Образ Богородицы в русском средневековом сознании и его эволюция (по материалам хождений ХII-ХV вв.)

Автор
Малето Елена Ивановна

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XV XIV XIII XII

Библиографическое описание:
Малето Е.И. Образ Богородицы в русском средневековом сознании и его эволюция (по материалам хождений ХII-ХV вв.) // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.): сборник статей / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. А.И.Аксенов. М., 2003. С. 9-23.

Текст статьи

[9]

Малето Е.И.

     ОБРАЗ БОГОРОДИЦЫ В РУССКОМ СРЕДНЕВЕКОВОМ СОЗНАНИИ И ЕГО ЭВОЛЮЦИЯ (ПО МАТЕРИАЛАМ ХОЖДЕНИЙ XII–XV ВВ.)     

           В ряду особо почитаемых православных святынь важное место принадлежит образу Богородицы – заступнице и защитнице земли русской. Тема не раз привлекала внимание церковных и светских авторов – историков, литераторов, искусствоведов, но на материале т.н. «хождений» или, по-древнерусски, «хожений» – путевых записок средневековых паломников, купцов, дипломатов, изучалась фрагментарно и в полной мере исследована не была[1].

           Иными словами, информационные слои хождений, связанные с культом Богородицы, не подвергались в нашей литературе тщательному источниковедческому анализу, и этот вопрос сегодня остается почти неисследованным.

           Между тем, изучение материалов хождений, связанных с образом Богородицы, дает дополнительную и, на наш взгляд, очень важную информацию о роли этой святой в русском средневековом сознании, позволяя выявить не только динамику изменений культа Богородицы в мировоззрении и мировосприятии русских путешественников на протяжении нескольких столетий, но и внося при этом дополнительные краски в понимание роли «земного» и «небесного» (божественного) в жизни православного человека средневековья.

           Почему на протяжении столетий многие православные искали в образе Богоматери духовную поддержку своим делам, ставшим неотъемлемой частью русской истории? Почему Богоматерь и места, связанные с ее жизнью, упомянуты в древних русских летописях, хождениях, житиях, агиографической литературе?

           Ответы на эти вопросы выходят за рамки настоящей статьи. Наша цель путем более систематичного привлечения материалов нарративных или повествовательных источ[10]ников – хождений – пополнить историю XII-XV вв., изучаемую в основном по летописям, новыми фактическими данными и сформировать более целостное представление о культе Богородицы в русском средневековом сознании.

           В статье используются материалы десяти текстов хождений, начиная от хождения игумена Даниила (XII в.) – основоположника жанра путевых записок – до хождения за три моря Афанасия Никитина (XV в.)[2].

*  *  *

           Церковь прославила и чтит многих святых угодников: св. апостола Андрея Первозванного, св. Дмитрия Солунского, св. Николая Чудотворца и др. Но на русской земле с древнейших времен сложилось особое почитание Божией матери, что подтверждает более чем тысячелетняя история русского православия.

           О зарождении Богородичного культа на Руси известно мало. Греческая литургика и иконография, без сомнения, оказали влияние на его формирование, хотя греческая теология для его развития почти ничего не дала. Первые христиане, принявшие учение Иисуса Христа, научились почитать христианских святых и Богородицу, но пантеон новой религии долгое время сосуществовал с древнерусским языческим пантеоном, в частности, с полумифическими образами Мокоши и св. Параскевы Пятницы. На Руси, в отличие от латинского Запада, поклонявшегося Деве Марии, в центре культа Богоматери было божественное материнство – Матерь Божья. Русская Мария (Богородица) воспринималась русскими православными людьми не только как мать Бога, или Христа, но, прежде всего, как мать всего человечества, предстательница за людей перед Небесным судией[3]. «Милосердия двери отверзи нам, благословенная Богородице, надеющийся на Тя да не погибнем, но да избавимся Тобою от бед. Ты бо еси спасение рода Христианского», – постоянно взывает к ней православная церковь[4].

           Храмом-памятником крещению, приобщившему Русь к богатейшей культуре народов Средиземноморья, стала каменная церковь Богородицы (Десятинная) в Киеве[5]. С переносом столицы из древнего Киева во Владимир поклонение Богоматери принимает государственную форму. Великий [11] князь Андрей Боголюбский в память о спасении молитвами Богоматери Константинополя (Царьграда) от славянской осады устанавливает особый праздник, неизвестный греческой церкви, – Покрова Богородицы – и приказывает построить церковь Покрова на Нерли. И хотя речь шла о победе греков над славянами, этот праздник оказался в числе наиболее любимых русским народом, т.к. в менталитете православных «правда Божия» всегда ценилась выше «своекорыстия»[6]. Многие церковные и светские круги стали полагать, что Покров матери Божьей простерт над Россией.

           Особо почитались на Руси изображения Пресвятой Богородицы. Многие из них составляют бесценную сокровищницу русского искусства[7]. Богородица под рукой иконописцев предстает во многих ипостасях: «Живоносный источник» и «Всех скорбящих радосте», «Неувядаемый цвет», «Утоли моя печали» и т.п. Богородичные иконы издревле занимали почетное место в православных храмах. К их заступничеству прибегали в самые опасные для Руси исторические периоды. Образ Владимирской Богоматери, созданный, по преданию, еще при земной жизни святой евангелистом Лукой, т.е. в I веке, пользовался наибольшим почтением и авторитетом[8]. Великий князь Дмитрий Донской вел русские дружины на Куликово поле с образом Божией матери[9]; в 1395 г., когда Тамерлан вторгся в пределы русских земель, по приказу великого князя Василия Дмитриевича, вышедшего с войском навстречу врагам, икона «Владимирской Богоматери» была перенесена из Владимира в Москву и через несколько дней, благодаря заступничеству Богородицы, иноземцы повернули обратно[10]; с чудотворным покровительством Богоматери русские летописи связывали уход хана Едигея из-под Москвы в 1408 г.[11], а позднее – избавление России от ордынского хана Ахмата в 1480 г.[12] В XV столетии, когда насущным стал вопрос о консолидации всех русских земель вокруг Москвы с целью освобождения от татарского ига, ее правящие круги особенно настойчиво стремились утвердить мысль о том, что Москва находится под покровительством самой Богородицы. Этой цели служило и строительство в 1480 г. нового Успенского собора «дома пресвятой Богородицы» в Московском Кремле[13].

           [12] Наряду с этим с древности и по сей день в православной церкви совершаются торжества в честь важнейших событий в земной жизни Христа и Богородицы, известные как Господские или Богородичные. Важнейшими праздниками считаются: Рождество Богородицы (8 сентября), Введение во храм (21 ноября), Благовещение (25 марта), Рождество Иисуса Христа (7 января), Успение (15 августа)[14]. Много праздников, посвященных чудотворным иконам Богоматери (Иерусалимской, Казанской, Иверской и др.).

           Такова в немногих словах предыстория богородичного культа. Без нее невозможно подойти к пониманию сути рассматриваемых в настоящей статье проблем.

Образ Богородицы в картине мира русских путешественников XII-XIII вв.

           От рождения и до смерти любовь к божественному и чувство страха перед ним сопровождали жителей средневековой Руси. Но их мировосприятие было далеко от религиозного фанатизма. Сначала Богородица, а затем и Бог воспринимались ими как милосердные отец и мать для кающихся грешников[15]. Русское благочестие основывалось на смирении, которое почиталось за первейшую добродетель. Показательно, что хвалились перед Богородицей и Христом не успехами, а страданиями и трудами. Но русский человек искал путь к Богу и к божественному не только через зрение (иконы) и слух (церковное пение). Важное место в его мировосприятии занимали чувства. Через касание, целование, обоняние ладона и т.п. он постигал и земной, и небесный миры.

           Не столько Дух, сколько священная материя явилась предметом почитания и русских путешественников (главным образом, паломников) в Константинополь, в Святую землю и в основные религиозные центры средневековья – Царьград и Иерусалим[16]. Являясь представителями страны поздней христианизации, они многому из увиденного придавали особый сакральный смысл, а Богородицу воспринимали многоликой: одновременно и божественной, и земной.

           Игумен Даниил (1106-1108), паломник, дипломат, совершил путешествие из Чернигова в Палестину. В его путевых [13] записках особенно ярко прослеживается религиозное почитание культа Богородицы. Каждый его рассказ о чуде, связанном с Богоматерью, это всегда попытка найти подтверждение чуду в ее земной жизни. Так, рассказывая о Гефсимании, Даниил сообщает, что «это село, где находится гроб Богородицы, вблизи Иерусалима», отмечая, что «от городских ворот Иерусалима саженей восемь до места, где еврей Охония пытался свергнуть с одра тело Богородицы, когда ее апостолы несли погребать в Гефсиманию, и ангел отсек мечом ему обе руки и положил их на Афонию. На этом месте был монастырь, а ныне все разорено иноверцами»[17]. Подробно и с благоговением он описывает место погребения Богородицы. «Гроб находится на ровном месте, в небольшой, высеченной в камне пещерке, с двумя небольшими дверцами, как можно человеку, наклонившись, войти. На дне пещерки, напротив дверец, высечена из того же пещерного камня лавка, на которой было положено тело Богородицы и оттуда было взято нетленным в рай. Пещерка чуть выше человеческого роста, в ширину четыре локтя, квадратная. Снаружи она сделана теремцом, облицованным красиво мраморными плитами. Вверху над гробом создана была большая церковь со стрельчатыми сводами во имя Успения»[18]. Столь же подробен игумен Даниил при рассказе о пещере, где родила Богородица Христа[19]; о Назарете, где «было благовещение Богородице от архангела Гавриила и где был вскормлен Христос»[20]. По словам русского игумена, «только божьей благодатью и молитвами Богородицы «путешествовали без пакости и обошли всю Палестинскую землю»[21].

           Из житийного сообщения о путешествии преподобной Евфросинии Полоцкой известно, что во второй половине XII в. в Иерусалиме был особый русский монастырь Преподобной Богородицы, основанный русскими монахами для приюта паломников. Таким образом, русские путешественники возлагали на Богородицу надежды не только на защиту в пути, но и во время ночлега[22].

           Добрыня Ядрейкович (святитель Антоний Новгородский) (1200-1204), паломник, дипломат, совершил путешествие из Новгорода в Константинополь. Его путевые записки являются продолжением религиозного осмысления действительности, заложенного игуменом Даниилом. Показательно, что [14] Добрыня «преже поклонихомся святъи Софъи... целовал икону пресвятая Богородицы, держащу Христа»[23]. Описывая святыни Царьграда, он отмечает материальные символы присутствия Богоматери на земле: «Риза святыя Богородицы и посох Ея, сребромъ окованъ, и поясъ Ея»[24]; подробно рассказывает о церкви святыя Богородицы[25] и о монастыре Испигаса, подчеркивая, что только «молитвами святыя Богородицы не оскудевает монастырь той»[26]. Наибольший интерес для понимания культа Богородицы того времени представляет, на наш взгляд, следующий фрагмент: «Во Святъи же Софъи есть мороморъ (мрамор. – E.М.) багрянъ, и ту поставляютъ престол златъ и на престолъ поставляютъ царя на царьствоь и по странамъ того мъста есть мъсто огражено мъдию (медью. – Е.М.), и на не человъцы не воступають, но то мъсто цълуютъ народи: на томъ бо мъсть молилася святая Богородица къ Сыну своему и Богу нашему за родъ християнъский...»[27] Он свидетельствует о тесном взаимодействии и взаимовлиянии средневековых культур Востока и Запада.

Образ Богородицы в картине мира русских путешественников XIV-XV вв.

           Аноним (конец XIII – начало XIV в.), паломник, совершил путешествие из Новгорода в Константинополь. «Пришлось мне быть, грешному и недостойному рабу божию, в Константинополе, называемом Царьград, и видеть престрашные чудеса, какое чудо творит икона Богородицы, подает исцеление болящим. И это видел я, грешный раб божиий, и написал правоверным христианам на послушание», – сообщает он уже в самом начале своего повествования[28]. Аноним подробно описывает икону св. Богородицы, «которая плакала, когда фряги – крестоносцы взяли Царьград и удерживали его 62 года, но веры ради не мучили никого»[29]; Влахернский монастырь, где «в каменном ларце, окованном обручами, одежда Богородицы»[30]; монастырь Пантократор, где «хранятся слезы Богородицы на доске»[31].

           Стефан Новгородец (1348-1349), паломник, совершил путешествие из Новгорода в Константинополь. Интересен его рассказ о ношении по городу иконы Богородицы. «Эту ико[15]ну Лука евангелист писал, смотря на самую госпожу девицу Богородицу, еще при ее жизни. Икону в каждый вторник выносят. Чудное очень это зрелище. Сюда сходится весь народ, и из городов других приходят. Икона эта очень большая, окованная гораздо, и певцы перед нею поют красиво, а народ весь восклицает с плачем: «Господи, помилуй!». Одному человеку поставят на плечи икону стоймя, а он руки раскинет, как будто распятый, также и глаза у него закатятся, – страшно видеть, – и по площади мечет его туда и сюда, очень сильно вертит его, а он не помнит себя, куда его икона носит. Потом другие подхватят, и с ними тоже бывает, также и третий и четвертый подхватывают... Дивное зрелище!»[32] Путешественник отмечает, что во Влахернской церкви святой Богородицы «лежит риза в алтаре на престоле, в ковчеге запечатаны также, как и страсти господни, еще крепче того: прикованы железом, ковчег же сделан из камня очень хитро. И мы приложились»[33].

           Игнатий Смольнянин (1389), вероятно, дипломат, совершил путешествие из Смоленска в Царьград. В центре его внимания иконы константинопольских храмов и церкви во имя св. Богородицы. Прийдя в Константинополь, Игнатий сразу же отправился к святой Софии и «дойдя до великих ворот, поклонился чудотворной иконе Богородицы, от которой изошел голос к Марии Египетской, запрещая ей вход в святую церковь в Иерусалиме»[34]. На другой день русский путешественник «отправился во Влахернскую церковь и целовал раку, где лежит риза и пояс пречистой Богородицы»[35]. Как и его предшественники, побывал в монастыре Пантократор, где «целовал святую доску, на которую после снятия с креста положили тело Иисуса Христа. На этой доске остались следы слез Богородицы»[36]. Среди достопримечательностей церкви Богородицы, упоминает «икону Богородицы, написанную евангелистом Лукой»[37].

           Иеродиакон Зосима (1419-1422), паломник, дипломат, совершил путешествие из Троицко-Сергиевой Лавры в Царьград, на Афон и в Палестину. В своих записках он подробно описывает многое из того, что уже зафиксировали его предшественники, – икону Богородицы в церкви св. Софии, монастырь Одигитрии, ризу и пояс Богородицы во Влахернской церкви и т.д. Но некоторые детали его описаний оказываются [16] новыми. «В монастыре великом Пантократоре, он зовется по-русски Вседержитель, стоит доска, на которой несли Христа к гробу, на этой доске и слезы Богородицы видны, знать, и доныне, белые, как молоко»[38]. Во Влахернской церкви лежат «риза и пояс Богородицы и святого Потапия мощи»[39]. Описывая достопримечательности Иерусалима, он вслед за Даниилом сообщает, что «от святого Сиона на расстоянии полета стрелы есть место, где ангел еврею руку отсек, когда тот хотел тело Богородицы с одра совлечь»[40].

           Неизвестный Суздалец (1437-1440), дипломат, совершил путешествие в Германию и Италию на Ферраро – Флорентийский собор 1439 г., где решался вопрос об унии, т.е. объединении западной и восточной церквей. Находясь в составе представительной русской делегации во главе с митрополитом Исидором, он отправился из Москвы «на рождество святой Богородицы». Логично предположить, что выбор дня начала путешествия не был случаен. В пути, когда уже плыли на корабле по Балтийскому морю, внезапно начался шторм. «Корабль волнами захлестывался, и верхняя его постройка заливалась волнами». Все были напуганы, и тогда «митрополит начал молебен святой Богородице Одигитрии по-гречески со своими греками, а владыка Авраамий по-своему, по-русски. И начала тьма расходиться, – и уже было к вечеру, – и ветер повеял добрый, и далее мы не знали никакого зла»[41]. Приехав в Италию, Неизвестный Суздалец вынужден был большую часть своего времени уделить заседаниям церковного собора, но, с интересом приглядываясь к жизни западных городов, он находил много схожего у православных и у латинян в Богородичном культе: в частности, отождествление Богородицы с чудодейственными силами, способными исцелять. Так, описывая Флоренцию, русский путешественник отметил, что «есть в городе том икона чудотворная, образ Пречистой божьей матери. И перед иконой в божнице стоят фигуры исцелившихся людей, более шести тысяч сделанные из воска: кто разбит параличем, или хромой, или слепой..., – так все изображено и здесь стоит»[42].

           Варсонофий (1461-1462) официальный представитель русского духовенства, совершил путешествие из Полоцка в  Египет, Синай и Палестину. Упоминает о церкви пречистой Богородицы в Каире, где «творил молитву и целовал святое [17] место Церкви»[43]. При посещении Синайской горы описывает церковь Рождества пречистой Богородицы и «камень большой, где сидела Пречистая, от него благоухание исходит и доныне. Возле этого святого камня церковь стоит»[44].

           Гость Василий (1465-1466), торговец, дипломат, совершил путешествие из Москвы в Каир и Палестину. Меньше интересуясь святынями, возможно, из-за своих профессиональных занятий торговлей, он немногословен. Отмечает, что в г. Хомс и в г. Газа главная церковь Пречистая Богородица[45]. Пересказывает в ряде случаев библейские легенды, например, о смоковнице неплодной, где скрылась Богородица с младенцем и с Иосифом, когда убежала из Иерусалима в Египет[46]. Наряду с этим он внимателен к описанию гроба Богородицы в Гефсимании. «Вошли в церковь, прошли сорок восемь ступеней, подошли к гробу матери божьей и поклонились»[47].

           Афанасий Никитин (1466-1472 – датировка по И.И.Срезневскому, 1468-1475 – датировка по Л.С.Семенову)[48], торговец, совершил путешествие из Твери в Индию. Его путевые записки свидетельствуют о постепенной эволюции образа Богородицы в представлениях средневековых путешественников рассматриваемого времени. Афанасий Никитин лишь несколько раз фиксирует праздники в честь Богородицы. Записывает, например, что «из Джуннара вышли в день Успения Богородицы к Бидару, большому их городу, и шли месяц»[49]; или «в Индостанской земле всякий товар покупают и продают на память шейха Алаеддина, а на русский праздник Покрова святой Богородицы»[50]; либо сообщает, что «в Трапезунд пришел на Покров святой Богородицы и приснодевы Марии»[51]. Но надежды на благополучное завершение своего путешествия и возвращение на Русь он связывает уже не с Богородицей, а с Христом. Вот любопытная запись об этом: «А молился я Христу-Вседержителю, кто сотворил небо и землю, и иного никоторого имени не призывал, бог творец наш, бог милосердный, боже, ты бог всевышний»[52].

*  *  *

[18]

           В заключение приведем таблицу 1а и дополняющую ее диаграмму 1б, которые наглядно представят полученные нами результаты.

Таблица 1а

Культ Богородицы в хождениях XII-XV вв.

[19]

Диаграмма 1б

           Как показывают приведенные материалы, анализ информационных слоев хождений, связанных с образом Богородицы в русском средневековом сознании, помогает обнаружить немаловажные детали, существенные для реконструкции особенностей мировоззрения и мировосприятия жителей средневековой Руси. О важности этой проблемы для русской истории, и, в частности, для истории русского феодализма, говорить излишне.

           Известия отдельных текстов являются уникальными (путевые записки игумена Даниила, Добрыни Ядрейковича). Их ценность определяется тем, что они относятся к наиболее древнему периоду русской истории.

           Главный же наш вывод сводится к следующему: если на протяжении XII-XV вв. культ Богородицы – спасительницы всего мира, главной заступницы и покровительницы русской земли, стабильно доминировал в мировоззрении русских путешественников (на основе хождений можно зафиксировать лишь колебания интереса к культу: пик внимания к Богородице – в XII столетии, временный спад в конце XIII и особенно в XIV в., вызванный сокращением количества путешествий из-за монголо-татарского ига, и возрождение интереса к ней в XV в.), то к концу XV столетия по мере укрепления [20] московского самодержавия и расширения международных связей культ Богородицы в их мировоззрении и мировосприятии начинает соседствовать с культом Иисуса Христа, постепенно уступая место святыням последующих эпох[53].

           [20-23] ПРИМЕЧАНИЯ оригинального текста