Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода : сборник статей / Академия наук СССР, Институт истории СССР; редкол.: В.И.Буганов (отв. ред.), Б.Г.Литвак, В.А.Кучкин. М.: Институт истории СССР, 1982. 238 с. 15 п.л. 11,8 уч.-изд.л. 300 экз.

Социально-экономический строй крестьянского хозяйства Полтавской губернии (по материалам земских подворных переписей 1880-х и 1910 г.)

Автор
Литвак Константин Борисович

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XIX XX

Библиографическое описание:
Литвак К.Б. Социально-экономический строй крестьянского хозяйства Полтавской губернии (по материалам земских подворных переписей 1880-х и 1910 г.) // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода: сборник статей / Академия наук СССР, Институт истории СССР; отв. ред. В.И.Буганов. М., 1982. С. 217-237.

Текст статьи

 

[217]

К.Б.Литвак

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ СТРОЙ КРЕСТЬЯНСКОГО ХОЗЯЙСТВА ПОЛТАВСКОЙ ГУБЕРНИИ (ПО МАТЕРИАЛАМ ЗЕМСКИХ ПОДВОРНЫХ ПЕРЕПИСЕЙ 1880-х гг. И 1910 г.)

 

           Изучению аграрного развития России периода капи­тализма посвятило свою научную деятельность не одно по­коление советских историков. И это естественно, ибо лишь на основе глубокого марксистского исследования данной проблематика, начало которому было положено В.И.Лениным, возможны ясные представления о том, как, почему и каким пришло к Великой Октябрьской социалистической революции подавляющее большинство населения нашей страны. Достигну­тые в этой области исторических исследований успехи по­родили, в свою очередь, и целый ряд новых проблем, реше­ние которых наталкивается на необходимость расширения круга источников, вводимых в научных оборот. Вместе с тем огромное значение приобретает путь интенсивного ос­воения ранее известных источников, рассмотрения их под новым углом зрения, применения более совершенных методов их анализа. Уже свыше ста лет экономисты и историки пользуются сведениями земских оценочных сводок, но вплоть до на стоящего времени нет ни одной сколько-нибудь круп­ной работы, в которой материалы пообщинных таблиц земс­ких подворных переписей стали бы основным объектом конк[218]ретно-исторического исследования.

           Вполне понятно, что при изучении социально-экономи­ческой структуры деревни, внутреннего строя крестьянского хозяйства предпочтительнее всего оперировать с данными по отдельным крестьянским дворам. Однако подобный цифровой ма­териал весьма локален и эпизодичен, а его обработка очень затруднена. В то же время существует огромный комплекс опубликованных итоговых поселенных сводок земских пере­писей, охвативших 35 губерний Европейской России. Всего земствами было обследовано 311 уездов, причем 60 уездов дважды, а Полтавская губерния даже три раза. Если удастся выработать достаточно результативные методы анализа, то трудно будет переоценить значение этого источника для ис­следования различных сторон аграрной жизни России конца XIX - нач. XX вв. Он позволил бы не только глубже понять суть тех или иных явлений, имевших место в русской дерев­не, но и проследить за процессами, протекавшими в ней, вскрыть динамику изменений, вызванных развитием капита­лизма.

           Попытаемся провести такой анализ на примере Полтавс­кой губернии - района с типичным для средне-черноземного центра страны уровнем развития капитализма. При решении этой задачи желательно было бы, во-первых, охватить всю территорию губернии и, во-вторых, не ограничиваться лишь каким-то одним временным срезом. Поэтому есть прямой смысл исследовать поволостные итоги Ι-й земской переписи Полтавской губернии, проводившейся в 1880-х гг., сравнив их затем с соответствующими данными III-й переписи за 1910 год[1].

           Для анализа социально-экономической структуры де­ревни прежде всего необходимо выделить различные по зажи­точности группы волостей, что требует выбора эффектив­ного критерия группировки, Конечно, наилучшим был бы какой-либо стоимостный показатель. Но учет земскими ста­тистиками, например, доходности пашни - крайне редкое явление. Поэтому придется обратиться к натуральным пока[219]зателям, среди которых обеспеченность рабочим скотом (если речь идет о местности с земледельческо-животновод­ческой специализацией), видимо, наилучшим образом отража­ет социально-экономический уровень хозяйства. Безусловно, двухлошадного крестьянина отнюдь не каждой губерния можно причислять к середняку, однако по сравнению с прочими признаками данные об обеспеченности скотом имеют наимень­ший разброс числовых значений, что облегчает работу по выделению определенной социальной группы сельского насе­ления в самых разных и отдаленных друг от друга регионах.

           Этим как раз и объясняется выбор критерия группиров­ки волостей Полтавской губернии. Все они были разделены на три категории в зависимости от того, во сколько раз число дворов без и с одной головой крупного скота в каж­дой из них превосходило количество хозяйств с 7 и более головами.[2] В полученную таким образом верхнюю группу вош­ло 48 волостей, среднюю - 97 я нижнюю - 76 вол.[3]

           Проведенная группировка, бесспорно, далека от совер­шенства. Но при тех показателях, которые присутствуют в сводке переписи 80-х гг. XIX века, она представляет собой оптимальный вариант.

           Итак, для каждой из намеченных групп на основе 30 наиболее важных признаков, отобранных из итоговых пово­лостных таблиц переписи 1882-1889 гг. было введено 46 относительных показателей. И затем на ЭВМ вычислены ста­тистические характеристики этих показателей и их корре­ляционные взаимосвязи.

           Переходя к изучению полученных данных, обратимся в первую очередь к сравнительному анализу уровня крестьян­ского хозяйства Полтавской губернии 1880 гг.

[220]

Таблица 1

Средние величины признаков по группам волостей (1882-1889 гг.)

 

	Группы волостей
	I	II	III
	зажиточные	средние	бедные
1. Населения на двор	5,87	5,75	5,43
2. Хозяйств с отходом на дальние промыслы в об­щем числе дворов (%)	5,31	12,85	15,29
3. Своей удоб. земли на двор (в дес.)	7,11	5,74	5,48
4. Хозяйств, арендующих паш­ню, в общем числе дворов (в %)	44,60	48,82	38,03
5. Арендовано пашни на двор (в дес.)	1,85	1,78	1,43
6. Хозяйств, сдающих всю свою землю, в общем числе дво­ров (в %)	9,98	10,68	14,69
7. Всех посевов на двор (в дес.)	4,76	4,18	3,60
8. Волов на двор	1,08	0,70	0,65
9. Лошадей на двор	0,60	0,58	0,42
10. Всего кр. скота на двор	2,58	2,10	1,70
В общем числе дворов доля хозяйств (в %)
11. Без пашни и без земли	14,54	14,75	25,91
12. C пашней 0,1 - 9 дес.	24,85	26,73	27,26
13. С пашней 9,1 - 15 дес.	9,27	7,34	6,84
14. C пашней св.15 дес.	7,33	3,95	4,87
15. Без кр. скота	24,28	25,64	35,80
16. C 1 головой кp. cкoтa	12,12	14,36	16,30
17. C 7 и более гол. кр. скота	6,89	2,82	2,05

 

           Соотношение средней обеспеченности хозяйств по изу­чаемым группам достаточно четко отражает результаты на[221]шей группировки. По большинству показателей наблюдается понижение хозяйственной мощи от первой группы волостей к третьей. Приоритет верхней группы волостей проявляется и в размерах удобной земля, и в площади посева как в сред­нем на двор, так и на душу. Причем разница между первой и третьей группами волостей в землевладения одного дво­ра составляла 1,63 дес., в размерах посева - 1,16 дес., а по аренде пахоты - лишь 0,42 дес. Следовательно, дости­галось такое преобладание, в первую очередь за счет по­купки земля, реальная возможность которой существовала только у зажиточных. Аренда же, видимо, была развита по­всеместно и в той или иной степени практиковалась всеми хозяйствами. Правда, для средних по состоятельности дво­ров она имела первостепенное значение при расширении производственных площадей. Не случайно во второй группе волостей была сама высокая доля арендаторов, да и арен­дованная пашня занимала почтя 42% от общей площади посе­вов. Хотя, конечно, по размерам арендуемых участков пер­венство оставалось за самыми зажиточными.

           Сравнение групп по средней обеспеченности скотом дает аналогичную картину. Причем превосходство в числен­ности тяглового скота первой группы над второй было свя­зано прежде всего с преобладанием волов, а не лошадей. Вероятно, покупка волов была уделом не только малосостоя­тельных, но и тех, кто уже имел 4-5 голов скота.

           Ухудшение условий для земледелия, естественно, вело к увеличению сдачи земли беднейшими дворами и поиску ими иных средств существования. Но даже учитывая, что в нижней группе волостей дворы с промыслами составляли 15% (промыш­ленники - 4% населения), а хозяйства без скота 36%, ста­новится ясным, что уже в 80 гг. XIX в. аграрное перенасе­ление в Полтавской губернии приобрело весьма крупные мас­штабы. Далеко не все из обедневших способны были продать свою рабочую силу. При общем для всего крестьянства не­достатке земли и темпах развития местной промышленности ниже, чем нарастающее высвобождение рабочих рук в дерев[222]не, пауперизация крестьянства не могла не преобладать над процессом образования сельского пролетариата.

           Таким образом, абсолютные средние свидетельствуют о явном превосходстве уровня крестьянского хозяйства тех волостей, в которых численное преобладание плохо обеспе­ченных скотом дворов было минимальным. Группировка волос­тей в зависимости от разной обеспеченности дворов крупным скотом себя оправдала. Но при обращении к соотношению со­циальных групп деревни (см. табл. 1) выясняется, что струк­туру хозяйства определенной категория волостей вряд ли можно экстраполировать на соответствующий тип крестьянс­кого двора. Ибо уже в нижней группе волостей, где бедней­шие составляли св. 50% от общего числа дворов, отклонения должны быть столь значительны, что о модели бедного кресть­янского хозяйства в "чистой виде" не может быть и речи. Скорее всего, основываясь на данных по зажиточной и бед­ной группам волостей, правомерней говорить о тенденциях развития соответствующих типов хозяйств. Середняцкое же хозяйство, изучение которого до сих пор остается на на­чальной стадии - и в первую очередь из-за отсутствия чет­ких критериев его оценки, - нельзя всесторонне исследо­вать на материале средней группы волостей, где большин­ство дворов представляли собой полюса деревни. Среднее же крестьянство отнюдь не являлось чем-то вроде средне­го арифметического между бедняком и кулаком.

           Поэтому при анализе корреляционных взаимосвязей по­казателей основное внимание было уделено структуре по­лярных волостей.

 

Таблица 2

Взаимосвязи основных хозяйственных показателей по группам волостей (1880-е года) (Над диагональю - III группа, под диагональю - I гр.)

 

	Коэффициент корреляции 0....
	1	2	3	4	5	6	7	8	9	10
1. Населения на двор	X	11	24	20	-16	38	-03	04	05	03
[223]	1	2	3	4	5	6	7	8	9	10
2.Доля хозяйств с промыслами	-27	X	02	-06	-01	10	05	01	-23	-10
3. Удобной земли на двор	57	-30	X	-04	-11	43	53	-08	-05	45
4.Арендовано пашни на двор	36	-23	0	X	-28	65	26	09	-17	22
5. Доля дворов, сдающих всю землю	-32	09	-02	-23	X	-51	-28	-35	02	-45
6. Посева на двор	69	-36	53	61	-34	X	51	12	-21	43
7. Волов на двор	35	-15	48	-08	21	31	X	-04	-64	54
8. Коров на двор	-08	05	-21	18	-17	-13	-51	X	14	64
9. Лошадей на двор	26	-25	31	16	-20	23	-37	05	X	13
10. Всего кр. скота на двор	53	-36	62	18	-17	43	22	13	73	X

 

           Как видим, коэффициенты корреляция по обеим группам волостей в целом не высокие. Но и они позволяют с доста­точной определенностью судить о явлениях, характерных для того или иного типа волостей·

           Так, ясно, что большая семья лучше была обеспечена и землей, и скотом, и посевом. Причем съемка земли для больше семейных хозяйств была предпочтительнее сдачи, и кроме того, если уж такой двор арендовал землю, то сразу довольно крупными участками (это следует из соотношения коэффициентов корреляции населенности двора с арендован­ной пашней и с долей арендуемых хозяйств, которые в таб­лице 2 опущены).

           Заметим, что в верхней группе волостей зависимость между дворами с промыслами и основными показателями обеспеченности землей и скотом обратная, в то время как в III группе соответствующие коэффициенты в большинстве случаев или положительные или близки к нулю. Это отража­ет трансформацию хозяйственного строя бедных волостей. Если в I группе чем лучше была средняя обеспеченность [224] двора, тем меньшее распространение имел отход на дальние промыслы, то здесь, наоборот , общий уровень хозяйства настолько был невысок, что даже увеличение посева в сред­нем на двор или на душу не влекло изменений в доле про­мысловых хозяйств. С другой стороны, это показывает, что процесс расслоения крестьянства более бурно протекал в беднейших, а не в зажиточных волостях. Кстати, отказ от своего земледелия далеко не всегда приводил к сдаче земли (во всяком случае, в наших данных линейная связь этих по­казателей минимальна), да и следовал он, в первую очередь, не из-за отсутствия удобных земельных угодий или про­дуктивного скота и волов, но, главным образом, из-за без­лошадности хозяйства. Наличие лошади становилось решающим признаком земледельческого двора. А распределялись лоша­ди по группам волостей далеко не равномерно. В верхней им принадлежала самая значительная часть в общем объема крупного скота (см. корреляцию с показателем средней обеспеченности двора скотом), а в нижней группе основную массу составляли уже коровы и волы. Причем и тягловый скот здесь по-преимуществу состоял из волов (взаимосвязь их с крупным скотом хоть и небольшая, но выше, чем у по­казателя "лошадей на двор").

           Итак, отражая определенные структурные изменения экономического строя полярных волостей, корреляционные коэффициенты показывают их потенциальные возможности в хозяйственной обеспеченности рабочей силой, косвенные сведения о которой дает "население на двор", продуктив­ным и тягловым скотом, землей. Что касается средней груп­пы волостей (таблица не приводится), то взаимосвязи пока­зателей свидетельствуют о ее явно промежуточном положения Здесь наслаиваются прямопротивоположные тенденции в соци­альном развития деревни. Это, безусловно, затушевывает общую картину хозяйственной структуры, которая все же в целом тяготеет к верхней группе. Вместе с тем обнаружи­вается я ряд своеобразных черт. Так, корреляция данных по аренде с удобной землей, в отличие от I и III групп, [225] где связь этих признаков приближалась к нулю, доказывает, что для середняка аренда была средством восполнения не­достатка своей земля. Более чем в 30% случаев ухудшение средней обеспеченности землей вызывало возрастание доли арендующих хозяйств (R = -0,55). С другой стороны, вза­имозависимость удобной земли со сдающими хозяйствами по­казывает, что во II группе волостей число сдающих нередко увеличивается не по причине обеднения дворов, а благодаря естественным условиям. Чем меньше было удобной земли, тем ниже была доля сдающих, и наоборот. Особенности струк­туры средней группы проявляются и в соотношении различных видов крупного скота. В этих волостях волы практически не играли сколько-нибудь заметной роли. Основу тяглового и продуктивного скота составляли лошади и коровы·

           Относительная малочисленность и недостаточность по­казателей, вошедших в программу первого земского описа­ния Полтавской губернии, не позволяет всесторонне осветить качественные различия социально-экономических типов крестьянства. Но благодаря корреляционному методу, вскры­вающему степень сопряженности ряда признаков о долей мно­го - или малолошадных, много- или малопосевных дворов, удается рассмотреть особенности как определенных катего­рий волостей, так и определенных типов хозяйств.

           Выясняется, что плачевное положение беспосевных и дворов без крупного скота не следует отождествлять с уровнем жизни всех нижних слоев деревни. Набор вариантов здесь был столь разнообразен, что выделить единую, обоб­щенную социально-экономическую структуру бедного кресть­янского хозяйства крайне трудно. Например, тот, кто вла­дел, одной головой крупного скота, по своему положению стоял ближе к дворам с пашней 3-9 десятин (с ними R = -0,53), нежели к беспахотным и безземельным (R = -0,59). Причем такое хозяйство по-преимуществу имело лошадей (корреляция с "лошадьми на двор" 0,81), а не коров (R = 0,28) и тем более не волов (R = -0,67). Безземельные же, напротив, если уж и обладали каким-либо скотом, то ско[226]рее волами (R = 0,42), чем лошадьми (R = -0,48). Вооб­ще однолошадные сравнительно с другими бедными хозяйства­ми находились на качественно иной ступени· Хотя в целом их положение нельзя назвать устойчивым, предпринимаемые ими шаги по поддержанию своего земледелия, видимо, были отнюдь небезуспешны. Они отказались от поиска средств существования на стороне (с долей хозяйств с отхожими промыслами пусть и не тесная, но самая высокая среди про­чих дворов обратная связь - R = -0,36), от сдачи земли (линейная взаимосвязь с долей сдающих дворов отсутствует) и сосредоточили все силы на обработке своих участков. В результате благодаря колоссальным усилиям и лишениям при практическом отсутствии аренды и минимальных разме­рах производственных площадей (с долей арендуемых хо­зяйств R = 0,07; с удобной на двор землей R = -0,27) ими удавалось добиться простого воспроизводства и, следова­тельно, сохранить свою хозяйственную дееспособность.

           Заметно отличаются от беспосевных и безлошадных и дворы с пашней до 3 дес. Их численность была обусловлена общим уровнем обеспеченности землей в том регионе, где они находились. Если доля дворов без посева и без круп­ного скота прежде всего зависела от социальных факторов, от глубины развития процесса разложения крестьянства, а затем уже от специфических особенностей местности, то для этих хозяйств первостепенное значение приобретают средние на двор размеры удобной земли в волости. Чем меньше ее приходилось в среднем на одно хозяйство, тем выше в общем числе дворов был процент имевших пашню 0,1-3 дес. (R = -0,71). И наоборот, общее улучшение земельной обеспеченности вело к сокращению доли таких дворов. Конечно, возможна иная трактовка взаимосвязи: количество хозяйств с минимальным размером пашни, безу­словно, должно было влиять на средние площади участков удобной земли. Однако навряд ли это играло решающую роль, ибо тогда становится неясным, почему иные группы бедней­ших (беспахотные, безземельные, беспосевные и т.п.) и вовсе не лучше обеспеченных землей дворов подобного вли[227]яния не оказывали (коэффициент корреляции удобной земли с ними был близок к нулю).

           Таким образом, благодаря применению методов коли­чественного анализа появляется возможность раскрыть в определенной мере структурные особенности полюсов дерев­ни, используя при этом лишь уже суммированные по волостям итоговые материалы земской переписи. Однако не уясненным остается экономический облик середняцких дворов, их роль в хозяйственной жизни села. Связано это с тем, что волос­ти, в которых доминировали бы середняки, становятся в эпо­ху капитализма редчайшим явлением. Отсюда и сравнитель­ный анализ сведений земской переписи 1880 гг. с данными 1910 г. по средней группе волостей теряет всякий смысл. Поэтому обращаясь к сводкам третьей подворной переписи Полтавской губернии, мы ограничимся изучением только по­лярных групп волостей.

           Не будем подробно останавливаться на вопросе дости­жения сопоставимости цифровых показателей двух земских переписей. Несмотря на то, что программа описания 1910 года создавалась с учетом предыдущих оценочных обследова­ний, многие значимые признаки (а их в сводных таблицах уже 306) абсолютно не соотносятся с аналогичными показа­телями за 1880-е годы. Это явилось результатом более глубокой и всесторонней, а значит и более дробной харак­теристики крестьянского хозяйства, и, с другой стороны, применения совершенно новых интервалов при выделении групп дворов, различаются по обеспеченности теми ила иными угодьями, скотом, величиной посева и т.д. Поэтому для достижения сопоставимости подобные показатели прихо­дилось пересчитывать. Более того, у некоторых волостей за тридцать лет довольно сильно изменились границы. Понятно, что, если такие изменения затрагивали волости одной из наших групп, это никак не затеняло конечные результаты. При прочих же условиях для достижения "чистоты" данных новые по своей географии волости исключались из анализа. В итоге группу зажиточных (I) составили 47 волостей, бед[228]ных (II) - 75.

           Рассмотрим средний уровень их развития.

 

Таблица 3

Средние величины признаков во группам волостей (1910 г.)

 

		Группы волостей
		I	II
1.	Населения на двор	6,09	5,65
2.	Хозяйств с промыслами в общем числе дворов (в %)	21,72	27,75
3.	Уходящих на промыслы го всем населения (в %)	6,59	9,41
4.	Наемных рабочих во всем населе­ния (в %)	7,04	3,57
5.	Удобной земли на двор (в дес.)	9,18	6,70
6.	Хозяйств, арендующих пашню, в общем числе дворов (в %)	45,11	38,46
7.	Арендовано пашня не двор (в дес)	1,71	1,30
8.	Хозяйств, сдающих землю, в об­щем числе дворов (в %)	10,38	10,91
Во всем посеве доля посева (в %):
9.	Ржи	19,33	25,32
10.	Яровой пшеницы	32,42	20,93
11.	Всех посевов на двор (в дес.).	6,69	4,64
12.	Волов на двор	0,53	0,29
13.	Лошадей на двор	1,17	0,78
14.	Всего крупного скота на двор	2,51	1,71

 

           Примечательно то, что по сравнению с оценочными данными двадцатипятилетней давности многие средние пока­затели как по верхней, так и по нижней группам волостей заметно возросли. Увеличились размеры землевладения, землепользования и даже количество душ, приходящихся в среднем на одно хозяйство. Причем в то время как прирост сельского населения равнялся 3-4%, крестьянское земле[229]владение выросло на 22-30%. То есть в целом по губернии, судя по средним, повысился земледельческий уровень крестьянства. Больше стало собственной земли, больше ее стало и засеваться. Вместе с тем если раньше посевные площади в общем объеме своей удобной земли составляли 60-69%, то теперь в бедных волостях - 69,9% в зажиточ­ных - 73,5%. Следовательно, увеличение посевов шло и по экстенсивному, и по интенсивному пути. Соотношение же в средствах производства между группами волостей остава­лось прежним. Все так же приоритет принадлежит I группе.

           Правда, здесь можно отметить ряд особенностей· Преж­де всего,расширение удобных и распахиваема земель прак­тически не было связано с повышением роли аренда. Не из­менились ни численность арендуемых хозяйств, ни размеры арендуемой пашня. Доля же посевов на арендованной земле сократилась почтя до одной четверти. Явления застоя в арендных отношениях сказались и на характере сдачи земли. Количество дворов, сдающих всю свою землю, даже в нижней группе волостей несколько уменьшилось, и тем самым участ­ки сдаваемых в аренду земель в противоположных волостях в общем нивелировались. Возрастание же производственных площадей, видимо, шло исключительно за счет покупки земли.

           Изменения коснулись не только недвижимой собствен­ности крестьян. Новые тенденции наблюдаются и в обеспе­ченности живым инвентарем. Хотя количество крупного ско­та в среднем на двор осталось на прежнем уровне, в струк­туре тягловой силы произошел качественный сдвиг. Вдвое сократилось число волов и во столько же раз выросло поголовье лошадей. При этом в бедных дворах волы уже почти полностью отсутствовали: в условиях повышения товарности крестьянского хозяйства и вздорожания земля их содержание становилось нерентабельным без достаточ­ных сенокосных угодий и пастбищ.

           Широкое проникновение на село товарно-денежных от­ношений резко меняло хозяйственный уклад крестьянства. [230] Блестящим проявлением подобных перемен могут служить про­порции высева важнейших культур. В 80-е года рожь и яч­мень повсеместно занимали около 60% площади всех посевов· Теперь же их доля не превышала и 40%. На освободившихся за счет этого площадях стали возделывать в первую очередь яровую пшеницу и овес. При общем увеличении засеваемых земель в Ι-й группе волостей на 40% клин пшеницы и овса расширился соответственно на 66% и 33%. Во II-й группе волостей размеры всех посевов возросли на 29%, а участки, отведенные под яровую пшеницу и овес, - на 47% и 72%. Рожь, правда, еще оставалась здесь ведущей земледельческой культурой, но ее позиция были сильно подорваны. Интересы рынка нарушили веками складывавшееся соотношение в севе главных хлебов. Крестьяне не расширяли и даже сокращали посевы культур, которые в значительной мере были пред­назначены для внутреннего потребления, отдавая предпоч­тение дорогой в товарном отношении пшенице.

           Новые черты в облике полтавской деревни теснейшим образом были связаны с процессом ее дифференциации. За два десятилетия социально-экономическая структура кресть­янства преобразилась колоссально. Крайне быстро протека­ло размывание середняцкого слоя (см. табл. 4).

 

Таблица 4

Процентное соотношение различных по экономическому уровню хозяйств (по полярным группам волостей)[4]

 

		Группа волостей.
		1880 годы		1910 г.
		I	III	I	II
В общем числе хозяйств до­ля дворов (в%):
1. Без земли и без пашни		14,54	25,91	16,96	23,21
2. С пашней 0,1-3 дес.		24,85	27,26	29,36	34,42
3. С пашней 3,1-9 дес.		41,16	36,67	34,79	29,49
4. С пашней 9,1-15 дес.		9,27	6,84	10,10	7,06
[231]           1		2	3	4	5
5. С пашней свыше 15 дес.		7,33	4,87	8,20	5,86
6. Без крупного скота		24,28	35,80	22,71	32,12
7. С 1 головой кр. скога		12,12	16,30	31,47	39,44
8. С 2-3 головами рабочего скота		-	-	32,31	22,41
9. С 4 и более головами раб. скота		-	-	12,44	4,77

 

           За счет такого сокращения численно возросли крайние группы хозяйств. Конечно, в основном при этом увеличива­лись нижние слои крестьянства. Зажиточные же усиливались скорее качественно, а не количественно. Так, если числен­ность дворов без и с одной головой крупного скота повыси­лась в обеих группах волостей почти в полтора раза, то доля хозяйств с пашней свыше 15 десятин - менее чем на 1%. Поэтому процесс расслоения деревни нельзя понимать прямолинейно. Поляризация крестьянства имела свои особен­ности. При значительном повышении хозяйственного уровня и экономической мощи зажиточных дворов, число которых осталось в прежних границах, казалось бы, должен был воз­расти и удельный вес противоположного полюса. Однако практически слои сельского пролетариата и люмпен-проле­тариев не только не увеличились, но даже немного умень­шились. Доли хозяйств без земли, без пашни и без крупно­го скота понизились в среднем приблизительно на 2%. Зато основную часть дворов, вымываемых с развитием капитализ­ма из середняцких групп, поглощало бедное крестьянство. Именно эта категория хозяйств отныне становится централь­ным звеном всей социальной цепи полтавской деревни. Та­ким образом, дифференциация крестьян вела не к полному обнищанию, а скорее к обеднению их подавляющего большин­ства.

           Итак, в целом в крестьянском хозяйстве Полтавской губ. наблюдался заметный подъем. Прогресс в земледелии был характерен для обеих групп волостей. А при этом в [232] социальной структуре, наоборот, все более и более домини­ровали малоимущие слои.

           Что же касается внутренней социально-экономической структуры крестьянского хозяйства, которую вскрывает ме­тод корреляционного анализа, то характер взаимосвязей, их направления в основном остались прежними (ср. табл. 5 и табл. 2).

 

Таблица 5

Корреляционные зависимости основных хозяйственных показа­телей по группам волостей. 1910 год.

(Наддиагональная часть - II группа, поддиагональная часть I группа волостей)

 

	Коэффициент корреляции 0...
	1	2	3	4	5	6	7	8	9	10
1. Населения на двор	X	56	24	-61	03	16	18	05	14	21
2. Удобной земли на двор	40	X	44	-52	58	46	50	37	55	43
3. Арендовано пашни на двор	42	35	X	-30	60	20	43	41	45	31
4. Доля хозяйств, сдающих землю	-07	-15	-24	X	-29	20	-42	-30	-13	-19
5. Посева на двор	56	90	61	-23	X	50	42	53	63	57
6. Волов на двор	28	36	11	-09	40	X	28	-25	48	45
7. Коров на двор	-01	45	20	-14	36	04	X	33	53	41
8. Лошадей на двор	52	76	53	-06	77	-15	38	X	44	27
9. Крупного скота на двор	54	90	54	-13	90	30	61	86	X	77
10. Плугов на двор	63	84	51	-20	91	28	41	81	89	X

 

           Несколько слабее становится в верхней группе зависимость между населенностью двора и его обеспеченностью землей, что свидетельствует, во-первых, о все большем нарушении уравнительности надельного землевладения, вызываемого махинациями деревенской верхушки, и, во-вторых, о резком повышении роли купчих земель.

           [233] В противоположность этому взаимосвязь числя душ в среднем на двор с арендой усиливается, ибо в первую оче­редь арендаторами были многосемейные зажиточные хозяйст­ва. Правда, аренда являлась и средством борьбы с расту­щим малоземельем и к ней в той или иной степени прибега­ли все земледельческие дворы. Потенциальная связь земель­ной тесноты с количеством едоков в хозяйство порождала и увеличение доли арендующих. Другое дело, сколь значитель­ны были арендованные участки. Здесь, как можно заметить, корреляции с населением отнюдь не высокая.

           В нижней группе волостей также изменяется характер и теснота взаимосвязей ряде признаков с населением. Но у бедных этот демографический показатель отходит на вто­рой план. Он все менее и менее отражает социально-эконо­мические особенности объекта. То есть социальное звуча­ние этот натуральный показатель приобретает лишь при характеристике зажиточных волостей. В целом же, сравни­тельно с 80 гг. XIX в., наблюдается намного более тесная взаимосвязь удобной, земли во владении, посева, крупного скота (в котором лошади занимают теперь ведущее положе­ние) и, добавим сюда, сельскохозяйственных орудий. Кор­реляция этих показателей достигла в верхней группе во­лостей примерно R ≈ 0,8-0,9 (в 1880 гг. - R ≈ 0,5-0,55), в нижней группе - R ≈ 0,58-0,62 (в 1880 гг. - R ≈ 0,43) Таким образом, объективное развитие товарно-денежных отношений имело прямым результатом усиление взаимозави­симости всех элементов крестьянского хозяйства.

           Буржуазные отношения, пустившие заметные корни в деревне, меняли саму сферу аграрной жизни. Крестьянские дворы все более и более рационализировали свою экономику. Одни - ради увеличения прибылей, другие - ради собствен­ного сохранения. Благодаря этому социально-экономический строй крестьянского хозяйства, его внутренняя структура преображалась буквально на глазах. Новые условия деятель­ности крестьян требовали консолидации всех компонентов сельскохозяйственного производства.

           [234] В этом отношении показательной является и попытка описать зажиточную и бедную группы волостей с помощью ря­да факторов. Используя метод экстремальной группировки, при котором ЭВМ перебрасывает признаки до тех пор, пока не достигаются максимально тесные связи внутри каждого фактора, были выделены 6 факторов, включающих в себя все отобранные из сводки 1910 г. 69 относительных показателей. Дальнейшее увеличение числа факторов вело, в основном, к их дроблению, в то время как охват информации, например, при переходе к семи факторам возрастал менее чем на 3%. Поэтому было решено остановиться на 6 факторах, тем бо­лее, что абсолютное значение их суммарной нагрузки сос­тавляло 73-75% от общего числа показателей.

           Объем статьи не позволяет привести по обеим группам все признаки, составившие эти 6 факторов, поэтому ограни­чимся лишь теми, у которых теснота связи со своим факто­ром была выше 0,7 (табл. 6).

 

Таблица 6

Факторная характеристика социально-экономической структуры нижней группы волостей

 

Фактор и его удельный вес в суммарной факторной на­грузке (в %)	Относительные показатели и их факторная нагрузка
1. Размах применения наемно­го труда (11,9%)	1. Плугов на наемного рабо­чего (-0,87) 2. Лошадей на наемного рабо­чего (-0,86) 3. Плугов на десятину посе­ва (-0,76) 4. Наемных рабочих на дес. посева (0,75) 5. Сданной пахоты во всей удобной земле (0,71)
2. Специализация земледель­ческого производства (12,92%)	1. Посев ячменя во всем по­севе (в %) (0,87) 2. Koров на десятину посева (-0,81) 3. Крyпного скота на дес. посева (-0,72) 4. Посев пшеницы во всем по­севе (в %) (0,71)
[235]                    1	2
3. Арендные отношения (9,13%)	1. Арендовано пахоты на душу (-0,92) 2.       -"-                  -"-      к посеву (-0,91) 3.       -"-                  -"-      ко всей удоб­ной земле (-0,9) 4.       -"-                  -"-       на двор (-0,89)
4. Степень и характер развитая буржуазных отношений (13,36%)	1. Сдано земли на сдающее хозяй­ство (-0,94) 2.             -"-        на двор (-0,92) 3. Наемных рабочих на двор (-0,9) 4.              -"-                 на нанимающий двор (-0,9) 5.              -"-                 во всем населении (в %) (-0,9) 6. Сдано земли на душу (-0,9) 7. Хозяйств с паровыми молотил­ками в общем числе дворов (в %) (-0,8)
5. Размеры в уровень хозяйства (38,96%)	1. Крупного скота на двор (0,97) 2.              -"-             на душу (0,95) 3. Доля хозяйств без крупного скота (-0,95) 4. Населения на десятину посева (-0,91) 5. Посева на двор (0,86) 6. Хозяйств, сдающих землю, к арендующим (в %) (-0,85) 7. Доля хозяйств без посева (-0,85) 8. Коров не двор (0.84) 9. Лошадей на двор (0,83) 10. Посева на душу (0,83) 11. Доля хозяйств с 1 головой крупного скота (0,81) 12. Плугов на двор (0,81) 13. Удобной земли на двор (0,8) 14. Коров на душу (0,8) 15. Доля хозяйств с 2-3 головами рабочего скота (0,79) 16. Доля хозяйств с пахотой 3-9 дес. (0,79) 17.         -"-                сдающих свою землю 18. Удобной земля на душу (0,76) 19. Доля хозяйств с пахотой 9-15 дес. (0,76)
[236]                     1	2
6. Энерговооруженность (13,28%)	1. Доля хозяйств с двумя ра­ботниками (0,87) 2.         -"-             с 3 в более работ­никами (0,85) 3. Населения на двор (0,86) 4. Доля хозяйств с 1 работни­ком (-0,82) 5.         -"-              без своих работни­ков (-0,78)

 

           Последний фактор, конечно, можно было бы назвать иначе, однако подобная его трактовка основывается на на­личии в нем таких показатели, как количество волов в сред­нем ни двор (корреляция со своим фактором -0,54), лоша­дей на плуг (-0,51), волов на десятину посева (0,32). Интересно отмстить, что и по первой группе волостей обра­зовалась пять сходных факторов:

           1. Степень и характер развития буржуазных отношений (16,35%)

           2. Арендные отношения (10.07%)

           3. Специализация земледельческого производства (13,07%)

           4. Размеры и уровень хозяйства (33,47%)

           5. Энерговооруженность (12,04%)

           По составу вошедших в них показателей они оказались почти полным повторением соответствующих факторов, приве­денных в таблице 6.

           Шестой же фактор - "развитие промыслов" (удельный вес 14,14%) - включил в себя следующие признаки:

           1. Доля хозяйств с пахотой 0,1-3 дес. (корреляция о фактором R = 0,82)

           2.               -"-                         9-15 дес. (0,79)

           3. Доля хозяйств с промыслами (-0,79)

           4.         -"-           , обрабатывавших землю своим скотом (0,72)

           5. Доля промышленников во всем населении (-0,76) Таким образом, подтверждается качественная близость внутренней структуры крестьянского хозяйства полярных групп волостей. Независимо от зажиточности волости ее [237] хозяйственный механизм определялся примерно одной сово­купностью факторов. Причем и в той и в другой группе первостепенное значение, судя по удельному весу факторов, имели уровень и размеры хозяйства, а также степень и характер развития бур разных отношений·

           Итак, проведенный анализ выявил возможность и резуль­тативность исследования сводок земских подворных перепи­сей о помощью методов математической статистики. Источ­ник этот позволяет проследить как в целом развитие крес­тьянского хозяйства за крайне важный предреволюционный период истории России, так в определенной мере и охарак­теризовать на основе лишь поволостных сведений хозяйст­венный строй некоторых типов крестьянских дворов. Решаю­щая роль в получении подобной информации, безусловно, принадлежит корреляционным моделям.

 

           [237] ПРИМЕЧАНИЯ оригинального текста