«Забыв отчизны давний плен, Богдана счастливые споры…»

Автор
Санин Геннадий Александрович

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XVII

Библиографическое описание:
Санин Г.А. «Забыв отчизны давний плен, Богдана счастливые споры…» // Связь веков: Исследования по источниковедению истории России до 1917 года. Памяти профессора А.А.Преображенского: сборник статей / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. А.В.Семенова. М., 2007. С. 99-131.

Текст статьи

[99]

Г.А.Санин

«ЗАБЫВ ОТЧИЗНЫ ДАВНИЙ ПЛЕН, БОГДАНА СЧАСТЛИВЫЕ СПОРЫ...»

           Эти строки взяты из поэмы А.С.Пушкина «Полтава», в которой гениальный поэт, глубоко изучивший имевшиеся тогда труды и опубликованные Д.Н.Бантыш-Каменским источники по истории Украины, дал блестящий анализ личности гетмана Мазепы, беспринципного политикана и предателя по своей природе. Поэма интересна еще и тем, что в ней несколькими строками намечено сопоставление личных качеств и политических взглядов двух антиподов украинской и русской истории — Богдана Михайловича Хмельницкого и Ивана Степановича Мазепы:

                     Забыв отчизны давний плен,

                     Богдана счастливые споры,

                     Святые брани, договоры

                     И славу дедовских времен.

           Задумывая эту статью, я намеревался проследить и сопоставить жизнь, личные качества и политические взгляды этих двух украинских гетманов, которые выросли, казалось бы, из одного истока, из одного социального корня, чтобы к последней своей жизненной черте подойти с совершенно разными результатами. Один как народный герой, воспетый в думах вождь, полководец и политик. Другой закончил свой жизненный путь с клеймом предателя, само имя которого стало на Украине знаком презрения, бранным словом.

           В процессе работы пришлось пересмотреть свои планы, ибо величины оказались совершенно несопоставимы. У одного из них отчетливо прослеживается поистине государственный ум, политическое мышление, собственная концепция развития страны. Результат его государственной деятельности на столетия определил жизнь Украины и России. Другого отличала абсолютная беспринципность, без[100]дарные политические комбинации и авантюры, предпринятые им наскоро, из-за преувеличенных опасений потерять личную власть и благополучие. Он умер на чужбине, проклятый и ненавидимый народом.

           Трудами одного из них была создана и в составе России укреплена украинская государственность, авантюризм и интриганство другого положили начало упадка этой государственности.

           Оценка личностей Богдана Хмельницкого и Ивана Мазепы всегда была политизирована, и я не намерен отходить от этой политизации, ибо речь идет о принципиально важном вопросе всей истории России и Украины — о благотворном влиянии воссоединения на исторические судьбы этих народов, о процессе превращения России в великую европейскую державу, о роли России в исторических судьбах народов Европы и Азии. Как писал еще в 1831 г. А.С.Пушкин в стихотворении «Бородинская годовщина»:

                     Куда отдвинем строй твердынь?

                     За Буг, до Ворсклы, до Лимана?

                     За кем останется Волынь?

                     За кем наследие Богдана?

                     Признав мятежные права,

                     От нас отколется ль Литва?

                     Наш Киев дряхлый, златоглавый,

                     Сей пращур русских городов,

                     Сроднит ли с буйною Варшавой Святыню всех своих гробов?^[1]

           Оценки историками личности и политики Богдана Хмельницкого хорошо известны, и в настоящем небольшом очерке нет нужды специально останавливаться на них. Что же касается Мазепы, то представляется совершенно верным наблюдение Т.Г.Яковлевой: «О Мазепе слышали все — даже те, кто очень далек от проблем Гетманщины. При этом в России о нем знают в основном по поэме А.С.Пушкина (боюсь, что даже многие историки), а в Ук[101]раине — по купюрам “гривен”. “Изменник”, или “герой”— других красок кроме черной и белой для Мазепы обычно не используют, а в детали и подробности вникают очень редко»^[2].

           Следует признать справедливость утверждения автора статьи: «Серьезных научных работ, посвященных Мазепе, очень мало»^[3]. Действительно, можно назвать монографию Н.И.Костомарова, считавшего Мазепу интриганом, ради своих личных выгод готовым на любую подлость и вовсе не ставившим целью независимость Украины^[4], несколько статей и глав о измене И.С.Мазепы в обобщающих работах о Петре I и Северной войне.

           Если не принимать во внимание заведомо не научные, явно тенденциозные публицистические статьи в прессе, написанные в подчеркнуто антирусском духе, то для современной украинской историографии характерны призывы дать «правдивый, объективный, взвешенный, основанный на фактах, а не на эмоциях»^[5] анализ деятельности этого гетмана, которого тем не менее априорно называют великим^[6]. Причину измены Мазепы и его перехода под протекторат Швеции объясняют тем, что Москва не выполнила условий Мартовских статей Богдана Хмельницкого, не защитила Украину от посягательств внешних врагов и не поддержала планов объединить Левобережную и Правобережную Украину под его булавой^[7]. Аналогичные призывы к научной объективности, а фактически к оправданию измены Мазепы, к созданию из предателя украинского и русского народов борца за «независимую» Украину звучат и у петербургского историка Т.Г.Яковлевой в цитированной [102] выше работе^[8]. Полемика вокруг личности Хмельницкого и Мазепы идет главным образом по вопросу украинской государственности. Вопрос о формировании и эволюции украинской государственности в настоящее время исследуется весьма активно и, надо сказать, весьма тенденциозно. Долгое время он был запретной темой и до конца 80-х гг. фактически не исследовался. В Тезисах ЦК КПСС по поводу 300-летия воссоединения Украины с Россией лишь констатировалось, что в годы Освободительной войны 1648-1654 гг. шел процесс складывания государственности. «Богдан Хмельницкий ...правильно понимая ее задачи и перспективы, видел невозможность спасения украинского народа без его объединения с великим русским народом, настойчиво добивался воссоединения Украины с Россией»^[9]. В это же время утвердилось мнение о том, что к 1654 г. сложились лишь элементы украинской государственности. Один из ведущих историков Украины XVII в. А.И.Баранович писал: «Создание в ходе освободительной войны военных и административно-судебных органов на освобожденных украинских землях было в то же время и процессом складывания элементов украинской государственности. Однако, в тот период этот процесс не мог завершиться созданием суверенного украинского государства. В тех исторических условиях Украине угрожало поглощение или шляхетской Польшей, или султанской Турцией и единственно правильным путем, обеспечивающим прогрессивное развитие украинского народа, было воссоединение с русским народом в едином Русском государстве. Богдан Хмельницкий, выдающийся государственный деятель и полководец, именно в этом направлении и проводил свою политику. Это является одной из его исторических заслуг»^[10].

           [103] Аналогичные оценки сохранились и в историографии 60-70-х гг., правда, уточнялось, что эти элементы проявились уже «в предшествующие столетия» в украинском казачестве, и подчеркивалась весьма развитая система высших и местных органов власти на Украине^[11].

           Начало активного исследования проблем формирования украинского государства было положено статьей А.И.Гуржия и В.А.Смолия «Становление украинской феодальной государственности», написанной в 1990 г., в которой авторы утверждают, что постепенное возрождение украинской государственности началось на базе казачества, ибо после того, как в XIV-XV вв. земли Украины (sic — !) оказались под властью Литвы, а затем и Речи Посполитой, прежняя феодальная элита общества утрачивала национальные черты, ополячивалась и принимала католицизм. В ходе Освободительной войны на Украине сложились не элементы государственности, а полностью сформировалось государство в основных своих функциях^[12]. Такой вывод представляется вполне обоснованным, учитывая как развитость структуры всех ветвей власти в Украине, так и ее контакты с сопредельными странами, а прежде всего условия пребывания Украины в составе России, зафиксированные Мартовскими статьями Богдана Хмельницкого.

           Вместе с тем, в украинской историографии уже в 1993 г. применительно к Освободительной войне утверждается термин «национальная революция»^[13]. Содержание этого термина авторы определяют следующим образом: «...а) создание независимого государства в этнических гра[104]ницах Украины, а также и благоприятных условий для развития украинской нации; б) утверждение нового социально-экономического строя, в основе которого лежала бы мелкая (фермерского типа) собственность на землю»^[14].

           Употребление термина «революция» в данном случае представляется совершенно неправомерным. Революция есть не только изменение социально-экономического строя, но переход от изжившей себя общественно-экономической формации к более прогрессивной, переворот во всей социально-экономической структуре общества. Национально-освободительная революция тоже предполагает смену общественно-экономической формации, чего на Украине в середине XVII в. не произошло, и сами упомянутые выше авторы называют сложившееся там государство феодальным. Кстати, о казацкой буржуазно-демократической революции середины XVII в. писал М.Н.Покровский в свете теории «торгового капитализма»; как социальную революцию, приведшую к падению феодального строя на Украине, рассматривал войну 1648-1654 гг. В.А.Мякотин^[15].

           Ошибочность таких построений доказана блестящими работами украинских историков 60-70-хгг. Е.И.Стецюк, В.А.Маркиной и других авторов, которые убедительно показали, что в ходе Освободительной войны не был ликвидирован феодальный порядок, а произошло изменение формы феодальных отношений и формы землевладения: исчезло магнатское и шляхетское землевладение с крепостным правом, барщиной и оброком, верховным собственником земли стало государство («Войско Запорожское»), реально земля находилась в пользовании мелких крестьянских и казацких хозяйств.

           Сохранилось крупное церковное и монастырское землевладение и стало формироваться так называемое «ранговое» землевладение (села и мельницы закреплялись за определенными должностями в «Войске Запорожском»).

           [105] Хотелось бы специально подчеркнуть, что никакого «фермерского типа» мелких крестьянских и казацких хозяйств, как пишет В.С.Степанков, на Украине не сложилось, ибо земля не находилась в их собственности.

           Постепенно, по мере нобилитации казацкой старшины на отошедшем к России левом берегу Днепра и восстановлении власти магнатов на Правобережье, восстанавливались прежние формы феодальных отношений^[16].

           Изучение проблем становления украинского государства важно и для понимания российской истории XVII в. Вспомним полемику, которая возникала в рамках дискуссий о генезисе капитализма и об абсолютизме: речь шла о последствиях и результатах народных восстаний и крестьянских воин в России XVII-XVIII вв. Перед нами уникальный пример победы казацко-крестьянской войны, когда восставшие смогли реализовать свои социальные требования. Мы видим, что победа в этой войне привела лишь к смягчению форм феодальных отношений, к исчезновению крупного землевладения светских феодалов.

           На примере Хмельницкого и Мазепы мы можем видеть, как у двух политических деятелей, вышедших корнями из одной социальной среды, формируется разный склад характера, разные жизненные ценности, разное понятие о соотношении личной выгоды и долга перед страной и народом. В каких же условиях начали формироваться характеры Ивана Степановича Мазепы и Богдана Михайловича Хмельницкого? Скудные сведения, сообщаемые источниками, позволяют сказать лишь несколько слов о годах их детства и юности.

           Зиновий-Богдан Михайлович Хмельницкий родился в декабре 1595 г. в небольшом украинском городке Чигирин. Дом Хмельницких стоял у самого подножия крутой и высокой Замковой горы, на вершине которой еще и сегодня видны руины замка, построенного в XVI в. и ставшего надежной опорой украинских казаков и русских ратных лю[106]дей в смутное для Украины время второй половины XVII в. Внизу протекала узкая речка Тясмин.

           Городок стоял у самой южной границы Украины, на краю ничейного Дикого Поля, в необозримых степных просторах которого проложили свои страшные «шляхи» отряды крымских, ногайских, буджатских и других татарских орд. В этом опасном для жизни месте вырастали и формировались сильные характеры степных витязей-казаков.

           Сведения о роде Хмельницких скудны и противоречивы. Наиболее вероятно, что Хмельницкие вышли в XVI в. из Перемышльской земли, где некий шляхтич Станислав Хмельницкий владел селом Германовка под Львовом. Польский историк XVII в. В.Коховский и казацкий летописец XVIII в. С.Величко писали, что отец Богдана вышел из Литвы, или из Мазовецкой земли, последнее мало вероятно, ибо Михаил Хмельницкий был православным. В начале XVII в. Михаил был служилым шляхтичем при дворе коронного гетмана Речи Посполитой С.Жолкевского, а позднее перешел на службу к корсуньско-чигиринскому старосте Я. Даниловичу вначале как осадчий, а затем получил должность подстаросты в г. Чигирине, рядом с которым примерно с 1570-х гг. владел хутором Суботов и выселками Новосельцы^[17].

           Должность подстаросты была довольно высокой, ибо староста Я.Данилович редко бывал в своей округе и Михаилу Хмельницкому приходилось заниматься всеми делами — от занятий хозяйством до суда и командования войсками. Высокая административная должность и придворные связи со знатными магнатскими фамилиями доказывает ошибочность утверждения украинских историков о том, что Хмельницкий был «мелким шляхтичем»^[18].

           В «привилее», выданном королем Владиславом IV Богдану Хмельницкому в 1646 г., подтверждалось, что Суботовым и Новосельцами Хмельницкие владеют не менее [107] 70 лет «с матерним лесом и с бором, сенокосы, с прудами и мельницы, и со всем, в лицах описанным, с приналежностями ... содержать имеет»^[19]. Позднее сам Хмельницкий на переговорах с польскими властями вспоминал, что до разорения хутора шляхтичем Чаплинским в 1646 г. у него было 40 кип хлеба урожая еще предшествующих лет, табуны коней, стада коров и волов, множество овец, четыре пруда, несколько мельниц, пасеки, шинки с медом и водкой. Все это стоило 2000 злотых^[20]. Возможно, Хмельницкий сильно преувеличил стоимость разграбленного и уничтоженного добра, но все равно перед нами яркая картина устоявшегося (с 1570-х гг.!), процветающего, богатого хозяйства, а не мелкого, полунищего шляхетского маетка!

           Сведений о роде И.С.Мазепы еще меньше. Неизвестна даже более или менее точная дата рождения. Н.И.Костомаров называет и 1629, и 1644 годы, отмечая, что обе эти цифры «не вполне точны»^[21]. 1639 г. называют Т.Г.Яковлева и О.Субтельний (Т.Г.Яковлева даже называет точную дату: 20 марта, правда, не аргументируя ее). Вероятно, правильнее осторожно датировать рождение Мазепы «около 1640 г.», как это делает В.А.Смолий^[22].

           Польский король Сигизмунд-Август в 1572 г. пожаловал предку Ивана Степановича, шляхтичу Мазепе-Калединскому, село Мазепинцы на Волыни (любопытное совпадение: примерно в это же время М.Хмельницкий получил Суботов), за что и должен был нести королевскую службу по Белоцерковскому староству^[23]. Как и род Хмельницких, Мазепы принадлежали к известному православному шляхетскому роду, возможно, более знатному, чем Хмельницкие, ибо имели родовой герб «бонч» (Хмельницкие родового герба не имели) и связи при королевском [108] дворе^[24]. Сведений о хозяйстве села Мазепинцы у нас нет, но судя по дальнейшей судьбе И.Мазепы, оно было немалым.

           И Богдан Хмельницкий, и Иван Мазепа получили традиционное для богатых и знатных украинских шляхтичей образование. Богдан Хмельницкий начал учебу в Киевской православной школе.

           Около 1608 г. отец Богдана Хмельницкого, используя свои связи со знатными магнатскими фамилиями Речи Посполитой, устроил своего сына в недавно основанный иезуитами львовский коллегиум. За семь лет юноша прошел полный курс наук, изучив грамматику, латинский язык, риторику, поэтику, философию, богословие. Кроме того, Богдан хорошо владел немецким и французским языками, о чем свидетельствовал знавший Хмельницкого французский посол в Варшаве де Брежи.

           Иван Мазепа учился в Киево-Могилянской коллегии (которая позднее стала Академией). Коллегия была создана в 1632 г. киевским митрополитом Петром Могилой, объединившем «гимназиум» Киево-Печерской лавры (открыт П. Могилой в 1631 г.) и Братской Киевской православной школы, существовавшей с 1615 г., в основе которой лежала, вероятно, та самая православная школа, в которой учился до 1608 г. Богдан Хмельницкий. Можно предположить, что эти люди, жизненный путь которых в последующем разошелся столь радикально, начинали его в одной альма-матер.

           Точные годы обучения Мазепы в Киево-Могилянской коллегии неизвестны, но их можно примерно определить путем «обратного отсчета времени». В 1659 г. Мазепа был направлен с королевским поручением к гетману Ивану Выговскому, а до этого он перебрался из Киева в Варшаву и три года путешествовал по Европе, обучаясь в университетах Голландии, Италии, Германии и Франции. Следовательно, закончить обучение в коллегии он мог около 1656 г.

           Когда же Мазепа поступил в коллегию? Весь курс обучения длился в коллегии 12 лет, но Мазепа, скорее все[109]го, учился 6 лет, т.к. завершающие курс наук философию и теологию он слушал не в киевской коллегии, которую покинул, перебравшись ко двору короля Яна Казимира, а оттуда в Европу, а в европейских университетах. В Киево-Могилянской коллегии эти науки изучали в старших 7-м и 8-м классах. Следовательно, Мазепа учился только 6 лет, в первых шести классах, и поступил он в коллегию около 1650 г.

           Итак, оба юноши были из знатных украинских шляхетских семей, оба в начале своего жизненного пути получили весьма приличное образование, оба имели хорошие связи в высших кругах, а значит и хорошую основу для придворной карьеры.

           Однако отец Богдана рассудил иначе, и дальнейшие судьбы Хмельницкого и Мазепы оказались диаметрально противоположными. Неся опасную службу на границе с Диким Полем, Михаил Хмельницкий водил дружбу с казаками, пользовался у них уважением как опытный и смелый военачальник, и когда в 1615 г. Богдан окончил львовский коллегиум, оставил сына при себе, чтобы тот вдобавок к книжной премудрости набрался жизненного опыта, научился владеть конем и саблей, постиг казацкую науку.

           А наука была весьма серьезной. За 29 лет (с 1615 по 1644 г.) татары 33 раза обрушивались на земли Украины и Польши с крупными вторжениями, не считая заурядных ежегодных мелких набегов^[25]. Создается впечатление, что Хмельницкий, вначале под командой отца, погибшего в неудачной битве под Цецорой в 1620 г., не покидал седла, громя вместе с казаками проходившие мимо татарские отряды и отбивая полон. В Цецорской битве Богдан сам попал в турецкий плен. Выкупленный матерью и казаками, через два года он записался в реестровые казаки Чигиринского полка, окончательно связав свою судьбу с казачеством. Около 1630 г. женился на дочери своего друга Якима Сомко Анне и в 1632 г. у них родился первенец — Тимофей. Казаки избрали Богдана Чигиринским сотником.

           [110] Как это ни покажется парадоксальным, но уже в эти годы проявилась такая черта характера Хмельницкого, как верность данному слову и присяге (в отличие от Мазепы), что позволило ему со временем стать выдающимся политическим деятелем своего времени: политик только тогда достигает успеха в главных своих целях, когда сохраняет верность заключенному с союзниками договору. Мелочная интрига несовместима с серьезной политикой. «Кредит потерять, — говорил Петр I, — все потерять».

           В Хмельницком, как и во всем украинском народе, конечно же, зрело недовольство политикой национального, социального и религиозного угнетения, проводимой Речью Посполитой в Украине, но вплоть до 1637 г. он не участвовал в восстаниях казаков и крестьян, хотя и сочувствовал им. Тем более он не разделял возникавших уже тогда планов перехода Украины в подданство российского царя, к чему призывал и глава украинской православной церкви киевский митрополит Иов Борецкий. В челобитной царю Михаилу Федоровичу он просил в 1624 г. защитить православных на Украине, некогда отторгнутых «от твоея державы»^[26]. Прибывшие в Москву посланцы от Борецкого прямо говорили, что восставшие казаки просят принять Украину в российское подданство^[27].

           Когда в 1632-1634 гг. Россия попыталась вернуть захваченный Польшей в «Смутное время» Смоленск, Хмельницкий оказался в числе тех нескольких тысяч казаков, которые пришли в армию короля Владислава IV. Чигиринский сотник отличился особой храбростью и умением, за что был представлен королю и получил из рук Владислава IV саблю.

           21 год спустя, в 1655 г., в разговоре с русскими дипломатами Хмельницкий сожалел об этом. Он говорил цар[111]ским посланцам, что его отец Михаил Хмель не раз заповедовал сыну никогда не поднимать оружия против России, а, напротив, соединиться с ней и верно служить русскому царю. Тогда, в 1634 году, он нарушил отцовскую заповедь, и «сабля сия порочит Богдана»^[28].

           В восстаниях казаков 1637-1638 гг. Хмельницкий хотя и участвовал, но вел себя весьма осторожно, не выдвигался на первые роли и уж тем более не изменял королю и Речи Посполитой, не ставил цели разорвать с ними^[29].

           К 1637 г. это был уже вполне зрелый, сорокадвухлетний казак, уважаемый воин и администратор, к тому же весьма образованный человек, почему и выбрали его реестровые казаки генеральным войсковым писарем, вторым после гетмана должностным лицом, ведавшим войсковой канцелярией, внутренними делами казаков. Рост недовольства и протеста у Хмельницкого скорее всего начался после введения в Украине так называемой «Ординации» 1638 г., которая ограничивала численность реестровых казаков двумя тысячами и ликвидировала право выбирать войсковую администрацию (выбирать разрешалось не выше сотника). Это был удар и лично по Хмельницкому: из генерального войскового писаря он вновь становился Чигиринским сотником.

           И, тем не менее, Хмельницкий сохранял верность присяге и продолжал честно служить королю. Не только на Украине был известен этот казак. Его хорошо знали в Варшаве и несколько раз принимал сам король. (Владислав IV планировал тайно от Сената и Сейма организовать казацкий поход на Турцию и спровоцировать султана на объявление войны Польше. Во время войны король имел право увеличить наемное войско и намеревался использовать его для подавления своеволия магнатов.) Хмельницкий был принят у канцлера Е.Оссолинского, у Радзейёвских, Даниловичей, Хмелецких, Жолкевских, его личными врагами были магнаты С.Калиновский, С.Конецпольский [112] и С.Потоцкий. Богдан был близко знаком с французским послом де Брежи, навербовал для Франции казацкий отряд и 19 апреля 1645 г. имел аудиенцию у принца Конде в Фонтенбло. Набранный Хмельницким отряд участвовал в осаде Дюнкерка, а сам он позднее не без гордости называл Конде «своим старым вождем»^[30].

           Готовить восстание казаков и крестьян Хмельницкий стал только после того, как в 1646 г. с ведома и при поддержке коронного гетмана С.Конецпольского Чигиринский подстароста С.Чаплинский напал и разорил родовое владение Хмельницкого хутор Суботов, запорол насмерть его младшего сына и забрал к себе невенчаную жену Хмельницкого. Хмельницкий безуспешно пытался вызвать Чаплинского на поединок, но тот не принял вызова. Сейм решил спор в пользу Чаплинского.

           В поисках справедливости Богдан обратился к королю. На аудиенции состоялся любопытный разговор, который позволяет предположить, что начавшееся в декабре 1647 г. казацкое восстание произошло если и не по «подсказке» Владислава IV, то во всяком случае, с его ведома. «Силе следует противопоставить силу, — говорил король. — Ты также воин. Если Чаплинский смог найти себе приятелей и товарищей, и ты можешь найти. Знаю я и об утеснениях казаков, но помочь вам не в силах. Пора бы, кажется, всем вам вспомнить, что вы воины; у вас есть сабли: кто вам запрещает постоять за себя? Я же с своей стороны всегда буду вашим благодетелем»^[31].

           «Такой откровенности, — писал Н.И.Костомаров, — было достаточно, чтобы показать Хмельницкому, что он может и что должен делать. ... Хмельницкий выехал из Варшавы без удовлетворения, осмеянный, но с твердой решимостью освободить Украину от власти панства и, может быть, сделать казаков орудием преобразования Речи Посполитой»^[32]. Таким образом, уже начиная восстание в декабре 1647 г., Хмельницкий не изменял ни королю, ни [113] Речи Посполитой: его целью была ликвидация Ординации 1638 г., восстановление привилегий казачества, обуздание своевольства магнатов — «королевят», усиление королевской власти.

           Иное дело Мазепа. О жизни Мазепы после окончания учебы (примерно 1656 г.) в Киево-Могилянском коллегиуме и до появления его в 1663 г. у гетмана Правобережной Украины Павла Тетери известны лишь 2-3 факта, но факты эти позволяют сделать определенные предположения. Как писал позднее в Малороссийский приказ сам Иван Степанович, он был направлен «на воспитание ко двору Яна Казимира, где был «покоевым»^[33]. Возникает вопрос: каким образом юный, 15-16-летний Мазепа, несмотря на войну России и Украины против Речи Посполитой, мог добраться до Варшавы и стать придворным короля? Ответ может быть только один: изменив сражающейся Украине и России и перейдя на сторону ее врагов, а, возможно, и первый раз в своей жизни изменив присяге, которую он вместе со всеми киевлянами, скорее всего, принес в 1654 г. царю Алексею Михайловичу перед российским послом В.В.Бутурлиным.

           Как видим, с самого начала карьера Мазепы была направлена на разрыв с народом, со сражающейся Украиной и на сближение с Речью Посполитой. Таким образом, если Хмельницкий начал службу со сближения с народом, с органического срастания с ним, как патриот Украины и одновременно как верный воин и подданный короля, то служба Мазепы началась с измены своему народу, с разрыва с ним и перехода в лагерь его противников. Несомненно, юноша не мог предпринять этого шага без поддержки отца, Степана Мазепы, шляхтича пропольской ориентации, сторонника Ивана Выговского.

           Вскоре король отправил Ивана Мазепу и еще двух молодых шляхтичей за границу для обучения на три года, и Мазепа изучал философию в университетах Нидерландов, Италии, Германии и Франции^[34]. Первая «служба» Мазепы документально зафиксирована в 1659 г., когда по возвра[114]щении из-за рубежа он был направлен к тогдашнему гетману Ивану Выговскому^[35]. Речь шла о ратификации заключенного И.Выговским Гадячского договора.

           Род Мазеп принял весьма деятельное участие в возвращении Украины под власть польского короля на условиях Гадячского договора. Его отец, Степан Мазепа, был в составе гетманской делегации, направленной в Варшаву для рассмотрения договора на Сейме. Сейм фактически отказался ратифицировать договор, внеся в него неприемлемые для казаков условия. Тем не менее, участвовавшая в посольстве казацкая старшина и украинская шляхта в накладе не осталась: 34 чел. были нобилитованы и получили земельные владения, а 7 чел., уже имевших шляхетское достоинство, получили новые имения. Среди них оказался и некий Адам Мазепа, которому было дано село Каменица в Киевском воеводстве^[36].

           Затем, вновь как королевский посланец, Иван Мазепа был в 1660 г. у гетмана Юрия Хмельницкого и приложил руку к переходу Юрия на сторону Речи Посполитой. Действовавшая вместе с Юрием Хмельницким русская армия В.Б.Шереметева была выдана крымским татарам. 1 января 1663 г. на захваченной Польшей Правобережной Украине был избран гетманом Павел Тетеря. Вскоре вместе с королем новый гетман предпринял попытку захватить Левобережную Украину, в походе короля участвовал и Иван Мазепа. В марте Мазепу направили к Павлу Тетере для вручения гетману знаков власти: булавы, королевского знамени, печати, а также договориться о времени и месте принесения присяги королю. Однако Тетеря, оскорбленный низким статусом Мазепы (тот был всего лишь королевским «покоевым»), отказался принять знаки власти из его рук^[37]. Так в 1663 г. Мазепа окончательно перебрался на Украину.

           [115] Впрочем, обстоятельства его появления в родных краях источники освещают противоречиво. В мемуарах личного врага Мазепы, королевского придворного Христофора Паска сообщается романтическая сплетня о том, что Мазепа находился в интимной связи с женой некоего магната, пана Фальбовского, и, уличенный мужем, был схвачен, обмазан с ног до головы дегтем, обсыпан пухом, усажен задом наперед на полудикую лошадь, потом у лошади над ухом выстрелили из пистолета, и та умчала несчастного на Украину^[38].

           Впрочем, изложенная выше версия об участии И.Мазепы в королевском походе, безусловно, более вероятна. Эта версия отражена в польских источниках, использованных Т.В.Чухлибом, и в украинской летописи С.Величко. Величко пишет, что Мазепа покинул войско короля и остался при своем старом отце в Мазепинцах (вероятно, после неудачной миссии у Павла Тетери. — Г.С.)^[39].

           После поражения короля от левобережных казаков и от русских войск под г. Глуховым и на реке Десне, после его отступления, в 1666 г. на Правобережье поднялось новое антипольское восстание казаков и крестьян, и гетманом вместо бежавшего в Польшу Павла Тетери избрали Петра Дорошенко. Мазепа покинул короля и перешел на службу к новому гетману.

           Так в трудный для Яна Казимира час поражений и неудач Мазепа изменил своему покровителю и переметнулся на сторону его врага, весьма популярного тогда среди восставших украинцев, гетмана Петра Дорошенко.

           Итак, Богдан Хмельницкий, 32 года верой и правдой служил королю и даже вынужденный поднять восстание за права украинского народа, стремился вначале добиться этих прав, сохранив верность присяге и единство с Речью Посполитой. Мазепа, не прослужив и четырех лет, ради личной карьеры и выгоды примкнул к восставшим и изменил своему королю.

           [116] Деятельность Богдана Хмельницкого по созданию украинского государства в годы Освободительной Войны, эволюция идеи воссоединения с Россией как единственной возможности сохранения сформировавшегося украинского государства, положение Украины в составе России — все эти вопросы рассматривались в подготовленном Н.М.Рогожиным и мной докладе, зачитанном в январе 2004 г. на российско-украинской конференции по поводу 350-летия Переяславской рады, проходившей в Институте российской истории РАН (материалы конференции опубликованы: «История русско-украинских отношений в XVII-XVIII веках: К 350-летию Переяславской рады». М., 2006. // Научный Совет РАН «История международных отношений и внешней политики России». / Бюллетень. Вып. 2.). Украина в составе России полностью сохраняла свой государственный строй, свою систему высших и местных органов власти, свои финансы, налоги, свое войско, гетман вел самостоятельную внешнюю политику, которая вполне органично сплеталась с политикой России.

           Ко времени избрания гетманом И.С.Мазепы (25 июля 1687 г.) государственный строй и положение Левобережной Украины в составе России практически оставались те же. Изменения сводились к тому, что при избрании гетманом Юрия Хмельницкого в 1659 г. было отменено право каких бы то ни было внешнеполитических контактов. Кроме того, гетман не мог своей властью назначать и смещать полковников — вопрос этот решался только на полковой раде^[40]. Эти изменения явились ответной реакцией московского правительства на попытку И.Выговского вернуть Украину в состав Речи Посполитой. Тем не менее в реальной жизни эти права гетманов сохранились. Те же И.Самойлович и И.Мазепа поддерживали самостоятельные контакты и с Речью Посполитой, и с Крымским ханством.

           Что же касается внутренней политики российского правительства в Украине, она почти не изменилась. Правда, увеличилось по сравнению с 1654 г. количество русских [117] гарнизонов и воевод в украинских городах, но в этом никакой особой национальной политики не было, просто с правого на левый берег Днепра переместились боевые действия против Речи Посполитой и ее сторонников среди казачества, а в 1670-1690-х гг. — против Османской империи.

           В 1665-1666 гг. была неудачная попытка ввести подворное обложение с поступлением денег в московскую казну и провести в Украине перепись. Гетман И.М.Брюховецкий, прибыв в Москву, бил челом государю «всеми городами малороссийскими», но из этого ничего не получилось: на Левобережье началось восстание казаков и крестьян, и перепись немедленно прекратили^[41]. Больше всего население Левобережной Украины было недовольно вмешательством российских воевод в местные дела (в условиях войны дело совершенно заурядное). Поэтому нужно было четче ограничить компетенцию воевод. В статьях, принятых при избрании Юрия Хмельницкого и Д.Многогрешного, воевода предстает только как командир российского вооруженного отряда, который не имеет права вмешиваться в дела гетманской и полковой администрации, не может судить население, самовольно ставить своих солдат на постой. Гарнизон содержится только за счет московской казны^[42].

           Если Богдан Хмельницкий ради достижения высоких политических целей использовал в первую очередь методы честной и открытой дипломатии и войны, то единственной целью Мазепы была личная власть, а методами достижения этой цели были беспринципность, предательство своих покровителей и интрига, которые соединялись с умением обольстить и понравиться любому, от кого зависела судьба. Своих взглядов на важнейшие политические проблемы Мазепа либо не имел, либо менял их моментально в угоду новому покровителю.

           [118] Изменив в 1663-1666 гг. Яну Казимиру и гетману Павлу Тетере, он перешел на сторону гетмана Правобережной Украины Петра Дорошенко, сумел своими способностями, знаниями и ловкостью быстро дослужиться до чина войскового писаря. В 1674 г. был направлен послом в Турцию, но по пути был схвачен запорожцами и передан врагу Дорошенко — гетману Левобережной Украины Самойловичу, а тот переслал его в Москву. Мазепа изменяет Дорошенко и вскоре уже при Самойловиче достигает чина генерального есаула — второго после гетмана человека в войске.

           В 1686 г. Мазепа вместе с сыном Самойловича Григорием прибыли послами от Самойловича. В это время В.В.Голицын и Софья готовились к переговорам о Вечном мире с Речью Посполитой на условиях признания за Россией прав на Левобережную Украину, Киев, Запорожье и Смоленск, за Польшей оставалось Правобережье Днепра. Россия должна была вступить в новую войну против Османской империи. Планы Самойловича были другие: в союзе с Османской империей начать войну против Речи Посполитой и присоединить Правобережную Украину. Иван Самойлович хотел стать гетманом на обоих берегах Днепра, объединить Украину под своей булавой. В Москве у гетмана были, хотя и не многочисленные, сторонники: тот же князь Г.Г.Ромодановский, вместе с которым они нанесли дважды поражение туркам под Чигирином и победоносно завершили войну 1672-1681 гг. Убедить Голицына не разрывать мира с Турцией, но в союзе с ней начать новую войну против Речи Посполитой, должны были Григорий Самойлович и Иван Мазепа. Следовательно, Мазепа и сам поддерживал планы гетмана.

           В инструкции, составленной, скорее всего, самим Мазепой, утверждалось, что верить полякам нельзя, ибо «мир тот польская сторона наибардзе хочет мети для союзу, или для случения сил в войну с собою против Турции ... и тое чинитимут лукаво. Не по истине, хотячи царство Российское отшукати и звалити на него военного тяжару бремя». Кроме того польская рада — крайне ненадежный союзник: «не всякие присяги свои сохраняет, и в какой бы присяге [119] оказался бы им непожиток, тую ломают и разоряют, что и показали они спокон веков»^[43].

           Мазепа убеждал посольских дьяков и В.В.Голицына в опасности войны против Турции и Крыма. Удар на Крым, говорил он, потребует «великого и особого приготования», марш через безводную степь большими силами очень труден и долог, да и в Крыму «безводные суть места, войскам великим распространив нельзе». Если даже удастся захватить Крым, то удержать его будет крайне сложно из-за трудности снабжения войска, да и «Крыму завоеванием не звоюются все орды, поневаж с Крыму есть еще им куды от войны, или от так явней ухилитися», да и татары, «обложенные войной», лишь усилят набеги^[44]. Аргументация, надо сказать, заслуживающая внимания: все эти трудности российская армия испытала в полной мере во время русско-турецких воин XVII и XVIII вв.

           Переубедить фаворита царевны Софьи Самойловичу не удалось, и в 1686 г. был заключен Вечный мир и антиосманский союз России с Речью Посполитой. Летом следующего года состоялся неудачный поход В.В.Голицына и И.Самойловича на Крым.

           Точка зрения Мазепы на проблемы внешней политики меняется моментально и круто, когда при поддержке В.В.Голицына появилась возможность сбросить И.Самойловича и самому стать гетманом. Обычно расправу с Самойловичем объясняют двумя причинами. 1. В.В.Голицыну нужен был «козел отпущения», виновник неудачи первого крымского похода (термин «поражение» здесь вряд ли подходит, ибо не было военных действий). 2. Старшина была недовольна жесткой и самовластной политикой гетмана, нарушавшего ее права и привилегии, самовольно каравшего и миловавшего и явно стремившегося сделать гетманскую власть совершенно неограниченной, если не наследственной.

           [120] По-видимому, ни то, ни другое не было главным. Неудача похода на Крым была, скорее всего, поводом к смещению Самойловича, а не причиной: Голицын не стал расследовать обоснованность ходивших среди русских ратных людей слухов о том, что степь у Перекопа подожгли не татары, а казаки по приказанию гетмана^[45]. Приказа гетмана о поджоге степи скорее всего не было. Если бы Самойлович отдал такой приказ, даже устный, об этом, скорее всего, знал генеральный есаул Мазепа, которого гетман считал безоговорочно верным сподвижником. Между тем в доносе старшины, составленном Мазепой и Кочубеем, высказывается лишь предположение, что степь подожжена по приказу гетмана^[46].

           В Москве, конечно же, были недовольны попытками гетмана утвердить на Украине неограниченную гетманскую власть и передать свою булаву по наследству старшему сыну. В доносе старшина обвиняла Самойловича, «что он, гетман, самовольно владеет и хочет владеть Малою Россиею... К царствующему граду Москве не токмо мирским, но и духовным людям ездить запрещает и городы государские малороссийские не государскими, но своими именует, и людем войсковым приказывает, чтобы ему, а не монархам верно служили»^[47].

           Главная причина падения Самойловича состояла в том, что он и после начала новой войны с Османской империей продолжал доказывать и московским властям, и украинской старшине ошибочность внешнеполитического курса В.В.Голицына. «Купила ныне Москва себе лиха за свои деньги, полякам данные. ... Жалели малой дачи татарам давать, а будут большую казну давать, какую татары похотят. И после того бывал смутен и сердит, и таковы ж слова в случаях речей поновлял, а за тот мир, учиненный между монархами, не велел и молебствовать по церквам»^[48]. С та[121]кой позицией украинского гетмана Голицын и Софья примириться не могли, Мазепа же немедленно подстроился под их настроения. 25 июля 1687 г. на берегу реки Коломак состоялась рада, избравшая гетманом Мазепу. Самойлович был обвинен в измене, сослан в Сибирь, где и умер.

           Получив булаву, Мазепа действует энергично, но скорее в своих властных интересах, чем ради отчизны. Он старается на всякий случай избавиться от многочисленной родни Самойловича и его сторонников. Гетман постоянно выдвигал обвинения против племянника Самойловича, гадячского полковника М.В.Галицкого и, наконец, лишил его полковничей булавы; тайно слал доносы на переяславского полковника Леонтия Полуботка, обвиняя его в связях с ханом; враждовал с митрополитом Гедеоном Четвертинским, сын которого Юрий был помолвлен с дочерью Самойловича; успешно чернил бывших своих сообщников по доносу на Самойловича.

           Мазепа никогда не отличался (в противоположность Хмельницкому) военными талантами, хотя имел достаточный боевой опыт. Его успехи на поле брани зависели от вышестоящих военачальников. Так было и во время второго крымского похода В.В.Голицына в 1689 г., когда с большими трудами дошли до Перекопа и после трехдневной осады 21 мая отступили от города.

           В Москве неудачу превратили в триумф, устроили празднество, дабы укрепить влияние Софьи и ее фаворита. 10 августа на празднество прибыл И.С.Мазепа в сопровождении 304 казаков из числа знатнейших в Войске Запорожском старшин и попал, что называется, «как кур во щи» — в самый эпицентр борьбы за престол между Софьей и юным Петром, между кланами Милославских и Нарышкиных. Можно было вместе с гетманской булавой потерять и собственную голову с казацким оселедцем и шляхетским гонором. В ночь с 7 на 8 августа Петр укрылся за стенами Троице-Сергиева монастыря. Следом за ним потянулись и бояре.

           Трон под Софьей и Голицыным зашатался, а поэтому Мазепу, которого считали верным и преданным всей ду[122]шой Голицыну и Софье гетманом, имеющим под рукой многочисленное войско и обширные земли, встречали как влиятельного иноземного государя: полк рейтар в почетном карауле, золотая царская карета, был в Грановитой палате «у руки» Иоанна Алексеевича, а потом «у руки» патриарха Иоакима.

           Мазепа, конечно же, знал ситуацию в Москве, но в день его приезда еще было не ясно, чья сторона возьмет верх, и целый месяц Мазепа выжидал, сидя без дела на Посольском дворе в Зарядье. Лишь 7 сентября, когда последние сторонники покинули Софью и Голицына, победа Петра стала очевидна, Мазепа отправился в Троице-Сергиев монастырь.

           В свите Мазепы уже готовились немедленно, прямо в Москве собрать «раду» и выбрать нового гетмана, но прием у молодого Петра оказался неожиданно торжественным и даже помпезным. Гетман вручил царю богатые подарки: золотой крест, осыпанный драгоценными камнями, саблю в дорогой оправе, ценой в 2000 руб., 10 аршин золотого аксамита для царской матери Натальи Кирилловны и золотые ожерелья с бриллиантами для царицы Евдокии.

           Гетману сказали милостивое слово за поход с Голицыным на Крым. В ответ Мазепа говорил, что он, как старик, не может похвалиться здоровьем, но клянется служить царю верно, до пролития последней капли крови и просил государя «держать его всегда в своей милости со всем народом малороссийским»^[49].

           Изменив В.В.Голицыну и Софье, Мазепа не мог отказать себе в удовольствии лягнуть поверженного льва. Он тут же, на аудиенции у Петра, подал челобитную, обвинявшую Голицына в лихоимстве, в том, что тот при избрании гетманом вынудил Мазепу дать ему взятку не менее чем на 21 тысячу руб.^[50]

           Внешнеполитическая и внутренняя деятельность гетмана до его присоединения к армии Карла XII в октябре [123] 1708 г. представляется вполне успешной. В 1696-1698 гг. вместе с российскими войсками он предпринимает удачные походы в низовье Днепра, которые привели к взятию крепостей Тавань, Шелкермень и Казикермень. Украинские казаки участвовали во взятии Азова и, по более чем смелому утверждению Т.Г.Яковлевой, 19 июля 1696 г. именно «казаки Мазепы во главе с черниговским полковником Я.Лизогубом взяли Азов. Мечта Петра осуществилась»^[51]. Успехи военных действий в низовьях Днепра Петр пытался использовать во время Великого Посольства 1697— 1698 гг. для активизации действий союзников по Священной Лиге против Османской империи^[52].

           После того, как по условиям Константинопольского мира Россия отказалась поддерживать официальные дипломатические отношения с крымским ханом (как с вассалом султана), отношения эти были передоверены Мазепе, вплоть до весьма важных вопросов, таких как демаркация границы в 1705 г. Мазепа вел дипломатическую переписку и с польскими магнатами, и с королем Августом II.

           Самостоятельность Мазепы в вопросах внешней политики выросла в условиях Северной войны, когда Петру нужен был своеобразный «буфер» на юге. Стабильность на Украине и сильная гетманская власть обеспечивали ему спокойный тыл. Именно с этих позиций следует рассматривать и награждение Мазепы орденом Святого Апостола Андрея Первозванного 8 февраля 1700 г. Мазепа стал вторым по счету кавалером главного российского ордена^[53].

           В 1701 г., во время свидания Петра и Августа II в Брижах, когда был официально оформлен союзный договор между ними, представители Речи Посполитой на переговорах потребовали вернуть часть земель вблизи Киева, отошедших к России по Вечному миру. Петр ответил, что этот вопрос будет решать гетман Мазепа и для совещания с ним [124] направил в гетманскую резиденцию Батурин дьяка Бориса Михайлова. Мазепа категорически отказался передавать эти земли, сославшись на то, что Август II не выполнил своих союзнических обязательств и вывел свои войска из Прибалтики осенью 1700 г, что и стало причиной поражения под Нарвой. Борис Михайлов прямо говорил в Батурине: «Великий государь о всяких принадлежностях, что належат к малороссийскому краю, без совета своего верного подданного гетмана и кавалера ничего чинить не изволит, и для того обнадеживания я, Борис, сюда и прислан нарочно»^[54].

           Мазепа последовательно и не безуспешно пытался распространить свою власть и на Правобережье, действуя порой вопреки воле Петра. Когда в 1704 г. на правом берегу началось восстание казаков под предводительством С.Палия, Палий просил Мазепу взять восставших под свою защиту. Петр, напротив, обещал своими силами усмирить восставших. Тогда Мазепа, не желая упускать Правобережья, решил действовать, не считаясь с волей Петра. Благоприятный случай представился летом 1704 г., когда Петр приказал Мазепе идти на запад от Днепра и разорить имения тех магнатов, которые придерживались шведской ориентации. Мазепа воспользовался этим и завладел Правобережьем (по мнению В.А.Артамонова — взял под контроль^[55]). «Это был, — писал М.С.Грушевский, — первый случай, где он осмелился так резко разойтись с царской волей, но на первых порах это расхождение не вызвало осложнений. Мазепа оправдывался: Пока в Польше в силе остается шведская партия, не следует отдавать полякам правобережных земель. — И царь принял это объяснение. ... Однако в конце концов, в 1707 г. царь велел Мазепе передать правобережные земли полякам. Мазепа не повиновался и под различными предлогами продолжал удерживать правобережную территорию в своих руках, так как очень дорожил ею и надеялся все-таки сохранить ее для Гетманщины»^[56].

           [125] Осенью 1705 — весной 1706 г. на театре военных действий сложилась весьма неблагоприятная ситуация для России и Саксонии. Август II был изгнан из Польши, а главные силы русской армии блокированы в г. Гродно и над ними нависла угроза уничтожения либо капитуляции.

           Это был критический момент Северной войны. Энергичными мерами блокированным войскам в марте 1706 г. удалось прорваться, чему в немалой степени способствовали полупартизанские действия украинских казаков во фланг и тыл осаждавшим шведам. Обычно в литературе эти бои казаков под Слуцком, Несвижем и Ляховичами характеризуют как неудачные: казаки потеряли несколько сотен человек, был убит стародубский полковник Миклашевский, а полтавского полковника И.Мировича осадили в Ляховичах, он попал в плен и в плену умер^[57]. В действительности казаки под Несвижем потеряли около 200 чел. пленными и убитыми, а 5800 казаков Мировича притянули к себе 12000 шведов, что не позволило Карлу XII жестко блокировать Гродно, и российский гарнизон, бросив всю артиллерию, сумел в половодье выйти из крепости и оторваться от неприятеля. Это был несомненный успех^[58], в достижении которого сыграли свою роль казаки.

           Совершенно самостоятельно гетман проводил и внутреннюю социальную политику, элементы которой зародились еще при Хмельницком. Но если при Хмельницком лишь начинался процесс «одворянивания», нобилитации казацкой старшины, то при Мазепе речь шла уже о введении крепостного права.

           Когда в сентябре 1689 г. Мазепа изменил В.В.Голицыну и был на приеме у Петра в Троице-Сергиевом, гетман предложил (по примеру И.М.Брюховецкого) провести на Украине перепись населения, «чтоб отделить настоящих казаков от своевольных мужиков, ... и строго наблюдать, чтобы мужики отнюдь самовольно не вписывались в каза[126]чество»^[59]. Стараниями гетмана в Украину стали все заметнее проникать крепостнические тенденции. «Впервые после освободительной войны он издал универсал, который узаконивал двухдневную барщину крестьян Нежинского полка. Над крестьянами Левобережья нависла реальная угроза закрепощения»^[60].

           Уже в первые годы гетманства Мазепы идет особенно широкая раздача сел, мельниц и городов в собственность казацкой верхушки. Так называемое «ранговое землевладение» все больше заменяется персональными дачами.

           Особенно велика была раздача во время визита гетмана в Троице-Сергиев монастырь. В один день, 14 сентября 1689 г., кроме общей жалованной грамоты «всему малороссийскому народу» на прежние земельные владения царь отдал 48 казакам 67 сел. Н.И.Костомаров считал, что «в этот приезд гетмана в Москву ... можно сказать более, чем в прежние времена, положен был фундамент частного землевладения в Малороссии и начало будущего малороссийского дворянства»^[61].

           Несколько странно выглядит утверждение В.А.Смолия о том, что Мазепа, как прозорливый политик, намеревался регламентировать раздачу ранговых земель и пытался внести изменения в систему аренд^[62]. Что касается ранговых маетностей, то Мазепа вовсе не пытался регламентировать, а всего лишь взял их раздачу под свой личный контроль. В 1689 г. он жаловался Петру, что Москва дает ранговые земли без его ведома, что ведет к «трудностям и належащей докуке». Гетману отвечали, что впредь не будут давать земли без его универсалов^[63].

           Сложившееся положение Украины в составе России и его личное положение в Украине вполне устраивало Мазепу, примерно, до сентября 1705 г. В сентябре 1705 — марте 1706 г. ситуация меняется. Вначале Август II лишился [127] польского трона и был изгнан из страны. В Гродно были заблокированы основные силы русской армии, и возникла угроза ее полного разгрома. Наконец, в 1706 г. Август II подписывает в Альтранштадте капитуляцию. Россия остается в одиночестве. В 1707 г. Карл XII, выйдя из Саксонии, направляется к границам России, чтобы нанести удар своему последнему противнику. В этих условиях и происходит измена Мазепы.

           До сих пор исследователи пытаются уточнить, когда же Мазепа изменил: в 1706 г., когда русские полки были блокированы в Гродно, а потом ожидали немедленного марша Карла XII на Волынь и Киев вслед за отступающей русской армией; в 1707 г., когда после капитуляции Августа II в Жолкве обсуждались планы ведения военных действий в Литве и на Украине, либо в 1708 г., когда после неудачи под Добрым Карл XII повернул на Украину.

           Чтобы ответить на вопрос, когда изменил гетман, нужно попытаться понять, почему он изменил. По мнению В.А.Смолия, «о причинах перехода (Смолий избегает термина “измена”. — Г.С.) Ивана Мазепы на сторону шведского короля вряд ли можно говорить однозначно». Тем не менее, на первое место он ставит «общественные и моральные позиции гетмана», его воззрения, и уже за тем изменения в европейской ситуации, когда военная фортуна все более склонялась к Карлу XII. Эти же причины выдвигает на первый план М.С.Грушевский^[64].

           Что касается «общественных и моральных позиций», то их можно просто исключить из причин измены гетмана по причине отсутствия таковых. Единственной причиной измены было желание сохранить свою власть на Украине и личное благополучие. Ради этого Мазепа не смог трезво оценить «изменения в европейской ситуации», приняв временные военные успехи Карла XII за постоянно действующий фактор. Он не смог даже правильно оценить соотношение сил России и Швеции, хотя после сражения под Добрым (и особенно под Лесной) усомниться в звезде Карла XII были все основания.

           [128] Я полагаю, что Мазепа по своей человеческой сущности был всегда готов к измене и предавал своих покровителей немедленно, как только чувствовал, что фортуна отворачивается от них. Петру он изменил уже в середине октября 1705 г., когда к нему в лагерь под Замостье прибыл первый посланец от ставленника Швеции Станислава Лeщинского иезуит Франтишек Вольский с предложением перейти на сторону Карла XII. Мазепа арестовал и пытал Вольского, распросные речи его отослал Петру, самого же иезуита задержал у себя под предлогом, что его в пути могут отбить^[65]. Объяснение более чем странное: для благополучной доставки достаточно было дать соответствующий конвой. Скорее всего Мазепа оставил его в своем стане для каких-то своих целей. Полтора года спустя, в июле 1708 г., когда уже вовсю шли переговоры Мазепы и Лещинского, Вольский все еще был при гетмане, и Мазепа отказывался отпустить его назад, объясняя литовскому гетману Синявскому, что «он достоин виселицы»^[66].

           С марта 1706 г. начинается переписка Мазепы с княгиней Анной Дольской, склонявшей его к переходу на сторону Швеции. Сподвижник Мазепы, генеральный писарь Филипп Орлик прямо считал, что именно с того времени гетман стал готовить измену Петру, как «...княгиня Дольская прелестями своими ему оную выперсвадовала, о том сам един Бог весть. Однак от большой части разсуждаю, что тая прелестница мела его обязуметь»^[67].

           Итак, переговоры с Лещинским Мазепа вел, вероятно, с осени 1705 г. и, несомненно, с марта 1706 г., а продолжались они до ноября 1708 г. Сейчас в работах украинских историков и Т.Г.Яковлевой Мазепа именуется не иначе как великим политическим деятелем, искусным дипломатом. Каковы же оказались итоги переговоров этого «дипломата»?

           В инструкции Ф.Вольскому и в письмах княгини Дольской содержатся лишь самые общие обещания «всяких [129] вольностей», военной помощи и гарантии помощи от Карла XII. Инструкция С.Лещинского иезуиту Вольскому предлагала обещать «всякую вольность, которая ему от маестата и Речи Посполитой дана будет, освобождение из-под владения тиранского, впоследи награждение, какое сам себе желать будет». Вольский обещал «столько войска, сколько будет потребно господину Мазепе» и просил гетмана «подать способы, которые ему для интересу Речи Посполитой, короля и себя самого полезны быти покажутся»^[68]. Понятно, что это были весьма предварительные и туманные обещания.

           В мае 1706 г. в очередном письме от Анны Дольской передавалась сплетня о том, что А.Д.Меншиков намерен сам стать украинским гетманом, Дольская писала, что Карл XII лично гарантирует вооруженную помощь Мазепе. Т.Г.Яковлева охотно верит, в угоду своей концепции, этой сплетне на счет гетманских планов Меншикова^[69].

           Сам Карл XII до отправления в поход к границам России вообще отказывался устанавливать какие-либо контакты с Мазепой. Лишь в начале 1709 г. был заключен союз Карла XII, С.Лещинского и Мазепы. Что касается взаимоотношений Украины и Швеции, то они касались только военных вопросов, политические вопросы не рассматривались^[70].

           Да и договора со Станиславом Лещинским тоже не было. Просто Мазепа на протяжении 1707 и 1708 гг. предлагал в письмах к Лещинскому принять Украину «как наследие свое»^[71]. Кроме того, Мазепе был направлен королевский привелей (не договор!) и частные письма канцлера Яблоновского и подканцлера литовского Щуки, согласившихся принять Украину под власть польского короля на правах Великого Княжества Литовского, а Мазепа получал в личное владение Витебское и Полоцкое княжение^[72].

           [130] Расценивать эти личные письма и «привелей», данный персонально Мазепе, как договор, конечно же, нельзя, хотя дело шло к этому, но слишком медленно.

           Таким образом, этот «великий политик» за три года переговоров так и не подготовил свой переход к Карлу XII ни в военном, ни в политическом отношении. Обеспечив только свои личные интересы, он 25 октября 1708 г. соединился с Карлом XII. Приведя с собой часть казацкой старшины и около 3 тысяч казаков, в основном кампанейских полков. Впрочем, в современной украинской историографии принято акт измены называть «восстанием Мазепы»^[73]. Между тем, восстания на Украине начались против Мазепы и после его измены.

           Авантюризм и мелкое интриганство Мазепы отчетливо видны в последней его измене — на этот раз Карлу XII. Не прошло и месяца после присоединения гетмана к шведскому королю, как в конце ноября 1708 г. в ставку русской армии в Сорочинцах прибыл посланец предателя, миргородский полковник Данило Апостол с просьбой гетмана о прощении и обещанием захватить в плен и выдать царю Карла XII и его главных военачальников^[74]. Впрочем, в эти же дни Мазепа пишет верноподданнические письма С.Лещинскому и составляет от имени Карла XII манифест к украинскому народу, в котором шведский король призывает подниматься против угнетателя-царя, изгонять русские войска и снабжать провиантом шведов. За все это король обещал свою благосклонность и защиту^[75].

           Итак, результатом жизни Богдана Михайловича Хмельницкого было освобождение украинского народа от религиозного, национального и социального гнета магнатов и шляхты Речи Посполитой, создание украинского государства и укрепление этого государства путем воссоеди[131]нения с Россией. Украинская автономия в составе российской империи была ликвидирована лишь полтора века спустя, в 1790-х гг.

           Финалом жизненного пути Мазепы (умер он вскоре после полтавского разгрома и бегства с Украины, 2 октября 1709 г. под Бендерами) была неудавшаяся, к счастью, попытка вернуть Украину под власть магнатов и шляхты. До момента измены гетман пользовался практически безграничными полномочиями, вплоть до права самостоятельных сношений с королем Речи Посполитой и крымским ханом. Измена Мазепы дала толчок начавшемуся процессу медленного угасания автономии Украины: избранный в 1708 г. гетманом Иван Скоропадский был заметно ограничен в правах.

           Начав статью стихами А.С.Пушкина, закончить ее хочу строками из предисловия, написанного гениальным поэтом 31 января 1829 г. к первому изданию «Полтавы». «Мазепа есть одно из самых замечательных лиц той эпохи. Некоторые писатели (Пушкин имеет в виду Байрона.— Г.С.) хотели сделать из него героя свободы, нового Богдана Хмельницкого. История представляет его честолюбцем, закоренелым в коварствах и злодеяниях, клеветником Самойловича — своего благодетеля, губителем отца несчастной своей любовницы, изменником Петра перед победою, предателем Карла после его поражения; память его, преданная церковью анафеме, не может избегнуть и проклятия человечества»^[76].