Русско-польские отношения во 2-й половине XVII века. Переговоры в Андрусово. 1674 г. (По материалам статейных списков русских послов)

Автор
Изотова К.А.

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XVII

Библиографическое описание:
Изотова К.А. Русско-польские отношения во 2-й половине XVII века. Переговоры в Андрусово. 1674 г. (По материалам статейных списков русских послов) // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.): сборник статей / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. П.Н.Зырянов. М., 2004. С. 150-164.

Текст статьи

[150]

Изотова К.А.

РУССКО-ПОЛЬСКИЕ ОТНОШЕНИЯ ВО 2‑Й ПОЛОВИНЕ XVII ВЕКА. ПЕРЕГОВОРЫ В АНДРУСОВО. 1674 Г.

(По материалам статейных списков русских послов)

           В январе 1667 г. Россия и Речь Посполитая подписали перемирие на 13,5 лет[1], а в декабре в Москву прибыли великие и полномочные польские послы, чтобы обменяться ратификационными грамотами и заключить союз против султана и крымского хана, как это предусматривалось 30‑й статьей Андрусовского договора. По новому соглашению русские и польские войска должны были объединяться для совместных действий против «общих неприятелей бусурман», т.е. Османской империи и Крымского ханства, и казаков, если они добровольно не вернутся в подданство России или Речи Посполитой[2].

           Также в 12‑й статье Андрусовского договора оговаривалось, что время перемирия стороны должны использовать для разрешения существующих между ними споров на специально отведенных для этого встречах здесь же, в Андрусово, в июне 1669, 1674 и 1678 гг., после чего Россия и Речь Посполитая заключат между собою Вечный мир. Но комиссии не оправдали возложенных на них ожиданий. Вместо поиска компромиссных решений комиссары предъявляли друг другу претензии, поэтому ни одна из встреч не завершилась подписанием какого-либо соглашения по спорным вопросам. И тем не менее статейные списки русских комиссаров значительно расширяют наши представления об отношениях между Россией и Речью Посполитой.

           Первая комиссия началась только в сентябре 1669 г. из-за опоздания польских и литовских представителей и продолжалась до марта 1670 г.[3] Во время этой встречи возглавлявший русских дипломатов посольских дел оберегатель А.Л.Ордин-Нащокин безуспешно пытался убедить комиссаров Речи Посполитой заключить мир на условиях Андрусовского перемирия. Для Польско-Литовского государства это [151] было неприемлемо: проблема «выгнанцов»[4] в Польше стояла настолько остро, что не допускалось и мысли об окончательном отказе от уступленных временно территорий. Также Ордин-Нащокин выразил серьезную обеспокоенность неопределенностью ситуации на Правобережной Украине. Речь Посполитая фактически не контролировала эти свои владения. Здесь распоряжался гетман П.Д.Дорошенко, который не только вел переговоры о подданстве одновременно с польским и русским правительствами, но и установил контакты с Османской империей, характер которых до сих пор является предметом дискуссии в отечественной историографии. Но в любом случае действия вышеупомянутого гетмана создавали условия для  вмешательства в русско-польское соперничество за Украину серьезного противника в лице Турции.

           Нащокин предложил начать успокоение Украины с ее духовенства: «чтобы на благословение к патриарху константинопольскому не ездили», так как это ориентирует Малороссию на Турцию. Для достижения этой цели он планировал провести съезд в Киеве, на который специальными грамотами призовут и клир, и казацкую старшину обеих сторон Днепра. На данную комиссию, утверждал Нащокин, также нужно пригласить представителей султана и хана, чтобы они были свидетелями того, что против них ничего не замышляется, и все делается только для того, чтобы успокоить Украину. Лишь в случае неудачи комиссии или сопротивления духовенства и казаков следует думать об их принуждении силой[5], что предусматривалось условиями русско-польского союза. Но в предложенном Ординым-Нащокиным плане был один просчет: Турцию и Крым устраивала именно неспокойная Украина, поэтому задуманная комиссия изначально противоречила интересам султана и хана, но была в интересах Польши и России, особенно последней, которая действительно желала успокоения Украины. В таком случае вероятность столкновения с мусульманами резко возрастала, и киевская встреча могла объединить христиан. Другое дело, что при таком развитии событий большая часть украинского казачества пошла бы не за католической Речью Посполитой, а за православной Россией, которая после подписания Андрусовского перемирия отнюдь не отказалась от намерения включить в свой состав всю Украину. В Польше это понима[152]ли, поэтому предложение Нащокина в конечном итоге было отвергнуто.

           Вскоре комиссары подписали Андрусовский II договор, где говорилось, что заключение Вечного мира «за спорами не состоялось»[6] и полностью подтверждались Андрусовское перемирие и Московское соглашение 1667 г.

           За прошедшие с момента подписания Андрусовского перемирия пять лет стороны не только не сумели разрешить уже имеющиеся между ними конфликты, но и стали предъявлять друг к другу новые претензии, поэтому в 1671-1672 гг. царская дипломатия настояла на пересмотре союзного договора 1667 г. Россия и Речь Посполитая подписали новое соглашение, сохранявшее антиосманский союз, но его условия изменялись. Одним из главных отличий нового договора было аннулирование действия статьи об объединении и совместных действиях  русских и польских войск во время военных действий, пока «зашедшие трудности» не будут разрешены к обоюдному удовлетворению. Сделать это предполагалось на второй порубежной встрече в Андрусово в 1674 г.

*  *  *

           К тому времени, когда комиссия начала свою работу, русско-польские отношения претерпели серьезные изменения. Османская империя в 1672 г. напала на Речь Посполитую, и Россия, выполняя взятые на себя обязательства, тоже вступила в войну, нанося противнику удары силами калмыков, ногаев и казаков, донских и запорожских. Но этой помощи оказалось недостаточно, чтобы отразить турецко-татарскую агрессию, и уже в октябре Речь Посполитая пошла на подписание мира с Турцией. Несмотря на слабость польской армии, которую показала военная компания 1672 г., и внутренние неурядицы, сейм не ратифицировал договор, и война продолжилась, а поскольку собственных сил было мало, Польско-Литовское государство стало настаивать на немедленном «случении сил».

           В условиях непрекращающихся с 1672 г. военных действий против Османской империи в Андрусово в 1674 г. и начался очередной тур русско-польских переговоров. Посольский съезд 1674 г. в отечественной историографии никогда не был [153] предметом специального исследования. Немногочисленные сведения о нем можно почерпнуть у С.М.Соловьева, который совершенно справедливо отмечал незаинтересованность царского правительства в военном союзе с Речью Посполитой, что нашло свое отражение на комиссии 1674 г.[7] Но этой констатации недостаточно. Встреча 1674 г. на границе важна уже потому, что именно здесь русская дипломатия открыто заявила о своих претензиях на территорию всей Украины[8]. Не случайно во главе посольства были поставлены князья Никита Иванович Одоевский, один из первых бояр государства, и находившийся с конца 60‑х годов в ближайшем окружении царя Юрий Михайлович Одоевский[9].

           Из Москвы на Андрусовский съезд великие и полномочные послы ближний боярин князь Никита Иванович Одоевский, ближний стольник князь Юрий Михайлович Одоевский, стольник князь Петр Семенович Прозоровский, окольничий Матвей Степанович Пушкин, думный дворянин Иван Иванович Чаадаев, думный дьяк Лукьян Голосов и дьяк Степан Полков[10] отправились 11 июня 1674 г. Им надлежало постоянно доносить в Москву о происходящем на съезде, для чего была установлена специальная почта. Съезд должен был начаться в июне, но русские дипломаты получили сведения, что ранее августа польские и литовские комиссары на границе не появятся, так как в Варшаве идут выборы нового короля. И действительно, только 24 августа на границу прибыл один из главных комиссаров Антоний Храповицкий[11], а 9 сентября — Марциан Огинский[12]. Это был далеко не полный состав, к польско-литовским представителям еще должны были присоединиться воевода Хелминский Ян Гнинский и референдарь Великого княжества Литовского Киприан Павел Бростовский, но так как никто не мог сказать, когда они приедут, то по предложению русских послов было решено начинать без них.

           16 сентября состоялась первая встреча. Дипломаты обменялись верительными грамотами и объявили о делах, с которых они хотели бы начать переговоры. Н.И.Одоевский предложил начать с обсуждения условий Вечного мира, но польская сторона считала необходимым сначала обсудить все трудности, возникшие с момента заключения Андрусовского перемирия в 1667 г. Этим трудностям и была посвящена вторая встреча [154] 22 сентября[13], закончившаяся передачей русским дипломатам полного списка претензий польского правительства.

           С точки зрения польской стороны одной из главных «трудностей» русско-польских отношений являлся Киев, удерживавшийся Россией, хотя по условиям перемирия он должен был быть возвращен Польше еще в 1669 г. Традиционной для поляков являлась и жалоба на отсутствие помощи русских войск во время казацких волнений на Правобережье. Но к 1674 г. появились и новые причины для польского недовольства. Во-первых, русская сторона упрекалась за уклонение от «случения сил» (хотя в 1672 г. эта статья договора временно была снята), в результате чего Речь Посполитая потеряла Каменец Подольский (1672 г.). Во-вторых, в 1673 г. запорожские и донские казаки якобы не вышли в море, что позволило туркам свободно пройти к Хотину, хотя на самом деле в указанном году казаки неоднократно ходили на Крым[14]. В-третьих, пользуясь тяжелым положением Польско-Литовского государства, царские войска захватили на Правобережье и опустошили многие города, «когда добрыми способами могли мы (поляки. — К.И.) привесть их (правобережных казаков. — К.И.) к послушанию. Они для того наступления силою наипаче отчеявати почали и уже крепчае поддались под оборону турскою, особливо Дорошенка, которой боялся казни, когда б имел достатца в неволю. С тех тогда причин потеряли есмо Украину»[15]. Таким образом, польская сторона обвиняла Россию и в том, что Варшава потеряла власть над своей частью Малороссии.

           Князь Н.Одоевский с товарищами к 27 сентября составили развернутый ответ польско-литовским комиссарам[16]. В начале письма русские дипломаты заявили, что Россия никогда не нарушала русско-польских договоренностей, и что все убытки Речи Посполитой — «от несогласия и от домашних раздоров и конфедерации»[17]. Эта фраза необычайно красноречива. Во-первых, таким образом дипломаты продемонстрировали, что царское правительство прекрасно осведомлено о внутреннем положении Польско-Литовского государства, а во-вторых — постарались сбить спесь со своих оппонентов.

           Задержка Киева в письме объяснялась тем, что царь узнал о желании П.Д.Дорошенко поддаться турецкому султану и [155] передать последнему столицу Украины. Чтобы город не попал в руки бусурман, Алексей Михайлович, терпя огромные убытки, оставил Киев за собой. При этом он не отказывает в поддержке и польской крепости — Белой Церкви. Теперь же Киев Речи Посполитой «никогда отдать невозможно для того, что воинским промыслом его царского величества ратных людей подданные турского салтана тое стороны Днепра украинные многие городы с тамошними жители, которые поддались было турскому салтану ис подданства королевского величества и Речи Посполитой, от того, что с стороны королевского величества чинили им в греческой вере гонение большое и к унее притеснение и права и вольности их нарушали, учинились под высокой державною рукою ... его царского величества в вечном подданстве»[18]. Принятие правобережных украинских земель в царское подданство, с точки зрения Москвы, не являлось нарушением каких-либо договоренностей с Варшавой, так как Польша уступила Турции в 1672 г. «всю Украину ... по старым рубежам»[19]. «Вы отдали султану Украйну, в которой и Киев: так можно ли после того вам отдать Киев?»[20] При этом совершенно игнорировался факт, на который многократно указывали польские комиссары: Бучачский договор 1672 г. не может являться оправданием действий царского правительства, так как посланные на переговоры с султаном представители не были уполномочены сеймом и в дальнейшем сейм не принял условий, на которых был заключен мир с Османской империей.

           Особое внимание Одоевские, дипломаты «старой закваски», уделили формальным моментам — нарушениям статьи Андрусовского договора о титулах, добавив к ранее объявленным причинам задержания Киева еще и следующую: город «задержан за многие и несчетные нам бесчестья и досады в прописках нашего имени и титула в печатных книгах; в грамотах, отправленных из вашей канцелярии пишут меня Михаилом Алексеевичем!..»[21]

           Сам факт заключения мирного договора с Турцией без уведомления о происходящем Алексея Михайловича тоже рассматривался как нарушение соглашений, причем особое возмущение вызывало то, что приехавший И.Комар «просил толко совету и объявления, тот покой его королевского величества с салтаном турским держать ли. А на каких статьях [156] тот договор с салтаном постановлен и с того договора списка и с тем посланником ... королевское величество прислать не изволил»[22].

           Вспомнили русские дипломаты и о том, что в 1672 г. Речь Посполитая не впервые нарушила договоренность, согласно которой стороны должны взаимно уведомлять друг друга о переговорах с Турцией и Крымским ханством. Например, в 1670 г. польский посланник в Крыму Карвовский, посланный якобы «ко исполнению Московского постановления», тем не менее с русскими дипломатами увидеться не пожелал, и в дальнейшем «королевское величество и сенатори писали в Крым о дружбе многажды, а о стороне царского величества по договору в тех своих грамотах и листах нимало не помянали»[23].

           Категорически отвергли русские комиссары обвинение в том, что Россия не оказала Речи Посполитой никакой помощи, подробно описав предпринятые Россией усилия и особо подчеркнув, что если бы не действия русских войск на Правобережной Украине, то Речь Посполитая подверглась бы нападению еще и войск гетмана П.Дорошенко[24].

           Таким образом, российская сторона постаралась в своем ответе подчеркнуть многообразие и бескорыстность своей помощи Польско-Литовскому государству, верность русско-польским договорам и многочисленные нарушения этих договоров со стороны Речи Посполитой.

           Поскольку полученный ответ М.Огинский, Я.Храповицкий и другие должны были обсудить, возможно, снестись с Варшавой для корректировки своей позиции в соответствии с полученным заявлением российской стороны, то 3-ю встречу польские комиссары предложили посвятить обсуждению условий Вечного мира, но неожиданно натолкнулись на сопротивление русских дипломатов, которые настаивали сначала решить, как поступить с многочисленными ошибками в царском титуле, которые позволяют себе польские подданные. Комиссары же предложили не затрагивать этот вопрос, «с обоих сторон досадительства опустив, приступить ... вечнаго покою к разсуждению»[25], но сделать это так и не удалось. Только 9 октября, на 4‑й встрече русские дипломаты объявили, что Алексей Михайлович «желает вечному миру бысть на таких статьях, чтоб завоеванным городом, которые обретаются ныне в стороне его царского вели[157]чества, бысть по-прежнему в стороне ж его царского величества вечно»[26]. Объявленные в ответ польские условия гласили: «чтоб все те, в прошлую войну завоеванные городы царское величество уступить изволит в сторону его королевского величества и Речи Посполитой, как было до нынешней войны. И нагородил бы де его царское величество королевскому величеству и Речи Посполитой убытки, которые учинилися в недании по договору помочи в посилках против наступления турской войны, а притом и вязней бы всех уступить в сторону его королевского величества и Речи Посполитой»[27]. Кроме того, поляки настаивали на союзе «против агарян», не рассматривая как союзные действия царских войск под командованием Г.Ромодановского и гетмана И.Самойловича на Правобережной Украине против татар и казаков П.Дорошенко. Князь Ромодановский, по словам польских комиссаров, сейчас «отпор дает не для их случения, но для того, чтоб Украйною овладеть вечно»[28].

           Договориться сторонам так и не удалось, и польские представители первыми предложили отложить заключение мира до следующей комиссии 1678 г.[29]

           Вернувшись в Мигновичи, князья Одоевские с товарищами составили отписку царю. В ней говорилось, что скорее всего многочисленные трудности не позволят сторонам подписать Вечный мир, но польско-литовские представители поднимут вопрос «о продолжении лет перемирных для случения сил». На каких условиях царь позволит продлить перемирие с Речью Посполитой? На какой срок?

           В ожидании ответа русские полномочные послы еще несколько раз встретились с польскими комиссарами, которые пытались убедить своих собеседников принять предложенные им условия. В свою очередь царские представители зачитали подробное объяснение, почему они этого сделать не могут. «Пашквиль» А.Ольшовского[30], полный оскорблений московского правящего дома, занял одно из первых мест в ряду причин, препятствующих принятию польских статей. Снова возник вопрос о том, какая из сторон первой нарушила статью о «случении сил», но на предложение польских комиссаров отставить в сторону разбирательства и перезаключить договор, русские дипломаты ответили однозначным отказом: «за нарушением с стороны королевского величества и [158] Речи Посполитой союзной статьи договор учинить о случении сил вновь ... невозможно»[31]. «Перед недавным времянем как турские и крымские войска пошли царского величества на ратных людей на Украину, а королевского величества корунные и литовские войска в то время за теми неприятелми в тыл не пошли и царского величества с войски для промыслу над неприятелми не случались, <...> а его королевского величества гетманы и генералы и ратные люди во время потреб где были, о том царского величества ратным людем и ведома не было»[32]. Более того, «с стороны королевского величества и Речи Посполитой разосланы были уневерсалы, чтоб его королевского величества ратные люди в то время не збирались, а которое было в собранье и пошли, и тех возвратить велели, радуючися о неприятелском походе на Московское государство»[33]. Не менее весомым выглядит другой аргумент, который свидетельствует о том, насколько хорошо в России знали обо всем, происходящем в Польше, где, в частности, «ратные люди кто хощет на войну идет, а кто не хощет — дома пребывает, и как с такими случатца, которые и государю своему ... непослушны и к обороне отчизны своей ... ленивы»[34]. Единственное, что могло изменить позицию царя, это принятие на сейме решения о совместном способе обороны, и «чтоб то постановленье было крепко и постоянно и впредь на обе стороны надежно и безопасно». Пока же такое постановление принято не будет, царские войска будут действовать на Украине и на Дону, защищая обе державы, но — самостоятельно[35]. То есть, вопреки сложившемуся в польской историографии мнению о том, что царское правительство отказало в помощи своему западному соседу[36], документы свидетельствуют об обратном. Россия была готова оказать поддержку Речи Посполитой, но требовала определенных гарантий, поскольку за прошедшие годы Польша зарекомендовала себя как слабый и ненадежный союзник.

           Поняв, что русские дипломаты в этом вопросе настроены решительно, польские комиссары стали угрожать заключением сепаратного мира с Турцией. О Вечном мире они говорить уже не желали, а переговоры о продлении перемирия соглашались начать только после согласия русской стороны на объединение войск без каких-либо оговорок. Для царя же важнее было сохранение мирных отношений с Речью По[159]сполитой, а проблемы перемирия и союза его представители рассматривали как самостоятельные. Польско-литовские комиссары придерживались противоположной точки зрения: договор о продлении перемирия «учинить без случения сил не для чего»[37]. Но предложенный поляками вариант союза был абсолютно неприемлем для России, так как среди его условий указывались следующие: царские войска должны воевать против турок и татар совместно с польско-литовскими, и в случае крайней необходимости «вместо все (выделено мной. — К.И.) силы и пушки случать, и одна сторона другой, требующей, по-братски и живности, и пушек, и иных надобей воинских додавать своею казною, не требуя за то никакой нагороды»[38]; кроме того, предполагалось, что царь возьмет на себя обязательство «казаков той стороны Днепра своими государскими ратми приводить в послушание к королевскому величеству»[39], отказавшись таким образом от каких-либо притязаний на Правобережную Украину. Поэтому нет ничего удивительного в том, что уже на следующий день после получения подобного предложения князь Н.Одоевский с товарищами дали польским комиссарам ответ: такой договор «нам чинить с вами невозможно»[40]. Но одновременно русские дипломаты указывали, что царские войска не собираются прекращать военных действий против «бусурман».

           Осенью 1674 г. русские отряды напали на Азов, а запорожцы совершили набег под Перекоп. Последние разбили выставленный против них татарский заслон, освободили много пленных, взяли большую добычу и благополучно вернулись в Сечь[41]. На помощь татарам в Крым прибыл 15-тысячный отряд турецких янычар с приказанием хану объединенными силами уничтожить Запорожье. Но поход не удался. Когда турецко-татарское войско окружило Запорожскую Сечь, и янычары проникли на ее территорию, то они были расстреляны почти в упор быстро сориентировавшимися казаками, которые затем пошли врукопашную[42].

           В Посольском приказе считали, что в 1674 г. помощь Речи Посполитой была оказана значительная. То, что в Варшаве рассматривали как попытку захватить принадлежащую Польше часть Украины, в Москве объясняли совсем иначе: «если бы царского величества ратные люди такого воинского про[160]мыслу над ним, Дорошенком, не учинили и городов тое стороны Днепра не повоевали... и ныне бы он, Дорошенко, был силен и в помочь к турским войскам в государство королевского величества пошел и разоренье чинил, и тем от царского величества учинена королевскому величеству полскому помочь немалая»[43]. Как нам представляется, правы и те, и другие. Россия оказывала Польше помощь, но исключительно в рамках договора 1672 г., тогда как в Варшаве рассчитывали на большее, и, видя слабость союзника и непредсказуемость решений польского сейма, посчитала возможным одновременно достичь двух целей: ослабить Османскую империю и присоединить к России Правобережную Украину.

           Тем временем на границе комиссары продолжали обмен письмами и встречи, но уже стало ясно, что переговоры зашли в тупик. Видимо, осознание этого факта и желание любыми способами изменить ситуацию в свою пользу заставляло польских представителей использовать весьма сомнительные аргументы. Например, на 10‑й встрече 3 декабря, в очередной раз услышав отказ князя Н.Одоевского вернуть Киев Речи Посполитой, в частности, из-за многочисленных ошибок в написании царского титула и других обид, нанесенных царской семье, они объявили, что «бесчестье надобно менять на бесчестье ж, а не крепость удерживать»[44] и стали угрожать России войной. Но царские послы даже не восприняли эту угрозу всерьёз: слишком опасным противником была Турция и слишком слабым государством Речь Посполитая, чтобы в Варшаве решились на войну с восточным соседом, не урегулировав отношения с султаном. Сведений же об успехе польских мирных инициатив не поступало[45].

           На 11‑й встрече, состоявшейся 12 декабря, царские представители передали противной стороне свой вариант разъезжего письма. Уже на следующий день им был прислан польский вариант, сильно отличавшийся от русского. Главным было то, что русские дипломаты хотели отложить до комиссии 1678 г. и вопрос о Вечном мире, и принятие решений по нарушенным статьям (царские титулы, союзный договор, принадлежность Киева), а польские комиссары откладывали до комиссии только заключение Вечного мира, все же остальные «трудности» предлагали решить уже во время первого обмена полномочными посольствами после [161] коронации нового польского короля Яна Собеского[46]. Польская сторона не теряла надежды добиться от России согласия на «случение сил» и возвращение Киева, о котором на Украине говорили: в чьих руках город, тот и владеет всей Малороссией.

           Алексей Михайлович дал русским послам указание пойти на уступки польским комиссарам. В Москве не желали разрыва мирных отношений с Речью Посполитой, и хотя и стремились к заключению Вечного мира, но не очень торопились. До истечения срока перемирия было еще довольно далеко, а ситуация, в которой оказалось Польско-Литовское государство, давала основания надеяться, что в случае удачного развития событий на Украине условия мира между государствами можно будет значительно изменить в пользу России.

           31 декабря 1674 г. состоялась последняя, 13‑я, встреча сторон, на которой был наконец согласован окончательный вариант разъезжего письма. Заключение Вечного мира откладывалось до комиссии 1678 г., которая должна была состояться при участии посредников, а все остальные «трудности» — до первого обмена посольствами между Москвой и Варшавой[47]. Уже через два дня после подписания этого документа русское посольство покинуло Мигновичи.

           В дальнейшем события развивались не так, как рассчитывали в Москве. Осенью 1676 г. П.Дорошенко был вынужден присягнуть на верность русскому царю и казалось, что присоединение Украины к России завершено. Но через несколько дней Речь Посполитая подписала перемирие с Османской империей и вся мощь турецко-татарского войска обратилась против России, поскольку Правобережную Украину султан давно считал своим владением.

           Из-за русско-турецкой войны комиссия 1678 г. не состоялась. Вместо этого летом в Москву прибыло великое и полномочное посольство Речи Посполитой. В результате переговоров перемирие между Русским и Польско-Литовским государствами было продлено еще на 13 лет[48].

           Последняя комиссия в Андрусово состоялась только в 1684 г. К этому моменту война между Россией и Османской империей закончилась подписанием Бахчисарайского перемирия. Удержать Правобережную Украину Россия не смогла, но столкновение с Турцией укрепило положение страны на международной арене, чего не произошло с Речью Посполи[162]той, которая утратила в войне с Турцией не только значительные территории, но и экономическую стабильность, и политический вес. Пытаясь вернуть утраченное, Польша в 1683 г. вступила в новую войну с султаном в союзе с Австрийской империей и была сильно обеспокоена слухами о русско-турецком сближении, в частности, о том, что турки готовы отдать царю Чигирин, лишь бы Россия вступила в войну с Речью Посполитой[49], поскольку Польша очень рассчитывала видеть Россию своим союзником. Но царские дипломаты заняли твердую позицию: они требовали заключения вечного мира на основании статей Андрусовского перемирия, и только потом соглашались обсудить условия русско-польского союза. Польско-литовские же комиссары настаивали на подписании союзного договора, а вопрос о вечном мире считали возможным отложить до окончания войны с Турцией. Более того, польские дипломаты снова пытались настаивать на возвращении Киева, но им было отвечено, что Киев взят у турецкого султана по Бахчисарайскому договору, и король не вправе требовать его возвращения, а даже если бы и мог, то город всё равно остался бы за Россией как возмещение «за те обиды и насильства, которые поляки причинили русским»[50].

           В очередной раз так и не найдя компромиссного решения, послы решили разъехаться, предварительно согласовав разъезжую запись. Они констатировали тот факт, что спорные и нарушенные  статьи предшествующих договоров «за многими заходящими трудностями на нынешних наших общих комисарских съездех успокоения своего и удоволствования приняти не могли», поэтому «о вечном покое докончания обои мы не одержали»[51]. Решение всех вопросов откладывалось до очередной комиссии в июне 1691 г.

           Эта комиссия так никогда и не состоялась. Под давлением обстоятельств (военные неудачи 1684-1685 гг., обострение отношений с Австрией, внутренние проблемы) Речь Посполитая в 1686 г. пошла на заключение Вечного мира с Россией, которая по новому договору закрепляла за собой не только Левобережную Украину, Смоленск и Северские земли, но также Киев и Запорожье[52]. Требование, которое прошло красной нитью через все переговоры русских дипломатов с польско-литовскими, было наконец удовлетворено. [163] Спустя 20 лет договор 1686 г. закрепил за Россией территории, завоеванные ею еще в середине столетия, и урегулировал русско-польские отношения, развязав Русскому государству руки для борьбы с Османской империей.

           [163-164] ПРИМЕЧАНИЯ оригинального текста