Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.). К 80-летию члена-корреспондента РАН В.И.Буганова. Сборник статей / редкол.: Н.М.Рогожин (отв. ред.), Д.В.Лисейцев, А.В.Топычканов, И.А.Устинова. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. 415 с. 26 усл.-п.л. 600 экз.

Боярская аристократия и реформы Петра Великого

Автор
Черников Сергей Васильевич

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XVIII XVII

Библиографическое описание:
Черников С.В. Боярская аристократия и реформы Петра Великого // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.). К 80-летию члена-корреспондента РАН В.И.Буганова: сборник статей / отв. ред. Н.М.Рогожин. М., 2012. С. 238-245.

Текст статьи

[238]

С.В. Черников

БОЯРСКАЯ АРИСТОКРАТИЯ И РЕФОРМЫ ПЕТРА ВЕЛИКОГО

 

           Несмотря на то, что эпоха правления Петра I до сих пор остается в историографии одним из самых востребованных периодов, специальных работ, раскрывающих состав петровской элиты, сравнительно немного. Среди них следует особо отметить исследования Дж. ЛеДонна, Р. Крамми, Б. Михан-Уотерс, П. Бушковича и Е.В. Анисимова.

           Важнейшим в этой связи остается вопрос: какую роль играла традиционная элита Московского государства в формировании правящей верхушки России первой четверти XVIII в. – времени реформ Петра Великого. Для решения этой проблемы необходимо выделить те фамилии, представители которых входили в правящие структуры страны в 1701–1725 гг.

           К этому слою нами были отнесены следующие категории лиц[1]. 1. Члены «консилии министров» (по данным на 1707–1708 гг.). 2. Сенаторы за 1711–1725 гг., а также высшие сенатские чины. 3. Президенты и вице–президенты коллегий (1717–1725 гг.), руководители других центральных государственных учреждений. 4. Высшая губернская администрация (1708–1725 гг.) – губернаторы, вице–губернаторы, а также лица, фактически управлявшие губерниями. 5. Генералитет – сухопутные и морские чины 1–5 классов Табели о рангах. 6. Обработка «Писем и бумаг Петра Великого» позволила выявить наиболее активных корреспондентов царя[2]. В общей слож[239]ности нами было учтено 187 лиц. Из них 132 человека[3] имели русское происхождение[4]. Рассмотрим эту категорию подробно.

           В первую очередь, следует определиться с употреблением широко распространенного в историографии термина «боярская аристократия». Это понятие является достаточно условным, но в целом требует выявления тех родов, которые из поколения в поколение занимали в Боярской думе высшие чины бояр и окольничих[5].

           С практической точки зрения, применительно к исследуемой проблеме, в качестве боярских, аристократических (первая группа) нами выделяются те фамилии, члены которых служили в чинах боярина и окольничего до 1613 г. и смогли сохранить это высокое положение при Романовых. Из общего списка русских фамилий (93 рода), представители которых входили в элиту петровского периода, указанным критериям отвечают только 18: рюриковичи кн. Репнины, кн. Долгоруковы, кн. Ромодановские, гедиминовичи кн. Голицыны, кн. Куракины, кн. Трубецкие, кабардинские кн. Черкасские и ряд нетитулованных родов – Бутурлины, Вельяминовы, Волынские, Головины, Измайловы, Колычевы, Плещеевы, Ржевские, Салтыковы, Сукины, Шереметевы[6]. В данный перечень нами внесены изменения: исключены Измайловы, Ржевские и Сукины (итого – 15 фамилий). Ржевские добились окольничества только в начале XVII столетия. При Романовых два представителя рода также получили этот чин (в 1677 и 1683гг.). Но в обоих случаях пожалование происходило из чина думного дворянина, что говорит о недостаточно высоком, даже по меркам второй половины XVII в., положении фамилии. Измайловы и Сукины имели своих представителей в высших думных чинах как до, так и после 1613 г. Однако обе фамилии не были занесены в «Государев родословец», и это не позволяет нам отнести их к категории аристократии. Из 15 боярских фамилий в правящую верхушку в 1–й четверти XVIII в. входило 39 человек.

           Во вторую группу включены те фамилии, которые достигли любого из четырех думных чинов с 1613 до 1689 г. Это Апраксины, кн. Борятинские, кн. Волконские, Глебовы, Головкины, Дашковы, Домнины, Зотовы, Ивановы, Леонтьевы, Лихаревы, Лихачевы, Лодыженские, кн. Львовы, Матвеевы, Матюшкины, Мусины–Пушкины, Нарышкины, Павловы, Панины, кн. Прозоровские, Самарины, Сухотины, Толстые, Хитрово, кн. Хованские, Чириковы. Кроме того, сюда отнесены Ржевские, Измайловы, Сукины, Яковлевы и Стрешневы. Яковлевы имели своих представителей в высших думных чинах до 1613 г., но они не могут быть причислены к «боярской аристократии», поскольку при Романовых добились только чинов думного дворянина. Стрешневы вошли в Думу в начале XVII в., однако до 1613 г. ни один член фамилии не служил в окольничих или боярах. Таким образом, по второй группе в общей сложности насчитывается 32 рода, делегировавших в состав петровской элиты 42 человека.

           [240] Наибольшее представительство в верхних эшелонах власти (из состава 2–й группы) при Петре имело дворянство, вошедшее в Думу в течение достаточно непродолжительного времени (1676–1689 гг., т.е. 13 лет) – 40% лиц. Потомков служилых людей, получивших думные чины при двух первых Романовых, было меньше – 26% и 33%, соответственно. Это не удивительно, поскольку придворная борьба Нарышкиных и Милославских, развернувшаяся после смерти Алексея Михайловича, открыла двери в Думу многим неродовитым фамилиям.

           В третью группу выделены те фамилии, представители которых были дворянами или принадлежали к верхушке приказных служителей (дьяки), но не входили в Боярскую Думу до начала правления Петра I. Это Апухтины, Бартеневы, Бибиковы, Виниусы, Воейковы, Волковы, кн. Гагарины, Глебовские, Дмитриевы–Мамоновы, Елагины, Ершовы, Кикины, Клокачевы, Корчмины, Кошелевы, Кропотовы, Кудрявцевы, Левашевы, Мануковы, Мельницкие, кн. Мещерские, Мякинины, Новосильцевы, Олсуфьевы, Петровы–Солово, Племянниковы, Полонские, Порошины, Римские–Корсаковы, Румянцевы, Сенявины, Скорняковы–Писаревы, Стремоуховы, Ушаковы, Фамендины, Чекины, Чернцовы, Чернышевы, Шуваловы, кн. Юсуповы. Всего 40 фамилий, из которых в правящую верхушку при Петре I вошло 45 лиц.

           Четвертая группа самая малочисленная. Сюда нами отнесены недворяне: Исаевы, Курбатовы, Макаровы, кн. Меншиковы, Скляевы и Шафировы (6 родов). Из их числа в петровскую элиту вошло только 6 человек.

           Общие данные относительно представительства четырех вышеперечисленных групп сведены в таблицу.

Таблица 1

Русские фамилии в составе правящей элиты 1701–1725 гг.

группа	всего в составе элиты 1701–1725 гг.			в т.ч., по фамилиям, имевшим в составе элиты 1701–1725 гг. более одного представителя
	фамилий *	лиц *	в среднем, лиц из одной фамилии	фамилий **	лиц **
I	15 (16%)	39 (30%)	2,6	10 (67%)	34 (87%)
II	32 (34%)	42 (32%)	1,3	8 (25%)	18 (43%)
III	40 (43%)	45 (34%)	1,1	4 (10%)	9 (20%)
IV	6 (6%)	6 (5%)	1,0	0 (0%)	0 (0%)
всего	93 (100%)	132 (100%)	1,4	22 (24%)	61 (46%)

* В скобках указана доля от общего числа фамилий и лиц во всех четырех группах

** В скобках указана доля от числа фамилий и лиц в данной группе

 

           [241] Как видим, практически все русские фамилии, имевшие своих членов на высших государственных постах в 1701–1725 гг., были в конце XVII столетия дворянскими (I–III группы, 94% родов). Выходцы из низов (IV группа) находились в абсолютном меньшинстве.

           Если рассмотреть карьерный рост этих 87 дворянских фамилий в 30–80-е гг. XVII в., окажется, что к столичному дворянству в конце 20-х гг. относилось 56 родов (15 – из первой, 23 – из второй, 18 – из третьей групп). Остальные – 31 фамилия (9 – из второй, 22 – из третьей групп) в данный период или вообще не входили в состав «московского списка» или по преимуществу служили с «городом». Следовательно, существенная часть петровской элиты рекрутировалась из слоев, которые при первом Романове составляли верхушку городового дворянства, а в последующее время поднялись до столичных чинов.

           При Петре I лица из достаточно узкого круга аристократии (I группа) являлись значительно более востребованными для службы на высших государственных должностях по сравнению с представителями других слоев дворянства (II–III группы), а тем более – выходцами из низших слоев общества (IV группа). Родовитые боярские кланы (1/6 от общего числа всех русских фамилий) дали около трети всех представителей (без учета иноземцев) правящей верхушки эпохи петровских реформ. Из них 10 родов имели в составе элиты от двух до семи членов.

           «Кадровая политика» Петра преимущественно ориентировалась на традиционную элиту Московского государства: 81 человек (61%) происходил из 47 фамилий (51%), сидевших в Боярской Думе в XVI – конце XVII вв. (I–II группы). Наиболее широкое представительство в правящих структурах петровского времени имели кн. Долгоруковы (7 человек), кн. Голицыны (5), Головины (4), Салтыковы (4), кн. Волконские (4).

           Для сравнения отметим, что в 1689–1700 гг. 89% лиц (без учета иноземцев) из ближайшего окружения царя были выходцами из круга боярской знати и тех родов, которые имели своих представителей в Боярской думе XVII в.[7]. Таким образом, за время петровского правления в руководстве страны произошло снижение доли тех людей (с 89 до 61%), которые генетически были связаны с думными чинами XVI–XVII вв.

           Таблица 2 иллюстрирует соотношение представителей четырех групп в руководстве различных центральных и губернских учреждений, а также в генералитете.

[242]

 Таблица 2

Социальное происхождение руководства высшей гражданской администрации
и генералитета 1701–1725 гг., %

	I гр.	II гр.	I и II гр.	III гр.	IV гр.
«Консилия министров»	32	59	91	9	0
Сенат и его учреждения, в том числе:	31	41	72	21	7
сенаторы	32	45	77	14	9
коллегии и другие центр. учреждения	35	26	61	26	13
губернская администрация	36	31	67	28	6
генералитет	30	26	56	41	4

 

           Исходя из представленных показателей, наиболее знатной по составу была «консилия министров», работавшая в Москве до 1711 г. (91% лиц из I и II групп). Этот совет включал в себя руководителей важнейших приказов, канцелярий и осуществлял координацию работы центрального и местного аппарата в условиях войны. Фактически, «консилия министров» была создана по образцу боярских комиссий XVII в., функционировавших во время отсутствия государя в столице[8]. В новых органах власти, появившихся в результате реформ Петра I, также преобладали потомки боярских фамилий и тех родов, которые сидели в Думе в XVII в. Однако по сравнению с элитой 1689–1700 гг. и «советом министров» 1707–1708 гг. их состав был менее родословным (61–72% лиц из I и II групп). Самым аристократичным являлся состав сенаторов (77%).

           Данные, содержащиеся в таблицах 1–2, приводят нас к однозначному выводу. Главной целью Петра I было сделать уже существующую элиту более эффективной и квалифицированной, а не заменить ее представителями более низких слоев общества. Основными методами разрешения этой задачи стали обязательные государственная служба и обучение. Формальная монополия боярской знати в сфере власти была ликвидирована, вышла из практического применения старая лестница чинов, исчез и сам орган ее олицетворявший – Боярская дума. Однако люди остались теми же, и потомки аристократических родов в новых условиях «конкурентной борьбы» за высшие государственные должности имели существенное преимущество перед менее знатными фамилиями, а тем более перед представителями непривилегированных социальных групп. Традиции управления государством, крупные состояния, родственные связи (в том числе, с царствующим домом), а с начала XVIII в. и новый, европейский, уровень образования – все это давало возможность выходцам из старой элиты успешно занимать первые места в чиновной иерархии.

           Подчеркнем, что в эпоху кардинальных реформ российского общества Петру I мешала не старая элита, как таковая. Препятствием [243] являлся нерациональный (исходя из новых задач, стоявших перед государством) принцип ее комплектования, базирующийся на приоритете родовитости перед личными заслугами. Необходимость перемен стала очевидна уже в конце XVII в. Реальное управление страной сосредотачивается в руках небольшой группы людей (как из состава Боярской думы, так и извне), формировавшейся в соответствии с личными предпочтениями царя и принципом «служебной годности». Активное расширение государева двора и Боярской думы в последней четверти столетия, их пополнение «новичками» продемонстрировали архаичность старого подхода к чинопроизводству. Полная отмена местничества стала важнейшим фактом в истории служилого класса. По всей вероятности, именно эти факторы позволили царю сравнительно легко, без видимого сопротивления, создать новую систему высших государственных учреждений. Тем более, что преобладающая часть кадров была унаследована от предыдущих структур – Боярской думы и государева двора. В рамках новой служилой иерархии «низкое происхождение» способного человека, попавшего в поле зрения Петра, не было препятствием для успешной карьеры (по крайней мере, формально). Однако таких людей среди приближенных царя встречается очень мало.

           Как видим, в петровское время имела место интеграция представителей новых фамилий в состав традиционной элиты. Полного контроля старых боярских родов над государственным аппаратом или, тем более, противоположного процесса – вытеснения аристократических кланов из правящей верхушки страны – не было. Поэтому изменения в составе высшего чиновного слоя России точнее всего можно охарактеризовать терминами «преемственность» и «эволюция». Для первой четверти XVIII в. нет оснований преувеличивать противостояние «боярских фамилий» и представителей «новой элиты». Более того, многие «новички» приобретали необходимых покровителей и с течением времени вступали в брачные союзы с выходцами из тех семей, которые уже находились у власти.

           Оценивая изменения, которые произошли в составе и структуре российской элиты в правление Петра I, нельзя не обратить внимание на характер взаимоотношений верховной власти и того слоя, который составлял ближайшее окружение государя. Российская аристократия начала трансформироваться в служилую еще задолго до петровского царствования[9]. Американский исследователь Р. Крамми точно подметил, что положение российской аристократии XVII в. сочетало в себе черты, свойственные элитам западноевропейских и восточных стран[10]. Как и на Западе, она доминировала в землевладельческой сфере, сохраняла прочные родственные связи и наследственность своего статуса (точнее, преимущественное право на получение высоких думных чинов, которое основывалось на традиции). С восточ[244]ными элитами ее сближала обязательная государственная служба, слабое политическое и экономическое влияние в регионах, личная и имущественная зависимость от верховной власти, недостаток корпоративных прав и привилегий.

           При Петре процесс превращения аристократии (уже как органической части дворянства) в служилый класс получил свое логическое завершение. Системообразующими элементами этого типа взаимоотношений самодержавия и элиты стали обязательная служба, необходимость получения образования и закон о единонаследии. В 1722 г. была издана Табель о рангах. В соответствии с законодательным актом карьера любого дворянина зависела от его служебной «годности» и личных заслуг перед монархом. Родовитость, «отечество» перестали быть основой иерархии внутри правящей верхушки, а самодержавная власть получила еще большую свободу при выдвижении и перемещениях должностных лиц. В результате петровских реформ также усилились личная и имущественная зависимость российской элиты от монарха.

           Самодержавие сумело устранить последние препятствия, стоявшие на пути полного контроля над традиционной элитой московского периода. Ее модернизация, обучение, а также расширение правящего слоя за счет выходцев из других групп служилого класса, иностранных специалистов и отдельных представителей низов общества позволили Петру I сформировать социальную опору для подготовки и реализации своих реформаторских замыслов.

 

           [244-245] ПРИМЕЧАНИЯ оригинального текста