Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.) : сборник статей памяти В.И.Буганова / Российская академия наук, Институт российской истории; редкол.: Н.М.Рогожин (отв.ред.), Ю.П.Глушакова (отв. секр.), А.И.Аксенов, Ю.А.Тихонов, Л.B.Разумов. М.: ИРИ РАН, 2001. 300 с. 18,75 п.л. 15 уч.-изд.л. 300 экз.

Новый список Сказания «О человецех незнаемых»

Автор
Плигузов Андрей Иванович (1956-2011)

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XVI

Библиографическое описание:
Плигузов А.И. Новый список Сказания «О человецех незнаемых» // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.): сборник статей памяти В.И.Буганова / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. Н.М.Рогожин. М., 2001. С. 117-125.

Текст статьи

[117]

А.И.Плигузов

НОВЫЙ СПИСОК СКАЗАНИЯ «О ЧЕЛОВЕЦЕХ НЕЗНАЕМЫХ»

 

           Как известно, лучшее является опасным врагом хорошего. А стремление к совершенству может стать главной помехой на пути любого исследования. В истории средневековых литератур упорное стремление к совершенству (perfectionism, according to the American Heritage Dictionary) нередко принимает форму погони за всеми сохранившимися списками изучаемого сочинения. Погоня эта не лишена азарта, однако далеко не всегда приносит желанные плоды, ибо ведется не в лесу — но в дебрях публичных библиотек и архивов, которые то закрыты, то плохо описаны, то и вовсе секретны. Начиная свое исследование Сказания «О человецех незнаемых», автор потратил годы труда и извлек на свет четырнадцать списков этого сочинения, опубликовал две статьи (1987, 1992)[1] комментарии к «Запискам» Герберштейна (1988)[2], и небольшую книжку, посвященную анализу Сказания (1993)[3]. Как и следовало ожидать, четырнадцать списков не исчерпывали всей рукописной традиции статьи «О человецех незнаемых». Уже после того, как книжка вышла из печати, в сентябре 1994 г., заведующая рукописным отделом Государственного исторического музея Елена Ивановна Серебрякова указала мне еще одну рукопись, содержащую Сказание.

           Сказание «О человецех незнаемых» является драгоценным источником, рассказывающим о начале продвижения русских за Урал, в Восточную страну. Сказание сохранило отрывки устных преданий тех угро-самодийских народов, с которыми встретились русские военные отряды и купеческие экспедиции на исходе XV столетия. Обширная земля, открывшаяся русским за Уралом, не была известна христианским космографам, и нигде в мире невозможно было отыскать карты или портоланы с описанием хорографии этого круглящегося и отступающего вдаль пространства. Спускаясь [118] с восточных склонов Уральских гор, русские принесли с собой практическую сметку и трезвый опыт традиционного землеведения, и потому начали свое познание новой страны как акт розыскного дела, опрашивая через толмачей всех местных инородцев. Записи подобных опросов (вероятно, в 1484/85 г.) и послужили материалом для Сказания «О человецех незнаемых». Забелинский список Сказания никогда прежде не изучался и не был издан, и наша статья впервые вводит его в круг ранних известий о начале русской истории Сибири.

           Забелинская рукопись не имеет печатного описания и хранится в ГИМ в собрании И.Е.Забелина под номером 419, в четвертку, на 153 листах. Все статьи сборника скопированы одним писцом, который работал вскоре после 1561 г. (дата на л. 115; маркировочные знаки бумаги — «тиара» трех типов, один из них на л. 47-48 идентичен Piccard IX, 152, 1561)[4]. Сборник представляет собой коллекцию статей, восходящую, вероятно, к архиву ростовского и ярославского архиерейского дома (к моменту создания сборника кафедру занимал Никандр, бывший игумен Троице-Сергиева монастыря)[5]. В составе забелинского сборника находим «Стословец» патриарха Геннадия (л. 1-15об.), «Четыредесятисловец» Иоанна Златоуста (л. 16-31), толкования образа Софии Премудрости Божией (л. 31-33), фрагменты из Пчелы, из сочинений Иоанна Златоуста и другие статьи (л. 33-36об.), «Слово» Феодорита о крещении (л. 36об.-37), отрывки славянского перевода византийского чина поставления императора и его брата-соправителя (л. 38-41об.), фрагмент чина поставления константинопольского патриарха (л. 41об.), покаянная молитва (л. 42-42об.), «Исповедание» Каллиста Ксанфопула (л. 43-53об.), оригинальный рассказ о приезде будущего ростовского и ярославского архиепископа Тихона Малышкина на поставление в Москву 15-17 января 1489 г., с росписью всех дач и поминков участникам поставления и великокняжеской семье (л. 54-56)[6], «Исхождение» Авраамия Суздальского (л. 60-67)[7], Повесть об Афонских монастырях (л. 67об.-69об.), интересующее нас Сказание «О человецех незнаемых в Восточной стране» (л. 74-77), отрывок из по[119]учения митрополита Петра (л. 84-84об.), фрагмент послания новгородского архиепископа Василия Калики тверскому епископу Федору о рае (л. 91-91об.), отрывок с датой 1548/49 г., фрагмент ярлыка Сунулбека и известие о казанских князьях (л. 94-96об.)[8], духовная грамота митрополита Алексея 1378 г. (л. 110об.-111)[9], разрешительная грамота священноиноку Закхею, выданная киевским митрополитом Иосифом II Солтаном, 1508-1522 гг. (л. 112-113об.)[10], рассказ об афонском посольстве в Москву в 1561 г. (л. 115- 116об.) и «Сказание о святей горе Афонской известно и достоверно» (л. 117-153).

           Забелинский список Сказания «О человецех незнаемых» оказывается шестым по старшинству среди всех ранее обнаруженных списков этого сочинения. Напомню, что древнейший список был найден в сборнике 1495-1498 гг., составленном в окружении пермского епископа Филофея, вероятно, во владычном городке Усть-Вым[11]. Сборник Забелина № 419, начала 1560-х гг., принадлежит к тому же типу сборников, куда вошли материалы одной из святительских кафедр, в данном случае — ростовской и ярославской. Составителя сборника мало увлекала практическая идея собрать под одной обложкой формуляры церковных грамот — его интересовали занимательные статьи, богословские темы, разные описания событий церковной истории. Забелинский сборник представляет собой коллекцию переходного типа — от известных церковных формулярников, обычно создаваемых при владычных кафедрах и в больших монастырях взамен или в подспорье кафедральному архиву[12] — к сборникам космографического содержания, особенно популярным в XVII столетии.

           Статья «О человецех незнаемых», рассказывающая о диковинных чудесах Восточной страны (так обычно называли ту территорию, которая впоследствии получила название Сибири), помещалась среди церковно-исторических статей по той причине, что она сама была создана при кафедре пермского епископа в декабре 1484 — августе 1485 г.[13] и отражает древнейший этап миссионерского интереса русских к языческим народам Восточной страны — Сибири.

           [120] Забелинский список (далее: З) безусловно относится ко второй редакции Сказания: в нем есть известие (2) о линной самояди[14]. Проследим те особенности списка, которые позволяют определить его место среди прочих списков второй редакции. Заголовок З сходен с заголовками списков Попов 59 (П), Синод. 272 (Син), ф. 181, № 591 (Ц): «на Восточней стране» (I, 1) и дополнение «о языцех розных» (I, 2). Отметим и другие безусловные приметы близости З спискам П Син Ц: доб. «окияном» (I, 6), «а межи» вместо «да межи» других списков (I, 12), «в землю его» (I, 20), «товар у них» вместо «товар их» (I, 30), «за теми же людьми над морем же живут» (I, 32), «месяц июнь» (I, 37), «изходят» (I, 46), «за теми же людьми над морем же» (I, 47), «словут» (I, 65), «изыдет» (I, 90), «сопля» (I, 91), «поперег ея ехати день летний» (II, 16) и т.д. В одном случае З обнаруживает особую близость к рукописи Попов 59: «аще ли не» (I, 99).

           Таким образом, ясно, что забелинский список восходит к протографу трех известных ранее списков РГБ, Попов 59 (середины XVII в., келейная книга ростовского и ярославского митрополита Ионы Сысоева), ГИМ, Синод. 272 (конца 30-х — начала 40-х гг. XVII в., кодекс был вложен в Воскресенский Истринский монастырь патриархом Никоном в 1657 г.), РГАДА, ф. 181, № 591 (40-х гг. XVII в., был переписан Никоном Ушаковым и впоследствии бытовал в Вологде), и набором своих статей напоминает состав этих сборников[15]. Забелинский список не просто входит в эту группу, но и оказывается самым старшим из названных кодексов, что позволяет отнести время складывания архетипа всех четырех списков ко времени не позднее начала 1560-х гг. Местом создания архетипа, вероятно, была ростовская и ярославская владычная кафедра. Судя по совпадению состава статей и текстуальной близости, можно думать, что именно к забе- линскому сборнику или копии с него восходит позднейший кодекс Попов 59.

           Текст Сказания публикуется с сохранением всех орфографических особенностей; титла раскрыты, использование киновари отмечено полужирным шрифтом; необходимые [121] дополнительные буквы помещены в круглых скобках; выносные буквы внесены в строку и обозначены курсивом[16].

 

Забелинский список 2 редакции Сказания «О человецех незнаемых в Восточней стране»

 

           Публикуется по рукописи:

           ГИМ. Собрание Забелина 419. Л. 74-77.

 

           /л. 74/

           ω ч(е)л(ове)цѣхъ незнаемых на Въсточнѣи странѣ и ω юзыцех розных.

           [1] На Всточнѣи странѣ за Югорскою землею над морем-ωкїаном живоут люди самоѣдь, зовомы молгоньзѣи. А ѩдь их мѧсо ωленїе да рыба, а межи собою дроугъ дрѫга ѩдѧт. А гость к нимъ ωткоуды прїидет, и ωни дѣти своа закалают на гостеи, да тѣм кормѧт. А которои оу них гость оумрет, и ωни того снѣдают, а в землю его не хоронѧт, а своих тако ж(е).

           Сѣ же люди невеликы возрастам, плосковиды, носы малы, но резвы вельми и стрелцы скоры и горазди. А ѣздѧт на ωленех и на собаках. А плат(ь)е носѧт соболїе и ωленїе. А товаръ оу них соболи.

           [2] В тои ж(е) странѣ //л. 74об./ за тѣми же люд(ь)ми над морем же живѫт инаа самоѣдь такова ж(е), линнаа словет. Лѣтѣ м(е)с(я)ць июнь живѧт в мори, а на сѫсѣ не живѫт того дѣлѧ м(е)с(я)ца, занеж(е) тѣло на них трѣскаєтсѧ. И ωни тот м(е)с(я)ць в водѣ лежат, а на берегъ не исхωдѧт.

           [3] В той ж(е) странѣ за тѣми же люд(ь)ми над морем же єсть инаа самоѣдь: по пѫпъ люди мохнаты до долѫ, a ωт пѫпа вверхъ какъ и прочїи ч(е)л(ове)цы. А ѩдь ихъ рыбы да мѧсо. А торгъ их соболи да песцы, да пыжи, да ωленьи кожы.

           [122] [4] В той ж(е) странѣ за тѣми люд(ь)ми над тѣм же морем инаа самоѣдь такова. В верхоу словоут рты: рот на тѣмени, а не говорѧт. А видение в пошлиноу ч(е)л(ове)че. А коли /л. 75/ ѩдѧт, и ωни крошат мѧсо или рыбоу, да кладоут пωд колпакъ или пωд шапкоу. И какъ почноут ѩсти, и ωни ωчима[*] движют вверхъ и внизъ.

           [5] В той же странѣ за тѣми людми єсть инаа самоѣдь: какъ и прочїи ч(е)л(ове)цы, но зимѣ оумирают на два м(е)с(я)ца. Оумирают же тако: какъ которого гдѣ застанет в тѣм м(е)с(я)цы, тои тоуто и сѧдет, а оу него из носа вода изыдет, какъ ωт потока соплѧ, да возмерзнет к земли. И кто ч(е)л(ове)къ иные земли невидѣнїем потокъ тои ωтразит оу него, и сопхнет с мѣста, и ωнъ оумрет, то оуже не ωживет. Аще ли не сопхнет с мѣста, тои ωживет. И познаеть и речет ємоу: ω чем мѧ еси, дроуже, по /л. 75 об./ оурωдовалъ? А иные ωживают, какъ с(о)лнце на лѣто поворотитсѧ. Тако на всѧкїи год ωживают и оумирают.

           [6] В той ж(е) странѣ верхѫ ωби реки великїа поперекъ еѧ ѣхати д(е)нь лѣтнеи, єсть такова землѧ, Баидъ именɣетсѧ. Лѣса на ней нѣт, а люди на неи — какъ и прочїи ч(е)л(ове)цы, живоут в земли. А ѩдѧт мѧсо соболїе. А иного оу них звѣрѧ никоторого нѣт, ωпроче соболи. А носѧт платье все соболїе, и роукавицы и ногавицы. А иного платїѧ нѣт оу них, ни товароу никоторого. А соболи же оу них черны вельми и велики: шерсть оу живово соболи по земли с(я) волочить.

           [7] В тои же странѣ єсть такова самоѣдь: в пошлиноу аки ч(е)л(ове)цы, но без головъ. Рты оу них //л. 76 / межоу плечьми, а очи в гроудех. А ѩдь ихъ головы ωленьи сырые. И коли имъ ѩсти, и ωни головы ωленьи возметывают себѣ в рот на плечи, и на дроугїи д(е)нь кости измещѫт из себѧ тоуда же. А не говорѧт. А стрелба же их такова — трѫбка [123] желѣзна в рѫцѣ, а въ дрѫгои стрѣлка желѣзна. Да стрѣлкоу тоу вкладает в троубкоу тоу, да бьет молотком, в стрѣлкоу тоу. А товара оу них никоторого нѣт.

           [8] Вверхъ тоѩ же рекы ωби великїа в тои же странѣ есть инаа самоѣдь, ходѧт по пωдземелїю иною рѣкою, д(е)нь да ночь со ωгни. И выходѧт на ωзеро, и над тѣм ωзеромъ свѣт пречюденъ и град великъ стоит над тѣм же //л. 76 об. / ωзером, а посада оу него нѣт. И коли поѣдет кто ко градоу томоу, и тогда шѫм великъ слышети въ градѣ том, какъ и въ прочих градѣх. И какъ прїидоут в него, ино людей в немъ нѣт, ни шоумѫ не слышети никоторого, ни иного чего животна. Толико въ всѧких дворех ѩсти и пити много всего, и товароу всѧкого, комоу что надобе. И ωнь, положивъ цѣнɣ противѫ того, да возмет что комоу надобет, и прочь ωтходѧт. А кто что без цѣны возметь и какъ проч(ь) ωт(ъ)идеть, и товаръ изгинет оу него и ωбрѧщетсѧ паки въ своем мѣстѣ. И какъ проч(ь) ωтходѧтъ ωт града того и шоумъ паки слышети, как и в прочих градѣх.

           [9] Въ Восточнои же странѣ есть инаа самоѣдь зовома каменскаа, ωблежить ωколо Югорьскїе земли, а живѫт по горам по высоким. А ѣздѧт на ωленех и на собаках. А платїе носѧт соболїе и ωленїе. А ѩдь их мѧсо ωленїе да и собачиноу, и бобровиноу сыроу едѧт. А кровь пьют ч(е)л(ове)чю и всѧкоую. Да есть оу них таковы люди лекари: оу которого ч(е)л(ове)ка вноутри не здраво, и ωни брюхо рѣжоут, да ноутро вынимають и ωчищают, и паки заживлѧют.

           Да в тои же самоѣди видали, скажоут самоѣд же старые люди, з горы подлѣ море мертвых своих: идѫт, плачющих, множество их, а за ними идет великъ ч(е)л(ове)къ, погонѧа их палицею желѣзною.

 

           [123-125] ПРИМЕЧАНИЯ оригинального текста