Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода: сборник статей / Академия наук СССР, Институт истории СССР; редкол.: А.Г. Тартаковский (отв. ред.), Л.Л. Муравьева, А.И. Плигузов, А.Н. Медушевский. М.: Институт истории СССР, 1990. 231 с. 14,5 п.л. 11,82 уч.-изд.л. 300 экз.

Борис Григорьевич Литвак (штрихи к портрету историка-источниковеда)

Автор
Рыбаков Ю.Я.

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XX

Библиографическое описание:
Рыбаков Ю.Я. Борис Григорьевич Литвак (штрихи к портрету историка-источниковеда) // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода: сборник статей / Академия наук СССР, Институт истории СССР; отв. ред. Тартаковский А.Г. М., 1990. С. 5-15.

Текст статьи

[5]

Ю.Я. Рыбаков

Борис Григорьевич Литвак (штрихи к портрету историка-источниковеда)

 

          Борис Григорьевич Литвак принадлежит к поколению тех, кто после Великой Отечественной войны в гимнастерках заполнил студенческие аудитории, фронтовая правда для них оставалась критерием человеческих ценностей и отношений, основой их профессионального становления, миропонимания настоящего и прошлого. Бывшие фронтовики объединяли и цементировали студенчество тех лет. В том, что послевоенные выпускники институтов и университетов, по моим наблюдениям, остаются товариществом, продолжают регулярно встречаться, не забывают друг друга в радостях и горестях ‒ несомненная заслуга студентов-фронтовиков.

          Придет время, когда при изучении истории развития исторической науки второй половины XX в. будет освещена роль в ее процессах этого поколения историков. Настоящая же заметка не претендует ни на что иное, как на историографическо-источниковедческие штрихи в характеристике одного из этой когорты историков.

          Будущим же историографам оставим решать, насколько закономерен или случаен демобилизованным капитаном Б.Г. Литваком был выбор alma mater ‒ ведь до войны он окончил Одесский педагогический техникум и лингвистический факультет учительского отделения Одесского пединститута им. К.Д. Ушинского, а начинал трудовую жизнь преподавателем украинского и русского языка на Днепропетровщине. Отметим лишь, что в 1946-1951 гг., когда Б.Г. был студентом Московского историко-архивного института, в нем работало немало ученых, у кого можно было учиться, и тем, кто пришел сюда прямо из школы, и тем, кто постигал вначале правду истории на военных дорогах. Специфика института, внимание в нем к изучению документа, к архивной эвристике, к источниковедению и археографии оказали большое влияние на формирование научных интересов Б.Г.

          Список научных трудов Б.Г. начинается с рукописи и автореферата кандидатской диссертации "Уставные грамоты Мос[6]ковской губернии как источник по изучению реализации "Положения" 19 февраля 1861 г.", подготовленной под руководством В.К. Яцунского и защищенной в 1956 г. Затем год от года поток научной продукции Б.Г. становится все обильнее и разнообразнее по проблематике и направленности. И вот уже более 30-ти лет его монографии и выступления, статьи в основных академических изданиях по истории СССР, посвященные социально-экономической и социально-политической истории России конца ХVIII ‒ начала XX в., по актуальным проблемам источниковедения, археографии и документоведения, отражая постоянный и систематический труд их автора, привлекают внимание историков нашей страны и за рубежом.

          Важное значение в формировании научных интересов Б.Г. имела его работа в журнале "Исторический архив”. (Ответственный секретарь, заместитель редактора). В статьях 50-х ‒ начала 60-х годов, опубликованных в этом журнале и других изданиях, он пишет о задачах советских архивов по собиранию, изучению, экспертизе ценности и публикации документальных материалов, говорит о важности разработки методики издания документов массового характера, обосновывает приемы публикации статистических источников, выступает против тезиса о выборочном использовании источников, распространенного в историко-партийной литературе тех лет[1]. Он участвует в публикации документов о борьбе советских людей в фашистском плену в Бухенвальде, об интернациональной солидарности СССР и революционного Китая в 1924-1928 гг. и др[2] Выявляется интерес к обобщению накопленного опыта в издании документальных сборников по истории Октября в национальных районах, в связи с чем ставятся некоторые общие вопросы публикации и  изучения материалов по истории Октября[3]. Таким образом, Б.Г. обращается к документам широкого тематического и хронологического диапазона, к разработке различной проблематики.

          Особым направлением его научной работы становится изучение методологического и методического наследия основоположников научного социализма. В первой же специальной статье о приемах анализа и характеристики источников в трудах [7] В.И. Ленина он предлагает программу раскрытия и использования ленинской методики анализа различных видов источников.

Он призывает к тому, чтобы совместными усилиями исследовать приемы работы В.И. Ленина со статистическими источниками, делопроизводственными материалами, печатью, законодательными актами, мемуарами, перепиской и др. Б.Г. выявляет методический арсенал В.И. Ленина при анализе им социально-экономических явлений на различных этапах его революционной деятельности, ставит вопросы об особенностях источниковой базы и приемах работы с различными материалами В.И. Ленина после Октября 1917 г.[4]

          В последующих работах Б.Г. стремится осмыслить ленинское требование о том, чтобы фундаментом исследования была вся совокупность фактов, относящихся к рассматриваемому вопросу, т.е. к важнейшему принципу источниковедческой эвристики, полемизирует с произвольными толкованиями этого положения. Особое внимание он уделяет исследованию ленинских приемов статистического анализа, примененных к опубликованным сведениям по уголовным делам, текущему законодательству России, финансовым отчетам о рабочих взносах в поддержку органов печати, данным о тираже газет и количестве выпущенных номеров и др.[5] Если в обобщении приемов работы В.И. Ленина с источниками социально-экономического характера нашей историографией уже был накоплен определенный опыт, то в изучении ленинской методики анализа источников по политической истории Б.Г. среди историков был одним из первых. В отдельных статьях и выступлениях последнего времени начинает вырисовываться картина начатого им комплексного исследования приемов работы с источниками по истории России К.Маркса и Ф.Энгельса[6].

          Необходимо отметить, что ленинская тема в работах Б.Г. была взаимосвязана с историческими и источниковедческими

разысканиями автора и прежде всего с изучением массовых источников, потребовавшим выявления конкретных путей применении ленинской методики к их анализу. Обращение к творческой лаборатории основоположников научного социализма для Б.Г. ‒ [8] это не только пропаганда научных приемов работы с источниками, но и продуктивная реализация накопленного опыта в собственной работе с источниками по истории России.

          В 1967 г. выхолит книга Б.Г. "Опыт статистического изучения крестьянского движения в России XIX в.". К этому времени был выявлен и опубликован большой массив различных материалов о крестьянском движении, вышло восемь томов документов серии "Крестьянское движение в России XIX ‒ начала XX века", охватившей почти весь XIX в., что явилось качественным скачком в изучении борьбы крестьян в дореволюционной России. Казалось бы, уже данная публикация создавала солидную основу для выработки и применения единой методики изучения различных форм протестов крестьян.

          Но Б.Г. при реализации комплексной статистической методики не ограничивается документами этой серийной публикации. Для максимально полного учета размаха крестьянского движения и его реальной силы он мобилизует местные архивы, проводит анкетное обследование, охватившее 29 бывших губерний великорусского центра.

          Сам по себе статистический метод являлся традиционным приемом исследования крестьянского движения в работах многих советских историков. Качественно иное применение этого метода Б.Г. состояло в том, что он был направлен на объективный учет конкретных форм борьбы: на отказ от статистики валовых подсчетов в таких расплывчатых единицах их измерения как "волнение". О тщательности подготовки обследования и описания отдельного крестьянского выступления говорит, например, такой показатель: в книге приведены текст анкеты и приложения к ней, рассылавшиеся в архивы; одно из приложений содержит градацию форм крестьянских выступлений в виде перечня из 42-х пунктов[7]. Это позволило с высокой степенью точности подойти к описанию каждого крестьянского протеста.

          По своему характеру, оригинальности эта небольшая по объему книга ‒ особое явление в советском источниковедении, где методические проблемы выступают как средство решения не вспомогательных, а общих исторических задач. Думаю, что преподаватели пединститутов и университетов не раз добрым [9] cловом вспоминали автора, используя эту работу в качестве учебного пособия на семинарских занятиях.

          Ставя вопрос о соотношении методологии и методики исследования, Б.Г. обращает внимание на известную автономию приемов источниковедческого анализа по отношению к методологической позиции исследователя, что позволяет шире использовать положительный опыт в работе с источниками предшествующих поколений историков[8].

          Как историк, Б.Г. остается верен прежде всего изучению истории крестьянской России в переломный ее период, когда шло превращение крестьянина из бесправного крепостного, получившего в 1861 г. личную независимость, в борца за экономическое и духовное освобождение. В процессе освоения этой безграничной темы, актуальной для понимания исторических судеб России, в его работах расширялись исследуемая проблематика, хронология, территория и общие масштабы изучения.

          Выделим несколько его работ.

          В 1972 г. была опубликована монография "Русская деревня в реформе 1861 года. Черноземный центр 1861-1895 гг.", в основе которой его докторская диссертация "Проведение реформы 19 февраля 1861 г. в Черноземном центре России", защищенная в 1969 г.

          Он написал две главы IV-го тома "Истории крестьянства в России", посвященные подготовке и проведению реформы 1861 г.

          В коллективной монографии "Русское крестьянство: этапы духовного освобождения" он рассматривает эволюцию социальной психологии крестьян после Крестьянской войны под предводительством Е.И. Пугачева до Первой русской революции[9].

          В 1989 г. увидела свет книга "Крестьянское движение в России в 1795-1904 гг. История и методика изучения источников" (М., "Наука") ‒ результат исследования опубликованных документальных материалов, отражающих различные формы классовой борьбы крестьян на обширнейшей территории за время, включавшее разложение, кризис и падение крепостного строя, утверждение капитализма. В опубликованном документальном комплексе Б.Г. видит усиливающееся понимание крестьянской [10] борьбы как процесса, с подъемами и спадами, качественными сдвигами, региональными особенностями и т.д. Он прослеживает формирование и развитие методики изучения крестьянского движения в советской историографии, ее роль в раскрытии масштабов борьбы. Это исследование поднимает значение археографической работы над узкоприкладным восприятием ее целей. Б.Г. рассматривает документальную научную публикацию как историографическое явление, которое расширяет источниковую базу, обогащает приемы источниковедческого анализа, поднимает уровень изучения крестьянского движения конца ХVIII ‒ начала XX в.

          В своей совокупности работы Б.Г. показывают, сколь систематично и целостно в них исследование истории российского дореволюционного крестьянства, как одна тема органически связана и вытекает из другой. Можно говорить, что независимо от тематики работ Б.Г., источниковая их фундаментальность и доказательность, интерес к методике изучения источников, ‒ их характерные черты.

          Анализ широкого круга уникальных и особенно массовых источников, осмысление по-новому источников, которые регулярно привлекались для тех или иных исторических построений, а также привлечение источников, прежде ускользавших от пристального изучения, ‒ это свойство его работ, его авторский стиль. Так, монография "Русская деревня в реформе 1861 года" посвящена крупной исторической проблеме. В ней рассматривается состояние помещичьей деревни Черноземного центра накануне отмены крепостного права, выясняется размер крестьянского надела и повинностей по уставным грамотам, раскрываются процессы, происходившие в деревне до конца XIX в. Но была бы неполной оценка источниковедческого аспекта работы, если бы мы только отметили, что в ней систематизированы обширные сведения по отдельным губерниям, уездам и региону в целом, которые внесли заметные коррективы в ранее высказывавшиеся положения. Исторический источник, его характеристика, приемы использования, различные стороны анализа буквально пронизывают весь материал собственно исторических наблюдений и оценок, присутствуют во многих общих выводах. Даже в [11] краткой издательской аннотации книги отмечается, что она основана на материале сплошного изучения 18 тысяч уставных грамот и такого же количества выкупных актов шести губерний, что анахронизм надельной системы, связь отработочной системы с реформой освещаются на массовом конкретном материале, т.е. выделяется источниковедческий аспект монографии.

          Б.Г. явился одним из основоположников разработки теории и методики изучения массовой документации ‒ целого раздела современного источниковедения.

          Изучение и использование Б.Г. значительных массивов разнообразной документации, возникавшей в связи с необходимостью фиксации повседневных нужд социальной жизни, приводит его к потребности источниковедческого осмысления особенностей таких материалов. В его работах вопрос об основных чертах массовых источников получает четкое методологическое обоснование, реализуется путем исследования возникновения наиболее распространенных видов массовой документации России XIX ‒ начала XX в.

          Первоначально Б.Г. определял массовые источники как источники статистического характера. В этой постановке прежде всего выделялась возможность их обработки с помощью статистических методов[10]. В дальнейшем он отказывается от такой формулировки, которая, по его мнению, ведет к неоправданному смешению массовых и собственно статистических источников, различных по своей заданности или форме отражения действительности. В 1964 г. им предлагается следующее описательное определение источников массового характера: "Под ними мы понимаем такие источники, которые имеют или которым можно придать сравнительно разработанный формуляр, что дает возможность содержащиеся в них отдельные частные факты, сами по себе имеющие ограниченную для исторического исследования ценность, подвергнуть статистической или иной обработке и группировке для получения данных обобщающего характера"[11].

          Впоследствии атрибутирование массовых источников облекается в более обобщенную форму. В данное собирательное понятие он включает документы с определенным формуляром или [12] его зачатками, которые "отражают единичный факт или явление, сами по себе имеющие ограниченный интерес, но в совокупности позволяющие выяснить ту или иную закономерность"[12]. Признаками массовой документации он считает ординарность обстоятельств ее происхождения, однородность, аналогичность или повторяемость содержания, однотипность формы, тяготеющая к стандартизации[13]. Он отмечает историзм появления массовой документации, обусловленной развитием товарно-денежных отношений, говорит о нетождественности их с документацией делопроизводственного происхождения и первичного уровня возникновения, предостерегает от смешения понятий "массовость" и "множественность" при вычленении массовых источников из общего корпуса письменных материалов. Наиболее разносторонняя теоретико-методическая разработка комплекса массовых источников нашла отражение в монографии "Очерки источниковедения массовой документации XIX ‒ начала XX в." (М., 1979). В процессе дальнейшего изучения массовых источников, их характера, состава и методики анализа высказывались и иные точки зрения[14]. Но позиция Б.Г. представляется на сегодняшний день теоретически наиболее развернутой и аргументированной.

          На основе своего понимания массовых источников Б.Г. продолжает изучение конкретных разновидностей этих материалов, вовлекая в сферу анализа новые документальные пласты и возвращаясь к исследованию источников, ранее привлекавшихся им. Он еще раз обращается к уставным грамотам и выкупным актам, называя их классической разновидностью массовой документации. Им анализируются ежегодные губернаторские отчеты, подворные описи, описания помещичьих имений, штрафные книги, договорно-сделочная документация, приговоры сельских и волостных сходов, волостных правлений и судов, жалобы, прошения и другие источники. В их составе автором различаются группы документальных материалов вотчинного, государственного и смешанного государственно-частноправового происхождения[15].

          По его утверждению, приемы формализации массовых источников и их статистическая обработка ‒ естественный результат эволюции формуляра отдельных разновидностей этой документации. [13] Он говорит о необходимости системного подхода к их изучению, т.е. к совокупному рассмотрению различных разновидностей, считает, что внедрение математических методов в исторических исследованиях создает материальную основу для широкого привлечения массовой документации как исторического источника. Вместе с тем Б.Г. предостерегает от некритического перенесения методики изучения уникальных памятников на массовые материалы. Как историк-архивист, Б.Г. уделяет большое внимание изучению массовых источников XIX ‒ начала XX в. в связи с решением задач современной экспертизы ценности документальных материалов.

          Б.Г. широко и нетрадиционно подошел к выявлению и обобщению уже накопленного опыта изучения массовой документации. В историографию источниковедения им включаются имена, ранее не упоминавшиеся. Так, в результате специальных его изысканий выяснилось, что пионером в изучении документации массового характера в России был Д.П. Журавский, до сих пор характеризовавшийся только как ученый-статистик. Б.Г. раскрывает роль Журавского в складывании методических основ источниковедения делопроизводственного документа XIX в., выявляет связь приемов собирания и обобщения Журавским статистических сведений с земской статистикой, которая на материале второй половины XIX в. продолжала его традиции.

          Важно отметить, что разработка Б.Г. методики статистического изучения крестьянского движения, разностороннее теоретическое и методическое осмысление источниковедения массовой документации способствовали подготовке почвы для широкого применения математических методов и ЭВМ в изучении истории России.

          Настоящие штрихи в характеристике Б.Г. Литвака как источниковеда выявляются прежде всего из опубликованных им работ. Но даже в краткой заметке нельзя не упомянуть организационной, редакторской и педагогической деятельности Б.Г. по источниковедению, археографии и другим связанным с ними отраслям знаний. Ограничимся перечнем наиболее систематических проявлений такой работы.

          [14] Три десятилетия Б.Г. участвует в подготовке и проведении Всесоюзного симпозиума по аграрной истории, в издании его материалов, являясь членом оргкомитета, членом редколлегии Ежегодников по аграрной истории, руководителем секции симпозиума. Секция, которую он возглавляет, стала, по отзывам ее участников, координирующим центром в изучении кризиса феодально-крепостнической системы и крестьянской реформы 1861 г., школой разработки массовых источников.

          С 60-х годов продолжается активная работа Б.Г. в Археографической комиссии, где в настоящее время он является заместителем ее председателя, в значительной мере благодаря Б.Г. как члена редколлегии, а затем заместителя ответственного редактора "Археографического ежегодника", это издание даже в застойные годы сохранило свой высокий академический уровень.

          Общие результаты руководства им аспирантами и соискателями позволяют уже в настоящее время говорить о научной школе Литвака по аграрной истории, источниковедению и археографии. 30 лет его имя присутствует среди членов редколлегии или в качестве ответственного редактора многих монографических и серийных изданий, различных сборников статей.

 

           [14-15] ПРИМЕЧАНИЯ оригинального текста