Труды Института российской истории. Вып. 11 / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. Ю.А. Петров, ред.-коорд. Е.Н. Рудая. М., 2013. 487 с. 30,5 п.л. 32,1 уч.-изд. л. 500 экз.

Торгсин в советской экономической системе 1930-х годов

Автор
Осокина Елена Александровна
Osokina E.A.

Аннотация

В статье исследована экономическая роль и эффективность торгсинов — государственных магазинов, которые в голодные годы первых пятилеток (1931—1935) продавали продукты и товары населению СССР в обмен на иностранную валюту, золото, серебро, бриллианты и другие ценности. Исследование свидетельствует, что Торгсин был своеобразным философским камнем сталинской индустриализации, обеспечившим скрытую конвертацию советских рублей и нехитрых товаров в жизненно необходимые для государства валюту и золоту. Анализ статистики Торгсина раскрывает его тайны, среди которых — продажа продуктов и товаров голодавшим в СССР по ценам, в несколько раз превышавшим советские экспортные цены, а также парадокс убыточности розничной торговли Торгсина при его высокой валютной рентабельности, которая в период массового голода превзошла рентабельность советского экспорта хлеба, нефти и леса. Автор задается вопросом о том, дорого или дешево было золото Торгсина, сравнивая себестоимость торгсиновского золота с себестоимостью промышленной золотодобычи, в частности в ГУЛАГе, и с мировой рыночной ценой на золото тех лет.

Ключевые слова
советская индустриализации; советская экономика 1930-х годов; советская торговля; Торгсин; золото; валютная независимость; валютные операции в СССР; массовый голод; способы выживания; сталинизм

Шкала времени – век
XX

Библиографическое описание:
Осокина Е.А. Торгсин в советской экономической системе 1930-х годов // Труды Института российской истории. Вып. 11 / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. Ю.А. Петров, ред.-коорд. Е.Н.Рудая. М., 2013. С. 206-226.

Текст статьи

 

[206]

Е.А. Осокина

ТОРГСИН В СОВЕТСКОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ 1930-Х ГОДОВ

 

[207]

ТОРГСИН

           Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами, сокращенно Торгсин[1], созданное в июле 1930 г., вначале было маленькой государственной конторой — несколько магазинов в крупных городах, которые продавали антиквариат иностранным туристам. Советским гражданам запрещалось не только покупать в Торгсине, но даже заходить в его магазины.

           Ситуация изменилась с началом форсированной индустриализации в СССР. Правительство остро нуждалось в золоте и иностранной валюте для закупки импортного оборудования для строившихся промышленных гигантов. Однако валютные и золотые государственные запасы СССР к концу 1920-х годов были исчерпаны. Советский Союз начал форсированную индустриализацию, не имея валютных резервов. Положение усугубилось тем, что советский сырьевой экспорт, главный источник валютных доходов, в условиях мирового экономического кризиса стал убыточен. Политбюро судорожно искало валюту и золото. Между тем немалые сбережения имелись внутри страны, в кубышках советских граждан. Торгсин должен был получить эти ценности.

           Осенью 1931 г. правительство открыло магазины Торгсина для советских покупателей. В обмен на иностранную валюту, золото, а позднее серебро, платину и бриллианты люди получали деньги Торгсина (боны) и могли на них купить товары в его магазинах. После того как советские покупатели получили доступ в Торгсин, его деятельность молниеносно выросла. Торгсиновские конторы открылись во всех регионах СССР — в момент своего расцвета Торгсин насчитывал около 1500 магазинов!

           Главной причиной столь стремительного взлета Торгсина был товарный и продовольственный кризис — следствие развала частного рынка в стране. Время существования Торгсина было временем пайкового распределения, при котором государство определяло нормы, ассортимент, магазины и цены для групп населения. Централизованное пайковое снабжение отличалось иерархичностью, избирательностью и общей скудостью. Государство кормило, да и то плохо, только тех, от кого напрямую зависело выполнение планов промышленного производства. Большие группы населения остались без пайков и фактически были брошены на произвол судьбы. Но даже те, кто получал государственный паек, за исключением советской элиты, влачили полуголодное существование[2]. Людям не оставалось другого выбора, как нести ценности в Торгсин. Страшный голод 1932—1933 гг. стал звездным часом Торгсина: голодные люди меняли драгоценности и семейные реликвии на хлеб.

           [208] Торгсин выполнил свою миссию по добыче валюты для индустриализации. За годы своего существования он собрал ценностей на 287,3 млн золотых рублей[3]. Они позволили покрыть пятую часть затрат государства на импорт оборудования в первой половине 1930-х годов. Торгсин также представляет удивительную историю выживания советских людей в тяжелые годы первых пятилеток. Торгсин хранит много тайн и головокружительных историй. С улучшением экономической ситуации в стране в середине 1930-х годов магазины Торгсина стали убыточны. Правительство ликвидировало Торгсин в феврале 1936 г.

 

ФИЛОСОФСКИЙ КАМЕНЬ

           Торгсин ничего не вывозил за рубеж, но, тем не менее, считался экспортной организацией, потому что, так же как Экспортхлеб, Экспортлес, Экспортнефть и другие советские экспортные объединения, он обращал товарные ресурсы страны в валюту. Условия, в которых работал Торгсин, благоприятствовали его валютному успеху. Во-первых, в отличие от других экспортеров, он экономил на издержках обращения (расходы по перевозке товаров за границу, их страховке, хранению, содержанию экспортного аппарата и пр.)[4]. Во-вторых, цены продажи на товары он назначал, не оглядываясь на мировой экономический кризис и не боясь конкуренции на мировом рынке, ведь продавал Торгсин у себя дома, где царил дефицит и голод, а монополия ценообразования находилась в руках государства. Советский покупатель не привередничал.

           Сравнение Торгсина с другими советскими экспортерами раскрывает одну из его главных тайн. Секретный финальный отчет, подготовленный в декабре 1935 г., сообщал: «Если бы проданные Торгсином товары были бы экспортированы за границу, то за них можно было выручить максимум (курсив мой. — Е.О.) по реализационным ценам “фоб”[5] 83,3 млн руб.»[6]. Торгсин же продал эти товары покупателям за 275 млн руб. Составители финального отчета, бахвалясь тем, что продавали товары в СССР в несколько раз дороже их экспортной цены, по сути признались, что обманули покупателей. В обмен на золото, серебро, платину, бриллианты и валюту, которые по цене скупки стоили 287,2 млн руб., — их реализационная стоимость на мировом рынке была выше — люди получили товаров (в ценах советского экспорта) всего лишь на 83,3 млн руб. Иными словами, за каждые три с половиной золотых рубля[7] ценностей покупатель в Торгсине получал товаров только на один рубль! Разрыв [209] не малый. Но даже если бы Торгсин за каждый рубль ценностей отдавал своим клиентам товаров на несколько рублей, государство, все равно, выгадало бы, потому как ни при каких обстоятельствах за эти рубли не могло бы купить за границей горы драгоценностей и валюты: Торгсин, подобно философскому камню, обращавшему в золото неблагородные металлы, превращал в валюту неконвертируемые советские рубли, черный хлеб и селедку, да нехитрый ширпортреб.

           Финальный отчет Торгсина также сообщал, что для получения той суммы валютных ценностей, которую собрал Торгсин, потребовалось бы дополнительно продать за границей экспортных товаров на сумму 17,6 млрд руб. (в розничных ценах внутренней советской торговли)[8]. Представьте масштабы возможного вывоза сырья и продовольствия из голодавшей страны. У медали, как всегда, оказалось две стороны: бесспорная валютная заинтересованность и нужда государства в Торгсине, но и, несмотря на хищнический характер сделки, полезность Торгсина для общества — пытайся государство, вместо Торгсина, добывать валюту, выбрасывая за бесценок все больше товаров за границу, то масштабы голодной трагедии оказались бы еще больше.

 

СКРЫТАЯ КОНВЕРТАЦИЯ РУБЛЯ

           Документы позволяют оценить валютную эффективность Торгсина. Для этого сравним рублевые расходы государства на Торгсин с полученным им валютным приходом (таблица 1, п. 6). Как и следовало ожидать, период массового голода стал временем наивысшей рентабельности: в 1933 г., чтобы получить золотой рубль ценностей, государство затрачивало немногим более 4 простых советских рублей[9]. С нормализацией продовольственной ситуации в стране и падением важности Торгсина для населения страны стала снижаться и его валютная рентабельность: чтобы получить один золотой рубль ценностей, в 1934 г. государство затрачивало более 6 руб., а в 1935 г. — около 10 руб. (таблица 1, п. 6)[10]. В среднем за период 1932—1935 гг. «добыча» одного золотого рубля в Торгсине обходилась государству в 6 руб. затрат.

           Для образности проведем еще одно сравнение. Скупочная стоимость ценностей, которые Торгсин купил у населения в 1933 г., после вычета расходов на импорт являлась эквивалентом 86,2 т чистого золота (таблица 1, п. 4в). Исходя из существовавшей в то время мировой цены золота (66,5 цента за грамм чистоты) стоимость этих ценностей составит 57,3 млн долларов США. Сопоставьте эту сумму с рублевыми затратами государства в тот год на Торгсин —

[210]

Таблица 1

Рентабельность операций Торгсина

	1932	1933	1934	1935 (9 мес.)	Итого
Расход 1. Затраты на покупку отечественных товаров (в т.ч. проданных, нереализованный остаток на конец года, пайки, разбронировано, недостачи)
а) в ценах продажи Торгсина (млн зол. руб.)	87,3*	96,1	57,3	26,3	267,0
б) в ценах промышленности (млн сов. руб.)**	282,8	311,1	262,8	239,2	1095,9
2. Издержки обращения[11]: накладные, торговые, административно-управленческие, орграсходы, потери по таре, расходы по кадрам, плановые накопления для 1935 г. (млн сов. руб.)	40,5	141,7	142,4	78,0	402,6
3. Все затраты без расходов на импорт(млн сов. руб.)	323,3*	452,8	405,2	317, 2	1498,5
Приход
4. Валютный приход
а) скупочная стоимость ценностей, включая «припек» (млн зол. руб.)	49,3	115,2	65,9	34,6	265,0
б) то же минус расходы на импорт	45,2	111,2	63,0	32,5***	251,9
в) то же (б) в расчете на чистое золото (т)****	35,0	86,2	48,8	25,2	195,2
д) то же (в) в мировых ценах на золото (млн дол. США)*****	23,3	57,3	54,9	28,4	163,9
5. Стоимость проданных товаров, включая импортные
а) в ценах Торгсина (млн зол. руб.)	51,4	106,5	60,7	32,1	250,7
б) в ценах промышленности (млн сов. руб.)**	166,5	345,0	279,1	292,0	1082,6
Рентабельность
6. Соврублевые затраты на получение одного золотого рубля, 3: 4б (сов. руб)	7,2*	4,1	6,4	9,8	5,9
7. Получено золотых копеек на советский рубль затрат, 4б: 3	14	25	16	10	17
8. Себестоимость «добычи» золота (3— 5б): 4в (сов. руб. за 1 г чистоты)	4,48	1,25	2,58	1,0	2,13

Источник: РГАЭ. — Ф. 4433. — Оп. 1. — Д. 153. — Л. 24; Д. 175. — Л. 129.

[211]

Примечания:

^* Отсутствуют данные о пайках, недостачах и разбронированных товарах. С учетом этих затрат рентабельность Торгсина в 1932 г. будет несколько ниже указанной в таблице.

^** Перевод цен продажи Торгсина в цены промышленности был сделан экономистами Торгсина на основе определенных ими коэффициентов. Эти коэффициенты высчитывались на основе всей суммы проданных товаров, включая импортные, но ввиду незначительности импорта этой погрешностью можно пренебречь. В 1932 г. Торгсин получал товары от экспортеров по золотым ценам, а в последующие годы от поставщиков — по ценам промышленности. При переводе продажных цен Торгсина 1932 г. в цены промышленности экономисты Торгсина использовали коэффициент перевода 1933 г. Стоимость проданных товаров по годам (п. 5б) превышает затраты на покупку отечественных товаров (п. 1б), потому что в числе проданных учтены и импортные товары, а также товарные остатки, переходившие с прошлого года.

^*** Данные о расходах на закупку импорта за 9 мес. 1935 г. найти не удалось. Однако известно, что в первом полугодии 1935 г. размещенные импортные заказы составили 1,4 млн руб., а за весь год — 2,8 млн руб. Исходя из этих данных, можно предположить, что расходы на импорт первых трех кварталов 1935 г. составили порядка 2,1 млн руб.

^**** Исходя из скупочной цены Торгсина 1 руб. 29 коп. за грамм чистоты. Поскольку в числе скупленных ценностей было не только золото, но и серебро, бриллианты, платина, валюта, показатель золотого тоннажа не является показателем золотоскупки и имеет аналитико-сравнительное значение.

^***** Из расчета мировой цены золота (за грамм чистоты) 66,5 цента (до 1934 г.) и 1,125 доллара (с 1934 г.).

 

452,8 млн руб. (таблица 1, п. 3): благодаря Торгсину в 1933 г. советское руководство обратило мало кому нужные на Западе[12] советские рубли в валюту по курсу около 8 руб. за доллар США. Хотя это было выше официального обменного курса, установленного советским правительством «для внутреннего пользования», но кто бы на Западе стал менять Сталину рубли на доллары по этому или другому сколь угодно высокому курсу? Торгсин сделал подобную конвертацию рубля возможной.

           Значение Торгсина для индустриализации огромно. Ценности, которые купил Торгсин, покрыли (по их скупочной стоимости) более пятой части затрат на импортные закупки 1932—1935 гг. — решающих лет промышленного скачка (таблица 2). В голодном 1933 г. ценности Торгсина позволили государству оплатить треть, в 1934 г. — более четверти, ав 1935 г. — почти пятую часть советского импорта промышленного оборудования, сырья и технологий. Вклад Торгсина в оплату импортных промышленных поставок на деле был и того больше, так как СССР продавал ценности Торгсина на мировом рынке выше их скупочной стоимости. Торгсин стал огромным подспорьем для буксовавшего советского экспорта: в голодном 1933 г. валюта, добытая Торгсином, равнялась почти трети валютной вы[212]ручки страны от экспорта хлеба, нефти, леса и другого сырья и продовольствия (таблица 2). К тому же, Торгсин ничего и не вывозил за рубеж, а продал эти товары голодавшему населению в СССР. По признанию финального отчета, «привлеченной» через Торгсин валюты хватило, чтобы покрыть стоимость импортного оборудования для десяти гигантов социалистической промышленности: Горьковского автозавода (43,2 млн руб.), Сталинградского тракторного (35 млн руб.), Автозавода им. Сталина (27,9 млн руб.), Днепростроя (31 млн руб.), Господшипника (22,5 млн руб.), Челябинского тракторного (23 млн руб.), Харьковского тракторного (15,3 млн руб.), Магнитки (44 млн руб.), Кузнецка (25,9 млн руб.) и Уралмаша (15 млн руб.)[13].

 

Таблица 2

Сумма привлеченных Торгсином ценностей к экспорту и импорту СССР (%)^*

	1932	1933	1934	1935	В среднем за 1932— 1935
К импорту**	7,0	33,1	28,4	19,8	22,1
К экспорту**	8,6	23,2	15,8	13,0	15,2
К экспорту***	10, 0	30,7	17,8	13,6	18,0

Примечания:

* Использованы данные о скупочной стоимости ценностей, включая «припек», без вычета затрат на закупки импортных товаров для Торгсина. Стоимость ценностей по цене их реализации на мировом рынке, а, следовательно, их отношение к советскому импорту и экспорту, будет выше показателей этой таблицы.

** На основе таможенной статистики импорта и экспорта.

*** На основе архивной статистики экспорта.

 

 

ОБОГНАВ ЭКСПОРТ ХЛЕБА НЕФТИ

           Торгсин был единственным экспортным объединением Наркомвнешторга, от которого руководство страны ожидало получить валютную отдачу существенно выше капитальных вложений[14]. В 1932 г. по объемам валютной выручки Торгсин занимал четвертое место среди советских экспортеров, уступая лишь главным статьям советского экспорта — нефти, зерну и лесу (таблица 3). В 1933 г., изза голода в стране, он вышел на первое место, обогнав и эти, по замыслу творцов, главные валютные источники финансирования индустриализации. Финальный отчет Торгсина утверждал, что в 1934 и 1935 гг. Торгсин стабильно сохранял второе место среди экспорт[213]

 

 

Таблица 3

Выполнение валютного плана экспортными объединениями СССР

(по данным Госбанка), нетто в млн зол. руб.

	1931	1932	1933* 1 полугодие
Экспортхлеб	203,5	88,1	8,7
Экспортнефть	101,9	89,5	41,4
Экспортлес	89,7	71,1	н/д
Торгсин	3,7 (6,9)**	49,3	45,4
Антиквариат	9,4	1,5	1,2

Источник: Ведомости исполнения торговой части валютного плана (документы из архивного фонда Госбанка СССР до сих пор находятся на спец- хранении)[15]; РГАЭ. — Ф. 4433. — Оп. 1. — Д. 175. — Л. 130 об.

Примечания:

^* Цифровые данные за второе полугодие 1933 г. не удалось найти, но финальный отчет Торгсина утверждал, что в течение всего 1933 г. по объемам валютной выручки Торгсин занимал первое место, а в 1934— 1935 гг. стабильно сохранял второе место среди основных экспортеров страны, уступая только экспорту нефти.

^** Расхождение между данными Госбанка и Торгсина. По статистике Торгсина, в 1931 г. он скупил ценностей на сумму 6,9 млн руб.

 

 

ных объединений Наркомвнешторга СССР, уступая только экcпорту нефти[16].

           В 1933 г. Торгсин был впереди всех советских экспортных объединений не только по сумме полученной валюты, но и по «валютной эффективности экспорта» — показателю отношения экспортной цены товаров к их себестоимости[17]. В 1933 г. советский экспорт зерна был убыточен, а в Торгсине хлеб среди товаров имел самую высокую валютную рентабельность: в первом полугодии 1933 г. выручка Торгсина по хлебофуражным товарам (39,2 млн зол. руб.) превысила их экспортную цену (7,6 млн руб.) более чем в 5 раз! По остальным продовольственным товарам выручка Торгсина (12 млн руб.) в 4,6 раза превышала их экспортную цену (2,6 млн руб.). Во второй половине 1933 г. с отступлением голода и резким снижением цен на продовольствие в Торгсине разрыв сократился[18], но оставался значительным: в среднем в тот год по хлебофуражным товарам Торгсин выручил 62,6 млн руб. при их экспортной цене 14,2 млн руб., по остальным продовольственным товарам соотношение было (соответственно) 20,6 млн руб. и 6 млн руб. Сопоставление цен на товары в Торгсине с ценами экспорта позволило его экономистам утверждать, что в 1933 г. Торгсин получил на 78 млн зол. руб. больше, чем [214] могли бы получить за эти товары советские экспортеры, продав их за рубежом[19]. Но с улучшением товарной ситуации в стране, падением цен в Торгсине и интереса к его торговле «валютная эффективность» продаж продовольствия в 1934 и 1935 гг. упала[20].

           Руководство Торгсина утверждало, что в 1933 г. на каждый рубль затрат Торгсин приносил государству валюты больше, чем другие экспортные объединения. Существенно больше![21] По данным Валютно-финансового сектора Наркомвнешторга, в 1933 г. советский экспорт (по всем объединениям НКВТ) в среднем приносил не более 15 зол. коп. на рубль затрат, а без нефти — только 13 коп.[22] По подсчетам его экономистов, валютная рентабельность операций Торгсина за первые три квартала 1933 г. составила 34 зол. коп., т.е. была более чем в 2 раза выше средней рентабельности советского экспорта. В среднем за 1933 г., по моим расчетам (таблица 1, п. 7), валютная отдача операций Торгсина составила 25 зол. коп., в 1934 г. — 16 зол. коп., а за 9 месяцев 1935 г. — 10 зол. коп. на рубль затрат. Согласно финальному отчету, в среднем за период 1932—1935 гг. на каждый рубль затрат Торгсин принес государству 17,6 зол. коп. валютных ценностей[23]. Относительно высокая, в сравнении с другими экспортными объединениями, валютная рентабельность Торгсина служила оправданием его огромных рублевых затрат и позволила руководителям Торгсина в 1933 г. даже требовать от правительства разрешить ему издержки обращения в размере до 420% выручки![24]

 

ПАРАДОКС УБЫТОЧНОСТИ

           Несмотря на его относительно высокую валютную рентабельность, Торгсин, как торговое предприятие, был убыточным. В этом — еще одна из его многих тайн. Для понимания феномена убыточности необходимо разграничить «экспортную» валютную и торговую рублевую деятельность Торгсина. Валютная эффективность Торгсина, которую мы обсуждали до сих пор, определялась либо тем, насколько цены на товары в его магазинах превосходили их экспортные цены, либо тем, сколько ценностей — золота, серебра, бриллиантов и иностранной валюты — Торгсин собрал на каждый советский рубль, потраченный на него государством. Но ведь Торгсин был не только организацией, собиравшей валюту, но и предприятием внутренней торговли — он продавал товары населению. Эффективность Торгсина как торгового предприятия определялась соотношением расходов по торговой деятельности и доходов от его торговли.

           [215] Будь Торгсин частным предприятием в капиталистическом мире, его владельцы обогатились бы. Скупленного золота, серебра, бриллиантов, валюты с лихвой хватило бы, чтобы покрыть расходы этого торгового предприятия и обеспечить прибыль владельцам. Но советская действительность определялась другими законами. Торгсин работал не на себя, а на государство, на индустриализацию. Он не имел права использовать скупленные ценности на покрытие расходов своей деятельности и свою прибыль как торгового предприятия. Все ценности уходили в Госбанк, т.е. государству. Госбанк начислял на счет Торгсина лишь рублевую стоимость скупленных ценностей, которую Торгсин должен был использовать для закупки товаров у промышленности. На покрытие издержек обращения Торгсина также шла его выручка от продажи товаров населению. Запрет использовать валютные ценности для покрытия расходов его деятельности стал главной причиной торговой нерентабельности Торгсина. Опережая по валютной рентабельности экспортные объединения страны, по торговой эффективности Торгсин отставал от других видов советской торговли.

           Анализ статистики свидетельствует, что затраты на Торгсин (таблица 1, п. 3) существенно превышали доходы от его торговли (таблица 1, п. 5). Люди платили за товары в несколько раз больше экспортных цен, и, тем не менее, Торгсин торговал себе в убыток. Это свидетельство того, что советское сырье и продовольствие в условиях мирового экономического кризиса уходили за границу за бесценок. Неслучайно в 1933 г. правительство запретило публиковать в печати сведения о стоимости экспортных товаров[25]. Торговая убыточность Торгсина была результатом его раздутого аппарата, ограниченного круга покупателей и закрытого характера его торгово-денежного обращения, а также неизбежного в условиях нормализации товарной ситуации в стране снижения цен. Поговорим о каждой из этих причин.

           В результате развертывания «глубинной торговой сети» Торгсин стал нести бремя огромных издержек обращения. В I квартале 1933 г. у Торгсина было 684 торговых точки, а к осени — уже 1400. Значительную их часть составляли небольшие магазинчики и лавчонки, разбросанные по огромной стране и отдаленные от центров и железных дорог порой сотнями тысяч километров[26]. Обороты торговли этих крошечных магазинов оставались низкими, в то время как одна лишь доставка им товаров преобладавшим в то время гужевым транспортом «влетала в копеечку»[27]. В 1933 г. накладные расходы в Туркмении, например, достигали 57%, а в Западной Сибири — 74% к обороту торгсинов[28]. Прибавьте сюда расходы на содержание сонма мелких магазинов, хранение товаров и зарплату торговым служащим[29]. Для борьбы с астрономическими издержками обращения правительство [216] начало кампанию по переводу контор Торгсина и его магазинов на хозрасчет. Кампания наделала многу шуму и оставила в архивах тонны переписки и отчетов, но в конечном итоге закончилась без особых положительных результатов: локальная экономическая свобода вряд ли могла выжить в условиях диктата централизованной экономики. С нормализацией товарной ситуации в стране и ослаблением валютной проблемы огромные издержки обращения заставили государство в 1934 г. начать сокращение торгсиновской торговой сети, которое активно продолжалось в 1935 г. и вплоть до ликвидации Торгсина.

           Факторами торговой нерентабельности Торгсина также были закрытый характер его денежной системы и ограниченный контингент покупателей[30]. Сумма денег, которые Торгсин мог вернуть государству, продавая свои товары населению, была ограничена его денежными выплатами «сдатчикам ценностей». Единственным внеторгсиновским источником пополнения массы торгсиновских денег в обращении была их подделка народными умельцами, но ОГПУ, а затем НКВД боролись с фальшивомонетчиками. Недоплачивая населению за золото, серебро, бриллианты и платину, по сравнению с их мировой ценой и реальным обменным курсом валют, Торгсин сокращал и без того небольшой объем торгсиновских денег в обращении. Ограниченность контингента покупателей замедляла товарооборот в Торгсине по сравнению с другими видами торговли, а замедление товарооборота вело к росту издержек обращения (расходы на складские помещения, персонал и пр.)[31].

           Снижение цен продажи на торгсиновские товары, неизбежное в условиях нормализации продовольственного положения в стране, при одновременном росте массы товаров в обращении, обширной торговой сети и высокой себестоимости товаров, стало еще одним фактором падения рентабельности торгсиновской торговли. Зимой 1933 г. — время наиболее высоких продажных цен в Торгсине — на одного его торгового работника в среднем приходился оборот в 2014 руб., тогда как в IV квартале — после резкого снижения цен и роста торговой сети — 1008 руб.[32]

           Рублевые убытки от торговой деятельности Торгсина бременем ложились на бюджет страны. Наркомфин СССР оплачивал «разрывы» между соврублевыми ценами промышленности, по которым Торгсин покупал товары, и продажными ценами в Торгсине, выраженными в золотых рублях. Оперативные документы Торгсина свидетельствуют, что при отсутствии средств у Торгсина Наркомфин мог оплачивать не только «разрывы», но и полную стоимость товаров, купленных Торгсином у промышленности[33], так что Торгсину оставалось покрывать доходами от торговли только свои издержки обра[217]щения. Такая система финансирования способствовала накоплению товаров и хроническому затовариванию в Торгсине, а значит дальнейшему росту убыточности его рублевой торговой деятельности. Из-за отсутствия противозатратных механизмов в системе финансирования Торгсин превращался в «черную дыру», где исчезали миллионные суммы дотаций. С нормализацией товарной ситуации в стране и падением цен на товары в Торгсине «разрывы» между выручкой (в зол. руб.) от торговой деятельности Торгсина и соврублевой стоимостью товаров по ценам промышленности, которые должен был оплачивать Наркомфин, становились все больше: так, если в 1933 г. соврублевые цены промышленности в среднем были в 3,2 раза выше продажных цен Торгсина, выраженных в золотых рублях, то в 1934 г. они были в 4,6 раза, ав 1935 г. — более чем в 9 раз выше[34].

           По утверждению Наркомфина, доходов Торгсина от продажи товаров населению не хватало даже для покрытия его издержек обращения, так что приходилось выплачивать Торгсину дотации на восполнение средств[35]. Дотации были рублевыми, следовательно, государство не расходовало валютные ценности на покрытие убытков Торгсина, но дыра в рублевом бюджете страны становилась еще больше. Наркомфин и Внешторгбанк СССР в 1933 ив 1934 гг. требовали поставить бюджетное финансирование Торгсина в зависимость от результатов его торговой деятельности[36], но Торгсин при поддержке Наркомвнешторга успешно отбивался. Руководство страны, видимо, не поддержало Наркомфин[37], возможно опасаясь, что резкое изменение порядка работы Торгсина может привести к падению или даже остановке в поступлении валютных ценностей[38]. Да и к чему изменения? — Торгсин был задуман как чрезвычайное кратковременное предприятие, а как известно, «коней на переправе не меняют».

 

ДЕШЕВЛЕ ЗОЛОТО ГУЛАГА

           До этого момента наш анализ работы Торгсина строился на разделении его валютно-экспортной значимости и его эффективности как предприятия внутренней торговли. Анализ показал парадокс сосуществования относительно высокой валютной рентабельности Торгсина по сравнению с советским экспортом тех лет и его убыточности как торгового предприятия. Настало время свести вместе валютную и торговую деятельность Торгсина и оценить общий эффект его работы. Показателем эффективности выберем не условные золотые рубли или иностранную валюту, а золото.

           [218] Во сколько рублей обходился государству грамм чистого золота, «добытого» Торгсином? Для ответа на этот вопрос из соврублевых затрат на Торгсин (таблица 1, п. 3) вычтем его выручку от продажи товаров (табл. 1, п. 5б), которая шла на покрытие издержек обращения его торговли, а затем соотнесем полученный результат с золотым тоннажем скупленных ценностей (таблица 1, п. 4в). Эти расчеты показывают, что на каждый вложенный в Торгсин советский рубль государство получало в 1932 г. 0,2 г чистого золота, в 1933 — 0,8 г, в 1934 г. — 0,4 г, в первые три квартала 1935 г. — 1 г, а в среднем за весь рассмотренный период примерно полграмма (0,47 г) чистого золота.

           Согласно этим расчетам, самыми рентабельными в истории Торгсина оказались 1933 и 1935 гг. (таблица 1, п. 8). Грамм чистого золота, «добытого» Торгсином в 1933 г., стоил государству 1 руб. 25 коп., а в первые три квартала 1935 г. — 1 руб., т.е. был дешевле официального рублевого эквивалента мировой цены на золото[39]. Однако если в 1933 г. высокая рентабельность Торгсина была результатом массового голода и гор сданного драгоценного лома, то в 1935 г. — следствием резкого сокращения его торговой сети и, следовательно, издержек обращения, при скачке цен на товары в Торгсине и росте потребительского ажиотажа «под занавес». На первый взглад вызывает удивление то, что голодный 1932 г. оказался самым нерентабельным, а «добытое» в тот год золото — самым дорогим (более 4 руб. за грамм чистоты). Относительно низкая рентабельность 1932 г. объясняется тем, что Торгсин только начал разворачивать свою сеть на периферии, он был еще мало известен населению «глубинки» и добытый им «золотой тоннаж» в тот год был не велик, а издержки обращения значительны. Относительно низкая рентабельность 1934 г. — грамм золота обходился государству в 2 руб. 58 коп. — следствие падения интереса населения к Торгсину в условиях улучшения продовольственной ситуации в стране. Торгсин запоздало отреагировал на изменение конъюнктуры рынка: поступление ценностей в Торгсин в 1934 г. по сравнению с прошлым годом упало почти в 2 раза, а издержки обращения остались практически на том же уровне. Исходя из этих расчетов, в период 1932—1935 гг. «добыча» грамма чистого золота в Торгсине обходилась государству в среднем в 2 руб. 13 коп. (таблица 1, п. 8) [40].

           Дорого или дешево было золото Торгсина? Сравним себестоимость торгсиновского золота и промышленной добычи того времени. В соответствии с пятилетним планом золотодобывающей промышленности на 1928/29—1932/33 гг., себестоимость 1 г чистого золота, добытого промышленным механизированным способом, была запроектирована на начало пятилетки в 1 руб. 76 коп., а на конец пя[219]тилетки — 1 руб. 42 коп.; для старательского золота проектная себестоимость составила (соответственно) 1 руб. 98 коп. и 2 руб. 05 коп.[41] В действительности себестоимость добычи золота оказалась значительно выше плановой. О том, что государство бралось за разработки любого, даже убыточного месторождения, не считаясь с затратами, писали, в частности, американские инженеры, работавшие в золотодобывающей промышленности 1930-х годов. По материалам Дальстроя, опубликованным А.И. Широковым, средняя себестоимость грамма золота, добытого в период 1932—1937 гг., составляла 4 руб. 57 коп.[42], в то время как грамм чистого золота, «добытого» Торгсином в 1932—1935 гг., стоил государству в среднем 2 руб. 13 коп. Выходит, что Торгсин по эффективности «побил» золотодобычу ГУЛАГа.

           Особо стоит вопрос о том, как соотносилась себестоимость «добычи» золота в Торгсине и себестоимость промышленной золотодобычи в СССР с мировой ценой на золото. Российский ученый А.Н. Пилясов, посвятивший монографию вопросам освоения Северо-Востока России, пришел к заключению, что золотодобыча в Дальстрое (в отличие от добычи других цветных металлов) была экономически эффективной, т.е. себестоимость добычи золота там до 1940 г. была ниже его мировой цены. Это заключение затем повторил и А.И. Широков в своем исследовании Дальстроя[43]. Вывод Пилясова трудно как принять, так и отвергнуть по причине искусственного валютного курса рубля того времени. Пилясов оперирует директивным обменным курсом рубля второй половины 1930-х годов — более 5 руб. за доллар США[44]. При таком валютном курсе себестоимость добычи грамма чистого золота в Дальстрое (4 руб. 57 коп.) составит порядка 80—86 центов (таблица 4, п. 3а), тогда как его мировая цена, установленная в начале 1934 г. Золотым резервным актом Рузвельта, была 1 доллар 12 центов[45]. При том же валютном курсе рубля себестоимость грамма торгсиновского золота (2 руб. 13 коп.) составила бы всего 37—40 центов, т.е. была бы почти в 3 раза ниже мировой цены и более чем в 2 раза дешевле золота Дальстроя, но Торгсин закрыли в начале 1936 г., он не работал в период нового директивного валютного курса рубля, поэтому эти расчеты имеют аналитико-сравнительный, но не исторический смысл.

           Если же исходить из обменного курса рубля первой половины 1930-х годов, то вывод Пилясова и Широкова об эффективности добычи золота в Дальстрое нельзя принять. В то время мировая цена золота составляла 66,5 цента за грамм чистоты, а официальный валютный курс рубля был равен 1 руб. 94 коп. за доллар США (таблица 4). При таком курсе себестоимость добычи грамма золота в Дальстрое (4 руб. 57 коп.) составит 2,36 доллара и будет в 3,5 раза выше [220] его мировой цены. Себестоимость «добычи» грамма чистого золота в Торгсине (2 руб. 13 коп.), исходя из валютного курса рубля первой половины 1930-х годов, являлась эквивалентом 1,1 доллара, т.е. «добыча» золота в Торгсине тоже была дороже его мировой цены, хотя торгсиновское золото обходилось государству значительно дешевле дальстроевского (таблица 4).

 

Таблица 4

Мировая цена и себестоимость добычи золота в СССР в 1930-е годы

1930-е годы

Показатель	Единица измерения	1930-е годы
		первая половина	вторая половина
1. Директивный валютный курс	сов. руб. за 1 доллар США	1,94	5,75— 5,30*
2. Мировая цена золота**	долларов за 1 г чистоты	0,665	1,125
3. Себестоимость золота:	долларов за 1 г чистоты
а) Дальстрой***		2,36	0,80 — 0,86
б) Торгсин****		1,10	—

Примечания:

^* Советское руководство изменило валютный курс рубля в конце осени 1935 г. В тот момент он составлял 5 руб. 75 коп., а с июля 1937 г. — 5 руб. 30 коп. за доллар США. Изменение валютного курса рубля произошло в момент закрытия Торгсина, поэтому в таблице отсутствует расчет себестоимости добычи золота в Торгсине на базе нового курса рубля.

^** Мировая цена золота была изменена Золотым резервным актом США в начале 1934 г.

^*** При себестоимости добычи 4 руб. 57 коп. за грамм чистоты в период 1932— 1937 гг.

^**** При себестоимости «добычи» 2 руб. 13 коп. за грамм чистоты в период 1932— 1935 гг.

 

           Но и на этом нельзя поставить точку, ведь, упражняясь в подобных расчетах, не следует забывать об их условности: они основаны на искусственном валютном курсе рубля, который директивно устанавливался советским руководством «для внутреннего пользования». Этот обменный курс не имел ничего общего с действительной покупательной способностью рубля по отношению к доллару. Если принять во внимание оценки иностранцев, живших в то время в СССР, которые считали доллар равным от 10 до 25 советских рублей, то себестоимость добычи грамма золота в Дальстрое в 1932—1937 гг. будет колебаться от 18 до 46 центов США, а себестоимость «добычи» [221] грамма золота в Торгсине — от 8,5 до 21 цента. Иными словами, при учете реальной покупательной способности рубля по отношению к доллару себестоимость и золота Торгсина и золота Дальстроя может оказаться дешевле его мировой цены.

           Острая нужда в драгоценном металле, относительно низкая себестоимость «добычи» торгсиновского золота и слабость нарождавшейся советской золотодобывающей промышленности объясняют, почему государство до поры мирилось с миллионными рублевыми дырами в бюджете от убытков торговой деятельности Торгсина. Однако когда золотодобывающая промышленность страны встала на ноги, заработал и разросся Дальстрой ГУЛАГа, золотая проблема была решена, а сбережения населения изрядно почищены, правительство закрыло Торгсин.

 

           [221-226] СНОСКИ оригинального текста