Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.) : сборник статей / Российская академия наук, Институт российской истории; редкол.: П.Н.Зырянов (отв. ред.) А.Г.Гуськов (отв. секр.), А.И.Аксенов, Н.М.Рогожин. М.: ИРИ РАН, 2004. 380 с. 23,75 п.л. 20,57 уч.-изд.л. 300 экз.

Источниковедческий обзор документов Печатного приказа (1613-1649)

Автор
Иванова Екатерина Владимировна

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XVII

Библиографическое описание:
Иванова Е.В. Источниковедческий обзор документов Печатного приказа (1613-1649) // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.): сборник статей / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. П.Н.Зырянов. М., 2004. С. 138-149.

Текст статьи

 

[138]

Иванова Е.В.

ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКИЙ ОБЗОР ДОКУМЕНТОВ ПЕЧАТНОГО ПРИКАЗА (1613-1649)

 

           Исторические исследования по истории государственных учреждений XVII в. посвящены по большей части изучению приказного строя Московского государства, отдельных приказов и их документации. Среди многочисленных приказов XVII в. Печатный приказ до настоящего времени остается одним из наименее исследованных объектов внимания историков. Не стоит путать Печатный приказ с приказом книгопечатных дел. Свое название Печатный приказ получил, вероятнее всего, от слов «печать», «запечатывать» либо по наименованию должности лица, хранящего государственную печать, – «печатник».

           Печатный приказ заметно выделяется среди других приказов XVII в., действующих на основе отраслевого или территориального принципов. Это учреждение обладало функциями государственного нотариата в масштабах всей страны, а служащие приказа занимались юридической, финансовой и канцелярской работой. В Печатном приказе велась регистрация всех документов, выдаваемых светским и духовным лицам от имени царя и государства. Глава приказа – печатник – прикладывал к документу государственную печать и ставил свою подпись, таким образом придавая документу юридическую силу и подлинность. За подобную операцию в приказе взимались печатные и подписные пошлины, что позволило И.И.Вернеру причислить Печатный приказ к фискальным учреждениям XVII в.[1]

           Удостоверяемые документы регистрировались в книгах, которые изначально служащие приказа разделили на два типа: пошлинные и беспошлинные. Соответственно в пошлинных книгах находятся сведения о зарегистрированных документах и их владельцах, которые уплатили печатные и подписные пошлины, в беспошлинных книгах – информация о документах и лицах, освобожденных от этих платежей. Интересно, что Н.П.Лихачев в лекциях по дипломатике дает обзор дел, хранящихся в МАМЮ, и упоминает о делах Печатной конторы. Он указывает на то, что беспошлинные [139] книги «относятся по большей части к канцелярскому делопроизводству названного учреждения»[2], что совершенно не отвечает сведениям, заложенным в беспошлинных книгах.

           В связи с этим в данной статье автор ставит своей целью дать основные отличительные характеристики документам Печатного приказа, раскрыть информационный потенциал, заложенный в них, указать на массовость и разноплановость документации приказа как исторического источника. Книги Печатного приказа могут служить источником для изучения самых разных событий и сторон исторического развития России XVII в.

           Документы Печатного приказа хранились в составе делопроизводства Печатной конторы и Преображенского приказа МАМЮ. В настоящее время книги Печатного приказа выделены в ф. 233 РГАДА, насчитывающий 818 единиц хранения. В фонде сосредоточены книги приказа с 1613 г. по 1723 г., т.к. Печатный приказ под другим именем действовал и при Петре I.

           Заявленный в названии статьи хронологический период с 1613 г. по 1649 г. объясняется тем, что документы Печатного приказа сохранились лишь с 1613 г., а Соборное Уложение 1649 г., а именно его XVIII глава, подводит итог работы Печатного приказа за весь предшествующий период, фиксирует юридически правомочия приказа.

           В ф. 233, оп. 1 за данный период содержатся 52 приходные книги печатных пошлинных денег, записи в которых начинаются с 27 февраля 1613 г. и по 1649 г. включительно. Беспошлинных книг  за этот же период значительно меньше – 24, где первая запись сделана 12 августа 1613 г.

           Записи в книгах производились каждый рабочий день, таким образом, книга заводилась в среднем от одного до трех месяцев или от 8 месяцев до года. Средний объем каждой пошлинной книги – 200-300 листов. Однако в исследуемом периоде (36 лет) наблюдаются значительные пробелы: полностью отсутствует документация Печатного приказа за 1615-1618 гг., 1623-1624 гг., 1627-1628 гг. и 1638 г. Помимо этого, в соответствии с тем, что записи точно датируются вплоть до числа месяца, удалось установить отсутствие информации в разные годы на протяжении всех 36 лет. В суммированном виде отсутствующей информации накопилось [140] более чем на 10 лет. В итоге, за 1613-1649 гг. до сегодняшнего времени информации в записных пошлинных книгах Печатного приказа сохранилось менее половины.

           Отсутствующие записи в пошлинных книгах частично покрываются записями 24 беспошлинных книг. В этих книгах отсутствуют записи за 1616-1621 гг., 1638-1640 гг. Следовательно, в фонде Печатного приказа не следует искать сведений, касающихся 1616-1618 гг. и 1638 г. Беспошлинные книги велись на протяжении нескольких лет, по объему они были аналогичны пошлинным.

           Документы Печатного приказа должны привлекать исследователей разнообразным содержанием актов, нашедших отражение именно в этих записных книгах. Это полный спектр документов, имевших хождение в XVII в.: жалованные грамоты на вотчины, отказные и ввозные на поместья, отдельные и передельные, межевые, дозорные; сыскные про поместья, беглых крестьян; грамоты об управе на разные дела (в боях, в грабежах, в воровстве, в насильстве, в проестях, в волоките, в долгу, в поклажеях и т.д.); бережельные и откупные грамоты, судные и уставные; грамоты на жалованье и о поверстании, о назначении на должность и масса других подобного рода документов.

           Записи делались по определенному шаблону, хотя говорить о том, что в приказе существовал особый формулярник, в соответствии с которым составлялся текст, не приходится. В записях писцов проглядывается некая несогласованность в написании терминов и понятий. Например, жалованная грамота называлась в записях по-разному и в разных комбинациях, но единого написания не было: жаловальная – жаловальная грамота – грамота жаловальная – жаловальная вотчинная грамота – грамота жаловальная вотчинная – грамота жаловальная на вотчину и т.д.[3]; либо «отказная на помесе» – «отказная на старое помесе» – отказная грамота на старое поместье – отказная на поместье по прежней даче – «отказная на прежнюю дачю» – «отказная на прежнюю дачю царя Василья» – «на старую дачю: отказная» – «велено отказати старое помесе» – «велено им землею владеть по прежнему» и т.д.[4] Те же интерпретации можно встретить в именовании других формул. Это свидетельствует о том, что в сознании писцов Печатного приказа не существовало твер[141]дых, установленных юридических форм и формулировок. Главное на данном этапе развития нотариальной практики было засвидетельствовать акт сделки. В этой связи непременными атрибутами регистрации документа было:

 – дата (число, месяц, год) указывается один раз в начале очередного рабочего дня;

 – неизменная формула, с которой начинается каждая запись: «Запечатана грамота…» (в начальной формуле сразу может быть указано количество запечатанных грамот, если все они адресованы в одно место, например, «запечатаны 4 грамоты в Переславль Резанской»);

 – указывается населенный пункт, куда отправляется запечатанный и зарегистрированный документ (город или уезд, иногда добавляется деревня, стан);

 – по чьему челобитью выдана и запечатана грамота: записывается имя челобитчика или челобитчиков, степень родства (брат, вдова, сын, дочь), принадлежность к какой-либо социальной категории (детишко боярский, подьячий, стрелец, казак, пушкарь, кузнец и др.), определено место оседлости (мецненин, пошехонец и т.п.);

 – очень краткое содержание документа, которое иногда укладывается в паре слов (о управе, о дозоре, о хлебе и т.д.);

 – далее в пошлинной книге идут неизменные слова «пошлин…», где указывается количество взимаемой пошлины; в беспошлинных книгах – «пошлин … для бедности», это означает, что указанная сумма взята не будет;

 – последняя фраза, знаменует собой конец записи по данному делу: в пошлинных книгах – «взято», в беспошлинных – «не взято».

           В конце каждого месяца на полях подсчитывается общая сумма взятых в казну денег или потерянных вследствие списания «по бедности и разорению». За сентябрь 1613 г. Печатный приказ направил в государственную казну 391 рубль 11 алтын 6 денег.  За этот месяц было запечатано и зарегистрировано 425 актов и грамот за 21 рабочий день[5], т.е. в среднем через Печатный приказ каждый день проходило около 20 документов различного характера.

           До сих пор внимание автора статьи было сосредоточено на записных книгах Печатного приказа как основной документации нотариального характера. Вместе с тем в ф. 371, оп. 2 [142] Преображенского и Семеновского приказов заключены столбцы Печатного приказа. Они содержат текущую рабочую информацию, более развернутую, нежели представленная в книгах. В рамках исследуемого периода (1613-1649) обнаружено 56 столбцов самого разного объема (от 1800 склеек (д. 27) до 53 (д. 17)).

           По большей части столбцы охватывают челобитные, поступившие в Печатный приказ от разных лиц, с просьбой об освобождении их от платежа пошлин за грамоты, выданные им на поместья и вотчины (д. 1, 5, 7-8, 14, 16-17, 20, 22, 24-25, 27-28, 35, 41-42, 44-49, 51-53, 55-56). Видимо, на основании представленных челобитных происходило освобождение от платежа пошлин и дело в виде краткой записи заносилось в беспошлинную книгу.

           Другие дела отражают сведения, стекавшиеся в Печатный приказ из разных мест о взыскании печатных пошлин с откупщиков (д. 36-37, 43, 50), памяти воеводам разных городов о взыскании пошлин за приложение печати и присылке их к Москве в Печатный приказ (д. 31, 43, 54), памяти, направленные в приказ, об отсылке собранных пошлинных денег в разные места на жалованье служилым людям, на строительство, на царские нужды и т.д. (д. 9, 26, 36, 38-39), а также поступившие в Печатный приказ запросы справочно-информационного характера из Поместного приказа, Судного, Разрядного (д. 13, 21, 37).

           В сущности, столбцы Печатного приказа представляют собой практически всю «входящую» документацию. В них сосредоточено все то, что было направлено в Печатный приказ из других учреждений или от частных лиц. В этом смысле записные книги Печатного приказа есть документ, отражающий непосредственно делопроизводственную работу приказа как государственного учреждения, они фиксировали конечный результат деятельности. Именно по книгам наводились справки по запросам из других приказов.

           Значение и главная ценность документов (архива) Печатного приказа для того времени  в основном состояла в его справочно-информационной роли. Тематика запросов касалась взимания пошлин и приложения печатей к грамотам, уточнения дат и подтверждения фактов. Во всех фондах центральных приказов имеется переписка с Печатным приказом [143] по этим вопросам. Информация, выдаваемая приказом, краткая, емкая, способна сразу же удовлетворить потребность любого запрашивающего.

           Поступая практически изо всех приказов, эта информация превращает архив Печатного приказа в «единую справочную всей системы центральных органов».

           До сегодняшнего дня ценность архива Печатного приказа не падает. Историки XIX и ХХ в. заинтересованы в изучении документов Печатного приказа по двум причинам.

           Во-первых, эти документы выступают как непременные источники для изучения истории деятельности самого Печатного приказа как государственного учреждения приказного типа.

           Во-вторых, эти документы способствуют более глубокому проникновению исследователей в проблемы аграрной, социальной, экономической и политической истории Московского государства.

           Интерес к деятельности Печатного приказа возник в конце XIX – начале ХХ в. Для своих исследований столбцы Печатного приказа использовали И.Е.Забелин[6], Д.В.Цветаев[7], Е.Сташевский[8].

           Первая публикация комплекса столбцов Печатного приказа и подробный анализ значения этих документов для историков принадлежит Л.М.Сухотину[9]. Он опубликовал столбцы с марта по август 1613 года и обосновал возможность привлечения такого рода источника для исследования деятельности правительства Романова.

           Его работу продолжил С.Б.Веселовский, полностью издав пошлинные и беспошлинные книги Печатного приказа с 1613 по 1615 год[10].

           Е.Сташевский использовал документы пошлинных и беспошлинных книг как источник по аграрной истории начала XVII в. Ему принадлежит высказывание: «Не имея под руками более надежного и полного материала для сопоставления земельных раздач отдельным социальным группам, можно, кажется, для этой цели воспользоваться теми сухими цифрами, которые дают т.н. книги Печатной конторы»[11]. Записные книги приказа 1613 и 1614 гг. были подвергнуты статистической обработке. Е.Сташевский пришел к следующим результатам: с февраля по август 1613 г. было выдано более [144] 546 грамот на новые поместья, общий фонд раздач превысил 33 тыс. четвертей, в следующем году было роздано в новые поместья около 39 тыс. четвертей более чем 400 лицам. Сташевский верно заметил, что данный источник очень краток, однако книги Печатного приказа позволяют выяснить:

 – средний размер дач в поместья и в вотчины;

 – общее количество земельных раздач в период царствования первого Романова;

 – районы и источники пожалований;

 – социальные группы, получавшие поместья или вотчины;

 – количество новых дач в соотнесении с перерегистрированными старыми владениями;

 – районы, в которых получали поместья и вотчины определенные социальные группы, и многие другие вопросы, стоящие перед исследователями феодального землевладения.

           Историк советского периода В.А.Фигаровский ссылался на документы Печатного приказа при исследовании крестьянских движений 1614-1615 гг[12]. Фигаровский подсчитал, что с 28 февраля по 15 июня 1613 г. Печатный приказ собрал пошлины с 326 грамот, выданных на старые поместья. Наряду с этим за этот же период было зарегистрировано 264 грамоты на новые поместья и вотчины. Это подтверждает тот факт, что на повестке дня особенно остро стоял вопрос о регистрации земельной собственности.

           Л.М.Сухотин подверг детальной обработке челобитные, поданные в Печатный приказ за 1613 г. Он наметил основные направления для изучения столбцов Печатного приказа. По тому, жители каких городов просили не брать пошлин, Сухотин судил о пределах разорения страны к началу правления нового царя. Такие документы содержат ряд подробностей о состоянии края, источниках, характере и размере разорения. Таким образом, челобитные различных слоев населения представляют целостную картину разорения государства. На их основании можно с картографической точностью определить районы разорения и их степень.

           Анализируя эти же челобитные, Сухотин черпал сведения о набегах литовских людей и о размерах причиненного ими ущерба, о том, кто входил в оппозиционный лагерь, кто руководил осадой города. Можно точно проследить план передвижения Заруцкого и нанесенного им разорения.

           [145] Л.М.Сухотин задается сложным вопросом, когда и при каких обстоятельствах новое царское правительство Романовых начало действовать, что это было за правительство и кому принадлежала руководящая роль. Выяснилось, что в первые дни после избрания царя власть оставалась в руках начальников Ополчений: боярина и воеводы князя Д.Т.Трубецкого и стольника и воеводы князя Д.М.Пожарского. Только на четвертый день, 25 февраля 1613 г., произошла смена руководства. В те же дни состоялись новые назначения. В Печатном приказе место дьяка Меркурия Любученинова, ставленника Пожарского, занял печатник Е.В.Телепнев, сидевший в Москве вместе с боярами при Литве.

           Со 2 марта все правительственные распоряжения стали делаться на Москве от имени нового государя. Из бояр, распоряжавшихся в Москве до прибытия государя, выделялся дядя царя Иван Никитич Романов. Именно он от имени царя жалует и обнадеживает челобитчиков.

           Наравне с Сухотиным, привлекшим столбцы Печатного приказа для изучения Земского Собора 1613 г., Д.В.Цветаев, обращаясь к этой же теме, использовал пошлинные книги 1613 г.

           Данные, почерпнутые исследователем из документов Печатного приказа, послужили определению социального состава членов Земского собора. Сухотин привел челобитные 17 человек, указавших на свое участие в царском «обиранье», из них 14 Утвержденную грамоту не подписывали. Цветаеву записи в книгах приказа помогли установить личность одного из иноземных выборщиков – Василия мирзы. Челобитная татарина Василия мирзы, поданная в Печатный приказ, доказала, что инородцы участвовали в избирательной кампании, а не только поставили свои подписи на грамоте, не присутствуя на соборе[13].

           Документы Печатного приказа неоднократно привлекались в исторических исследованиях для решения конкретных вопросов, таких как, например, установления личности исторического лица. Чтобы обнаружить сведения о Д.Г.Оладьине, после в Польшу в 1613 г., и князе И.М.Барятинском к архиву Печатного приказа обращался Н.М.Рогожин[14]. Тем же путем пошел М.П.Лукичев, устанавливая последовательность событий, связанных с князем С.И.Шаховским[15].

           [146] Широко документы Печатного приказа были привлечены А.Л.Станиславским для исследования движения казаков в начале XVII в.[16] Эти документы позволили судить о настроениях казаков, об отношении к ним государственной власти, о земельном фонде, сконцентрированном в их руках, о казачьих шайках, действовавших на территории Московского государства.

           Весной 1613 г. грамоты на земли, зарегистрированные в Печатном приказе, выдавались темниковским, кадомским, арзамасским и другим служилым татарам почти каждый день. Этот факт позволил Станиславскому прийти к выводу, что политика татар была, несомненно, связана с политикой руководителей Ополчения, которые щедро раздавали служилым татарам поместья и бортные угодья[17].

           Станиславский проследил по челобитным, опубликованным Сухотиным, точное передвижение Заруцкого. Исследователь предположил, что весной 1613 г. московские власти действительно могли рассчитывать на скорое окончание движения, т.к. резко усилилось брожение среди сторонников Заруцкого[18].

           По большей части только на основе дел Печатного приказа написана глава «Новы помещики». Станиславским были глубоко исследованы вопросы земельных пожалований казакам, определены районы раздач (уезды Ряжский, Тульский, Орловский, Брянский)[19], проанализирован размер поместных окладов[20]. По пошлинным книгам перевод поместий в вотчины и выдача казакам по их челобитным жалованных грамот начался не позднее июля 1619 г., и первыми их получили «старые» вологодские, белозерские и шацкие помещики[21].

           Н.Ф.Демидова продемонстрировала пример использования документов Печатного приказа для исследования слоя приказных людей. С помощью материалов данного приказа вкупе с другими источниками были определены обязанности подьячих, установлена служебная иерархия. В частности, документы Печатного приказа свидетельствовали о том, что служба в посылках ложилась на плечи подьячих. Подьяческая группа возглавлялась старым подьячим с приписью, и он же являлся товарищем писца, т.к. грамоты из центра адресовывались им вместе[22].

           [147] В районах страны с нерусским население вырабатывались особые формы управления, учитывающие языковые и бытовые особенности. Примером послужили «подьячие татарских дел» в Казани и Чебоксарах 1625 г., упомянутые в пошлинной книге Печатного приказа[23].

           Таким образом, возможности привлечения документов Печатного приказа для исследований самых различных областей истории российского государства поистине безграничны. Уже были упомянуты моменты, связанные с вопросами феодального землевладения, с характеристикой различных социальных групп (можно не ставить точки после казаков, выборщиков на Земском соборе 1613 г., приказных людях, а продолжать, исследуя, к примеру, посадское население, крестьян, купцов, служилых людей, иноземцев, духовных лиц и т.д.). Книги и столбцы Печатного приказа по-прежнему, как и в XVII в., открыты для наведения справок о поместном и вотчинном землевладении определенных городов и уездов, для выяснения личности исторического лица. Книги Печатного приказа могут являться подтверждением писцовых книг, а иногда и дополнять их. Учитывая справочно-информационный характер записей архива приказа, становятся возможными генеалогические исследования и реконструкции. На основании только документов Печатного приказа допустимы исследования определенных регионов российского государства XVII в. А.А.Гераклитов предпринял попытку реконструкции различных сторон деятельности местного самарского населения исключительно на материалах записных книг Печатного приказа. Ему удалось доказать репрезентативность, достоверность и уникальность данного вида источника, хотя его исследование не было опубликовано[24].

           Отметим, что приведенные для примера исторические исследования, источником для которых послужила документация Печатного приказа, охватывают события русской истории в основном только 1613-1615 гг. Главная причина видится в том, что опубликованы, а соответственно доступны и легки в работе, только пошлинные и беспошлинные книги первых лет царствования новой династии.

           Основная сложность и недостаток материалов Печатного приказа состоит в особенности делопроизводства самого учреждения. Документы не снабжены никакими указателями, что [148] затрудняет работу с ними, а порой сведения настолько скудны, что исследователи предпочитают обращаться к другому, более «удобному» источнику. При этом, однако, не следует забывать о том, что в этих материалах содержится описание всех документов, имеющих хождение по территории России XVII в., достоверные сведения о любой стороне хозяйственной и общественной жизни Московского государства.

 

           [148-149] ПРИМЕЧАНИЯ оригинального текста