Труды Института российской истории. Выпуск 9 / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. А.Н.Сахаров, ред.-коорд. Е.Н.Рудая. М.; Тула: Гриф и К, 2010. 524 с. 32,75 п.л. 500 экз.

Военно-экономический потенциал СССР накануне и в первые годы Второй мировой войны (1938 - июнь 1941 г.г.)

Автор
Куманев Георгий Александрович
Kumanev G.A.

Аннотация

 

Главная задача — раскрыть общее состояние и особенности военно-экономической подготовки Советского Союза к обороне в условиях назревания угрозы фашистского нападения и возникновения Второй мировой войны.

На богатой документальной базе в работе показан сложный и многосторонний процесс индустриализации страны, осуществленный за годы довоенных пятилеток. Особое внимание уделено преодолению трудностей на пути создания новых видов оборонного производства. Освещается трудовой энтузиазм масс, развитие соревнования, но­ваторское движение в промышленности, сельском хозяйстве и на транспорте, подготовка кадров.

Ключевые слова
технико-экономическая отсталость, планиро­вание производства, новая оборонная техника, кадры, пятилетка, рационализация, бытовые проблемы, социальные трудности

Шкала времени – век
XX

Библиографическое описание:
Куманев Г.А. Военно-экономический потенциал СССР накануне и в первые годы Второй мировой войны (1938 - июнь 1941 г.г.) // Труды Института российской истории. Вып. 9 / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. А.Н.Сахаров, ред.-коорд. Е.Н.Рудая. М.; Тула, 2010. С. 34-55.

Текст статьи

 

[34]

Г.А. Куманев

ВОЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ СССР НАКАНУНЕ И В ПЕРВЫЕ ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

(1938 - июнь 1941 гг.)

 

           Во многих войнах прошлого, и особенно XX века, исход важ­нейших сражений и битв и в целом вооруженного противобор­ства государств был самым тесным образом связан с состоянием и возможностями их тыла, экономики. Хотя достижение победы в той или иной операции зависело от ряда других важных фак­торов, успеха, как правило, добивалась армия, оснащенная со­временными средствами вооруженной борьбы и опиравшаяся на крепкий, организованный тыл, на достаточно мощный военно­экономический потенциал.

           С каким же уровнем военно-экономической готовности к большой войне подошел Советский Союз к трагической дате — 22 июня 1941 г.?

           В научной литературе и современной (во многом конъюнктур­ной) публицистике на исторические темы можно встретить раз­личные суждения по этому вопросу. От утверждений, что народное хозяйство СССР к лету 1941 г. оказалось неготовым к войне и что, [35] мол, эта неготовность была «потрясающей» и «ужасной», до прямо противоположного мнения. И те, и другие оценки представляют­ся слишком категоричными и односторонними, ибо в довоенные годы процесс развития и укрепления военно-экономического по­тенциала Советского государства, повышения его мобилизацион­ной готовности был весьма сложным.

           Опираясь на факты и документы, попробуем представить дей­ствительную картину созданного в стране в 30-е годы военно­экономического потенциала, что в немалой степени предопреде­лило исход смертельной схватки СССР с силами фашизма. Ведь именно тогда в основание будущей Победы закладывался проч­ный экономический фундамент.

           Советское руководство с момента образования очагов войны в Европе и Азии рассматривало СССР как «осажденную крепость» во враждебном капиталистическом окружении. Для обеспечения надежной обороны страны и реализации планов социалистиче­ского строительства общества считалось необходимым любой це­ной и в кратчайшие сроки преодолеть экономическую отсталость, унаследованную от дореволюционной России, доля которой в ми­ровом промышленном производстве не превышала 4%.

           Процесс создания современного экономического и оборон­ного потенциала и его всемерного укрепления осуществлялся в чрезвычайно трудной обстановке, когда в строительстве нового общества происходили серьезные деформации, утверждалась и усиливалась тоталитарная система.

           В условиях возрастания угрозы фашистского нападения на СССР и возникновения новой мировой войны большие усилия сосредоточивались на максимальном развитии промышленности, прежде всего тяжелой индустрии, за счет существенного ограниче­ния фондов потребления. Как свидетельствуют многочисленные документы, необычайно широкое промышленное строительство, развернувшееся в стране, отличалось высоким трудовым энтузи­азмом и духовным подъемом многомиллионных масс трудящихся, в основе которых лежали глубокий патриотизм, искренняя вера многих советских людей в реальность социалистических идеалов, желание видеть свою Родину сильной и могучей, поставить надеж­ный заслон для отражения любой агрессии.

           Уже в итоге выполнения двух пятилетних планов валовая про­дукция всей промышленности Советского Союза выросла по срав­нению с 1928 г. в 4,6 раза[1]. По общему объему промышленной про­дукции СССР вышел на первое место в Европе и на второе место в мире. За эти годы были реконструированы все основные отрасли народного хозяйства. Новым делом явилось создание оборонной [36] промышленности, и прежде всего таких ее отраслей, как авиаци­онная и танковая. Одновременно были построены новые и рекон­струированы старые заводы по производству артиллерийского, стрелкового вооружения и боеприпасов. Наряду с прежними цен­трами военного производства, расположенными в европейской части СССР, в годы двух довоенных пятилеток стала создаваться новая база оборонной индустрии в районах Поволжья, Урала, Си­бири и частично Дальнего Востока. При этом оборонная промыш­ленность развивалась быстрыми темпами. За 1933-1938 гг. она уве­личила выпуск продукции в 3,9 раза[2].

           В конце 30-х гг. созидательный труд народов СССР был на­правлен на выполнение третьего пятилетнего плана развития на­родного хозяйства СССР (1938—1942 гг.). За пятилетие ожидался рост промышленной продукции почти вдвое[3].

           За четыре месяца до начала Великой Отечественной войны состоялась XVIII конференция ВКП(б) (15-20 февраля 1941 г.). К этому времени пожар Второй мировой войны, развязанной фа­шизмом 1 сентября 1939 г., охватил уже многие регионы планеты. Жертвами гитлеровской экспансии стали народы большинства европейских государств. Произошли существенные изменения в соотношении военно-экономических сил на международной аре­не. Германия резко улучшила свои стратегические позиции и уси­лила военно-экономический потенциал. К моменту нападения на СССР ее производственные мощности по важнейшим отраслям промышленности (с учетом ресурсов оккупированных и союз­ных стран) были примерно в 2—2,5 раза больше, чем у Советского Союза[4].

           Созыв XVIII партконференции был вызван острой необходи­мостью в улучшении работы промышленности и транспорта, обе­спечении выполнения плановых заданий, особенно по базовым и оборонным отраслям народного хозяйства. Были вскрыты многие тревожные факты серьезных недостатков в промышленном про­изводстве.

           «Промышленность была и есть база оборонной мощи стра­ны, — подчеркивалось в решениях партконференции. — В совре­менной международной обстановке перед нашей промышленно­стью, перед всеми ее отраслями стоят ответственнейшие задачи. ...Наша промышленность может и должна работать значительно лучше и давать продукцию по всем отраслям гораздо больше и бо­лее высокого качества, чем сейчас»[5].

           XVIII партконференция, несомненно, сыграла позитивную роль в повышении мобилизационной готовности страны к враже­ской агрессии. Она потребовала от работников промышленности [37] и транспорта усилить борьбу со штурмовщиной, неритмичной де­ятельностью предприятий, за экономию сырья, электроэнергии, наладить строгий контроль за исполнением принятых решений...

           Объективной предпосылкой укрепления индустриальной мо­щи СССР были его огромные природные и людские ресурсы. В от­личие от Германии, Великобритании, Италии, Японии и многих других государств, находившихся в зависимости от внешних по­ставок ряда важных видов стратегического сырья, Советский Со­юз занимал ведущее место в мире по разведанным сырьевым за­пасам. По геологоразведочным данным предвоенных лет, в СССР было сосредоточено более половины мировых запасов нефти и же­лезной руды, свыше 2/3 мировых запасов апатитов, около 1/3 мар­ганцевой руды, 1/5 запасов угля и т. д.

           Но, разумеется, решающим источником увеличения произ­водства за годы третьей пятилетки являлся человеческий фактор, прирост численности работающих и расширение производствен­ных фондов при ограниченном росте фондов потребления. Число рабочих и служащих, занятых в отраслях материального производ­ства, увеличилось за 1938—1940 гг. почти на 4,5 млн, т.е. несколько больше, чем за вторую пятилетку[6]. К началу 1941 г. в народном хо­зяйстве трудилось около 34 млн. Численность рабочих и служащих в промышленности уже в 1940 г. достигла 13,1 млн. человек[7]. Бы­стро рос и уровень профессиональной подготовки промышленных кадров.

           Одной из важных особенностей изменения состава рабочего класса в годы третьей пятилетки явился рост в его рядах женской прослойки. В связи с началом Второй мировой войны среди совет­ских женщин на многих предприятиях развернулось движение за овладение мужскими профессиями. Стахановка Липецкого завода Н. Вострякова 29 сентября 1939 г. писала в газете «Правда»: «Если наши мужья пойдут на фронт, мы, женщины, обязаны будем за­нять их места на фабриках, заводах, в колхозах и учреждениях... Для этого мы должны заблаговременно научиться управлять стан­ками, тракторами, машинами, паровозами».

           Подобные патриотические призывы находили живой отклик среди женской части населения. Самоотверженным трудом про­славили свои имена первые женщины-сталевары Ольга Ковалева (металлургический завод «Красный Октябрь»), Фелисата Шару- нова (Нижне-Тагильский завод им. Куйбышева), Мария Зикеева (Магнитогорский металлургический комбинат), паровозные ма­шинисты Зинаида Троицкая и Елена Чухнюк, трактористка Пра­сковья Ковардак и тысячи других патриоток. В 1940 г. общее число женщин, занятых в промышленности, строительстве и на транс­[38]порте, достигло 11 млн против 9,3 млн в 1937 г.[8] А в составе меха­низаторов МТС их число достигло 100 тыс.[9]

           В результате предельной концентрации сил для развития ин­дустриальной базы доля СССР в мировом промышленном произ­водстве к концу 30-х гг. поднялась до 10%. Из отсталой аграрной страны СССР все более превращался в развитую индустриальную, экономически независимую державу.

           Исторические факты убедительно свидетельствуют, что и в го­ды третьей пятилетки ни в одной стране мира не было столь широ­кого размаха капитального строительства, как в Советском Союзе. Страна представляла гигантскую строительную площадку, где в среднем каждые сутки вступали в строй по два крупных промыш­ленных предприятия. К началу войны возникло более 360 новых городов, ставших опорными базами индустрии, было введено в действие свыше 11 тыс. новых крупных заводов и других предпри­ятий, которые давали 3/4 всей промышленной продукции страны. За очень короткий исторический срок основные промышленно­производственные фонды СССР возросли более чем в 7 раз. Уже в 1938 г. в Советском Союзе выпускалось в 1,5 раза больше про­мышленной продукции, чем в Германии, а машиностроительной продукции — более чем в 2 раза[10].

           Сегодня, несмотря на попытки отдельных публицистов и иных авторов в угоду конъюнктуре перечеркнуть или принизить этот факт строительства, перед нами, несомненно, выдающееся дости­жение довоенных поколений нашего народа. Для многих миллио­нов тружеников годы первых пятилеток, несмотря на проявления тоталитарного произвола, были временем высокого духовного подъема, творческого энтузиазма, продолжения революцион­ных традиций. Во всех отраслях народного хозяйства в середине 30-х гг. началось движение новаторов за глубокое освоение техни­ки, перевыполнение установленных норм выработки и плановых заданий. Последователями трудовых подвигов шахтеров Н. Изото­ва, А. Стаханова, М. Дюканова, сталевара М. Мазая, бурильщиков И. Янкина, А. Семиволоса, паровозных машинистов П. Кривоно­са, Н. Лунина, кузнеца А. Бусыгина, ткачих Е. и М. Виноградовых, сельских механизаторов К. Борина, П. Ангелиной и многих дру­гих стали сотни тысяч тружеников городов и сел.

           Накануне войны зародились новые формы высокоэффектив­ного труда, сыгравшие важную роль в 1941—1945 гг. Начался переход к работе стахановскими сменами, бригадами, цехами, рост числа учащихся в системе общеобразовательной и профессионально- технической школы, а также обучение и повышение квалифика­ции рабочих без отрыва от производства. В 1939 г. курсы массовой [39] квалификации младших специалистов и мастеров труда закончило 2,4 млн рабочих. В 1940 г. система подготовки и повышения ква­лификации кадров непосредственно на предприятиях охватывала уже более 3 млн рабочих. Только на железнодорожном транспорте на курсах прошло переподготовку 555,5 тыс. и вновь было подго­товлено 202,1 тыс. человек[11].

           Большие и сложные задачи стояли в новой пятилетке в обла­сти энергетики. К началу 1938 г. на душу населения в СССР вы­рабатывалось электроэнергии в 2 с лишним раза меньше, чем во Франции, в 3 раза меньше, чем в Англии, в 3,5 раза меньше, чем в Германии, 5,5 раза меньше, чем в США[12]. Но в ходе пяти­летки усилия энергетиков-строителей положение менялось к лучшему.

           Гордостью отечественной энергетики стал Днепрогэс, ставший крупнейшей ГЭС в Европе. С 1938 г. по первую половину 1941 г. бы­ли введены в действие Угличская, Комсомольская, Ткварчельская, Кувасайская, Кураховская и ряд других электростанций. Новые мощности составили 2,8 млн кВт, а общая мощность действующих электростанций достигла 11,2 млн кВт. По мощности электростан­ций и выработке электроэнергии СССР вышел на 3 место в мире (после США и Германии).

           Однако потребности народного хозяйства пока еще опережали рост электроэнергетики. Недостаточно использовались огромные гидроресурсы страны: доля гидростанций составляла 10,6% обще­го электробаланса. Сохранялся большой разрыв в распределении энергомощностей между различными экономическими районами. На Урал, Сибирь, Казахстан, Среднюю Азию, Дальний Восток при­ходилось электроэнергии в 3 раза меньше, чем на северо-западный, южный и центральный районы. Из общего электробаланса страны свыше 2/3 произведенной электроэнергии шло на удовлетворение потребностей промышленности, незначительная доля (3,4%) — на транспорт и совсем ограниченная часть — на сельское хозяйство. В результате в сельской местности, где проживало 2/3 населения СССР, более 96% колхозов и 65% МТС оставались не электрифи­цированными, что, конечно, отрицательно сказывалось на усло­виях жизни в деревне, на продуктивности сельскохозяйственного производства.

           В топливном балансе СССР накануне войны около 60% зани­мал уголь. По его добыче Советский Союз вышел на 4 место в мире. В стране работало 546 угольных шахт. Донбасс традиционно оста­вался «главной кочегаркой» страны и давал больше угля, чем все другие бассейны. Постепенно росла техническая оснащенность угледобычи. Но все же по сравнению с развитыми западными [40] странами уровень механизации в советской угольной промышлен­ности был не высок. Основным инструментом в угледобыче оста­вались бурильные и отбойные молотки; многие производственные процессы велись вручную.

           С 1938 по 1940 г. ежегодная добыча нефти увеличилась всего на 0,9 млн т. По отношению к 1937 г. рост нефтедобычи составил лишь 9% вместо 77% по плану[13].

           Ключевой проблемой развития народного хозяйства было про­изводство металла. По добыче железной руды СССР накануне во­йны занимал 2 место, а по производству чугуна и стали — 3 место в мире.

           Для развития железорудной промышленности и горной ме­таллургии были привлечены лучшие научные силы страны во гла­ве с академиками И.П. Бардиным, А.А. Байковым, Э.В. Брицке, А.Е. Ферсманом, Е.А. Чудаковым, А.П. Карпинским, членом- корреспондентом АН СССР К.И. Сатпаевым и др.

           К 1941 г. в стране действовало 99 доменных и 391 мартеновская печей, более 200 сталеплавильных электропечей, свыше 150 про­катных станов, более 200 коксовых батарей и др. К таким гигантам советской металлургии, как Магнитогорский и Кузнецкий комби­наты, заводы «Запорожсталь», «Азовсталь», «Электросталь», Кри­ворожский, Днепропетровский, Ново-Липецкий, Ново-Тульский, Мариупольский, Златоустовский, Енакиевский, Макеевский ме­таллургические заводы, перед войной добавились и вошедшие в строй Ново-Тагильский, Петровск-Забайкальский металлургиче­ские заводы и другие предприятия. Новые мощности, введенные за три последних предвоенных года, добывали железной руды — 7,2 млн. т, производили чугуна — 2,8 млн т, стали — 3,5 млн т, прокат черных металлов составлял 2,2 млн т. Однако в целом положение с металлом оставалось весьма напряженным. Производство чугуна, стали, проката черных металлов, добыча железной и марганцевой руды в 1939 г. по сравнению с 1937—1938 гг. снизились, а в 1940 г. незначительное увеличение выпуска металла (3%) и на 1% проката не соответствовало плановым заданиям[14]. Ввод в действие основ­ных производственных мощностей в черной металлургии накану­не войны составил только 17—33% от плана.

           Другой не менее важной задачей являлось обеспечение высо­кого качества металла. К началу войны были достигнуты опреде­ленные сдвиги в развитии качественной металлургии, особенно по сравнению с годами первых пятилеток, когда Советскому Союзу приходилось почти весь качественный металл ввозить из-за грани­цы. Важную роль в освобождении страны от импортной зависимо[41]сти и создании собственной базы качественного металла накануне войны сыграли заводы треста «Главспецсталь».

           В целом же проблема повышения технического уровня метал­лургической промышленности, способной полностью удовлетво­рить потребности народного хозяйства в качественном металле, была еще далека от своего решения. На таких крупнейших произ­водствах, как Магнитогорский комбинат, выпускались преимуще­ственно рядовые марки проката (88%). Ни на Урале, ни в Сибири, ни в других восточных районах не было даже толстолистовых про­катных станов для изготовления танковой брони. Только 55—60% всей выплавляемой стали в стране было пригодно для качествен­ного проката. Поэтому в первом полугодии 1941 г. потребности в качественном металле удовлетворялись: по стальной нержавею­щей ленте — всего на 25%, по инструментальной легированной стали — на 49,7%, по листовой нержавеющей стали — на 23,8%[15].

           В металлургическом комплексе большие усилия предприни­мались по добыче и производству цветных металлов: без алюми­ния, меди, свинца, никеля, цинка, вольфрама, олова, молибдена не могло быть и речи о создании современной техники. К началу 40-х гг. были созданы многие крупные базы цветной металлургии: Норильский и Южно-Уральский никелевые комбинаты, Дне­провский и Уральский алюминиевые заводы, Среднеуральский и Балхашский медеплавильные, Днепровский и Соликамский маг­ниевые, Чимкентский свинцовый, Забайкальский вольфрамовый, Джезказганский горно-металлургический и многие другие пред­приятия. С центрами цветной металлургии было связано станов­ление и развитие таких городов, как Мончегорск, Норильск, Бе­резники, Бокситогорск, Медногорск и др.

           Только за период с 1932 по 1940 г. включительно производство важнейших видов цветной металлургии увеличилось в 2—6 раза[16].

           Однако этого было недостаточно и накануне Великой Отече­ственной войны многие отрасли промышленности, прежде всего авиастроение, автостроение, приборостроение, радиотехника, электроэнергетика, испытывали довольно острый дефицит цвет­ных металлов.

           Рост экономического и оборонного потенциала страны во многом зависел от состояния химической промышленности. Если в начальный период индустриализации СССР ввозил из-за гра­ницы около 100 видов химической продукции, то к началу 40-х гг. потребности народного хозяйства удовлетворялись в основном собственным производством. В годы предвоенных пятилеток было построено свыше 75 крупных химических заводов и комбинатов.

           [42] Огромный вклад в развитие химической промышленности внесли геологи. Геологоразведочные работы в предвоенные го­ды значительно изменили представления о масштабах, характере и размещении минерально-сырьевой базы народного хозяйства. Если в дореволюционный период в стране добывалось менее 20 элементов менделеевской таблицы, то накануне Великой Оте­чественной войны — более 80. Это резко повысило возможности химического производства как в народно-хозяйственных, так и в оборонных целях.

           В связи с возросшими потребностями гражданской и оборон­ной промышленности в годы мирного строительства были расши­рены масштабы и направления химического производства.

           Важным достижением советских химиков явилось создание и производство синтетического каучука (СК). К началу войны дей­ствовало пять заводов СК (Ярославль, Воронеж, Ефремов, Казань, Ереван). С вводом в действие Ереванского завода (1940) СССР стал обладать крупным промышленным производством синтети­ческого каучука, чего не смогла сделать до войны ни одна из за­рубежных стран.

           Накануне войны в Советском Союзе было также налажено опытное производство прозрачной авиационной брони и органи­ческого стекла, которое оказалось очень перспективным и позво­лило в военные годы преобразовать его в крупносерийное. Вместе с тем в общем производстве пластических масс, синтетических смол и химических волокон СССР еще сильно отставал от веду­щих зарубежных государств, где действовали сотни заводов подоб­ного профиля.

           Уровень технического прогресса и обороноспособности стра­ны в значительной мере определялся состоянием машинострои­тельного комплекса, который занимал в промышленности 1-е место по объему всей валовой продукции. На машиностроитель­ных и металлообрабатывающих заводах трудилось 28,7% от общей численности промышленных рабочих страны. К началу Великой Отечественной войны советское машиностроение развивалось наиболее высокими темпами и опережало многие другие отрас­ли народного хозяйства. Благодаря крупным объемам капиталь­ных вложений и самоотверженному труду рабочего класса СССР ликвидировал отставание по производству многих видов машин, станков, оборудования. Если всего за 7 лет до начала Второй ми­ровой войны страна не имела собственного производства шари­коподшипников и вынуждена была снабжать все свои заводы и отрасли импортом, то к 1941 г. отечественная промышленность [43] смогла давать народному хозяйству и Вооруженным Силам около 45 млн подшипников в год.

           Крупнейшие заводы тяжелого, транспортного, энергетическо­го машиностроения — «Уралмаш», «Уралвагонзавод», Ижорский, Кировский, Коломенский паровозостроительный, Ворошилов­градский им. Октябрьской революции, Брянский «Красный Про­финтерн», Новокраматорский, Мариупольский, Сормовский, Иркутский машиностроительный им. Куйбышева и многие другие были оборудованы мощными прессами и другим современным оборудованием, способным обеспечивать отечественную про­мышленность разнообразным ассортиментом промышленной продукции.

           Созданные в 30-х гг. автомобильные и тракторные заводы в Москве, Горьком, Ярославле, Харькове, Сталинграде, Челябинске являлись первенцами отечественного массового поточного произ­водства машин и транспортного оборудования. Станкоинструмен­тальные и машиностроительные заводы обеспечивали накануне войны ежегодно выпуск более 58 тыс. металлорежущих станков. Начали осваиваться новые модели высокопроизводительных станков с высокими скоростями резания и повышенной точно­стью обработки. По методу академика О.Е. Патона началось вне­дрение автоматической скоростной электросварки в производстве котлов, цистерн, мостов, вагонов. Но преимущественное место в станочном парке СССР все же занимали станки рядовых марок, не обеспечивавшие высокой производительности труда и качества продукции. Станочный парк СССР в 1940 г. насчитывал 710 тыс. единиц. Германия же ежегодно выпускала станков в несколько раз больше, причем многие из них — весьма высокого качества[17].

           При сохранявшемся размахе капитального строительства зна­чительно сокращались ассигнования на производство дорожно- транспортного оборудования и строительные материалы. На стройках продолжал доминировать ручной труд, главными оруди­ями строителей оставались тачки и лопаты. Уровень механизации того времени лучше всего характеризует тот факт, что на 3 тысячи новостроек третьей пятилетки приходилось всего 2100 экскавато­ров, 1100 скреперов, 800 бульдозеров.

           В официальных документах тех лет признавалась зависимость эффективности производства от уровня социальной инфраструк­туры и повышения благосостояния трудящихся. Но в условиях сложной международной обстановки конца 30-х — начала 40-х гг., потребовавшей уделить максимум внимания вопросам повы­шения мобилизационной готовности СССР, диспропорции между [44] производством средств производства и сферой потребления не сокращались.

           Немало было сделано и в области технической реконструкции советского транспорта. Ускоренными темпами велось сооружение новых магистралей и оснащение их современной техникой. Гру­зооборот всех основных видов транспорта СССР заметно возрос. К июню 1941 г. вагонный парк советских железных дорог был спо­собен одновременно поднять в 2,5 раза больше груза, чем вагон­ный парк царской России накануне Первой мировой войны, а ло­комотивы могли перевезти эту возросшую массу грузов в полтора с лишним раза быстрее, чем раньше[18].

           Кооперированное сельское хозяйство СССР преодолело в предшествующие годы серьезные кризисные явления, и его раз­витие заметно ускорилось. В результате принятых мер за 1938—1940 гг. поголовье крупного рогатого скота в колхозах и совхозах увеличилось на 5,3 млн, овец — на 17,8 млн, лошадей — на 3,1 млн[19].

           Колхозный строй обеспечивал Советскому государству воз­можность удовлетворения основных потребностей растущей про­мышленности, городского населения и позволял накопить необ­ходимый продовольственный фонд. В 1940 г. страна получила в виде заготовок и закупок 36,4 млн т зерновых, 17,4 млн т сахарной свеклы, 2,24 млн т хлопка-сырца, 8,5 млн т картофеля, 2,16 млн т мяса, 6,45 млн т молока и молочных продуктов, 120 тыс. т шерсти и т.д.[20]

           Мобилизационная подготовка включала и такой немаловаж­ный фактор, как более рациональное размещение производи­тельных сил путем их перемещения в глубинные районы страны. В течение 1938—1940 гг. туда было направлено более 1/3 всех ассиг­нований на капитальное строительство. Благодаря новому строи­тельству и реконструкции старых предприятий на Урале, в Повол­жье, Сибири, Средней Азии и Казахстане выпуск промышленной продукции за эти годы существенно увеличился.

           Важное военно-хозяйственное значение имело создание госу­дарственных резервов. Они предназначались для быстрого нара­щивания военного производства и создания в случае необходимо­сти новых отраслей оборонной индустрии. Запасы сырья, металла, топлива, продовольствия, станков, инструментов, оборудования накапливались высокими темпами. За полтора года до фашист­ского нападения государственные резервы СССР увеличились почти вдвое[21].

           Позитивные результаты и достижения в индустриализации и социально-экономической жизни страны могли быть неизмери­мо большими. Особенно пагубно повлияли на развитие СССР и [45] его народного хозяйства массовые репрессии, развернувшиеся со второй половины 30-х гг. и охватившие буквально все сферы со­ветского общества. В числе незаконно репрессированных оказа­лись тысячи работников промышленности, сельского хозяйства, транспорта и связи, в том числе руководящие кадры.

           На февральско-мартовском (1937 г.) Пленуме ЦК ВКП(б) один из докладчиков — Председатель Совнаркома СССР В.М. Мо­лотов — с удовлетворением сообщил, что с 1 октября 1936 г. по 1 марта 1937 г. было «разоблачено» в качестве «членов антисовет­ских троцкистских организаций» и осуждено 1984 хозяйственных руководителя. Только за один день — 21 ноября 1938 г. — НКВД представил список для санкции на осуждение к расстрелу 292 ру­ководящих работников, в том числе 26 арестованных заместителей наркомов и председателей облисполкомов. Сталин, Молотов и Ка­ганович санкционировали расстрел 229 человек, включая 21 нар­кома. С 1937 г. и в последующие довоенные годы были арестованы или оклеветаны и погибли заместители Председателя СНК СССР Я.Э. Рудзутак, В.Я. Чубарь, С.В. Косиор, Н.К. Антипов, Предсе­датель Совнаркома РСФСР Д.Е. Сулимов, руководители Госплана СССР Э.И. Квиринг, В.И. Межлаук, Г.И. Смирнов, Г.И. Ломов- Оппоков, наркомы: М.Л. Рухимович (оборонная промышлен­ность), А.Д. Брускин (машиностроение), И.Е. Любимов (легкая промышленность), А.В. Бакулин (НКПС), М.М. Каганович[*] (ави­ационная промышленность), И.А. Халепский (связь), Р.И. Эй­хе (земледелие), Н.И. Пахомов (водный транспорт), С.С. Лобов (пищевая промышленность), М.И. Калманович и Н.Н. Демченко (зерновые и животноводческие совхозы), председатель Комитета по строительству С.Л. Лукашин и др. Только в Наркомате тяже­лой промышленности после гибели Г.К. Орджоникидзе были рас­стреляны заместители наркома Г.Л. Пятаков, А.П. Серебровский, О.П. Осипов-Шмидт, А.И. Гуревич, члены коллегии, начальники управлений и отделов: А.Ф. Толоконцев, А.И. Зыков, С.С. Дыбец, Ю.П. Фигатнер, Е.Л. Бродов и др. Если в системе того же нарко­мата в 1935 г. были сняты с работы 6 директоров и главных инже­неров, то в 1937—1938 гг. (в основном вследствие огульных обвине­ний) их число достигло 118.

           Подневольный труд огромной армии безвинно осужденных стал использоваться на наиболее тяжелых, а нередко и опасных работах.

           Ослабленное арестами и истреблениями кадров советское на­родное хозяйство в самый ответственный период накануне войны [46] не смогло набрать максимальных темпов прироста промышлен­ной продукции и по всем показателям обогнать Германию.

           Развивая индустриализацию страны в предвоенные годы це­ной огромного напряжения, удалось создать оборонную промыш­ленность, которая по темпам роста валовой продукции опережа­ла другие отрасли индустрии. Если за три года третьей пятилетки (1938—1940 гг.) ежегодный прирост продукции всей промышлен­ности СССР составлял в среднем 13%, то оборонной — 39%. Та­кое форсированное развитие военного производства диктовалось необходимостью всемерного повышения обороноспособности СССР в условиях все возраставшей угрозы фашистской агрессии.

           С учетом все более напряженной международной обстановки пришлось увеличить ассигнования на военные нужды: с 23 млрд рублей в 1939 г. до 57 млрд в 1940 г. К июню 1941 г. на финансирова­ние оборонных наркоматов выделялось уже 43,4% всех расходных бюджетных ассигнований. На выпуск военной техники переводи­лись сотни цехов и предприятий гражданского сектора[22].

           Кроме того, сооружение многих заводов и фабрик и работа многих предприятий, производивших гражданскую продукцию, планировались с таким расчетом, чтобы при необходимости их можно было быстро перевести на выпуск военной продукции. Крупные предприятия на случай возникновения войны имели военно-мобилизационные планы. На производство танков преду­сматривалось переключение тракторных заводов — самых мощных в Европе, а также автомобильных, паровозостроительных и судо­строительных предприятий; на выпуск вооружения и боеприпа­сов — всю машиностроительную промышленность.

           Значительные усилия были предприняты по созданию и раз­мещению в восточных районах СССР заводов-дублеров. К лету 1941 г. на Урале, в Поволжье, Западной и Восточной Сибири нахо­дилась почти шестая часть всех военных заводов страны. По неко­торым видам вооружения и боеприпасов они производили свыше 34% продукции всей оборонной промышленности.

           Вопросы укрепления и совершенствования военно-эконо­мического потенциала СССР при надвигавшейся военной угрозе самым тесным образом были связаны с повышением боеспособ­ности и мобилизационной готовности РККА. В обстановке раз­вертывания массовых армий капиталистических государств, роста милитаризации их экономик потребности обороны страны пере­стала удовлетворять территориальная система строительства Крас­ной Армии. Это вызвало необходимость в конце второй — начале третьей пятилеток перейти к единому кадровому принципу строи­тельства Советских Вооруженных Сил. Теперь ставка делалась не [47] на кратковременные военные сборы, а на продолжительное и си­стематическое военное обучение бойцов и командиров Красной Армии, в полной мере овладение ими современным техническим вооружением, боевой техникой и даже азами военного искусства.

           Между тем в 1939—1940 гг. выявилось, что вооружение и тех­ническое оснащение Красной Армии по некоторым видам боевых средств отстают от технической оснащенности армий фашистско­го блока. Так, самолеты Германии летали быстрее и выше совет­ских, имели большую огневую мощь. Требовалось в кратчайшие сроки ликвидировать подобное отставание.

           Были построены и оснащены передовой техникой авиацион­ные и танковые заводы, крупные предприятия по производству артиллерийских орудий и стрелкового вооружения, реконструи­рованы старые военные заводы. Все это позволило существенно увеличить производство различных видов боевой техники. С янва­ря 1939 г. по 22 июня 1941 г. промышленность СССР дала Красной Армии 17 745 боевых самолетов, свыше 7 тыс. танков, около 30 тыс. полевых орудий, почти 52,4 тыс. минометов. Военно-Морскому Флоту были переданы десятки новых современных кораблей[23].

           Среди отраслей народного хозяйства оборонные отрасли были полностью приоритетны. За первые три года пятилетки удельный вес расходов на оборону в государственном бюджете поднялся с 18,6 до 32,6%[24].

           По всем принципиальным и даже частным военно-эко­номическим и военно-техническим вопросам решения принима­лись при непосредственном участии и одобрении И.В. Сталина. «Сталин, — вспоминал нарком Военно-Морского Флота Н.Г. Куз­нецов, — со свойственным ему стремлением к неограниченным правам и безграничной власти держал военное дело в своих ру­ках...»[25]. Это сильно ограничивало самостоятельность и сферу деятельности Госплана и наркоматов. Не было достаточной ко­ординации действий между руководителями армии и флота, они оставались нередко в неведении относительно основных направ­лений и перспектив военного строительства.

           Как и в других странах, самым массовым видом вооружения оставалось стрелковое оружие. Технология массового выпуска всех видов стрелкового оружия была освоена на заводах Тулы, Коврова, Ижевска, Подмосковного промышленного района и поставлена на поточное производство. Среднемесячное производство стрел­кового оружия в СССР накануне войны превзошло уровень, до­стигнутый в Германии.

           Наряду с этим на вооружение советских войск со значительным опозданием шло внедрение пистолетов-пулеметов — нового вида [48] индивидуального автоматического оружия с высокой боевой эф­фективностью. Лишь после советско-финляндской войны и бое­вых действий вермахта в Польше необходимость оснащения войск таким оружием стала очевидной. В 1940 г. в Советском Союзе была запущена в производство самозарядная винтовка Ф.В. Токарева, а годом раньше создан станковый пулемет системы В.А. Дегтяре­ва. Он же разработал пистолет-пулемет, известный под названием ППД-40. В начале 1941 г. на вооружение был принят более совер­шенный образец пистолета-пулемета конструкции Г.С. Шпагина (ППШ-41). Однако по оснащенности автоматическим стрелко­вым оружием Красная Армия заметно отставала от вермахта и ряда других зарубежных армий. В 1939 г. и до начала войны советские войска получили более 105 тыс. пулеметов различных марок и око­ло 85 тыс. автоматов[26]. Германия же в одном только 1940 г. выпу­стила 171 тыс. единиц стрелкового автоматического оружия.

           Не уделяло должного внимания советское руководство и созда­нию противотанкового ружья. В 1939 г. был изготовлен его первый образец. В следующем году промышленность выпустила 15 тыс. таких ружей. Но из-за ошибочного мнения начальника Главного артиллерийского управления НКО маршала Г.И. Кулика об отсут­ствии в германской армии легких танков с тонкой броней выпуск противотанковых ружей был прекращен. Их массовое производ­ство было налажено только осенью 1941 г., т. е. через несколько месяцев после гитлеровского нападения на СССР (ПТРД — кон­струкции В. А. Дегтярева и ПТРС — конструкции С. Г. Симонова).

           Наиболее развитой отраслью военного производства накануне войны была артиллерийская промышленность. За ее развитие от­вечал созданный в январе 1939 г. Наркомат вооружения во главе с Б.Л. Ванниковым[**]. Наряду со старыми дореволюционными ору­дийными заводами, подвергшимися модернизации, в нескольких индустриальных центрах страны за годы довоенных пятилеток возник ряд новых предприятий по выпуску различных видов ар­тиллерийской техники.

           Артиллерийская промышленность располагала опытными конструкторскими кадрами. Крупным успехом ученых и кон­структоров явилось создание реактивного оружия: многозарядных пусковых установок и реактивных снарядов.

           К началу войны были усовершенствованы реактивные снаря­ды калибром 82 мм и 132 мм и боевая установка БМ-13. 21 июня 1941 г. эта установка, любовно прозванная во время войны «катю[49]шей», была принята на вооружение. Большой вклад в ее создание внес ученый-изобретатель А. Г. Костиков.

           Оценивая выдающееся достижение создателей «катюши», Маршал Советского Союза Г.К. Жуков писал: «Надо отдать долж­ное нашим вооруженцам за их оперативность и творческое трудо­любие. Они сделали все возможное, чтобы через 10—15 дней по­сле начала войны войска получили первые партии этого грозного оружия»[27].

           Советская артиллерийская промышленность располагала зна­чительными мощностями. Среднемесячное производство орудий в СССР почти в 2 раза превышало производство Германии. С 1 ян­варя 1939 г. по 22 июня 1941 г. артиллерийская промышленность дала Красной Армии 29 637 полевых орудий, 52 407 минометов, всего с учетом танковых пушек — 92 578. В результате только с мая 1940 г. до начала фашистской агрессии орудийный парк СССР уве­личился более чем в полтора раза[28].

           Однако в области артиллерийского вооружения не все обстоя­ло благополучно. Так, явно недостаточно имелось зенитных ору­дий для борьбы с авиацией будущего противника. В конце 30-х гг. совершенно неоправданно был прекращен выпуск ряда противо­танковых пушек, и их новые образцы пришлось осваивать уже в тяжелейшей обстановке начавшейся войны с фашистским бло­ком. Опыт войны с Финляндией продемонстрировал перспектив­ность минометного вооружения. Простота изготовления этого вида оружия позволяла в короткие сроки наладить его массовое производство. К сожалению, большинство выпускавшихся к нача­лу войны минометов были 50-мм калибра с небольшим радиусом поражения. Более эффективные 82-мм и 120-мм минометы армия стала получать в требуемых количествах только перед самой вой­ной. Правда, по мнению маршала Г. К. Жукова, «в июне 1941 г. в количественном и качественном отношении наши минометы уже значительно превосходили немецкие»[29].

           Крупными просчетами в развитии артиллерийского вооруже­ния являлись также отсутствие самоходно-артиллерийских уста­новок и незначительный вес войсковой артиллерии на механиче­ской тяге. Большая часть дивизионной артиллерии была на конной тяге, что сильно снижало мобильность и маневренность войск.

           Наиболее технически сложной отраслью оборонной промыш­ленности являлось авиастроение, которое, по существу, было соз­дано в стране заново в исключительно короткие сроки.

           В январе 1939 г. был образован Наркомат авиационной про­мышленности СССР во главе с М.М. Кагановичем. Одновремен­но в ряде городов начали свою деятельность несколько новых авиационных конструкторских бюро и проектных организаций. [50] В июне правительство утвердило программу реконструкции авиа­моторных заводов. Но этого было недостаточно для потребностей военного времени. Так, на 1 января 1939 г. годовая фактическая мощность советских авиазаводов составляла 21 200 самолетов (из них боевых — 17 050), тогда как годовая потребность в самолетах в условиях современной войны исчислялась в 33—35 тыс. боевых самолетов[30].

           Опыт военных действий в Испании, у оз. Хасан и на Халхин- Голе показал, что серийные типы самолетов, состоявших на воору­жении советских Военно-Воздушных Сил, не отвечали возросшим требованиям развития авиационной техники. С началом Второй мировой войны в СССР начался этап качественного перевооруже­ния авиации, дальнейшего расширения и модернизации авиаци­онной промышленности.

           В сентябре 1939 г. Комитет обороны при СНК СССР принял постановление о реконструкции существующих и строительстве 9 новых самолетостроительных заводов и 7 авиамоторных. Кроме того, по решению правительства в 1940 г. в авиационную промыш­ленность было передано 7 заводов из других отраслей народного хозяйства.

           На выпуск авиационной техники было привлечено свыше 100 самолетостроительных, моторостроительных, агрегатных, приборостроительных заводов, институтов, конструкторских бю­ро, для которых обеспечивалась первоочередная поставка всех ви­дов материалов и оборудования. «...Не было случая, чтобы какой- то наш заказ не был выполнен, — отмечал нарком авиационной промышленности А. И. Шахурин. — ...Мы брали все или почти все. Например, забирали почти весь алюминий, магний, кобальт, легированные стали, абсолютное большинство легированных труб и т. д. Здесь мы были монополистами: нам давали то, что никому не давали»[31].

           В короткие сроки конструкторские бюро под руководством А.Н. Туполева, А.С. Яковлева, В.М. Петлякова, С.В. Ильюшина, А.И. Микояна, С.А. Лавочкина, М.И. Гуревича, А.А. Архангель­ского, П.О. Сухого, В.П. Горбунова, М.И. Гудкова и др. создали первоклассные типы истребителей, бомбардировщиков, штурмо­виков. Хороших результатов добились в этой отрасли конструк­торские бюро моторостроителей: В.Я. Климова, А.А. Микулина, А.Д. Швецова, С.К. Туманского, Е.В. Урмина и др.

           Новый пикирующий бомбардировщик Пе-2 превосходил не­мецкие самолеты такого же типа Ю-87 и Ю-88. Новые истреби­тели Як-1, ЛаГГ-3, МиГ-3 имели высокие скорости и сильное пушечно-пулеметное вооружение. Штурмовик Ил-2 по своим тактико-техническим данным не имел аналогов в мировой авиа[51]ции. Еще в августе 1939 г. в боях в районе р. Халхин-Гол было впер­вые применено авиационное реактивное оружие, установленное на истребителях И-16.

           В 1940 г. производство самолетов в Советском Союзе по срав­нению с 1939 г. выросло на 19%. Хотя авиапромышленность ока­залась существенно перестроенной, она была еще не в состоянии удовлетворить возросшие потребности обороны в более совер­шенных машинах.

           «В 1940 году, — вспоминал А.И. Шахурин, — наша авиационная промышленность выпускала самолеты-истребители, развивавшие скорость в среднем 420—450 километров в час (лишь один И-16 по­следней модификации имел скорость более 500 километров в час). И вооружены они были главным образом пулеметами. А у лучших зарубежных самолетов скорость приближалась к 600 километрам в час, к тому же вооружены они были не только пулеметами, многие и пушками, брали значительный запас снарядов и патронов. На­шей боевой авиации необходимо было выйти на новый уровень, совершить качественный скачок, чтобы не только не уступать са­молетам фашистской Германии и других стран, но и превзойти их в летном, тактическом и боевом отношении. И эта работа уже ве­лась»[32].

           В 1939-м и 1940-х гг. СССР производил больше самолетов, чем Германия. Однако в фашистском рейхе в это время выпускались самолеты только новых типов, а в Советском Союзе — новых и ста­рых конструкций.

           Поэтому с конца 1940-х гг. среди авиастроителей развернулась напряженная борьба за ускоренное серийное освоение лучших ти­пов боевых машин. С марта 1941 г. авиапромышленность СССР перешла на суточный график, что повысило четкость и ритмич­ность ее работы. И если в 1940 г. производство новых типов само­летов было весьма незначительным, то в течение первой полови­ны 1941 г. авиапромышленность дала уже 146 истребителей новых типов, 548 бомбардировщиков Пе-2 и 249 штурмовиков Ил-2. За первое полугодие 1941 г. авиационная промышленность СССР вы­пустила новых самолетов: МиГ-3 — 1289, ЛаГГ-3 — 322, Як-1 — 335, Ил-2 - 249, Пе-2 и Пе-3 - 458[33].

           Всего за три с половиной довоенных года страна получила бо­лее 22 тыс. боевых самолетов.

           Несмотря на то, что к началу войны парк советских ВВС был значительно пополнен, большую часть из них все еще составля­ли машины устаревших конструкций. Например, в общем парке боевых самолетов было 82,7% старых типов и только 17,3% — но­вых. К сожалению, и некоторые самолеты новых типов по ряду тактико-технических данных уступали германским. Главный не[52]достаток заключался в слабом вооружении и низкой живучести. На 1 июня 1941 г. только 9,8% общего количества истребителей имели пушечное вооружение, остальные — 90,2% — пулеметное. Ударная сила бомбардировщиков и штурмовиков в целом была также низкой. В своем боекомплекте они, как правило, не имели достаточно эффективных средств борьбы с танками и мотомеха­низированными войсками противника. Заметно ослабляла боевую мощь ВВС страны и недостаточная готовность ее летного состава. К полетам в действительно сложных условиях военного времени к июню 1941 г. сумели подготовиться только отдельные соединения, а к ночным полетам — не более 15% летного состава.

           Фашистская агрессия, таким образом, застала ВВС страны и ее авиапромышленность в стадии широкой реорганизации, повыше­ния квалификации и мастерства всех кадров авиаторов.

           И все же следует считать большим достижением тот факт, что к лету 1941 г. производственные мощности советской авиационной промышленности уже почти в 1,5 раза превышали мощности авиа­заводов Германии. В целом производственная авиабаза СССР бы­ла подготовлена к запуску в серийное производство новых высоко­качественных боевых самолетов, что позволило в первые месяцы войны, несмотря на сложнейшие условия, достаточно быстро ор­ганизовать их массовый выпуск.

           Немало делалось и в области танкостроения. Серийное произ­водство танков в СССР началось за десять лет до начала Второй мировой войны и из года в год приобретало все больший размах. Уже в 1933—1935 гг. ежегодный выпуск танков значительно пре­вышал масштабы производства бронетанковой техники в других странах. В стране сформировались два мощных центра танкостро­ения — в Ленинграде и Харькове. Накануне фашистской агрессии танки, танковые моторы и броню производили 9 заводов.

           К началу Второй мировой войны значительная часть танков (Т- 37, Т-38, Т-26, Т-35 и ВТ), находившихся на вооружении Красной Армии, устарела, и перед советскими танкостроителями во весь рост встала задача — создать новые образцы машин, отличавшие­ся высокими тактико-техническими характеристиками. Танко­строительная промышленность была выделена в самостоятельную отрасль. Своевременная специализация сыграла положительную роль в деле развертывания массового производства, совершен­ствования конструкции танков и развития моторостроительной базы. Важное значение имело создание в 1938 г. нового танкового двигателя — дизельного мотора В-2. На Кировском заводе (г. Ле­нинград) в результате напряженной работы группы конструкторов во главе с Н. Л. Духовым и всего конструкторского коллектива (на­чальник конструкторского бюро Ж. Я. Котин) был создан принци[53]пиально новый образец тяжелого танка КВ, что сыграло важную роль в развитии как отечественной, так и мировой танковой тех­ники. На нем установили 76-мм пушку. В декабре 1939 г. танк КВ был принят к производству и на вооружение Красной Армии.

           В следующем году коллектив конструкторов Харьковского за­вода под руководством М.И. Кошкина (главный конструктор), А.А. Морозова и Н.А. Кучеренко создал лучший в мире по тому времени танк Т-34. Его творцам удалось блестяще решить про­блему оптимального сочетания надежной бронезащиты, высоких показателей огневой мощи, эффективного вооружения, подвиж­ности и большей маневренности. В 1940 г. два танка Т-34 первого выпуска совершили пробег по маршруту Харьков-Москва. После их демонстрации руководству страны было вынесено решение о начале серийного производства Т-34 для вооружения Красной Ар­мии.

           В 1940 г. удалось изготовить только 246 танков КВ и 115 (при плане — 600) танков Т-34. Сказались трудности организационного и технологического порядка. Правда, в первом полугодии 1941 г. выпуск новых боевых машин значительно увеличился: за это вре­мя промышленность дала стране 393 танка КВ и 1110 танков Т-34. И что особенно важно: если с 1931 по 1936 г. в общей массе выпу­щенных танков удельный вес средних и тяжелых составлял 24%, то накануне фашистского нападения их доля возросла до 43%[34]. Но и этого количества было явно недостаточно для перевооружения армии. Для сравнения отметим, что в этом же году в фашистской Германии было выпущено 1,4 тыс. средних танков новых типов.

           Хотя производственные мощности советского танкостроения к лету 1941 г. в 1,5 раза превышали мощность танковой промыш­ленности Германии, выпуск танков не соответствовал производ­ственным возможностям наших заводов.

           За годы довоенных пятилеток в СССР была также созда­на прочная промышленная база для производства боеприпасов. Созданный в январе 1939 г. Наркомат боеприпасов возглавлял И.П. Сергеев, а с марта 1941 г. — П.Н. Горемыкин. Темпы ее раз­вития резко возросли в 1939 г. В июне этого года Комитет обороны при СНК СССР утвердил мобилизационный план по боеприпа­сам, который предусматривал увеличение выпуска боеприпасов в 4,6 раза по сравнению с 1937 г. В соответствии с планом в стра­не развернулось строительство 24 заводов и одного комбината по производству боеприпасов, а также реконструкция 28 заводов. Уже в 1941 г. отечественная промышленность способна была выпустить боеприпасов более, чем втрое по сравнению с 1940 г. Только с ян­варя по июнь 1941 г. производство боеприпасов по важнейшим ви­дам увеличилось на 66%[35].

           [54] Быстро развивалась и советская военная судостроительная промышленность, располагавшая 21 заводом с хорошо обору­дованными стапелями, развитой сетью конструкторских бюро и научно-исследовательских институтов. Над созданием новых во­енных судов плодотворно трудился большой коллектив известных ученых, инженеров, конструкторов, и среди них: С.В. Киткин, В.Е. Костенко, А.Н. Маслов, Б.М. Малинин, В.Ф. Попов и др.

           Накануне Второй мировой войны в СССР была разработана пятилетняя судостроительная программа, рассчитанная на значи­тельный рост Военно-Морского Флота: на заводах было заложено 100 подводных лодок и более 120 надводных кораблей, в том числе 3 линкора, 2 тяжелых крейсера, 9 легких крейсеров и др. Однако строительство «большого океанского флота» требовало огромного количества металла и производственных мощностей. В 1939 г. Ко­митет обороны при СНК СССР принял решение о резком сокра­щении числа строящихся линкоров и тяжелых крейсеров. Основ­ные усилия были перенесены на строительство легких сил флота. В течение 1939—1940 гг. мощности судостроения увеличились в 3 раза. За первые три года третьей пятилетки промышленность передала Военно-Морскому Флоту 265 новых боевых кораблей различных классов.

           Таким образом, все отрасли военного производства СССР на­кануне Великой Отечественной войны расширили свои производ­ственные мощности. Были приняты меры к модернизации само­летов и танков в соответствии с мировыми военно-техническими достижениями, сделан шаг вперед в дальнейшем совершенствова­нии артиллерийского и стрелкового вооружения, возросло произ­водство боеприпасов.

           Если степень оснащения Красной Армии на 1 января 1937 г. взять за 100%, то к 22 июня 1941 г. количество винтовок в ней воз­росло в 2,5 раза, пулеметов — почти в 2 раза, минометов — в 35 раз, противотанковых орудий — почти в 4 раза, танковых пушек — в 2,5, зенитных орудий — в 5, орудий крупных калибров — 3,5 раза[36]. Что касается состояния военно-экономической готовности СССР к отражению фашистской агрессии, то несомненно одно: создан­ный самоотверженными усилиями народа военно-экономический потенциал страны не только обеспечивал важнейшие потребности Вооруженных Сил СССР накануне вражеского нападения, но и был способен даже в тяжелейших условиях войны значительно на­ращивать свое военное производство. Именно этот прочный и на­дежный потенциал послужил материальной основой достижения Великой Победы над фашистским блоком.

 

           [55] СНОСКИ оригинального текста