К вопросу о вероисповедании служащих Посольского приказа второй половины ХVII века

Автор
Беляков Андрей Васильевич

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XVII

Библиографическое описание:
Беляков А.В. К вопросу о вероисповедании служащих Посольского приказа второй половины ХVII века // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.): сборник статей / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. А.И.Аксенов. М., 2003. С. 64-70.

Текст статьи

[64]

Беляков А.В.

К ВОПРОСУ О ВЕРОИСПОВЕДАНИИ СЛУЖАЩИХ ПОСОЛЬСКОГО ПРИКАЗА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVII ВЕКА

           Одной из особенностей приказной системы для всего периода ее существования являлось отсутствие строгого разделения функций между приказами. Зачастую дела распределялись между теми или иными думными чинами по принципу их формального соответствия уже выполнявшимся ими поручениям. Поэтому отдельное учреждение могло иметь достаточно разнообразные функции.

           Так, во второй половине XVII в. в Посольском приказе, помимо его основных обязанностей (осуществление дипломатических контактов с другими государствами), также «ведомы татаровя крещеные и некрещеные, которые в прошлых годех взяты в полон ис Казанского и Астраханского и Сибирского и Касимовского царств, и даны им вотчины и поместья в подмосковных ближних городех; приезжие иноземцы всех государств торговые и всяких чинов люди»[1]. Как следствие этого, приказ отвечал за назначение дач иностранцам «за выезд на «царя», а также за принятие православия как иностранцами, так и русскими подданными.

           Последнее распространялось и на некоторых служащих данного учреждения. Речь идет о переводчиках (специалисты по устному и письменному переводу) и толмачах (осуществляли устный перевод, с 40‑х годов XVII в. выполняли роль станичников Посольского приказа — разновидность путевых приставов при посольствах в мусульманские страны, в первую очередь в Крым; до конца 60‑х годов XVII в. выполняли обязанности приказных приставов: «днюют и начюют в приказе, человек по 10 в судки, и за делами ходят и в посылки посылаются во всякие»[2]). Имеет смысл разобрать политику правительства по отношению к вероисповеданию этих категорий служащих.

Переводчики

           Переводчики делились на специалистов западных и восточных языков. «Западными», по преимуществу, являлись [65] иностранцы, добровольно выехавшие в Россию или взятые в плен в результате военных действий, «восточными» — касимовские, романовские, казанские, астраханские татары, а также выходцы из мусульманских стран. Для XVII в. специалисты по иностранным языкам, в особенности западноевропейским, являлись редкостью, поэтому правительство достаточно терпимо относилось к их вероисповеданию. Среди них имелись как мусульмане, так и католики (П.Андерсон, М.Вейрес), а также различные течения в протестантизме (Д.Дигилбов – кальвинист; Б.Борисов, А.Англер – лютеране)[3]. Однако известны, хотя и не частые, случаи смены веры по разным причинам.

           В 1629/30 г. выехал «на царя» Матвей Вейрес. После двух лет службы прапорщиком в полку рейтарского строя его взяли в переводчики шведского, датского, латинского и немецкого языков, а в 1635/36 г. назначили переводчиком в Псков — торговые ворота России на западной границе. В сентябре 1645 г. он подал челобитную с просьбой о разрешении приезда в Москву и выдаче подвод для этого. Вейрес приехал в 1646 г., осенью принял крещение (в православии Артемий) и вскоре после этого (4 ноября) умер[4]. Если предположить тяжелую болезнь и ожидание скорой смерти как основную причину, по которой он просился из Пскова, то факт крещения можно рассматривать как попытку упрочения положения будущей вдовы. Действительно, по смерти мужа жене выдали 20 рублей в счет годового оклада за 1646/47 г. (полный оклад составлял 21 руб.), хотя в практике приказа эта дача была прямо пропорциональна сроку, прослуженному в последнем году[5].

           В 1669/70 г. крестились Иван Тяжкогорский (грек?), переводчик латинского, французского, венгерского, белорусского языков и его супруга. Судя по всему, это связано с тем, что они перед этим пережили пожар и потеряли все свое имущество. Тогда становится понятна такая большая дача за крещение: 200 золотых червонцев, однорядка суконная, «лундыш добрый с кружевом» (12 руб.), кафтан камчатый (9 руб.), шапка бархатная с «душкою» (4 руб.), ожерелье стоячее (10 руб.), сапоги, сорочка, порты (3 руб.), на мелкое 2 руб. – всего 44 рубля; дача жене составила 71,1 рубля[6]. Помимо этого, ему увеличили годовой оклад в два раза (с 50 до 100 руб.)[7], вскоре, однако, сокрашен[66]ный до 80 рублей, так как «работы мало»[8], но через некоторое время увеличенный до 85 руб.[9]

           Факт принятия православия имел большое значение для карьеры переводчика восточных языков. В 1646/47 г. переводчик турецкого и татарского языков Имраэль Семенов мурза Кошаев, (по-видимому, из касимовских татар, известен в приказе с 17.07.1630 г.[10]), принимает крещение (в православии Михаил), при этом тут же происходит увеличение его годового оклада (с 35 до 100 руб.), поденного корма (с 10 до 50 коп.) и поместного оклада (с 400 до 800 четей)[11]; за поденный корм он был испомещен на 380 четях (четь или четверть – мера площади в 0,56 или 0,7465 га) поместья татарина Газы мурзы Ениксева в Темниковском и Кадомском уездах[12]. Также ему предоставили заем в 500 рублей с ежегодным зачетом в счет годового оклада 50 рублей на покупку дома в Китай-городе у Бахтеяра Балтакова[13]. Помимо этого, за сам факт крещения он получил серебряный кубок в три гривенки (гривенка – 48 золотников или 204,756 грамм), бархат гладкий, камку куфтель, атлас желтый, 40 соболей в 30 рублей, лисицу в 5 рублей, из Конюшенного приказа лошадь, а также 40 рублей деньгами[14]. По другим сведениям, Кошаев получил однорядку суконную (лундыш с кружевом), кафтан, шапку бархатную, сапоги, рубаху, порты[15]. Остается непонятным, являлось ли это двумя взаимодополняемыми дачами или дачей за крещение как таковое и за подначальство (о нем см. ниже). Следует отметить, что до 1659 г. М.Кошаев являлся старшим в списке переводчиков.

           Крещение для мусульман-переводчиков было далеко не безопасно. В 1670 г. решившего принять православие переводчика татарского языка Усея (Алексея) Месетьева избили за это татарские и турецкие переводчики А.Байцын, К.Сакаев, А.Д.Меликов[16]. В конечном итоге он все же крестился и получил за это однорядку суконную в 8 руб., кафтан камчатый в 5 руб., шапку бархатную с соболем в 2 руб., сапоги, рубаху, порты в 2 руб., на мелкое — рубль[17]. Ему также увеличили годовой оклад, поденный корм (с 15 до 30 руб. и с 9 до 15 коп.) и поместный оклад (с 150 до 250 четей)[18].

           Известно также, что в 1648/49 г. крестился переводчик татарского языка С.Смайлев. За что получил дачу против М.Кошаева[19]. Перед поступлением в приказ принял право[67]славие и Д.Асанов (1668/69 г.)[20], переводчик турецкого, арабского и татарского языков.

           Известен и еще один способ оказания давления в вопросе изменения вероисповедания. 16 мая 1681 г. издается указ об отписании у некрещенных татар и мурз поместий и вотчин на государя, правда, с последующей компенсацией на территориях, не заселенных православным населением. Это было сделано потому, что «в поместьях своих и в вотчинах крестьяном чинят многие налоги и обиды, и принуждают их к своей бусурманской вере и чинят осквернение»[21]. Преследованию подвергались также браки между православными и мусульманами, имевшие место среди крепостных людей переводчиков[22]. По-видимому, по этой причине оказались взяты в казну родовые выслуженные поместья и вотчины переводчика татарского языка К.Устокасимова[23].

           Следует отметить, что для переводчиков второй половины XVII в. вершиной карьеры являлось получение дворянства по московскому списку, а это подразумевало обязательное православное вероисповедание (М.Кошаев, Л.Гресс, Н.Спафарий и др.).

Толмачи

           У этой категории служащих имелись свои особенности в вопросе веры. Дело в том, что 25 января 1646 г. велено отправить всех толмачей «бусурманской веры» в Разряд[24], что можно рассматривать как фактическое запрещение занятия данной должности для них. Действительно, после этого в списке толмачей приказа пропадают мусульманские имена.

           Известен случай, когда отставленный таким образом толмач вернулся на прежнее место после принятия православия — это Мочак (Григорий) Акимов Кучумов, представитель клана толмачей из г. Романова. Впервые его имя встречается в документах приказа в декабре 1617 г.[25] 10 марта 1652 г. он подает челобитную о повторном верстании после крещения, и 23 марта зачисляется с прежним годовым и поместным окладом, и сидит в толмачах до своей смерти в 1670 г.[26] По той же причине поменял вероисповедание его сын Курмыш (Федор) Кучумов (1648 г.), за что получил 10 рублей[27].

           Неизвестно, распространялось ли требование обязательного крещения на толмачей западноевропейского происхожде[68]ния, это можно предположить. Некоторые из них получили назначение за крещение: Петр (Иван) Туров[28], Филат (Фсофилакт) Адлер[29], Пимен (Юрей) Иванов[30].

           Удалось выявить только одного толмача, получившего назначение до крещения. Это Роман Вилимов Эглин (Еглин) (английский, немецкий (?), французский (?) языки), взятый в толмачи в 1667/68 г. и тут же посланный с посольством П.И.Потемкина во Францию и Испанию[31]. Однако, по-видимому, сразу по возвращении в Россию в 1669/70 г. он крестился[32]. Данный случай можно рассматривать, как исключение. Задержка с его крещением была вызвана либо спешкой с отправлением посольства, либо явилась следствием оказанной ему протекции: «при после состоял дворянин Яков Иванов Еглин»[33], его брат и толмач Посольского приказа 1669/70-1674/75 гг.[34] Неизвестно, получил ли Роман дачу за крещение, но его годовой оклад увеличили с 10 до 13 рублей[35].

           Дачи за крещение у толмачей, по-видимому, соответствовали подобным дачам у переводчиков. Роман Власов попал в шведский плен под Ригою, «в полону был многие годы и принял римскую веру». Однако в 1659/60 г. вышел из шведского плена (за «выход» получил 5 рублей и сукно «аглицкое» – судя по всему, фиксированная дача) и крестился (в крещении Трофим), за что он получил из Казенного приказа платье в 20 рублей и был назначен в толмачи[36].

           Следует отметить, что среди толмачей встречается значительное число городовых дворян и детей боярских, взятых в приказ за «долгое полонное терпение». Все они имели право на дачи за «исправление веры» или «подначальство». Данное награждение не являлось привилегией только толмачей Посольского приказа и распространялось на всех выходцев из мусульманского плена, как обасурманившихся (принявших ислам), так и сохранивших православную веру. В те времена считалось, что длительное пребывание среди иноверцев и отсутствие возможности правильного отправления основных религиозных обрядов приводило к порухе веры и ее следовало «исправлять» (в том числе и перекрещиваться). Ради этого толмачей — выходцев из плена — направляли по монастырям: Степан Михайлов Гирев — в Троицкий Богоявленский[37], Лука Леденев — в Чудов[38]; после чего они получали вознаграждение: два рубля и сукно доброе (деньги вы[69]давались из приказа Большого Прихода, материя — из Казенного приказа).

           Таким образом, можно говорить о целенаправленной политике, проводимой по отношению к служащим Посольского приказа не православного вероисповедания, целью которой являлось их крещение. При этом достигались следующие цели: 1) увеличивалось число «истинных последователей Христа» — главная задача Русского царства как последнего оплота православия; 2) многие иностранцы оставались в России навсегда. Последнее отмечали и иностранные авторы: «Здесь следует пожалеть о тех людях католического исповедания, которые в видах незначительных выгод или по военной службе, перебираются в Москву, да еще с женами и детьми, без всякой надежды, чтобы их когда-то отпустили оттуда» (А.Мейерберг)[39]; «Если сюда приезжают мастера или знатоки военного дела, то их не легко отпускают или не отпускают вовсе» (И.Давид)[40]; «Русское царство подражает в этом деле туркам и принимает всякого желающего и даже уговаривает, просит, принуждает [и] заставляет многих немцев креститься, и тех людей, которые крестятся принимают в свой народ и сажают на высокие места» (Ю.Крижанич)[41].

           [69-70] ПРИМЕЧАНИЯ оригинального текста