том, что новгородцы происходили “от рода ва­ряжска”. Данные археологии красноречиво свидетельствуют о связях псковско-новгородского региона с южной Балтикой (древняя архитектура, украшения и т.д.). В археологических сло­ях северорусских городов обнаружена керамика с юга Балтики - торновского и фельдбергерского типов[36].

           Антропологически древнее население северо-западной Руси оказывается идентичным населению южнобалтийского побере­жья, и здесь выделяется ареал общих антропологических типов. В.В. Седов убедительно показал, что ближайшие аналогии чере­пов древних новгородцев обнаруживаются лишь у раннесредне[17]векового населения южной Балтики и, в частности, Мекленбург­ской области[37].

           Разумеется, в рамках настоящего доклада не преследуется цель подробно рассмотреть весь комплекс источников, указыва­ющих на южную Балтику как на родину варягов, основателей древней Руси, однако в плане постановки научной проблемы ука­занных фактов вполне достаточно.

           Подводя итоги, следует отметить, что исследование меклен­бургской генеалогической традиции позволяет преодолеть про­тиворечия, существующие в науке между различными точками зрения на происхождение древних руссов. Сегодня эта традиция, восходящая к глубокой древности, оправдана не только как се­верногерманское историческое наследие, но и с позиций совре­менного источниковедения.

           Дальнейшее изучение вендо-вандальской группы на южном побережье Балтийского моря может дать богатый материал для существенного пересмотра устаревших научных положений. Та­кая постановка вопроса перспективна и возможна вне дискуссии между “норманистами” и “антинорманистами”, которая давно за­вела в тупик все попытки решения проблемы начала Руси.

          

           [17-18] СНОСКИ оригинального текста

 

[19]

ОБСУЖДЕНИЕ ДОКЛАДА

           В.А. Виноградов. У меня три вопроса. Вопрос первый. Как известно, официальным титулом шведских королей в XVI столе­тии был титул “Король вандалов”, т.е. шведский королевский дом династии Ваза однозначно относил себя к вандалам. Это бы­ла одна из ведущих составляющих мекленбургской генеалогиче­ской таблицы, но Вы об этом ничего не говорили, или Вы не хо­тели на этом останавливаться намеренно?

           В.И. Меркулов. Нет, намерения не было. Я посчитал, что в данном тексте он звучит не совсем уместно, так как есть ряд ра­бот по дискуссии Ивана Грозного со шведскими правителями. Хотя этот вопрос рассматривать необходимо.

           В.А. Виноградов. Совершенно верно. И в материалах посоль­ства, и в соответствующей переписке это прослеживается.

           Второй вопрос. Прокомментируйте, пожалуйста, известную концепцию происхождения рода Врангелей от вандалов в свете древних изысканий на острове Рюген, центре их первоначально­го расселения, которая получила широкое распространение.

           В.И. Меркулов. Данная проблема заключается в том, на­сколько совместимы группы - русских и вандалов - может быть, одна группа охватывает другую. Я склоняюсь к мнению, что “вандалы” - это более широкое понятие, которое не связано с на­званием одного народа.

           В.А. Виноградов. Дело в том, что среди определенных групп русской эмиграции как ответ на германское происхождение Врангеля в 30-е годы XX в. получила распространение концепция о том, что Врангель является ближайшим родственником древ­них Вельфов.

           Третий конкретный вопрос. Все-таки фон-Брадены по всем источникам, начиная от Югнера, идентифицируются с нидер­ландским родом врага. Это практически доказано так же, как происхождение шведских гордов от нидерландских городов.

           В.И. Меркулов. Что касается этого примера, я, в частности, по всем этим фамилиям консультировался с работником архива Варен, потомком Бенкендорфа.

           А.И. Аксенов. У меня несколько вопросов. Вы в самом нача­ле упомянули некий германский генеалогический комплекс. Воз­можно, из-за своей неосведомленности я не очень точно предста­вил себе, что же это такое и когда он возник. Включал ли этот комплекс некие устные родословные и с какого времени?

           Второй вопрос. Вы в докладе цитировали различные родослов­ные источники. Не могли бы Вы их как-то конкретизировать?

           [20] Последний вопрос. Вы процитировали длинный список рус­ских фамилий, происходящих из терминов мекленбургской доку­ментации. Очень трудно на слух все это проанализировать. Не могли бы Вы привести какие-то конкретные примеры этих соот­ветствий?

           В.И. Меркулов. Может быть, на слух это было не очень за­метно. У меня в докладе упоминались Луковы. Луков - это насе­ленный пункт. Маслов - Мальцов. Это населенный пункт в Мек­ленбургской области. Большинство из них существует по сей день. Это можно увидеть даже на современных картах. Разумеет­ся, я сверял это с источниками XIX в. О топонимике писал Отто Кюнель, известный автор. У него есть более обширные сведения, когда какой город впервые упоминается, в каком источнике.

           О корпусе родословных. Я назвал так ряд источников, кото­рые в целом, на мой взгляд, формируют мекленбургскую генеа­логическую традицию. Это в первую очередь родословные - как правило, письменные. Устные нам не известны, хотя в литерату­ре есть ссылки на ряд источников того же самого французского автора Марнье, который будто бы записал в Мекленбурге уст­ную легенду о происхождении Рюрика. Я, в частности, ссылался на письменные родословные, которые были записаны в период XVII-XVIII вв.

           В.А. Кучкин. Вы имеете представление, в каких списках ка­кого времени сохранились родословные тексты, их рукописные традиции и т.д.? Это один вопрос.

           Второй вопрос. Вы считаете, что тот круг источников, кото­рый вами избран, объясняет нам многое. Но как, например, вли­яли голштинские исторические сочинения? Это позднее Средне­вековье или начало Нового времени по нашим меркам. Там ог­ромное количество фальсифицированных исторических сочине­ний. Вы проводите параллели между русскими и мекленбургски­ми фамилиями (вещь это, конечно, полезная) и говорите о целом ряде русских знатных фамилий. Как Вы относитесь к работе Ли­хачева “Разрядные дьяки XVI века”, где показано, когда, при ка­ких условиях вписывались в родословные росписи указания на то, что предок произошел “из прус”, “из немец” и т.д., и т.п.? Как это увязывается? Вы все обращаете в XIII в., а оказывается, что до середины XVI в. совсем на Руси об этом не знали.

           Ваш прием сейчас, к сожалению, распространяется. Но это было у нас до Карамзина, когда использовали разные поздние данные для воссоздания данных древних. Мне и сейчас приходи­лось говорить с одним нижегородским краеведом, который, на­пример, увидев на рисунке в книге путешественника XVII столе[21]тия Адама Олеария, что Волга течет так, а Ока течет так, сразу же поставил вопрос: а там ли основан Нижний Новгород в 1221 г., и стал утверждать, что это все не так.

           Как Вы относитесь к более ранним данным? А более ран­ние - это рунические надписи, которые находят археологи на территории расселения восточных славян, антропологические данные, которые показывают, что группы населения, проживаю­щие до сих пор на нашем Севере, имеют такие же параметры по объему черепа и т.д., как и скандинавы? Как Вы относитесь к то­му, что именно в Восточной Швеции есть области, где имеются ранние захоронения, и там упоминается Богоматерь? Не Госпо­жа, не Дева Мария, как на Западе, а Богоматерь. Это приравне­но к обычаю и признается как влияние русского православного населения.

           Как это увязывается с Вашими построениями, которые сде­ланы на основании родословных данных, восходящих к первой четверти XVI столетия?

           В.И. Меркулов. Нет, это начало XV в.

           В.А. Кучкин. Тем более. Как это Вы увязываете?

           В.И. Меркулов. Если Вы позволите, я начну с конца. Я ду­маю, что все-таки существовали общие связи в Балтийском реги­оне между Южной Швецией и Русью, которую сейчас называют Северо-Западной Русью. Здесь нет никаких противоречий. Ан­тропология нам показывает, что в принципе народонаселение было идентичным как в Южной, так и в Северной Прибалтике, как в Южной Швеции, так и в Северной Руси.

           Что касается рунических памятников. Они известны и отме­чаются в Мекленбурге. Можно только предполагать, кому они принадлежали.

           В.А. Кучкин. А Вы как считаете, это норманнский или сла­вянский народ?

           В.И. Меркулов. Здесь проблема в том, кто такие славяне и кто такие германцы? Это языковые группы, как сегодня. О язы­ке руссов мы сейчас не можем сказать. Может быть, это герман­ский язык в современном понимании, может быть, славянский.

           Я понимаю, что славянским он не был. Однако и герман­ским - также. Все-таки есть группы языков, к которым мы отно­сим готские и вандальские языки. Это особые группы языков.

           В.А. Кучкин. Это группы языков. Но не кельтские же?

           В.И. Меркулов. Не кельтские. Считается, что это так назы­ваемые восточно-германские языки. Однако существует еще вандальская группа. Скорее языки относятся к ней. Опять же здесь и группа вендов. Это тоже не только славянские диалекты, [22] которые по ceй день сохранились в Северной Германии и сейчас также называют вендскими. Вначале вендский язык не имеет па­мятников. Тут необходимо изучать рунику. Рунический алфавит был иным. В своей статье я только поставил проблему, ни в ко­ем случае не оспаривая никаких точек зрения.

           О достоверности источников. Вы говорите, ссылаясь здесь больше на кельтскую традицию. Безусловно, конечно, родослов­ные могут быть фальшивыми. Как они подтасовывались, это вполне ясно.

           Я ссылался на Фридриха Томаса. Здесь есть большая опас­ность, что родословная рождается под влиянием конкретного со­бытия, например, свадьбы конкретного субъекта. Его родослов­ная у меня есть, и она тоже сомнительная, если рассматривать ее в целом. И как источник, достоверный на 100%, это рассматри­ваться, конечно, не может.

           Между отдельными родословными есть большие расхожде­ния в рамках ответвлений, ветвей, имен. Однако общая традиция здесь, на мой взгляд, сохраняется полностью.

           И еще по Вашему вопросу: откуда у меня все эти источники и насколько я имею об этом полное представление. Все эти источ­ники, на которые я ссылаюсь, у меня есть в опубликованном, от­сканированном виде. Здесь была проделана огромная работа в архиве города Шверин, с которым я тесно общаюсь.

           В.А. Кучкин. А какого времени книги? Вы смотрели фили­грани, почерка? Как это датируется?

           В.И. Меркулов. Есть здесь общепринятые вещи.

           В.А. Кучкин. Да, но дело в том, что у Вас текст, который кон­чается, например, описанием событий XV в., на самом деле пере­писан в XVII в.

           В.И. Меркулов. Нет. Это тексты именно того времени.

           В.А. Виноградов. Не слишком ли Вы доверяете Хюбнеру?

           В.И. Меркулов. Хюбнеру я доверяю очень мало. Собственно, доверять ему особо нельзя, потому что он приводил разные вер­сии, и наша задача их просто рассмотреть в русле традиции. Од­нако его предположение о 840 г. как о дате призвания Рюрика представляется мне очень разумным, так как если предполагать, что Рюрик родился около 800 г. (точную дату мы, скорее всего, не узнаем никогда), то вполне реально, что он появился в Севе­ро-Западной Руси в достаточно зрелом дееспособном возрасте. Но это уже детали проблемы, и, по большому счету, для научно­го исследования для нас не так принципиально знать, когда ро­дился Рюрик, откуда прибыл именно Рюрик. Так что я тут не ог­раничиваюсь данными только Хюбнера.

           [23] В.А. Кучкин. Хорошо, что докладчик ставит проблему так - именно как проблему. Не как окончательный вариант, не как разрешение споров норманистов с антинорманистами, потому что эти споры, как мы знаем, в XVIII в. приобретали сугубо по­литическую окраску, и, например, нельзя было упоминать варя­гов и т.п., потому что считалось, что все они немцы. Их не упо­минали. Ситуация немножко изменилась в начале XXI в., когда об этом стало возможно говорить. Во времена Николая I и Але­ксандра II опять нельзя было об этом говорить, так как в науке господствовала исключительно антинорманистская теория. По­том снова стало пробиваться научное знание. В советское время никакие норманистские теории не имели распространения. Толь­ко славяне сами по себе всего достигли. Хотя, если посмотреть на эти вещи спокойно, что ж тут такое? Мы говорим о норманнском завоевании Англии, причем сами англичане говорят не о нор­маннском завоевании. Они говорят о французском завоевании, даже так. Никто не скрывает, например, того, что норманны за­воевали Сицилию или что Сицилия была завоевана арабами и т.д. и т.п. Во всей Европе происходят такие подвижки, когда одни страны завоевывают другие. Откуда у нас, например, такое странное название итальянцев “фрягами”. А на самом деле фря­ги - это франки. Франги, потому что это было носовое “н”. И об Италии знали потому, что Италия была завоевана в свое время Карлом Великим. С того времени распространилось вот это представление о том, что в Италии живут фряги (франги), что свидетельствует о том, что все такие этнические перемены вос­принимали достаточно спокойно.

           Спор этот не тупиковый, как Вы говорите. Норманисты и ан­тинорманисты. Набираются новые свидетельства, новые сведе­ния и т.д. А нам хотелось бы, коль делается доклад по научному убеждению, знать истину.

           Вы проделали достаточно интересную работу. Но целый ряд вещей (и это отмечается у Вас) недостаточно проработан, нет в нем точных имен, о которых Вы говорите.

           Меня, например, интересует такой частный вопрос. Вы срав­ниваете Белого (это русская фамилия) с Бюллоном. Может быть, там некое обрусение, и это был Белов?

           В.И. Меркулов. Нет, это разные фамилии. Они пишутся по- разному.

           В.А. Кучкин. Вы правы, когда говорите, что были довольно давние исторические взаимодействия, ну, скажем, между Новго­родом и Псковом, с одной стороны, и двумя другими областями, это отношения между чудью и эстами. Позднее, когда появились [24] немцы в Прибалтике, с немцами - тоже. Известно, что часть на­селения продвинулась с берегов Балтики, и связь с этим населе­нием прослеживается определенно.

           Но тем не менее. Очень странная ситуация у нас получается: все перемещается на южные берега Балтийского моря, а вот с са­мой Швецией никаких контактов нет. Возникает очень интерес­ная ситуация, тем более что нам очень хорошо известно, что, на­пример, во времена Александра Невского была серьезная борь­ба между Швецией и Новгородом, русскими землями, за финнов. Вот эта территория была подвластна Новгороду, платила дань, а шведы здесь стремились выбить Русь с этих территорий.

           Есть летописные свидетельства, Например, был такой воин­ственный полоцкий князь Всеслав, который в XI в., когда русские князья изгнали его из Полоцка, бежал к варягам “за море”. Если он бежал к варягам за море, то за море-то ему зачем надо было ехать? Понимаете, если это все южное побережье Балтики, ни­какого моря пересекать не надо было. А известно, что он бежал за море, потом вернулся, повоевал, взял часть новгородской зем­ли, потом напал на Новгород и т.д. и т.п. То есть совершенно оче­видно, что шведы об этом знали. Имеется целый ряд шведских источников, которые говорят о том, как шведы ездили в Кон­стантинополь и имели связь с Киевом.

           Так что если говорить об отношениях со Скандинавией, со шведами в частности, то здесь никаких подозрений быть не мо­жет, потому что такие вещи существовали.

           Нужно обязательно Ваши материалы сопрягать с материала­ми адекватными, т.е. того же хронологического периода, кото­рый Вы изучаете. Вы же берете материалы из XV в., а другие ма­териалы опускаете вниз, потому что они свидетельствуют о ран­ней истории.

           В принципе, когда нет источников, такой прием возможен. Но это очень опасная вещь, потому что французы, например, в своей истории считали так: они обращались к подобным матери­алам ХVI-ХVII вв. и считали, что до этого существовало еще 18 поколений французских королей. А в начале XIX в. оказалось, что все это басни, и никаких королей до Хлодвига во Франции не было. Поэтому надо быть чрезвычайно осторожным.

           Если Вы избавите свой текст от явной политики, если Вы по­стараетесь очень объективно подойти к этому, то получится не­сомненно интересный материал, потому что это будет действи­тельно объективно указывать, какие связи существовали, и если они не существовали, а были придуманы в позднее Средневеко­вье или в раннее Новое время, то это говорит о том, что влияние [25] Русского государства на эти территории косвенно явно просле­живается.

           Поэтому, приветствуя постановку проблемы, хотелось бы указать, что должны быть большие тонкости в решении этих во­просов и большая осторожность. А в принципе это полезная вещь, которая даст возможность вскрыть действительно объек­тивную картину происходившего.

           М.Е. Бычкова. Доклад был очень интересным. Автор ис­пользовал материал, который в наших исследованиях по истории России привлекается сравнительно нечасто.

           К сожалению, автор недооценил значение генеалогии. Из всех вспомогательных исторических наук генеалогия - самая точная. И вот чего принципиально нельзя делать, это смешивать научную генеалогию (XVIII век, когда уже есть кафедры генеалогии в евро­пейских университетах, когда уже разработаны разные научные схемы оформления родословных таблиц) и ранние исторические источники. Причем я так и не поняла, какие у Вас самые ранние источники. Ну, Герберштейн. Но произведение Герберштейна - это заказ императора, а не открытие России. В общем-то, открыл Россию для Европы Матвей Меховский своим Трактатом о двух Сарматиях, где он тоже говорит о происхождении разных дина­стий и народов. Это все-таки начало XVI в. Меховский был совре­менником Герберштейна, но написал свой трактат немножко раньше, и Герберштейн очень многое у него списал в своих произ­ведениях. Так что Герберштейн тоже не все брал у русских из пер­вых рук. Он многое брал из уже существовавшей европейской ли­тературы, для которой русский источник иногда был где-то на тре­тьем-четвертом месте. Ян Длугаш в XV в. списывал из русских ле­тописей сведения о России, как показали современные исследова­тели. Меховский списывал из Хроники Длугоша, Герберштейн списывал из Меховского, и каждый вносил свою лепту в изложе­ние материала, Поэтому я так и не поняла, какие у Вас кроме Гер­берштейна ранние письменные источники, на какую традицию они опираются. Это XV в., да? Но в XV в. уже была очень хорошо развита практическая генеалогия во Франции.

           Очень хорошо развита генеалогия в Англии, которая тесно связана с французскими корнями. Они создавали это не на пус­том месте. Кроме того, что брали исторические факты из исто­рических произведений и из устных традиций, еще использовали чисто генеалогическую традицию - составление генеалогических источников, которая в это время существовала в Европе. В этом узле разобраться сложно. И пока Вы в нем не разберетесь, будет много вопросов.

           [26] Вот - Рюриковичи. Рюрик - потомок императора Августа. Так писали русские источники конца XVI в., у Августа был племянник Прус. Прус приехал на Балтику и основал Пруссию. Четырнадца­тое поколение от Пруса - это Рюрик. Причем это 14-е поколение взято не из головы. Это очень точно просчитано в соответствии с принятым тогда теоретическим генеалогическим счетом; не 13-е и не 15-е, а 14-е. Это указание хорошо совпадает по времени, судя по известиям, когда Рюрик появился на русских землях.

           Но в точной науке генеалогии нельзя так писать. В генеало­гии первое, что устанавливается, это дата рождения и дата смер­ти, и от этого промежутка времени, конечно, “все танцует”, и все делается.

           Вы назвали много хороших русских фамилий, которые про­исходят от Ваших топонимов. Почему вы не сказали о Белаги­ных? Их родословная с XIII в., когда они живут в Балтике. И на Балтику они приехали из Италии. Их родословная - это роман, это “Илиада”, но это и всего-навсего родословная легенда, ве­рить в которую нельзя, даже если Вы будете проверять деятель­ность записанных в нее людей.

           Есть С.Б. Веселовский, который писал о происхождении фа­милий или об освоении русских земель и о том, когда какие роды произошли. Кроме Николая Петровича Лихачева, который все это начал, есть Александр Александрович Зимин, который в сво­ей последней монографии тоже писал о происхождении русской династии и о происхождении русских семей. Но в принципе мы уже давно отказались от прямого перехода: сходство фамилий и топонимов в разных регионах, когда доказывается происхожде­ние семьи от этого топонима. Здесь все, каждый конкретный слу­чай надо изучать.

           Поскольку мне приходится работать над генеалогическими источниками, могу точно сказать: во всяком случае те русские фамилии, которые Вы нам перечислили, составили первые рус­ские родословные в XVIII в. В XVII в., кроме Левашевых, еще ни­кто письменно своего происхождения не оформлял. У нас суще­ствовала совершенно четкая генеалогическая традиция: если Вы хотите узнать, правильна легенда или неправильна, надо смот­реть не историю семьи, потому что семья могла придумать все, что угодно, а надо смотреть стереотипы. Есть четкий стереотип XVI в., где все приходят из Прусс, потому что есть Рюриковичи, которые пришли из Прусс, предок которых эти Пруссы в конце концов основал. Значит, все дело связывается с правящим домом, который тоже приходит из Прусс. Точные родословные у боль­шинства семей идут с XII-XIII вв.

           [27] Если вы посмотрите документы, составленные в XVII в., там будет другой стереотип. И те семьи, которые в XVI в. себя не ре­ализовали, а к XVII в. выдвинулись по службе, пишут свою леген­ду по этому другому стереотипу.

           Попробуйте проверить родословие Меньшиковых. Вот Але­ксандр Данилович Меньшиков. В XVII в., когда он стал большим человеком в России, была составлена его родословная. Так он происходит от королевской династии ободритов. Это Балтийские регионы, как я понимаю. Мой ученик, который издал книгу, ка­сающуюся генеалогии немецких княжеств и немецких регионов, показал, что Мекленбург тоже основали потомки ободритов.

           Вы занялись очень большим, интересным, деликатным де­лом, потому что до сих пор есть живые люди, потомки тех, кого Вы упомянули. И вот так перебрасывать их из одной страны в другую только потому, что и тут есть одинаковые топонимы и сходные названия фамилий... Надо же учитывать традицию того времени, когда они составляли свои родословия. Когда Вы гово­рите о Рюрике, Вы все это учитываете, а когда Вы доходите до простых дворянских семей, то почему-то этого не учитываете.

           А так, конечно, это очень интересный доклад с очень интерес­ным материалом, который требует осмысления и публикации.

           В.И. Меркулов. Большое спасибо за критические замечания. С некоторыми из них я согласен и обязательно учту их в дальней­шей работе. С некоторыми я не совсем согласен. Обсуждение их - это проблема серьезная, уже дискутируемая в науке не одно десятилетие. Подытожить можно так: совершенно очевидно, что Балтийский регион и все берега Балтики были связаны друг с другом. Вода, как известно, соединяет, а не разъединяет народы и роды, и племена, существовавшие в древности. Поэтому, безу­словно, я не отвергаю связи Руси со Швецией, со Скандинавией и с Данией, но все же я полагаю, что связи с Южно-Балтийским Поморьем были более тесными, так как регион этот все-таки, на мой взгляд, был развит в то время больше, нежели Южная Скан­динавия.

           Что касается конкретных родословий и конкретных фами­лий, даже конкретных семейств, я говорил, что, конечно, необхо­дима работа по каждому семейству в отдельности. К сожалению, это огромная работа, потому что фамилий действительно сотни, но даже если десятки, то это не менее обширный труд, и, конеч­но, проделать его невозможно одному человеку, а тем более за какое-то короткое время. Этим можно заниматься всю жизнь.

           Спасибо вам большое за внимание, проявленное к моему до­кладу.

           [28] Ю.А. Тихонов. Мы прослушали очень интересный доклад, на­учная сторона которого осложнена политическими воззрениями, начиная с XVIII в.

           Оценивая и доклад, и прения, можно сказать, что в вопросах и в обсуждении, естественно, прозвучал известный критический настрой и здоровый скепсис наших ученых, поскольку мы на ве­ру утверждения не принимаем, нам нужны доказательства, обос­нование и т.д.

           В докладе автора главное - не генеалогический момент, а новые источники, обращение нашего внимания на материалы, связанные с историей Мекленбурга, с территориями на южном побережье Балтики. Было бы хорошо, если бы докладчик боль­ше внимания обратил именно на эти источники, на их особенно­сти и происхождение, поскольку прежде всего встает вопрос, как оценивать их информативность, достоверность и т.д.