Источники и приемы составления посольских книг Великого посольства Петра I

Автор
Гуськов Андрей Геннадьевич
Guskov Andrey

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XVIII XVII

Библиографическое описание:
Гуськов А.Г. Источники и приемы составления посольских книг Великого посольства Петра I // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.): сборник статей / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. А.И.Аксенов. М., 2003. С. 160-177.

Текст статьи

[160]

А.Г.Гуськов

ИСТОЧНИКИ И ПРИЕМЫ СОСТАВЛЕНИЯ ПОСОЛЬСКИХ КНИГ ВЕЛИКОГО ПОСОЛЬСТВА ПЕТРА I

           За полтора столетия в российском дипломатическом ведомстве выработались устойчивые традиции делопроизводственной деятельности. Любой документ первоначально готовился подьячими в черновом варианте на основе имевшихся образцов и прецедентов. Затем он подвергался правке дьяка и переписывался набело. Беловик отправлялся по месту назначения, а черновик подклеивался в столбец (длинная полоса из скрепленных бумаг), который хранился в архиве приказа. Совокупность материалов по одному или нескольким родственным делам образовывали «столп». Однако пользоваться в повседневной работе огромной лентой склеенных вместе документов было сложно, поэтому еще в XVI в. появляется практика переписывать столбцы в тетради, сшиваемые затем в книгу. Позже за ними закрепилось название — «посольские книги». Ряд бумаг не включался в столбцы, а хранился в первозданном виде. К ним относились: грамоты, некоторые письма, печатные материалы, записи на двойных листах с оборотами. Часть из них в той или иной степени тоже получала отражение в посольских книгах. Данные принципы составления и систематизации документов широко использовались и во внутригосударственной, и в зарубежной практической деятельности дипломатического ведомства.

           Великое посольство 1697 – 1698 гг. представляет собой один из наиболее ярких примеров делопроизводственной работы Посольского приказа. В ходе поездки был использован наработанный десятилетиями опыт ведения переговоров, составления различных бумаг. К последним в дипломатической практике вообще относились с большой внимательностью, так как фиксация какого-либо события или происшествия документально имела огромное значение во всех международных и юридических отношениях. Создававшийся прецедент позже было почти невозможно оспорить, и он в дальнейшем мог играть значительную роль в двусторонних связях.

           [161] Внутри посольской миссии в процессе ее подготовки и пребывания за рубежом постепенно накапливались подлинные и копийные материалы, откладывавшиеся в столбцах. Одновременно составлялся «дневник»-отчет, куда заносились ежедневные мельчайшие события и происшествия. Документация во время поездки велась в походной канцелярии специально подобранными подьячими. В штате Великого посольства их было семь человек: «старые» — М.Волков, М.Родостамов, «средние» — М.Ларионов, Н.Иванов, «молодшие» — И.Чернцов (из Казанского дворца), Ф.Буслаев (из приказа Большой казны), Петр Ларионов.[1] Возглавлял канцелярию дьяк П.Б.Возницын, хотя фактически всем управлял боярин Ф.А.Головин. По возвращении в Москву столбцы и дневник были исправлены и после определенной правки и сокращений перенесены в посольские книги, которые использовались в повседневной работе чиновников.

           В данной статье предпринимается попытка выявить источники и принципы составления посольских книг и статейного списка Великого посольства путем сравнения их со столбцами, которые сохранились почти полностью. Особое внимание сосредоточено на решении следующих проблем: 1) какие документы включались в посольские книги, а какие — нет; 2) систематизация способов и методов редактирования столбцов при копировании в книги; 3) соотношение чернового и белового статейных списков. В основе анализа лежит методика, отработанная Н.М.Рогожиным.[2]

           Для выявления наиболее полных первоисточников посольских книг было рассмотрено большинство материалов, относящихся к Великому посольству 1697 — 1698 гг., которые сохранились в РГАДА. Анализу подверглись так называемые «дипломатические фонды», т.е. бывший архив МГАМИД, наследник архива Посольского приказа. Особое внимание уделялось столбцам, хотя другие документы тоже привлекались. За рамками исследования осталась частная переписка участников миссии, «Походные журналы» Петра I и другие бумаги, которые из-за неофициального характера не могли использоваться в ходе составления посольских книг.[3]

           В настоящее время существует шесть посольских книг (полный комплекс), относящихся к Великому посольству. Все они находятся в фонде № 32 «Сношения России с Австрией и Германской империей»: № 44, 45, 46, 47, 48 — под[162]линники, № 45а — копия XVIII — XIX вв.[4] Наибольший интерес представляют две книги: № 44, объединяющая: 1) отправление гонца А.Вейде, 2) отправление Великого посольства, 3) документы, посланные с посольством, и № 45, включающая основную часть «Статейного списка Великого посольства». Приходно-расходные книги, имеющие № 47 и 48, прямо не относятся к дипломатической стороне миссии, а их разбор — задача отдельного исследования. Сам факт включения финансовых документов в число чисто дипломатических посольских книг свидетельствует о размывании четкости действий подьячих Посольского приказа, поместивших бумаги не в «тот» раздел архива. Из книги № 46, содержащей «Продолжение статейного списка Великого посольства» и «Статейный список пребывания П.Б.Возницына на конгрессе в Карловице», привлекалась лишь часть, касающаяся июля – сентября 1698 г. После возвращения послов Ф.Я.Лефорта и Ф.А.Головина, вместе с Петром I и свитой, в Москву в сентябре 1698 г., Великое посольство фактически перестало существовать, хотя в Австрии для переговоров с турками остался третий посол — П.Б.Возницын.

           Некоторые столбцы, содержащие финансовые документы миссии, не включались в исследование, как являющиеся первоисточником приходно-расходных книг.[5] Часть дел, использованная при составлении книг, не была проанализирована из-за недоступности ввиду ветхого состояния.[6] В целом полному разбору подверглись две книги: № 44 и 45.

           Посольская книга № 44.

           В отличии от делопроизводства XVI — начала XVII вв. имеющиеся столбцы позволяют в полной мере выявить первоисточники посольской книги № 44. Книга состоит из трех групп документов: 1) Отправление в Европу гонца А.Вейде и подьячего М.Волкова; 2) Отправление Великого посольства; 3) Наказ Великому посольству; 4) переписка с Посольским приказом, копии грамот. Ее столбцы-первоисточники находятся в нескольких фондах: ф. 32, оп. 1, д. 5 (1696 г. — столбец), д. 6 (1696 г. — столбец), д. 7 (1697 г. — столбец), д. 8 (1697 г. — столбец), д. 9 (1697 г. — столбец), д. 16 (1697 г. — столбец), д. 17 (1697 г. — столбец), д. 28 (1697 г. — столбец), д. 43 (1697 г. — столбец), д. 55 [163] (1697 г. — столбец), д. 71 (1698 г. — столбец), д. 19 (1699 г. — столбец), д. 20 (1699 г. — столбец); ф. 50, оп. 1, д. 2 (1697 г. — столбец), д. 4 (1697 г. — столбец); ф. 74, оп. 1, д. 1 (1697 г. — столбец). Ранее все документы, скопированные в посольскую книгу, находились в одном столбце, о чем свидетельствуют палеографические данные и скрепы на краях расклеенных листов. Косвенно это подтверждается пометой на полях из Кн.44, касавшейся одного из документов: “Сего в столпу нет, знатно отодрал кто небрежением. А после сего дела их в столпу”.[7] Сохранилась даже помета, свидетельствующая о ревизии его [столбца] содержимого: “После сего нет в сем столпу делу грамот: верющей, полномочной х курфесту бранденбускому, проезжей послом, памятей в Казенной приказ о камке и мафтех на грамоты, грамот в Новгород и во Псков о даче послом подвод; и то есть списано в тетратех”.[8] В процессе формирования фондов архива Коллегии иностранных дел, а затем МГАМИД (Московский главный архив Министерства иностранных дел), и их реорганизации столп был расклеен и рассортирован по разным делам. Часть бумаг даже попала в другие фонды.

           Хорошая сохранность всего комплекса столбцов дает возможность их подробного сравнения с текстом посольской книги. Анализ показал, что столбцы перенесены в Кн.44 почти полностью, с учетом исправлений в черновиках. В нее [книгу] включены: указы[9], грамоты[10], наказы[11], памяти[12], отписки послов и воевод в Посольский приказ[13], переводы писем губернатора Э.Дальберга, письма Ф.А.Головина и П.Б.Возницына к Е.И.Украинцеву[14], памяти в финансово-территориальные учреждения[15], росписи[16], челобитные[17], делопроизводственные выписки[18], выписки и “доклады”[19], расспросы (“скаски”)[20], отдельные записи[21], переводы грамот к Петру I[22]. В книгу не вошли фрагментарные отрывки, как, например,  «черновые отпуски грамот на иностранных языках, предназначенные для А.Вейде»[23].

           Таким образом, можно прийти к выводу, что посольская книга № 44 составлялась исключительно на основе черновых столбцов. При копировании их в книгу сокращению подвергались лишь некоторые второстепенные документы, причем в местах исключающих спорные моменты. Разночтения можно отнести на счет невнимательности составителя. В хо[164]де работы над книгой переписчик порой пропускал отдельные фразы. Дьяк при сверке текста с первоисточником исправлял ошибки, делая дополнения.[24] Иногда оплошность оставалась незамеченной. Так, в книге в челобитной подьячего Ф.Буслаева о верстании ему нового оклада неверно передан текст пометы: “Выписать” вместо “205-го, февраля в 12 день, выписать” и указан другой ее автор — дьяк И.Волков, а не думный дьяк Е.И.Украинцев; в записи указа за 4 февраля о включении в состав Великого посольства собольщиков из Стретенской сотни вместо Петра Чистяка, Антипа и Ивана Поповых записаны Антипа Иванов и Иван Петров; в Наказе неправильно вписано имя одного из собольщиков: “Иван Копьев” вместо “Иван Попов”.[25]

           Возможно, книга не была окончательно сверена, что дополнительно подтверждается наличием в ней места для одного из документов, который не был переписан. В конце Наказа послам, как в столбце, так и в посольской книге, есть помета “Да с сим же наказом отдана роспись делам и всему, что с ними послы послано, в тетрате же, за приписью дьяка Ивана Волкова, такова”.[26] Далее в столбце идет перечисление взятых документов и т.п., а в книге пустое место до конца л. 261 и следы трех отрезанных листков. Видимо переписчик оставил свободное место для “росписи”, но так как ее не вписали, чистые листы были удалены и использованы на другие нужды.

           Посольская книга № 45.

           В основе составления посольской книги № 45 (далее — Кн.45) лежали более сложные принципы. Она представляет собой не просто сборник челобитных, памятей, указов, а единый отчет (статейный список), написанный на основе «дневника» с последующей переработкой. Во время пребывания в Европе один из подьячих в специальных тетрадях вел регулярные записи, куда заносил сведения о текущих событиях. Другие посольские служащие на листах столбцовой формы могли предоставлять информацию по отдельным эпизодам поездки. В процессе работы в дневник вклеивались или копировались все важные дипломатические документы. Ведение чернового статейного списка на двойных листах с оборотами, образовывавших затем тетради, свидетельствует о новых веяниях в приказном обиходе. В предшествующее [165] время основное делопроизводство, за исключением объемных итоговых беловиков (посольские, писцовые, разрядные книги), велось на длинных узких полосках бумаги, которые получались при разрезании большого стандартного, так называемого «александрийского», листа. В первую очередь это касалось всех черновых записей. Полный отказ от столбцов произошел только после коллежской реформы Петра I, поэтому тетрадная форма чернового отчета миссии свидетельствует о передовых наработках в деятельности дипломатического ведомства. Вообще, в отличие от других учреждений, Посольский приказ обладал значительно большей широтой полномочий и гибкостью в ведении дел. В связи с этим, он мог внедрять в своей практике более прогрессивные методы.

           Посольская книга № 45 базируется на черновом статейном списке посольства (далее — ЧСС) и столбцах с различными материалами. Аналогично характеризуется статейный список в посольской книге № 46. К сожалению, сохранилась лишь часть чернового списка, включающая информацию за февраль — ноябрь 1697 г.[27]

           Сопоставление белового (из Кн.45) и чернового статейных списков, с подключением столбцов, позволяет выявить основную массу первоисточников посольской книги, схему их внедрения в ее начальный вариант и степень изменений при составлении и правке. Большинство бумаг в столбцах сохранилось в виде черновиков или черновых отпусков, но в статейные списки они попадали исключительно в беловом варианте, поэтому при сопоставлении указывалась только общая разновидность документа (грамота, отписка, челобитная и т.д.) без подробностей. Анализ проводился нами в два этапа: сначала сравнивались статейные списки со столбцами, а затем — посольская книга с ЧСС, т.е. беловик и черновик статейного списка.

I. Статейные списки и столбцы

           Столбцы, грамоты, отписки и другие бумаги фиксировались в статейных списках (как черновом, так и беловом из Кн.45) несколькими способами: 1-2) копирование всего дела, либо его отдельных материалов[28]; 3) вставка с небольши[166]ми дополнениями[29]; 4) переложение в третьем лице с сокращениями[30]; 5) упоминание событий, о которых шла речь в документах[31]. Первые два способа не имеют принципиального различия, однако ряд архивных дел представляет собой единый комплекс в виде склеенного столбца, поэтому важно учитывать, как он переписывался: целиком или фрагментарно. При наличии большого и разнохарактерного столбца могли использоваться два-три способа. Например, одна из грамот копировалась полностью, из других вносилось лишь основное содержание, а второстепенные памяти и отписки полностью игнорировались. Некоторые дела вообще не нашли отражения в статейных списках[32].

           Не удалось найти в статейном списке соответствие столбцу с описанием визита графа Кинского к великим послам 17 июля 1698 г.[33] В посольской книге на страницах, предшествующих 19 июля, когда состоялась официальная аудиенция Великого посольства у цесаря, помещено большое количество материалов, касающихся подготовки приема, урегулирования спорных вопросов, выработки взаимоприемлемых точек зрения на проблему войны с Турцией (тексты статей и предложений обеих сторон). За всеми этими достаточно объемными документами мог легко затеряться небольшой столбец из полутора листов. 

           Исключительным случаем является прямое использование столбца при формировании ЧСС. Так, большая часть описания визита голландских депутатов к великим послам 2 октября 1697 г. была изъята из первоисточника и помещена в статейной список.[34] Причем в начале составитель ЧСС переносил текст своей рукой, но потом, по непонятной причине, бросил это дело и, отделив оставшиеся восемь листов из оригинала, подклеил их к окончанию собственных записей.[35] В столбце осталась делопроизводственная помета, указывающая на судьбу фрагмента: «Конец (колен) сего розговору отодран и вклеен в статейной черной список».[36]

           Копии и списки на иностранных языках в статейный список, а следовательно и в посольские книги, не заносились.[37]

           Можно отметить, что приказные подьячие при составлении статейного списка в большинстве случаев придерживались достаточно четких принципов отбора и копирования материала. Полностью или с небольшими купюрами в него [167] попали почти все официальные документы: разнообразные грамоты; наказы лицам, отправляемым из состава основной миссии с самостоятельными поручениями; отписки великих послов в Посольский приказ; их переписка с государственными и должностными деятелями других стран; статьи с предложениями и тексты договоров; описание церемоний; отдельные важные письма и памяти как дипломатического, так и делового характера. Данные бумаги играли основополагающую роль во взаимоотношениях на международной арене и приказной практике, поэтому их содержанию придавался особый смысл.

           Менее существенные материалы обычно перелагались с купюрами от 1-го или 3-го лица. К ним относились: ординарная и служебная переписка великих послов второстепенного характера; информация о внешнеполитических событиях, не имеющих прямого отношения к Великому посольству. Здесь значение имело лишь общее содержание документа, а не его точные формулировки. Встречались и исключения из правил, когда важные бумаги переписывались в урезанном виде или опускались. Например, указ посольской свите о запрещении посылать в Россию письма мимо великих послов и выступление  председателя Генеральных штатов фон Эссена на отпуске посольства из Гааги в октябре 1697 г. преданы с сокращениями, а грамота к цесарю с просьбой о содействии Г.Кобылину и П.Михайлову, описание приема Великого посольства в Бранденбурге и визита в Гаагу 25 сентября 1697 г., речь амстердамских бургомистров при отпуске посольства 14 мая 1698 г. — вообще отсутствуют.

           Разбор случаев смысловой правки показал, что ей не придавалось особого значения на данном этапе создания посольской книги, т.е. при включении столбцов в статейный список. За исключением двух небольших отрывков, касавшихся приезда послов в Ригу и встреч с представителями Генеральных штатов, серьезных изменений первоисточника не наблюдалось. Более основательное редактирование шло, как будет показано ниже, при переносе информации из ЧСС в беловик.

           События, оставившие после себя делопроизводственный («бумажный») след, но не имевшие сколько-нибудь значительного влияния на деятельность посольства иногда кратко [168] упоминались в тексте статейного списка. Такая практика применялась при получении Великим посольством объемной корреспонденции из Москвы, Польши или Украины, при отпусках в Россию вспомогательного персонала миссии и других отдельных эпизодах. Однако чаще всего такие моменты поездки вообще опускались при описании, а отложившиеся после них документы сохранялись исключительно в столбцах. Обычно в статейном списке отсутствовали следующие материалы (речь идет только о неоднородных столбцах, другие фрагменты которых могли использоваться): переписка участников миссии с европейскими корреспондентами и между собой, если они выступали как частные лица; некоторые полуофициальные письма (например, от Ф.А.Головина к Е.И.Украинцеву) и информационные отписки (со сведениями о событиях в России, Польше, Австрии); выписки; росписи кормовых выдач и покупок.

II. Посольская книга и черновой статейный список

           Оба документа дошли до нас в неравноценном виде. В ЧСС листы сильно перепутаны. Кроме того, между отдельными фрагментами и абзацами предусматривалась вставка документов, которые в ЧСС вкладывались отдельно. Поэтому даже абзацы с одного листа, при переносе их в посольскую книгу, иногда оказывались на разных страницах. После подробного сопоставления текста с Кн. 45 появилась возможность выявить правильный хронологический порядок расположения листов и отдельных фрагментов ЧСС: 1 — 46, 83 — 84 об., 85 — 93 об., первые две трети 46 об., 94 — 113, конец 46 об., 50 — 60, 47, первые две трети 47 об., 48, 49 об., 49, конец 47 об., 61 — 63, 114 — 121, 63 — первая половина 69, 122 — 123 об., 70 — начало 72 об., вторая половина 69 об., 73 — 74, вторая половина 72 об., 75 — 82 об., 128, 124 — 127 об., 129 — 133 об., 136, первая половина 137, 138 — 139 об., вторая половина 137, 134 — 135, 140 об., 142, 141, 142 об. — 226 об., 226 об., 228, 227, 227а-б, 228 об. — 249 об., 251, 250, 250а-ж, 251 об. — начало 261, 263 об., середина 261, 262 — 263, окончание 261 — 261 об., 264 — 291, 292, 294а, 294 — 305 об., первая половина 314, 306 — 313, вторая [169] половина 314 — 332 об., первая половина 338, 333 — 334, вторая половина 338, 335 — 337, 338 об. — 375 об., 382 — 383 об., 388, 388 об., 384 — первая половина 384 об., 376 — 381, вторая половина 384 об. — 387 об. Сплошной связанный текст в ЧСС хронологически заканчивается октябрем 1697 г., далее идут отрывки и документы за 5 — 28 ноября 1698 г. Видимо, вторая половина чернового статейного списка с перечнем событий за декабрь 1697 — сентябрь 1698 г. была утеряна.[38]

           В книгу текст из ЧСС переносился пятью основными способами: 1) полностью, с учетом всех исправлений[39]; 2) с небольшими изменениями стилистического характера[40]; 3) с трансформацией смысла и содержания фрагмента[41]; 4) с  сокращением фраз, предложений или целых документов[42]; 5) с дополнениями[43]. Следует обратить особое внимание на последние три способа, которые позволяют раскрыть особенности приказного делопроизводства, выявить побуждающие мотивы при внесении корректуры.

           Помимо указанных способов существовали исключения, не подпадавшие ни под одно из правил:

           1) Копирование фрагментов первоначального варианта ЧСС, т.е. «дневника», без учета исправлений. Так, в ЧСС вместо зачеркнутого «Мая в 25 день…» вписано сверху «Июня в 4 день…», вместо «Мая в 27 день…» — «Июня в день…», а в Кн.45 стоят прежние даты.[44]

           2) Игнорирование помет на полях. В ЧСС напротив текста грамоты к датскому королю указано «Написать великого государя его царского величества имянования и титлы, так же и королевские», но в Кн.45 титулы оставлены в сокращенном виде.[45] На мой взгляд, это объясняется либо невнимательностью переписчика, либо неизвестными соображениями составителей.

           В некоторых случаях из-за больших сокращений первоначального варианта ЧСС («дневника») происходила путаница в датировке, которая переносилась в посольскую книгу. Например, описание посещения Э.Данкельманом великих послов, начинающееся с фразы «Того ж числа был…», в контексте окончательного варианта ЧСС и Кн.45 соответствует дате — 12 июня 1697 г. На самом же деле, как показывает анализ зачеркнутой части ЧСС, первый бранденбургский [170] министр ездил в русскую миссию 15 июня.[46] Приглашение бранденбургского курфюрста посмотреть «звериные потехи» датируется 18-м, а не 20-м июня, как надо[47]; приезд в Пилау подьячего Н.Иванова — 23-м, а не 27-м июня[48]; визит великих послов на Ост-Индийский двор — 19-м, а не 21-м августа [49]; проезд через Амстердам и посещение великих послов казаком Яцко Кондратовичем Цыховским, посланным гетманом И.Мазепой в Турцию для разведки, — 2-м, а не 3-м сентября 1697 г.[50] Все это вело к фактическим ошибкам в точной датировке исторических событий.

           При изменении порядка следования различных бумаг в ЧСС использовалась система значков «√», «√√», «√√√» и т.д. В нужном месте устанавливался тот или иной знак, которым также помечали необходимый документ. Составитель посольской книги, руководствуясь метками, расставлял все по порядку. Например, перед верющей грамотой к А.Никитину, первоначально находившейся на первом месте, поставили знак «√√», а перед следовавшим за ним письмом-указом — «√». Поэтому в Кн.45 письмо-указ к посланнику в Польше переместилось на первое, а верющая грамота на второе место. Для исключения возможной путаницы на полях появилась помета: «Списать указ, а после верющую грамоту…»[51].

           Таким образом, изменениям при переписывании из ЧСС в посольскую книгу подверглось около трети текста. Причины этого были самыми разнообразными:

           1) переработка вставок в текст «дневника» в связанный текст и косвенную речь;

           2) расположение в смысловом порядке посланий, вписывавшихся в «дневник» по мере отправления адресатам, с уточнением и проведением логических связей между ними с помощью дополнений или помет;

           3) внесение содержимого документов по пометам в ЧСС с одновременной стилистической правкой текста;

           4) редактирование текста;

           5) невнимательность переписчика.

           В окончательной версии статейного списка (и в ЧСС, и в Кн.45) отсутствует упоминание о деле, связанном с кражей в пути у П. Б. Возницына вещей и денег, хотя сохранилась целая переписка великих послов с губернаторами Берлина, Колберга и Кистрина.[52] Однако в первоначальном варианте [171] списка говорилось о посылке писем главам городов и приводилась роспись похищенных вещей.[53] Вероятно, изъятие произошло из-за нежелательного характера бумаг, свидетельствовавших об отрицательной стороне путешествия. Это доказывает тенденциозность составителя, выполнение им определенного «заказа» начальства.

           Некоторые документы, вошедшие в статейный список, не сохранились в первоисточниках: письма Ф.А.Головина к П.И.Прозоровскому за 10 декабря 1697 г. (2 послания) о присылке переводных векселей и о продаже «чехов (чеков — ?) старого и нового дела»; за 17 декабря «с подтверждением на первые декабря 10 числа к нему отпущенные письма»; к А.А.Виниусу в Сибирский приказ о подготовке соболей на 10 тысяч рублей для отсылки В.п.; к Е.И.Украинцеву о подготовке привоза соболей В.Борзым с подьячим и др.[54]

           На основе проведенного анализа можно выявить примерные этапы делопроизводственной работы, имевшей своим итогом посольскую книгу № 45. В походной канцелярии писался «дневник» с подробной ежедневной фиксацией событий. Наряду с этим велась текущая документация, принималась и разбиралась почта, оформлялся отъезд самостоятельных и вспомогательных миссий, составлялись бумаги для переговоров. Некоторые материалы, активно используемые при выполнении дипломатических и других задач посольства, копировались. По возвращении в Москву весь архив попал в Посольский приказ, где «дневник» преобразовали в черновой статейный список. В него перенесли информацию из столбцов, частично из копий, если подлинник был утрачен, одновременно проведя первую правку с удалением всех упоминаний имени Петра I. Затем посольский дьяк, возможно П.Б.Возницын или Ф.А.Головин, еще раз просмотрел и отредактировал весь ЧСС (в тексте остались следы двойной корректуры). Окончательный вариант переписали в посольскую книгу, переработав некоторые вставки в косвенную речь, расположив все в хронологическом порядке, включив дополнительные материалы.

           В схематичном виде это выглядит следующим образом:

[172]

           В промежутке между ЧСС и посольской книгой, возможно, существовал беловой статейный список, на что указывают разночтения между окончательным вариантом черновика и текстом книги. Но каких-либо упоминаний о беловике не сохранилось, поэтому данное предположение остается гипотетическим.

*  *  *

           Часть материалов, находящихся в «дипломатических фондах», представляет собой отдельные копии того или иного столбца. Они обычно не использовались при составлении посольских книг в отличие от их первоисточников-столбцов. Однако было бы неправильно поместить их в группу дел, не оказывавших влияния на составление посольских книг. Данные документы являются простыми дубликатами, созданными для различных делопроизводственных или дипломатических целей.[55]

* * *

           В итоге, можно сделать вывод о наличии в делопроизводственной практике Посольского приказа XVII в. устоявшихся навыков и обычаев. Основная масса документации первоначально откладывалась в черновом варианте в столбцах, а затем, проходя несколько этапов корректирования, фиксировалась в книгах. Посольские книги являлись результатом [173] сложнейшей работы, обобщавшим всю дипломатическую документацию. Они создавались либо путем копирования столбцов (Кн. 44), либо путем переработки статейного списка со вставками дополнительных бумаг (Кн. 45). Таким образом, можно говорить о двух типах посольских книг. Первый представлял собой сборник всех значительных документов миссии. Основная сложность для подьячих при его составлении заключалась в отсеивании второстепенной информации, в четком хронологическом и смысловом расположении переписываемых бумаг, в точном их копировании. Более трудоемким было написание второго типа посольских книг, базировавших на дневниках-отчетах. Редактирование их первоначального текста было намного сложнее, часто носило тенденциозный характер и зависело от конкретной международной обстановки. Оно делалось в несколько этапов с обязательным привлечением участников поездки. Перед переписыванием набело черновик обязательно просматривался посольским дьяком, вносившим окончательную правку. Вообще, статейный список среди источников Великого посольства занимал важнейшее место, и поэтому ему уделялось особое внимание. В дальнейшем он играл определяющую роль в складывании представлений о миссии 1697 — 1698 гг.

           Устойчивый формуляр посольских книг, сложившийся к концу XVI в., сохранился в XVII в. В книгах Великого посольства можно четко выделить определенную структуру каждой составной части. Здесь имеются и грамоты, и наказы, и статейные списки, и росписи подарков. Изменения содержания несомненно произошли, но они не затронули сути данного вида документов. Таким образом, основные черты посольских книг оставались неизменными на всем протяжении существования этой уникальной формы делопроизводства, так как полностью отвечали насущным потребностям ведения дел.

           Передовые для того времени методы широко распространились в работе Посольского приказа. Помимо тетрадно-книжной формы ведения дел, составления подробных обзоров из зарубежных «ведомостей», постепенно происходило внедрение практики содержания при важнейших иностранных дворах официальных российских представителей и неофициальных агентов (А.Никитин в Речи Посполитой, [174] А.С.Свейковский в Австрии). Они подробно информировали российских дипломатов о важнейших событиях в Европе, иногда давали полезные рекомендации, что подтверждается перепиской, отложившейся в посольских книгах. Все свидетельствовало о достаточно успешном функционировании Посольского приказа на международной арене.

           Пример Великого посольства показал, что к началу правления Петра I российское внешнеполитическое ведомство имело большие практические наработки, не терявшие своего значения несколько десятилетий.

           [174-177] ПРИМЕЧАНИЯ оригинального текста