Х.Г.Раковский и социал-демократическое движение в России (конец XIX — начало XX вв.)

Автор
Гросул Владислав Якимович

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XX XIX

Библиографическое описание:
Гросул B.Я. X.Г.Раковский и социал-демократическое движение в России (конец XIX — начало XX вв.) // Связь веков: Исследования по источниковедению истории России до 1917 года. Памяти профессора А.А.Преображенского: сборник статей / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. А.В.Семенова. М., 2007. С. 395-413.

Текст статьи

[395]

В.Я.Гросул

X.Г.РАКОВСКИЙ И СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В РОССИИ (конец XIX — начало XX в.)

           Зарождение болгарского социалистического движения произошло в результате значительного воздействия русского народнического социализма. Интересно, что сотрудничество болгарских и русских социалистов наладилось не только на территории Балканского полуострова и России, но и в странах Западной Европы, о чем имеется довольно значительная литература^[1]. Примерно такая же картина наблюдается и при изучении самых первых этапов становления болгарского социал-демократического движения. То же самое прослеживается и при изучении участия в социал-демократическом движении Христиана Раковского. Он не был самым первым болгарским социал-демократом, у него уже были выдающиеся предшественники, прежде всего Д.Благоев и Н.Габровский, но его связи с международной социал-демократией не уступали связям этих двух виднейших болгарских марксистов, а, может быть, превосходили их. Не менее значительными были его связи с русскими социал-демократами, которые он поддерживал и в Болгарии, и в России, и в других странах Европы.

           Уже позднее X.Раковский писал: «С раннего детства у меня развилась сильная и горячая симпатия к России, — не только потому, что революционная деятельность моих дедов и дядей большей частью была связана с Россией, но еще и потому, что я был свидетелем русско-турецкой вой[396]ны»^[2]. Русское влияние он ощутил и в гимназии болгарского города Габрово, где он обучался в конце 80-х гг. Там преподавали многие учителя, получившие образование в России и ставшие распространителями русской культуры и науки. Один из учителей — Смилов — приходился товарищем выдающемуся болгарскому революционеру и поэту Христо Ботеву. Преподававший русский язык Иванов переводил на болгарский язык сочинения Н.В.Гоголя. Благодаря Иванову гимназисты получили хорошее знание русского языка, да и нехватка пособий на болгарском языке побуждала пользоваться русскими учебниками. Уже в гимназии Христиан познакомился с социалистическими идеями и, в частности, с идеями Н.Г.Чернышевского, Н.А.Добролюбова, Д.И.Писарева.

           Товарищи Раковского той поры — Г.Бакалов, Д.Бояджиев, С.Ноков^[3] оставили о нем свои воспоминания, которые позволяют составить представление о том, в каких условиях приходилось жить и учиться Христиану в Габровской гимназии. На поворот Раковского и его друзей к социализму оказал влияние проживавший в Габрово один из первых болгарских марксистов — Е.Дабев, осуществивший первый перевод одной из работ К. Маркса на болгарский язык. Это было сочинение К. Маркса «Наемный труд и капитал», вышедшее в еженедельной болгарской газете «Росица» в 1886 г. Перевод был сделан с русского издания, выпущенного группой «Освобождение труда»^[4]. Впоследствии взгляды Дабева явно сдвинулись вправо, но в конце 80-х годов он был одним из виднейших деятелей социал-демократического движения, способствовавшим созданию в Болгарии первой социал-демократической партии вообще на Балканах. Именно Дабев пробудил интерес к марксизму не только у X.Раковского, но и у С.Балабанова и С.Нокова, сыгравших заметную роль в распростране[397]нии в Болгарии марксистских идей. За их пропаганду по решению учительского совета X.Раковский и С.Балабанов были исключены из гимназии^[5].

           В 1890 г. X.Раковский направляется в Швейцарию, где поступает на медицинский факультет Женевского университета. В Женеве в то время проживало примерно 150 болгарских студентов. Было там много и студентов, прибывших из России. Почти все они не только посещали тот или иной курс, но активно изучали сочинения выдающихся революционеров. Одни стали сторонниками М.Бакунина, другие следовали за П.Л.Лавровым или П.А.Кропоткиным. Лишь немногие из русских студентов разделяли в то время марксистские взгляды и поддерживали Г.В.Плеханова и его товарищей по группе «Освобождение труда». Не было единства и среди болгарских студентов. Большая часть из них придерживалась официальных позиций и создала свой отдельный союз. Другие, человек 35, образовали самостоятельный кружок социалистического направления. Часть членов этого кружка вступила в тесный контакт с Г.В.Плехановым и отношения между ними стали столь близкими, что Плеханов читал им специальные лекции. Видя бедственное положение своего наставника, молодые болгары пытались устроить его преподавателем Софийского университета. С этой целью С.Балабанов, а затем Г.Бакалов выезжали в Болгарию, но вскоре поняли, что диктатор С.Стамболов не позволит Плеханову получить профессорскую кафедру.

           Вокруг Г.В.Плеханова сложилась тесная группа его болгарских последователей, в которую входили X.Раковский, С.Балабанов, С.Ноков, Г.Бакалов. Впоследствии Г.Бакалов вспоминал: «Плеханов, со своей стороны, ценил этот круг своих молодых болгарских учеников. Особенно восторженно он отзывался о Раковском. Его высокая оценка Раковского видна из писем, в которых Плеханов рекомендовал его Вильгельму Либкнехту и Жюлю Геду»^[6]. Дей[398]ствительно, близость X.Раковского к Г.В.Плеханову, П.Б.Аксельроду, В.И.Засулич прослеживается по многим материалам. В частности, сохранились письма С.Балабанова в Болгарию, в которых передается и общая атмосфера, сложившаяся в кружке болгарских студентов, и ряд интересных деталей их связей с Г.В.Плехановым^[7].

           Одновременно Раковский встречался с видными деятелями европейской социал-демократии, со многими из которых он познакомился благодаря рекомендациям Г.В.Плеханова и его соратников. В 1922 г. Раковский вспоминал: «Ровно 30 лет тому назад совсем молодым человеком я прибыл в Париж, имея рекомендательное письмо Плеханова к Геду»^[8]. И уже тогда, в 1922 г., болгарский социал-демократический журнал «День» сообщал, что X.Раковский перевел с французского на болгарский язык книгу «Коллективизм» Жюля Геда^[9]. Кроме Ж.Геда и В.Либкнехта Раковский сближается и с рядом других видных марксистов того времени, например, с К.Каутским и Р.Люксембург.

           Хотя Раковский находился за рубежом и проживал в Женеве, Цюрихе, Берлине, Нанси, Монпелье и других европейских городах, где он изучал социалистическое движение той поры, особенно близкие отношения у него сложились с русскими марксистами. С Россией он был связан и через свою первую жену — Е.П.Рябову, и через своих товарищей в Киеве и Петербурге, и, конечно, через членов группы «Освобождение труда», активным сотрудником которой он был многие годы.

           Уже с начала 90-х годов X.Раковский начинает популяризировать в Болгарии сочинения Г.В.Плеханова. Проживая за пределами Болгарии, он, как и Балабанов, были редакторами болгарского журнала «Социал-демократ», издававшегося в болгарском г. Севлиево в 1892-1893 гг. и публиковавшего сочинения К.Маркса, Ф.Энгельса, Г.В.Плеханова, П.Лафарга. Известно, что Ф.Энгельс выражал глубокое [399] удовлетворение тем, что осуществляется перевод работ Плеханова на болгарский язык^[10]. Среди тех, кто переводил эти работы, был и Раковский. Он же стал одним из первых читателей и комментаторов известной работы Г.В.Плеханова «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю». По поводу выхода этой книги он написал в марте 1895 г. обширное письмо Плеханову, где называл его своим учителем и подчеркивал, что книга «написана чудесно» и «крайне полезна для всех нас, уже марксистов, потому что она не только укрепляет нас в нашей вере, но дает нам новое оружие в борьбе как против “эклектизма-паразита”, так и против буржуазии»^[11]. Раковский готовит по этой книге специальный реферат для болгарского журнала «День»^[12]. Эту книгу болгарские марксисты поспешили перевести на болгарский язык и издать в Болгарии. Поскольку из-за цензурных соображений Плеханов дал русскому изданию заведомо сложное название, с его согласия болгарские марксисты назвали работу — «Философско-исторические взгляды Карла Маркса»^[13]. Эта книга имела значение и в полемике болгарских марксистов с местными народниками. В этой связи Раковский в письме Г.Плеханову сообщает, что «книга Бельтова (псевдоним Г.В.Плеханова. — В.Г.) явилась кстати»^[14].

           Группа «Освобождение труда» имела широкие международные связи^[15], и среди тех, кто способствовал их расширению, был и X.Раковский. Его сотрудничество с группой было многогранным и весьма плодотворным. Он помогал ей материально, способствовал перевозке ее изданий в Россию и на Балканы, налаживал непосредственные связи с Россией. Даже в энциклопедиях отмечается, что В.Засулич [400] в 1899-1900 гг. нелегально побывала в России по заграничному паспорту и познакомилась там с В.И.Лениным, но при этом не упоминается о том, кто достал для известной революционерки этот паспорт. В действительности же этот паспорт принадлежал тетушке X.Раковского. Более того, незадолго до этого сам Раковский побывал зимой 1899 г. в Петербурге и в письме к Плеханову подробно рассказал о деятельности петербургских марксистов, о взглядах местных «экономистов» и общественных настроениях в российской столице. Он отмечал: «Я присутствовал на некоторых собраниях и удивился, с какой непримиримостью наши товарищи на публичных собраниях относились к крестьянам и давали повод народникам обвинять марксистов в том, что они игнорируют крестьянскую массу»^[16]. Раковский, таким образом, тонко уловил умонастроения многих русских социал-демократов той поры.

           В 1904 г. Раковский помог Плеханову вернуться в Париж. Как известно, Г.В.Плеханов был выслан из Франции. По воспоминаниям Раковского, в начале 1904 г. ему удалось с помощью Клемансо, который тогда находился в оппозиции, добиться этого разрешения. Вместе с Плехановым и Л.Г.Дейчем он на митинге по случаю начала русско-японской войны выступил с осуждением империалистической схватки на далеких восточных границах^[17].

           XРаковский принимал самое активное участие в русском революционном движении конца XIX — начала XX в. По имеющимся данным, он привлек внимание царской охранки в 1893 г., когда находился в Берлине. Здесь Раковский продолжал свое медицинское образование и сотрудничал с немецкими социал-демократами, был корреспондентом их газеты «Форвертс», где помещал статьи по балканским проблемам. Как он вспоминал, «в Берлине вся моя студенческая политическая жизнь развертывалась в русской колонии»^[18]. В Берлине существовали два нелегальных студенческих общества под названием «Наука и жизнь» и «Самопомощь», за[401]нимавшиися, среди прочего, доставкой в Россию революционных изданий. Однако всяческое соблюдение правил конспирации, о которых писал сам Раковский своим друзьям, не помогло^[19]. В конце февраля 1893 г. берлинская полиция произвела массовые обыски у проживавших в городе иностранцев, прежде всего, у русских, которых она подозревала в причастности к социалистическому движению. У Раковского была обнаружена переписка с Плехановым, Аксельродом и другими социалистами, что было использовано для высылки его и некоторых русских студентов из Берлина^[20]. Таков первый по времени агентурный источник в специальном деле, заведенном на Раковского в российском департаменте полиции под названием «О румынском подданном-враче Кристе Раковском»^[21]. Это дело также позволяет выяснить некоторые малоизвестные стороны связей Раковского с Россией в рассматриваемое нами время.

           В Россию Раковский впервые приехал в 1897 г. Он сам писал, что после получения медицинского образования в Монпелье и защиты диссертации по психиатрии на степень доктора медицины, «отправился на международный съезд врачей в Москве, где и пробыл около двух недель, находясь все время в доме отца моей невесты, артиста императорских театров Павла Яковлевича Рябова»^[22]. С Елизаветой Рябовой Раковский познакомился еще в Швейцарии. Сохранилась фотография, которая датируется началом 1893 г., где Е.П.Рябова снята с группой болгарских студентов — Г.Бакаловым, С.Ноковым, Х.Раковским, С.Балабановым^[23]. Медицинское образование она также получила во Франции одновременно с Раковским, и в 1897 г. в Россию они отправились, будучи уже женихом и невестой. За[402]тем они выезжают в Румынию, в Добруджу, к родителям Раковского, где 30 августа того же года состоялась их свадьба^[24]. Интересно, что об этом члены группы «Освобождение труда» были оповещены, во всяком случае, где-то осенью 1897 г. В.И.Засулич писала Г.В.Плеханову: «Получила письмецо от Рябовой. Обвенчались с Раковским и уезжает с его сестрой, едущей на курсы в Петербург. Пишет, что много говорила с Раковским, и что это он так пожелал»^[25]. Рябова, участвовавшая в российском революционном движении, была в близких отношениях и с Засулич, и с Плехановым, что уже отмечалось в литературе.

           Однако вскоре Рябова вместе с сестрой Раковского А.Г.Раковской выехали в Россию. Рябова была москвичкой, но поселилась в Петербурге, куда ожидался переезд и самого Раковского на постоянное место жительства. Точные причины отъезда Рябовой из Добруджи не совсем ясны, но по архивным материалам следует, что она не могла привыкнуть к балканским условиям, чему мешало незнание местных языков, да и обстановка весьма отличалась от российской. Несомненно, что Раковский твердо решил для себя переехать в Россию. В феврале 1899 г. он получил двухнедельный отпуск и приехал в Петербург, где пробыл с 9 по 15 февраля. Но и этих дней было достаточно, чтобы привлечь к нему внимание охранки. Начальник Петербургского охранного отделения в мае 1899 г. сообщал, что во время пребывания Раковского в Петербурге он неоднократно посещал квартиру М.И.Туган-Барановского, известного представителя так называемого легального марксизма^[26]. О сестре Раковского в материалах охранки говорилось, что последняя замечена в сношениях с лицами, прикосновенными к «рабочей пропаганде», и что за участие в последних студенческих беспорядках она была уволена из числа слушательниц Высших женских курсов^[27]. В [403] материалах охранки сохранились также сведения и о том, что Раковский «произнес выдающуюся речь в клубе экономистов на первом докладе литератора Оболенского». Речь, по-видимому, шла о докладе Л.Е.Оболенского «Экономические факторы и классовое сознание в истории»^[28]. В донесении из департамента полиции, направленном в министерство иностранных дел, об этом приезде Раковского в Петербург, сказано следующее: «Раковский обратил на себя внимание постоянными сношениями с главнейшими представителями здешней так называемой марксистской группы, а накануне своего отъезда в “Клубе экономистов” на докладе литератора Оболенского произнес речь крайнего революционного содержания с призывом к борьбе против правительства»^[29].

           В деле Раковского, хранящемся в архиве департамента полиции, об этой поездке Раковского в Петербург больше ничего не говорится. Подробнее пишет об этом биограф X.Раковского Д.Сверчков. Вспоминает этот приезд и сам Раковский, сообщая некоторые детали, не отраженные в официальных материалах. Сверчков пишет о выступлении Раковского в большом зале Вольного экономического общества в Петербурге, считая, что полиция на этот доклад внимания не обратила, и что она не знала тогда о сотрудничестве Раковского с петербургскими революционными подпольными организациями^[30]. По данным Сверчкова, полиция обратила внимание на Раковского после выступления на одном из диспутов в «Обществе покровительства русской торговле», где председательствовал граф Игнатьев. Уже на следующий день полиция принялась искать Раковского, чтобы арестовать и выслать его за пределы России. Однако Раковский уехал по своей инициативе^[31], поскольку истек срок его отпуска. В архивах охранки пока не удалось обнаружить материалы, которые подтвердили бы утверждения Сверчкова о намерении полиции арестовать Раковского уже в этот его приезд в Петербург. Но он все [404] же привлек внимание полиции, и не только своим выступлением, но и связями с петербургскими марксистами. Охранка узнала о его деятельности в Румынии, а также о публикации им в польской газете «Пшедствит» («Рассвет») в августе 1899 г. статьи «Беглый взгляд на политическое и общественное развитие Болгарии», прямо направленной против царизма и содержавшей призыв к объединению сил социалистов разных стран^[32]. Знала также охранка и об участии Раковского в Лондонском конгрессе II Интернационала 1896 г. Больше всего всполошило ее то, что Раковский оказывал содействие прибывавшим в Румынию русским революционерам и способствовал поддержанию связей российской революционной эмиграции с их единомышленниками в самой России^[33].

           Таковы были сведения, которыми тогда обладала охранка, позволившими ей сделать вывод о том, что «названный Раковский представляется смелым и убежденным революционером»^[34]. Не обладая всей полнотой данных о деятельности Раковского, в том числе о его причастности к русскому революционному движению, охранка, в целом, сделала весьма точные выводы. Раковский, действительно, был революционным социал-демократом. Это не означало, что он использовал только нелегальные способы борьбы и был далек от легальных действий. Например, выехав в Петербург, Рябова передала рукопись его статьи — «Политические партии в Болгарии» — одному из лидеров «легальных марксистов» П.Б.Струве. Под псевдонимом Радев эта статья вышла в ноябрьском номере за 1898 г. редактировавшегося Струве журнала «Новое слово». Это была первая работа Раковского, опубликованная в России. Раковский, таким образом, не был единственным революционным социал-демократом, прибегавшим к изданиям легальных марксистов. На их страницах выступали и Плеханов, и Ленин, и другие деятели революционного движения, [405] в то время активно полемизировавшие с народничеством. Одновременно Раковский начинает выступать и в румынской социал-демократической печати, в частности, в газете «Лумя ноуэ» («Новый мир»)^[35].

           В самом начале 1900 г. Раковский занялся вопросом переселения в Россию. В соответствующем официальном прошении он, говоря о России, счел необходимым записать следующие слова: «Я как болгарин, считаю ее более родною себе, чем Румынию, подданным которой стал в силу Берлинского трактата». И далее добавляет, что в России воспитывались его сестра, двоюродный брат, Анастас Раковский, майор болгарской артиллерии, окончивший Павловское военное училище, некоторые из товарищей Раковского, ставшие офицерами русской армии^[36].

           5 марта 1900 г. Раковский вновь прибыл в Петербург, но уже 26 марта он получил уведомление от Петербургского градоначальника, запрещавшее ему проживание в пределах Российской империи. Попытки как-то изменить решение властей успехом не увенчались. Не помогло ни прошение супруги Раковского, ни его самого, ни хлопоты друзей. За Раковского хлопотали актриса Яворская, поэтесса Т.Л.Щепкина-Куперник, в его судьбе принимал участие писатель Н.Г.Гарин-Михайловский и другие, но удалось лишь отсрочить выезд из Петербурга на две недели, до 15 апреля. Затем последовала высылка в Ревель, откуда 23 апреля 1900 г. он на германском пароходе «Траве» выехал в Любек^[37].

           Но супруги Раковские продолжают свою борьбу за новый переезд Христиана в Россию. Следуют новые прошения, например, в октябре и декабре 1900 г., но главную роль, по словам самого Раковского, сыграла, по-видимому, определенная денежная сумма, переданная им для лиц, от которых зависело решение подобных дел^[38], и ему позволили вернуться в Россию. 4 января 1901 г. Директор департа[406]мента полиции С.Э.Зволянский предложил отменить высылку Раковского и разрешить ему проживание в России, поскольку жена его «по болезненному состоянию не может последовать за мужем за границу». При этом следовало добавление, «что малейшее проявление им агитационной деятельности вызовет немедленное и уже окончательное удаление его вновь за границу»^[39]. Х.Раковскому позволили приехать в Россию, хотя в департаменте хорошо знали, что он пользовался в передовых кругах петербургского общества большим авторитетом и характеризовался как «человек убежденный, талантливый, крайне живой и деятельный»^[40].

           Новый приезд Раковского в Россию последовал в апреле 1901 г. через Вержболовскую таможню. Одновременно был отменен параграф циркуляра Министерства внутренних дел от 18 августа 1900 г., запрещавший ему въезд в Россию. Впоследствии он описывал это время в своих мемуарах, подчеркивая, что в Петербурге после студенческих волнений весны 1901 г. последовали массовые аресты и высылки, и единственная связь, которая у него осталась, «была с подпольным миром, где скоро на очереди дня стала брошюра Ленина “Что делать?”»^[41].

           В это же время он налаживает непосредственные связи с В.И.Лениным, которые были довольно значительными, не случайно им посвящен специальный параграф двухтомной монографии Ф.Конта^[42]. По словам X. Раковского, он намеревался встретиться с В.И.Лениным, когда тот находился в Пскове^[43], то есть весной 1900 г. По-видимому, эта попытка не удалась из-за высылки Раковского. Но именно к 1900 г. можно отнести начало плодотворного сотрудничества В. И. Ленина с Х.Раковским. О том, что В.И.Ленин знал о Х.Раковском, свидетельствует письмо В.И.Засулич В.И.Ленину и А.Н.Потресову, которое датируется 15 октября 1900 г. В этом письме упоминается и сам Раковский, и [407] его жена, причем в таком контексте, что не остается сомнений в том, что пишется о личности хорошо знакомой адресатам^[44]. Сам же Ленин впервые упоминает Раковского в письме к Плеханову от 9 ноября 1900 г. В нем идет речь о привлечении Раковского к написанию статьи для газеты^[45]. Можно определенно утверждать, что имелась в виду «Искра», ибо как раз в это время полным ходом шла подготовка ее первого номера. В нем, действительно, была помещена статья X.Г.Раковского «Международный социалистический конгресс в Париже», посвященная не только этому конгрессу, но вообще истории международного социалистического движения. Автор передал личные впечатления о выступлении Ф.Энгельса на Цюрихском конгрессе, которого он назвал «нашим великим учителем», о Вильгельме Либкнехте и акцентировал основное внимание на теме, вызвавшей особенно острые дебаты на Парижском конгрессе, а именно: вправе ли социалисты войти в буржуазное правительство^[46]. Раковский, таким образом, принимал участие в издании «Искры», оказывая ей также и материальную поддержку^[47].

           Первая личная встреча X. Раковского с В.И.Лениным состоялась в конце 1902 г., когда Раковский после скоропостижной (во время родов) смерти жены уехал из России, где он пробыл приблизительно полтора года, и поселился в Париже. Об этой встрече свидетельствует письмо Ленина Ю.О.Мартову 30 ноября 1902 г., а сам Раковский оставил о ней воспоминания, опубликованные в 1924 г. Он рассказал, что Ленин в помещении русского ресторана выступил с рефератом об отношении марксистов к восстанию. По этому вопросу развернулась дискуссия, Раковский считал, что восстание должно быть спонтанным актом, Ленин же отстаивал необходимость всесторонней практической подго[408]товки восстания. Впоследствии Раковский признал полную правоту Ленина в этом вопросе^[48]. По мнению биографов Раковского, его встречи с Лениным в то время могли быть неоднократными^[49].

           Вообще, до 1917 г. Раковский и идейно, и в личном плане был ближе к Плеханову, чем к Ленину, но при этом сотрудничество с Лениным отнюдь не прекращалось. X.Раковский, действительно, оказывал «Искре» существенную финансовую помощь^[50], содействовал ее транспортировке в Россию. Активное участие Раковского в российском революционном движении опять привлекло к нему внимание царской охранки, В 1903 г. его имя вновь помещается в циркуляр департамента полиции, по которому в случае возвращения в пределы России за ним надлежало установить секретное наблюдение^[51].

           В начале XX в. Раковский, по-видимому, в равной мере сотрудничает и с зарождающимся большевистским течением русской социал-демократии, и с формировавшимся тогда меньшевизмом. У него были связи не только с Плехановым и Лениным, но и с П.Аксельродом, Л.Троцким, с Ю.Мартовым^[52] и другими русскими социал-демократами. Важной стороной связей с Россией было довольно активное его участие в русской легальной печати. Как отмечалось, первым выступлением Раковского в русской прессе, по-видимому, была статья в органе «легальных марксистов» «Новое слово». Статья посвящалась борьбе политических партий в Болгарии в конце прошлого века. Раковский сотрудничал и в других русских журналах, помещая там свои статьи под псевдонимами «Инсаров» и «Григорьев»^[53]. Ему удается издать в России ряд работ отдельными книгами. Прежде всего, он публикует там свою докторскую диссертацию по медицине, существенно сократив ее и перера[409]ботав. Так, в 1900 г. он напечатал лишь сокращенный вариант ее под псевдонимом «женщины-врача Е.Станчевой», используя свою настоящую фамилию.

           Интересно, что уже в предисловии, ссылаясь на такие авторитеты в области психиатрии, как Ломброзо и Ферри, автор подчеркивал, что не может с ними согласиться «по многим даже основным вопросам». Не отрицая некоторых биологических основ преступности, Раковский отвергает учение Ломброзо о «врожденной преступности» и приходит к выводу, «что преступление больше всего зависит от общественных условий»^[54]. В том же 1900 г. Раковский издает в Петербурге крупную монографию «Современная Франция», которую он подписал псевдонимом «Инсаров», подсказанным ему русскими друзьями. Сердцевина монографии— три главы, специально посвященные истории Парижской коммуны 1871 г. Они носили названия: «Провозглашение Коммуны», «Господство Коммуны» и «Падение Коммуны», которые по объему составляют лишь немногим более десятой части книги, но представляют особый интерес. Неслучайно и то, что именно главам по истории Коммуны предпосланы слова Цицерона «Историк не смеет сказать ни единой лжи, ни скрыть ни единой истины»^[55].

           Коммуна «представляет теперь далекий исторический факт. Автор поставил перед собой задачу рассказать правду о Коммуне, в описании которой историческая правда должна одержать верх»^[56]. В русской легальной печати начала XX в. о Коммуне не было еще специальных исследований, и существовали только нелегальные издания П.Лаврова и З.Ралли, известные весьма узкому кругу революционеров. Благодаря этому исследованию, русский читатель получил возможность ознакомиться с основными этапами истории Коммуны, ее главными деятелями и политическими течениями, декретами и конкретной деятельно[410]стью в области политики, экономики и общественных отношений. Раковский также подробно рассказал о гибели Коммуны, зверствах версальцев и попытался разобраться в причинах поражения коммунаров. Симпатии автора к Коммуне не подлежат никакому сомнению, хотя порой не все трактовки поддаются однозначной оценке. Вот одна из них: «Коммуна напоминает блуждающую звезду, которая не находит, к какому созвездию ей пристать, и огненной пылью рассыпается в мировом пространстве»^[57]. В этой же книге идет речь и о других важнейших событиях французской истории нового времени, в том числе и о Великой французской революции XVIII в.

           Тема Великой французской революции звучит и в другой его книге, выпущенной в России в 1905 г. и посвященной К.Меттерниху, выступавшему противником революции, любой революции^[58]. Один из столпов Священного союза неслучайно заинтересовал молодого марксиста, показавшего, что даже такая, несомненно, крупная личность, как Меттерних, бессильна перед революцией. Неодолимость революционных преобразований, прозвучавшая и в этой книге Раковского, особым образом воспринималась тогда в России, вступившей в полосу революции.

           Впоследствии, все более увлекаясь делами балканского социал-демократического движения, Раковский не переставал интересоваться событиями в России, нередко принимая в них непосредственное участие. Отрицательное отношение к политике царизма он изложил в своей ранней работе «Россия на Востоке», вышедшей на болгарском, румынском и французском языках. При этом, как вспоминал сам Раковский, он «следовал директивам Плеханова. Царскую Россию нужно изолировать в международном отношении»^[59]. Известно, что подобную установку Г.Плеханов отстаивал еще в 1895 г. в первомайском приветствии к болгарским рабочим, подчеркивая, что болгарская социал-[411]демократия «выполнит свой международный долг, сочувствуя русскому революционному движению и поддерживая его всеми зависящими от нее средствами»^[60].

           X. Раковский высоко ценил русское революционное движение и с восторгом приветствовал революцию 1905 г. Сегодня уже широко известно, что, когда к берегам Румынии подошел восставший броненосец «Потемкин», то именно Раковский, преодолевая все трудности, в том числе и морской стихии, поднялся на его борт и принял участие в переговорах с матросами. Хорошее знание русского языка, благожелательность и причастность к революционному движению быстро расположили к нему моряков, и он, таким образом, помог высадке на румынский берег 700 матросов. Произошло это 25 июня 1905 г. В защиту восставших моряков Раковский выпустил ряд работ, первая из которых была опубликована уже 26 июня^[61]. Интересна в этой связи и реакция царских властей. По данным российского посольства в Румынии, работа X.Раковского «Приключения броненосца “князь Потемкин Таврический”» была издана на русском, немецком и голландском языках. По тем же данным, «Раковский первый взошел на судно и, владея русским языком, стал руководить бунтовщиками в их переговорах с румынским правительством»^[62].

           Действительно, именно Раковский, имея соответствующие полномочия, выступил посредником между русской революционной эмиграцией в Швейцарии и восставшими моряками. Именно он поместил в газете французских социалистов «Юманите» воззвание экипажа броненосца ко всем цивилизованным народам, которое затем было перепечатано во многих странах. Он организовал сбор средств в пользу матросов броненосца, а вместе с матросом Кириллом (псевдоним А.П.Березовского) подготовил книгу «Одиннадцать дней на “Потемкине”», где выступил автором двух разделов. Действительно, эта книга вышла в 1906 г. на немецком и голландском языках, а в [412] 1907 г. на русском языке в Петербурге, в издательстве «Слово». Большая часть тиража этого петербургского издания была конфискована по настоянию цензуры^[63]. Раковский был причастен и к другим событиям Первой русской революции. Например, в 1906 г. ему пришлось заниматься известной историей с транспортом оружия, доставлявшимся из Варны в Батум по инициативе М.М.Литвинова, но выброшенного на берег черноморского побережья Румынии^[64]. В этой связи Раковский знакомится и налаживает сотрудничество с известным революционером Камо (С.А.Тер-Петросяном). В том же 1906 г. Раковский совершает нелегальную поездку в Россию, видимо, связанную с налаживанием революционной работы^[65]. Уже много позднее, в 20-х гг., Раковский опубликовал специальную статью в советской печати о событиях Первой русской революции, где поведал и о некоторых деталях своего участия в этой революции^[66].

           Важной формой сотрудничества Раковского с российским общественным, не только социал-демократическим, движением было его постоянное взаимодействие с российской революционной эмиграцией в Румынии. Румыния была одним из центров этой эмиграции, и Раковский поддерживает связи с родственником В.Короленко — В.Ивановским, с бывшим сподвижником М.А.Бакунина — З.Ралли (Арборе), с выходцем из России, одним из руководителей румынской социал-демократии, — К.Доброджану-Геря и другими эмигрантами из России. Например, в 1906 г. X.Раковский опубликовал статью о Доброджану-Геря, в которой рассмотрел деятельность русских революционных эмигрантов в Румынии и их сотрудничество с румынскими социалистами^[67]. Вместе с тем, как писал сам Раковский, «с 1904 по 1917 г. [413] главные свои силы посвятил румынскому рабочему движению»^[68]. И, тем не менее, его участие в российском социал-демократическом движении было столь значительным, что небольшой статьи явно недостаточно, чтобы осветить его с необходимой исследовательской полнотой.

           Современные биографы Раковского отмечают, что есть, по крайней мере, четыре крупных этапа в жизни и деятельности Раковского, которые заслуживают монографического анализа, и среди них — участие его в болгарском, румынском, российском и международном социалистическом движении конца XIX — начала XX в.^[69] Однако, деятельность Раковского в Болгарии и Румынии уже отражена во многих монографиях, а написание монографии об его участии в российским общественном движении в указанные годы еще остается серьезной исследовательской задачей. Но и современная изученность этого вопроса позволяет сделать вывод о значительной вовлеченности X.Раковского в российское социал-демократическое движение. Он был тесно связан с российской революционной эмиграцией во многих странах Европы, активно занимался популяризацией идей первых российских марксистов, непосредственно участвовал в издании газеты «Искра», выступал в печати внутри самой России, жил в России и имел там связи с революционным подпольем. Раковский также популяризировал российское революционное движение в зарубежной печати, подвергал резкой критике деятельность царского самодержавия. Составной частью его деятельности было также оказание материальной помощи российскому революционному движению в различных формах. Он может считаться и непосредственным участником революции 1905-1907 гг., хотя не все стороны этого участия и получили должное исследовательское отражение.