Посольские книги и другие источники ХVII в. о социальном составе и имущественном положении членов русских посольств 1613-1618 гг.

Автор
Рогожин Николай Михайлович

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XVII

Библиографическое описание:
Рогожин Н.М. Посольские книги и другие источники ХVII в. о социальном составе и имущественном положении членов русских посольств 1613-1618 гг. // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода: сборник статей / Академия наук СССР, Институт истории СССР; отв. ред. В.И.Буганов. М., 1982. С. 51-69.

Текст статьи

[51]

Н.М.Рогожин

ПОСОЛЬСКИЕ КНИГИ И ДРУГИЕ ИСТОЧНИКИ ХVII в. О СОЦИАЛЬНОМ СОСТАВЕ И ИМУЩЕСТВЕННОМ ПОЛО­ЖЕНИИ ЧЛЕНОВ РУССКИХ ПОСОЛЬСТВ 1613-1616 гг.

           Данная работа непосредственно связана с нашей статьей, в которой реконструирован основной состав посольской доку­ментации девяти русских посольств 1613-1616 гг.[1] Указан­ные посольства выехали почти одновременно, чтобы извес­тить глав других государств о вступлении на престол ца­ря М.Ф.Романова, а также, по возможности, получить де­нежную и военную помощь. Как известно, значительная часть посольской документации (статейные списки и пере­писка с Посольским приказом) велась непосредственно участ­никами посольства[2]. Ее источниковедческое изучение веде­тся крайне недостаточно, хотя посольские документы до­вольно часто используются в работах общеисторического профиля[3]. Не стал предметом специального исследования, среди прочих, и вопрос об этом виде документов как ис­точнике, раскрывающем социальный состав русских посольств.

           Глава посольства и его ближайшие помощники дьяк и подьячий писали статейные списки, вели переписку с По­сольским приказом, местными воеводами и т.д. Как посоль­ский отчет, так и другие документы несут отпечаток лич­ности автора и преломляют в себе его социальное положе[52]ние, общественные взгляды, интеллектуальный уровень·

           В начале ХVII в. еще окончательно не определились должностные рамки прав и обязанностей служилых людей. По­сольская служба не была четко оформлена и опиралась на ряд прецедентов. Наименование лиц, стоявших во главе по­сольства, зависело от важности и характера дипломатичес­кой миссии[4]. В рассматриваемых памятниках употребляются следующие названия: посол, посланник, гонец. Иногда они выражены в предложно-падежной форме: "в послех", "в по­сланниках", "в гонцех". Юридическая сторона ранговой иерархии подкреплялась и финансовой, т.е. денежными выда­чами и поместными пожалованиями·

           В данном случае важно определить социальные группы, входившие в состав посольств. Насколько значимость по­сольства определяла размер вознаграждения для его членов? Соответствовало ли наименование посольской миссии ее функ­циям?

           В посольских книгах данные о социальном и имуществен­ном положении членов посольства встречаются эпизодически. Основная масса источников представлена в ЦГАДА в фонде 138 ("Дела о Посольском приказе и о служивших в нем"), а также в коллекциях, объединивших материалы различных учреждений ХVII в., как, напр., фонды "Приказные дела старых лет", "Приказные дела новой разборки", "Архив Оружейной пала­ты", и др., которые частично опубликованы[5]. Их изучение показывает, что размер денежного и поместного жалованья членам посольств устанавливался исходя из предыдущей дип­ломатической практики с соблюдением преемственности по странам. Согласно предшествующим посылкам делались выпис­ки "на пример", по которым определялись оклад и размер на­граждения того или иного дипломатического агента в соот­ветствии с его рангом·

           Так как большинство сведений относительно рассмат­риваемых посольств извлечено из делопроизводства середи­ны двадцатых годов ХVII в., то настоящие наблюдения и вы­воды возможно отнести в целом к практике посольской служ[53]бы первой половины ХVII в., учитывая характерный для нее элемент преемственности и традиции. Наиболее полное сви­детельство, которое мы имеем в данном случае, - сочине­ние Г.К.Котошихина,- хотя и принадлежит к шестидесятым годам ХVII в., но обобщает посольскую практику предшест­вующего времени.

           В литературе эта сторона изучения посольских книг не затрагивалась. Так, известные работы С.Л.Белокурова и В.И.Саввы касаются внутренней структуры Посольского приказа, но почти не говорят об организации посольской службы и ведении дипломатической документации[6].

           Используя материалы посольств 1613-1616 гг., рас­смотрим последовательно, по времени отправления, какое отражение эти данные получили в делопроизводстве Посоль­ского приказа.

           Одним из первых выехал в Польшу Денис Григорьевич Оладьин[7] в качестве "гонца з грамотою"[8]. Выехал гонец 11 марта 1613 г., уже зная об избрании на престол М.Ф. Романова, а вернулся 20 июля 1613 г.[9] Известно, что Д.Г. Оладьин был дворянином "по выбору" из Каширы и непосред­ственно перед поездкой просил не брать с него в Печатном приказе пошлины "трех рублей с четвертью с вотчиной гра­моты"[10]. После посольства в Польшу Д.Г.Оладьин указан в 1616 г. среди дворян московских с поместным окладом[11]. На 1613 и 1614 гг. ему был выдан полный оклад по 37 руб­лей и 126 рублей "подмоги", всего 200 рублей[12], а 22 ию­ня 1614 г. он был пожалован за службу "восьмью аршинами камки адамашки"[13]. Для подарков польскому королю и его приближенным из Казанского дворца выдали "40 соболев в 40 рублев, 2 пары соболей по 3 рубли пара, 2 же пары по пол 3 рубли пара, 3 пары по 2 рубли пара, всего 7 пар"[14].

           Русско-польские отношения после интервенции Речи Посполитой и Швеции оставались в 1613 г. крайне напряжен­ными. Главная задача посольства состояла в том, чтобы окончательно отказать в приглашении на царство королю Сигизмунду III и его сыну Владиславу и одновременно начать [54] переговоры об обмене пленными.

           Гонец Филип Дмитриевич Есипов выехал к ногайскому князю Иштереку из Казани вместе с ногайским послом Ала­гулой в апреле 1613 г. с одной только целью - известить об избрании на российский престол М.Ф.Романова[15]. В указе казанскому воеводе Н.М.Шульгину предписывалось отправить к кн. Иштереку боярского сына из казанских жильцов, "ко­торый пригож и который бы был досуж и верен, и которого б с такое дело стало", и выдать ему жалованье по росписи из Посольского приказа[16]. Ф.Д.Есипов получил полный оклад за 1613 г. в 25 рублей и, согласно окладу, 25 рублей "подмоги", а также полугодовой запас продуктов и фуража. Несмотря на то, что Д.Г.Оладьин и Ф.Д.Есипов выехали в одинаковом ранге гонцов, первый получил .для поездки на 150 рублей больше, что определялось значимостью миссии. В Самаре Ф.Д. Есипову выделили 10 стрельцов и переводчика.[17] Вернулся гонец 20 июня 1613 г., так и не доехав к кн. Иштереку из-за нападения калмыков.

           Степан Михайлович Ушаков и дьяк Семой Заборовский отправлены к римскому императору Маттиасу в ранге по­сланников (июнь 1613 г. - август 1614 г.)[18]. До своего отъезда С.М.Ушаков в 1602-1603 гг. указан среди выборных дворян в Туле с поместным окладом 350 четвертей[19]; по возвращении из посольства в 1615-1616 гг. назначен воево­дой в Кострому[20]. С.Заборовский в январе 1610 г. служил в Калуге дьяком Поместного приказа у Лжедмитрия II; с ноября 1612 г. по март 1613 г. дьяк, собирает в Калуге запросные деньги; после посольства к римскому императору послан с кн. Д.М.Пожарским в 1615 г. под Карачев и Брянск против поляков[21].

           Правительство первых Романовых, надеясь получить от Империи военную, денежную и дипломатическую помощь в борьбе с Польшей, тщательно готовилось к указанному по­сольству. Но так как к 1613 г. оформился австро-польс­кий военно-политический союз, император Маттиас отказал в военной и денежной помощи и предложил посредничество [55] в русско-польских мирных переговорах.

           Посольство в Турцию посланника С.Б.Протасьева и дьяка М.Данилова состоялось в июне 1613 г. - августе 1615 г.[22]. Соловой Борисович Протасьев ухе имел опыт дипломатической службы посланником к ногайскому кн. Иште­реку в 1608 г.[23]; в 1610-1611 гг. он указан в дворянах выборных по Мещере[24]; будучи дьяком, возглавляет посольст­во в Турцию 1613-1615 гг.[25]; в 1616 г. указан среди мос­ковских дворян с поместным окладом[26]. Сопровождал С.Б. Протасьева дьяк Михаил Феофилактович Данилов, который в 1606-1607 гг. указан дьяком Разрядного приказа; при царе В.И.Шуйском получил в Суздале поместье на 100 четвертей; в 1612 г. дьяк в Ярославле; со 2 сентября 1615 г. дьяк Разрядного приказа[27].

           По возвращении из Турции С.Б.Протасьев и М.Ф.Дани­лов были награждены: "в приказ Соловому 100 рублев, 40 соболей в 30 рублев, камка и сукно добрые, ковш в 3 гри­венки и ему же придано государева жалованья к старому его денежному окладу ко 100 рублем 20 рублев, а к поместному его к старому окладу к 900 четвертям не придано ничего, потому что... ему окладу девятисот чети полно"[28]; М.Ф. Данилову "к старому его поместному окладу к 700 четям 100 чети, к денежному жалованью 90 рублев[29] ... рублев, да камка, да сукна добрые, да ковш 2 гривенки, да 40 со­болей в 20 рублев"[30]. В посольстве С.Б.Протасьева прини­мал также участие подьячий Казенного двора Терентий Львов[31], которому было дано для поездки "государева жалованья го­дового и подмоги 35 рублев"[32].

           В конце ХVI - первой половине ХVII вв. дипломати­ческие отношения с Турцией не были постоянными. Но, имея перед собой враждебно настроенную Речь Посполитую, Рос­сия вынуждена была стремиться обеспечить нейтралитет Турции, а по возможности сделать ее своим союзником про­тив Польши. Поэтому С.Б.Протасьеву указывалось отметить стремление Русского государства быть с Турцией в "любви и дружбе" и передать просьбу к султану Ахмеду I о воен[56]ной помощи. Ахмед I также должен был направить крымско­кого хана на борьбу с польским королем. В указе от 11 мая 1613 г. дьяку денежного двора Е.Г.Тепелневу предпи­сывалось изготовить для турецкого султана "семь костей рубья зубу в полтора пуда"[33]. Одновременно с послами бы­ло отправлено жалованье донским казакам "постав сукна настрофиль, 6 половинок еренку, 24 рословских"[34]. Прово­жали посольство до Азова донской атаман Игнатий Бедри­щев, волжский атаман Григорий Долгошей и воронежские атаманы Ларь Болдырь и Василий Окороков с казаками[35].

           Алексей Иванович Зюзин и Алексей Григорьевич Витов­тов выехали в Англию "для государева и земского дела в по­слех", т.е. в чине послов (июнь 1613 - октябрь 1614 г.)[36]. До посольства в Англию А.И.Зюзин в 1603-1605 гг. был воеводой в Пелыме[37], затем в 1610-1611 гг. воеводой в Устюге Великом[38], после чего в 1612 г. воеводой в Карго­поле[39]. Во время посольства в Англию А.И.Зюзин носил звание "наместника шацкого", которое было не действитель­ное, а титулярное, т.е. данное для представительности, и по окончании посольства утратило свое значение. По возвращении из Англии в 1615 и 1616 гг. принимал участие в посольских съездах с поляками и шведами[40], в 1616 г. указан среди московских дворян с поместным окладом[41]. Алексей Григорьевич Витовтов - дьяк, в 1613 г. подписал­ся на грамоте о выборе царя М.Ф.Романова, после посольст­ва в Англию с 30 ноября 1614 г. по 20 августа 1615 г. дьяк Разбойного приказа; в сентябре 1615 г. принимает участие в посольстве под Смоленск с кн. И.М.Воротынским[42]. В составе посольства А.И.Зюзина находился подьячий Вла­димирской четверти Андрей Семенов, который специально был послан "для письма"[43]. Согласно рангу посла и важ­ности посольства, А.И.Зюзин получил для поездки 200 руб­лей "подмоги" и годовое жалованье на 1613-1614 гг. всего 400 рублей, а А.Г.Витовтов - 100 рублей на "подмогу" и 220 годового[44]. По финансовому снабжению и количеству продуктов посольство А.И.Зюзина было приравнено к миссии [57] С.М.Ушакова в Австрию, о чем говорит помета "да Алексею ж и дьяку Алексею Витовтову велено дати государева жало­ванья... против ... царские посылки Степана Ушакова"[45]. Но при этом отмечено: "вперед тое придачи для примеру выписывати не велено"[46], что подтверждает исключительное значение, которое придавалось этим двум посольствам. Картина будет более полной, если добавить, что выехали "Зюзин ... с товарищи" из Москвы на двадцати двух под­водах, причем для размещения продуктов и личного имущест­ва А.И.Зюзину выделили двенадцать, дьяку А.Г.Витовтову - восемь, а подьячему А.Семенову - две подводы[47]. По возвра­щении из Англии А.И.Зюзин получил "в приказ 100 рублев да к старому его окладу ко 100 рублем 50 рублев, да по­местья к 900 четьям 100 четьи, да 40 соболей в 30 рублев, да камка добрая, да сукно доброе, да ковш в 3 гривенки"[48]. А.Г.Витовтову дано было "в приказ 50 рублев, 40 соболей в 20 рублев, ковш серебрян в 2 гривенки, камка да сукно добрые, да ему же ... придано государева жалованья к старому его поместному окладу к 700 четвертям 100 четвер­тей, да к денежному жалованью ко 110 рублем 10 рублев"[49]. Подьячий А.Семенов получил "в приказ 10 рублев да сукно доброе, да придано к денежному жалованью к 15 рублям 2 рубля, да поверстан поместным окладом вновь, а учинен ему оклад 200 четей"[50].

           Правительство первых Романовых учитывало заинтересо­ванность англичан в подтверждении торговых привилегий от нового царя и поэтому возлагало определенные надежды на посольство А.И.Зюзина. Английский король Иаков I, имея с Россией налаженные торговые связи через Белое море, делал все возможное, чтобы не допустить ее на Балтику. Одно­временно, после неудачной попытки (в 1612 г.) подчинения русского Севера[51], англичане стремились заслужить дове­рие и расположение нового русского правительства. Вскоре после вступления на царский престол Михаил Федорович и отправляет в июне 1613 г. посольство А.И.Зюзина в Лондон с извещением об этом событии. На послов были возложены [58] и другие поручения: просить о помощи против поляков и шведов (о присылке в Москву денег, пороха, свинца и дру­гих военных припасов). На просьбу о денежной помощи А.И. Зюзин получил уклончивый ответ, но вскоре по его возвра­щении (октябрь 1614 г.) в Москву прибыл в декабре того же года посол английского короля Д.Мерик. Посредничест­во Англии в лице Д.Мерика в русско-шведских переговорах окончилось Столбовским миром 1617 г., в процессе подго­товки к которому немаловажную роль сыграло посольство А.И.Зюзина и А.Г.Витовтова[52].

           Князь Иван Михайлович Барятинский выехал в Данию, как и А.И.Зюзин в Англию, в звании посла (июль 1613 - октябрь 1614 г.)[53]. В 1602-1603 гг. он указан среди выборных дворян по Суздалю с поместным окладом 400 чет­вертей[54], в 1606-1607 гг. записан в московские дворяне[55]; 30 июня 1613 г., непосредственно перед отправлением в Данию, просил не брать "с льготных, вотчинных, поместных и управных грамот подписных и печатных пошлин... 7 руб­лев и 25 алтын"[56]; в 1616 г. значится среди московских дворян с поместным окладом 1200 четвертей и денежным ок­ладом 150 рублей[57]. Сопровождал И.М.Барятинского дьяк Гаврила Богданов, который в 1611 г. был подьячим у Соли Вычегодской; в 1612 г. дьяк под Москвой; с 12 марта 1613 г. дьяк Челобитного приказа, куда и возвращается вновь после посольства в Данию[58]. В посольстве также участвовали нижегородец С.Д.Протопопов и подьячий Чело­битного приказа Я.Рязанцев; последний послан так же, как и подьячий А.Семенов в Англию, специально "для письма"; переводчиком был Д.Николаев[59]. После посольства И.М.Ба­рятинский получил "в приказ 100 рублев, 40 соболей в 30 рублев, в 3 гривенки ковш, камку и сукно добрые, да ему ж придано в прежнему его денежному окладу ко 100 рублем 50 рублев, а поместного окладу не прибавлено, потому что ему старой оклад 1000 чети"[60]. С.Д.Протопопову дано было "в приказ 10 рублей, да камка, да к окладу придано государева жалованья к поместью к 500 четвертям 50 чет[59]вертей и денежный оклад к 15 рублям 5 рублей"[61]. Я.Ря­занцев получил "в приказ 10 рублей да сукно доброе, да придано к жалованью к 15 рублем 2 рубли. Да ему же по­местного окладу учинено вновь за службу 200 четвертей"[62]. Переводчику Д.Николаеву прибавлено "к прежнему окладу к 20 рублям 5 рублей"[63].

           Возрастающее могущество Швеции вызывало беспокойст­во среди ее ближайших соседей. Дания, Бранденбург и Им­перия стремились к союзу, направленному против Швеции, и это, конечно, учитывали в Посольском приказе. На по­сольство И.М.Барятинского возлагались большие надежды, как и на посольство в Империю и Англию. Исключительное внимание, которым были окружены посольства в Империю, Англию и Данию, отразилось как на численности и снабже­нии посольств, так и на тщательности, с которой велась и оформлялась посольская документация[64].

           Абросим Иванович Лодыженский и подьячий Петр Дани­лов выехали к крымскому хану Джанибек-Гирею в чине по­сланников (октябрь 1613 г. - август 1614 г.)[65]. В 1611 г. А.И.Лодыженский значится среди дворян московских с по­местным окладом "700 четьи, денег из чети 40 рублей"[66]. После поездки в Крым в 1615-1616 гг. - белгородский вое­вода с денежным окладом 180 рублей и поместным 1000 чет­вертей[67]; в 1621, 1624, 1626 и 1631 гг. вновь на дипло­матической службе как пристав у литовских, турецких, шведских и датских послов[68]. П.Данилов в 1594-1600 гг. - подьячий Посольского приказа, где ведет дела по отношениям с азиатскими государствами; в 1600 г. послан в Казань, после посольства в Крым с 16 ноября 1614 г. дьяк принима­ет участие в составлении описи Посольского приказа; в 1616 г. опять выехал в Крым с посольством Ф.Челюсткина[69]. В составе посольства также были служилые татары Богдан Исенчюрин, Ангилдей Багиндеев и переводчик Курманалей Китляров. А.И.Ладыженскому и П.Данилову выдали жалованье "за 2 сорока соболей, да за 2 сорока куниц и 2 сорока соболей, одному цена 30 рублей, а дан за 40 руб[60]лей, другому 20 рублей"[70]. Кроме этого посланы были очень богатые "поминки" Джанибек-Гирею и его приближен­ным[71]. По возвращении из посольства А.И.Лодыженскому при­дано "государева жалованья к поместному к 850 четвертям 150 четвертей, к деньгам к 50 рублям 40 рублев; да в приказ 100 рублев, 40 соболей в 30 рублев, камка да сук­но добрые, ковш серебрен в 3 гривенки"[72]. Подьячему П.Да­нилову - "в приказ 30 рублев, камка да сукно добрые, 40 куниц в 12 рублев, чарка серебряна, да его ж государь пожаловал дьячем именем, а денежный оклад ему учинен 50 рублев, поместный оклад 500 чети"[73]. Б.Исенчюрину - "к 550 четьям ... денег к 24 рублям 5 рублев", А.Багин­дееву - "400 четьям 50 чети, денег к 20 рублям 5 руб­лей. Дано сукну по доброму, окладу по 50 чети, да денег по 5 рублей"[74].

           Посольство А.Лодыженского было послано к Джанибек- Гирею, чтобы заключить договор о нападении хана на польского короля Сигизмунда III с юга в то время, как Рос­сия начнет военные действия с севера. Московское прави­тельство опасалось также возможного объединения Джани­бек-Гирея с И.Заруцким и персидским шахом Аббасом I.

           Михаил Никитич Тиханов и Алексей Бухаров отправились в Персию в чине посланников (ноябрь 1613 г. - июнь 1615 г.)[75]. После посольства М.Н.Тиханов значится в боярской кни­ге 1615 г. среди московских дворян с поместным окладом[76]; в 1618-1619 гг. служит воеводой в Белеве[77]. А.Бухаров - подьячий, по возвращении из Персии назначен дьяком Чело­битного приказа[78]. К шаху Аббасу I, бухарским и ургенчским правителям были посланы значительные дары - "5 сороков соболей, цена им порознь: 40 соболей цена 40 рублей, 40 соболей цена 30 рублей, два сорока соболей один 24 рубля, а другой 23 рубля"[79]. О количестве посольских людей и опасности пути, ввиду возможного нападения И.Заруцкого, говорит указ с требованием приготовить 137 лошадей и 30 стрельцов для сопровождения посольства[80].

           Вернувшись из Персии, М.Н.Тиханов получил "в приказ, [61] против Обросима Лодыженского, 100 рублев, сорок соболей в 30 рублев, камка добрая, сукно доброе, ковш серебрен в 3 гривенки... да убытков 111 рублев..., к старому ево окладу 28 рублев, а поместному окладу быть по прежнему, а оклад ему старой 900 четьи. Подьячему Олексею Бухаро­ву, против Петра Данилова, в приказ 30 рублев, камка, сукно доброе, 40 куниц, к 700 четьям 100 четий, денег к 90 рублям 20 рублев"[81].

           Следует отметить, что если при отправлении А.И.Зю­зина в Англию примером финансового снабжения служило ев­ропейское посольство С.М.Ушакова в Австрию, то в данном случае миссия М.Н.Тиханова приравнена к посольству А.И. Лодыженского в Крым.

           Ослабленное "Смутой" Русское государство нуждалось в средствах, часть которых поступала от торговли с Ираном и другими странами Азии. Поэтому в его интересах было укрепление торговых связей с Персией. Кроме этого, мос­ковское правительство было обеспокоено переговорами И.Заруцкого с шахом Аббасом I. В это же время персидский правитель был заинтересован в политической цельности России, которая представляла большие торговые выгоды Ира­ну и препятствовала проникновению турок и татар в Закав­казье с севера. Для обеих сторон важно было заключить выгодный торговый союз с гарантией взаимной безопасности границ.

           Иван Гаврилович Кондырев и подьячий Михаил Неверов выехали во Францию в ранге посланников (май 1615 г. - июль 1616 г.)[82]. До своей поездки во Францию И.Г.Ковды­рев в 1614 г. был посланником к ногайскому кн. Иштереку[83]; в 1618 г. указан среди дворян[84] и отправлен посланником в Литву[85]; в 1623 г. посланник в Турцию[86]. М.Неверов в 1612 г. подьячий Галицкой чети с окладом в 25 рублей; с 1632 г. дьяк, назначен с Б.И.Пушкиным в посольство в Шве­цию[87]. В посольстве такие принимал участие брат И.Г.Кон­дырева жилец Ждан Кондырев[88]. Всего для поездки во Фран­цию И.Г.Кондыреву, М.Неверову и переводчику было отпу[62]щено "государева жалованья и подмоги 400 рублей"[89]. На аудиенции у короля Людовика ХIII И.Г.Кондырев "принес в подарках 2 сорока соболей да лисицу черну, - всего на 150 рублев"[90].

           В награду за посольство И.Г.Кондырев получил "к старому поместному окладу 900 четям 100 четей и за служ­бу и долги четвертной оклад 97 рублей, и в приказ 23 рубля"[91]. М.Неверову - "к старому поместному окладу к 250 четям 50 чети, денег к 25 рублем 5 рублев, да в при­каз за службу дано ему Государева жалованья 30 рублев, камка, сукно добрые, 40 куниц в 12 рублев, да ему же долгу заплачено из государевы казны пятьдесят рублей в то число, что он займовал будучи во Францовской земле"[92]. Ж.Кондыров "к старому поместному окладу к 500 четвертям 50 четвертей, денег к 15 рублем 8 рублев... в приказ 15 рублев, тафта добрая, сукно доброе"[93].

           Посольство И.Г.Кондырева не имело серьезных резуль­татов, если не считать того, что в ответной грамоте ко­роля Людовика ХIII, адресованной царю М.Ф.Романову, Россия была признана французами великой державой, а ее правитель наименован императором. Король также уверял, что запре­тит своим подданным служить в шведской и польских армиях и охотно вступит в дружественный с Россией союз, обещая для этого прислать своих послов.

           Обобщая данные относительно личного состава рассмот­ренных посольств, можно заключить, что в начале ХVII в. дипломатическая служба носила единовременный характер. Несмотря на важность этих посольств, правительство пер­вых Романовых ставит во главе юс представителей среднего московского и выборного городового дворянства, не привле­кая родовитую боярскую знать к ведению дипломатических переговоров. Среди ближайших помощников послов и послан­ников значатся дьяки и подьячие различных государственных учреждений (Поместного, Разрядного, Челобитного приказов; Казенного двора; Владимирской и Галицкой четвертей), из которых только один, П.Данилов, служил ранее в Посольском [63] приказе. Члены посольств получали денежное жалованье, которое равнялось прежнему окладу за два года, и добавоч­ную сумму "на подмогу", равную годовому окладу.

           Средний размер жалованья до и после посольства пред­ставляется в следующем виде:

           Основываясь на приведенных данных, можно сделать вы­вод, что в указанный период система материального обеспе­чения членов посольств основывалась на занимаемой долж­ности и зависела от размера предыдущего оклада и чина в большей степени, чем от результата посольства. Показате­лен в этом отношении указ 1621 г. царя М.Ф.Романова и патриарха Филарета. Он был дан в ответ на челобитную "дворян больших и из городов" с просьбой не высылать их в разные государства в чине меньшем, если они или их пред­ки до этого имели на посольской службе звание большее по рангу. На что они получили отказ с ссылкой на государст­венную необходимость и предшествующую практику[94]. Среди [64] указанных посольств наиболее материально обеспеченные бы­ли посольства в Англию, Данию и Империю.

           Главы посольств в Англию и Данию носили звание пос­ла, и в составе их посольств, кроме дьяков, был специаль­но выделен "подьячий для письма", что говорит о внимании, которое в этом случае придавалось ведению посольской доку­ментации. По возвращении кроме денежных и поместных по­жалований члены посольств получали и разовые награды. В этом случае послы и посланники были уравнены, получали одинаково "в приказ 100 рублей, 40 соболей в 30 рублей, камка, сукно добры, ковш в 3 гривенки". Отдельно выделе­на награда дьяку А.Г.Витовтову (Англия): "в приказ 50 рублей, 40 соболей в 20 рублей, ковш серебрян в 2 гривен­ки, камка и сукно", затем следует одинаковое награждение подьячим: П.Данилову (Крым), А.Бухарову (Персия), М.Не­верову (Франция) - "в приказ 30 рублей, камка, сукно, 40 куниц в 12 рублев"; гонец Д.Г.Олядьин получил "восемь аршин камки адамашки"; подьячие для письма А.Семенов ж Я.Рязанцев "в приказ 10 рублей и сукно доброе". Участие в посольской службе оказывало влияние на социальное по­ложение и благоприятствовало продвижению по службе. Так, Д.Г.Оладьин и С.Б.Протасьев из выборных городовых дворян переходят в чин дворян московских; подьячий П.Данилов пожалован в дьяки; С.М.Ушаков получил назначение воеводой в Кострому. Существовали, видимо, и определенные привиле­гии относительно налогов, о чем говорят челобитные Д.Г. Оладьина и И.М.Барятинского с просьбой освободить их от подписных и печатных пошлин. Поэтому неудивительно, что если до указанных посольств только С.Б.Протасьев был в 1608 г. посланником в Ногайской Орде, то после 1613-1616 гг. А.И.Зюзин участвует в посольских съездах с поляками и шве­дами; А.Г.Витовтов отправляется на съезд под Смоленск; А.И.Лодыженский приставлен к шведским, литовским, турец­ким и датским послам; П.Данилов - участник посольства Ф.Челюсткина в Крым; И.Г.Кондырев выезжает посланником в Турцию, а М.Неверов назначен дьяком в Швецию. На данных [65] примерах мы наблюдаем увеличение удельного веса дворянст­ва (в том числе дьячества) в управлении страной, постепен­ную консолидацию среднего дворянства и приказных людей при их активном стремлении к политической и государственной деятельности[95].

           [65-69] ПРИМЕЧАНИЯ оригинального текста