Феномен двуглавого орла: реальность и семантика

Автор
Соболева Надежда Александровна

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XX XIX XVIII XVII XVI XV

Библиографическое описание:
Соболева Н.А. Феномен двуглавого орла: реальность и семантика // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.). К 80-летию члена-корреспондента РАН В.И.Буганова: сборник статей / отв. ред. Н.М.Рогожин. М., 2012. С. 265-276.

Текст статьи

[265]

Н.А. Соболева

ФЕНОМЕН ДВУГЛАВОГО ОРЛА: РЕАЛЬНОСТЬ И СЕМАНТИКА

           Государственность России не мыслится без ее символов. Главными символами России, как и любого другого государства, являются герб, флаг и гимн. Еще тридцать лет назад они были объектом изучения специальных (вспомогательных) исторических дисциплин – геральдики, сфрагистики, вексиллологии и т.д. с соответствующими историческими выводами и заключениями. В современных же исследованиях наблюдается интегрированность проблем символики, прежде всего государственной, в иные области научного знания – в политологию, философию, социологию, психологию. Политологи, например, считают, что государственные символы «выполняют важные политические и социальные функции, воплощая фундаментальные идеи, нормы и ценности… и, таким образом, являясь неотъемлемой частью политической культуры, удовлетворяя потребности в социальной ориентации граждан, в формировании гражданской идентичности. Благодаря их мобилизационному, легитимирующему и сплачивающему сообщество потенциалу, эти символы имеют значительное политическое влияние»[1].

           Некоторые западные политологи применяют по отношению к образным (визуальным) политическим символам такие дефиниции, которые определяют их исключительно как категорию власти: «Политические (государственные) символы – это те, которые имеют значение для функционирования власти»[2]. С данным определением можно согласиться, если учитывать адекватность восприятия государственных символов властью и обществом, что обусловливается, прежде всего, своеобразной «прозрачностью» знаков власти. И значимость государственных символов для общества в целом в большой степени зависит от того, насколько граждане идентифицируют себя с ними. Символика страны Советов, принятая большевистским руководством, утверждаясь в формах, соответствующих идеологическим конструкциям нового государства, была визуально доступна трудовому народу, а ее «прозрачность» «апеллировала к архетипам и ожиданиям масс»[3].

           Как показывает мировой опыт, хотя уже давно нет советского государства и символа его суверенитета – герба, перекрещенные серп и молот в качестве знака всевозможных левых движений, в том числе молодежных, участвуют в демонстрациях, маршах протеста – типа антиглобалистских во всех странах света. Следует отметить, правда, что форма знака – это не изобретение большевиков. Они заимствовали его (в силу соответствия провозглашенных ими идей графическому изображению советского герба) в европейском [266] социал-демократическом движении[4]. В мирное протестное движение этот знак и вернулся.

           В конце ХХ в. перед нашим обществом возникла дилемма выбора новых знаков государственного суверенитета, дважды в течение одного столетия подвергшихся изменениям в соответствии со сменой политических реалий. Герб, флаг и гимн новой России несмотря на то, что в декабре 2000 г. они утверждены законодательным путем, все еще неоднозначно оцениваются обществом, являясь предметом дискуссий, а иногда и более серьезных противостояний.

           В настоящей статье речь пойдет о главном символе «триединства» – гербе, основу которого составляет двуглавый орел.

           Введение новых государственных символов происходит почти одновременно в ряде европейских стран (бывшие, так называемые страны народной демократии). Легитимность новой символики обусловливается упрочением национальной идентичности, становящейся в 1989-1991 гг. актуальной в современном мире в силу процессов глобализации и интеграции. Последние способствуют «размыванию» идентичности, с одной стороны; с другой – подталкивают к восстановлению исторических корней. В результате бывшие, так называемые страны народной демократии, или вернулись к прежним, «досоветским» символам или создали новые политические знаки, в том числе и символы суверенитета своих стран на основе традиционности, сконструированных заново представлений о государственности и т.д.[5] Иностранные ученые, анализирующие символику этих стран, отмечают, что не только в новых государствах, но и в реструктурированных, может возникнуть глубокий кризис в отношении политических символов[6]. К последним они относят Россию.

           Вопрос о символах новой демократической России при всей кажущейся простоте – возвращение к старине, к традициям остается сложным, даже можно сказать, не совсем понятным для общества. Он «завязан» на российской событийности 90-х гг. прошлого века, «нулевых» годах века нынешнего, на личностях, возглавлявших наше государство в это время, на их «командах», последователях, преемниках и противниках[7].

           Первый Президент России Б.Н. Ельцин 30 ноября 1993 г. подписал указ «О Государственном гербе Российской Федерации». В политизированном обществе начала 90-х гг. ХХ в. всякое нововведение объяснялось прежде всего политикой. Этой точки зрения придерживались депутаты Государственной думы, которые должны были принять закон о государственных символах, в том числе и о гербе – двуглавом орле. Так, депутат В.В. Семаго на одном из заседаний, посвященном государственным символам, в частности, заявил: «… речь идет об обыкновенной политике. Была волна антикоммунизма, нужно было заменить те символы, которые были ненавистны людям, [267] сегодня приведшим (страну – Н.С.) к ее нынешнему положению, и они сделали самое оптимальное из того, что могли»[8].

           Что же касается простых избирателей, то новый герб на заре возрождаемой суверенной России воспринимался многими по двуглавому орлу не иначе как символ Российской империи. На страницах газет и журналов читатели выражали к «царскому символу» в основном негативное отношение. Первоначально выбор демократов пал на двуглавого орла без монархических атрибутов. Эта «модель» пропагандировалась в СМИ в качестве проекта отличительного знака Российской Федерации. К сожалению, до телезрителей и читателей не доводились какие-либо сведения об этой эмблеме. А ведь она была одобрена Временным правительством менее чем через месяц после отречения от власти последнего российского императора, когда остро встал вопрос о создании печати нового правительства, исходящие от которого документы требовали легитимности. К решению вопроса о новом символе для печати были привлечены специалисты по геральдике и сфрагистике, художники. Один из них – Иван Яковлевич Билибин, член художественного объединения «Мир искусства», оформивший множество детских книг и сказок, прекрасный график, вместе со своим ученииком Г.И. Нарбутом сотрудничавший в отечественных геральдических изданиях, нарисовал двуглавого орла для печати Временного правительства. Этого орла до сих пор называют «билибинским».

           Изданные недавно «Журналы заседаний Временного правительства» свидетельствуют о дискуссии по поводу нового герба России, о намерении отложить окончательное решение вопроса о гербе до созыва Учредительного собрания. Сами геральдисты не были едины в выборе главной фигуры герба новой свободной России, однако настоятельная необходимость изготовления печати заставила их временно остановиться на двуглавом орле без каких-либо атрибутов ушедшей в небытие царской власти.

           Высокохудожественно выполненный, как и все рисунки И. Билибина, в условиях современной действительности орел приобрел гротескный характер. На страницах газет и журналов его называли «цыпленком табака», «чернобыльским мутантом» и т.д. Даже среди специалистов не было единства взглядов на данную эмблему. Одни видели в двуглавом орле «птичку с опущенными крыльями», тогда как другие считали ее великолепной «свободной, гордой и мощной птицей»[9]. Идея исторической преемственности, патриотизма, восхищения деяниями предков нашла отражение в новой форме двуглавого орла, которому «вручили» скипетр и державу, головы увенчали тремя коронами, а на грудь поместили Драконоборца. Однако эта форма герба, как, впрочем, и все другие варианты, вызвала недоуменные вопросы: «А зачем орлу три короны? Что они означают?», «Почему у [268] орла две головы?», «Почему в республиканском гербе присутствуют символы монархической власти – скипетр и держава?» И так далее… К сожалению, ответы должностных лиц, дававших интервью в период, когда вводился новый герб, были достаточно невразумительны и даже фантастичны. Например: «три короны символизируют единство трех властей – законодательной, исполнительной и судебной»[10]. На что следовал новый вопрос: «А какая власть выше?. Короны же расположены не на одном уровне?». О двух головах орла можно было прочитать, что орел смотрит в Европу и Азию, а скипетр и держава символизируют просто власть.

           Постепенно, несмотря на все дискуссионные баталии, российское общество «смирилось» с новым государственным гербом, который становится неотделимым от его жизни. Все меньше насмешек над ним, столь характерных для 90-х гг. ХХ в. Все больше он воспринимается как символ новой России. Его славят графоманы: «Россияне просто обязаны гордиться гербовым двуглавым орлом. И любить его не только за боевую славу, но и за то, что он – свой, исконный для всех – неславян и славян – общий. Настоящий символ Великой Державы»[11]. Он украшает многие реконструируемые здания, например, здание Большого театра в Москве, и даже здание КГБ–ФСБ в Кирове как имперский символ[12]. С ним каждодневно встречаются все жители России, ибо он изображен на монетах и бумажных купюрах[13].

           Хотя любой новодел не вызывает слишком сильных ностальгических чувств, однако визуальная пропаганда золотого двуглавого орла на красном поле – герба современной России – достигает позитивного отклика в обществе. Вспомним хотя бы реакцию на поднятие из воды подлодки «Курск» с изображением на носовой части золотого двуглавого орла на красном поле, который воспринимался как символ поднимающейся «со дна» России. «Пришлись по душе» воинские знаки различия, знамена частей и соединений российской армии, несущие изображение двуглавого орла, а также использование золотого двуглавого орла в системе государственных наград.

           «Войти в смысл» средневековых символов, к числу которых относится двуглавый орел, современному человеку нелегко. Если бы с введением герба новой России в средствах массовой информации было обосновано появление двуглавой птицы возрождением традиций, о которых российский народ попросту забыл за семьдесят лет, следовало бы объяснить и некоторые геральдические особенности российского герба. Например, указать, что двуглавый орел Российской Федерации, строго говоря, выполнен по мотивам Малого герба Российской империи, а не повторяет его. Ибо прежний двуглавый орел был черным на золотом поле, а теперь – золотой на красном поле. По правилам геральдики перемена цветов свидетельствует о разных гербах. Три короны над головами орла появились в XVII в. [269] и означали они «три великих царства» – Казанское, Астраханское и Сибирское (так повелевал их трактовать послам, отправляемым в зарубежные страны, царь Алексей Михайлович). В это же время в лапах орла появляются скипетр и держава. Что касается формы крыльев двуглавого орла, их изменений на протяжении веков («число перьев в хвосте орла», по насмешливому замечанию знаменитого нумизмата А.В. Орешникова), степени раскрытости клювов, то эти детали связаны с манерой работы художников, резчиков матриц для печатей, монетных штемпелей. Заметные же отличия – количество корон над головами орла, наличие в его лапах «заменителей» скипетра и державы – венка, лент, стрел-молний, встречающихся в XVIII-XIX вв. на монетах[14] и печатях, вызваны отсутствием (до середины XIX в.) государственного канона, регламентирующего как форму крыльев двуглавого орла, так и единство в компоновке всех атрибутов государственного герба.

           Подробно вопрос об изменении конфигурации главной гербовой эмблемы российской империи, времени и причинах появления отдельных компонентов герба на протяжении столетий рассмотрен в специальных работах[15]. Следует подчеркнуть, что существенное значение для развития российского государственного герба имеют два момента. Один – указ царя Алексея Михайловича 1667 г., в котором определяется двуглавый орел как «герб державный»[16] в отличие от свидетельств ряда иностранцев, побывавших в «Московии» и приписывающих ей в качестве герба всадника, колющего копьем дракона. Второй основополагающий момент – высочайше утвержденные в XIX в. гербы Российской империи – Большой, Средний и Малый, с подробнейшим описанием гербов и соответствующих им печатей[17]. Помпезность этих гербов и несколько устрашающий, если говорить о хищно раскрытых клювах двуглавого монстра, вид орла вызывал скептическую оценку россиян.

           Но все же современники, как правило, с большим пиететом относились к имперскому гербу; особенно патриотический экстаз усилился после реформ середины XIX в. в преддверии 400-летия его существования (официально – по печати великого московского князя Ивана III Васильевича 1497 г.). Один из авторов, например, прославляя российский государственный символ, писал, что герб в своей «пространной» форме «является эмблемой не только основных идей несокрушимого в своих устоях отечества нашего, а еще эмблематично изображает собою также и всю обширную государственную территорию, все земли, нераздельно составляющие государство Русское»[18].

           В официальных изданиях первых лет советской власти герб царской России, напротив, оценивался исключительно негативно: «… прежний государственный герб стал не только эмблемой русского империализма, но и наглядным доказательством порабощения от [270] дельных народностей и земель (территориальные эмблемы вокруг и на крыльях двуглавого орла – Н.С.) и свидетельством их позора и унижения»[19].

           Вторая половина ХХ в. характеризуется возрастанием интереса к вспомогательным историческим дисциплинам в целом, а в частности, к геральдике. Среди различных направлений изучения отечественной геральдики высвечивается тема государственного герба Российской империи. Одной из первых работ этого времени, посвященных российскому двуглавому орлу, которая привлекла к себе внимание пафосом и необычным подходом, является эссе В.С. Новикова «Русский государственный орел. Мистерия 445-летней исторической эволюции».

           Владимир Саввич Новиков, капитан российской императорской армии, награжденный Георгиевским оружием и орденом Святого Владимира 4-й степени, был тяжело ранен в Первую мировую войну и эмигрировал после 1917 г. сначала в Германию, а затем в Америку, где занялся художественной и писательской деятельностью. О российском гербе – двуглавом орле он начал писать еще в Германии, закончив работу в Америке. Рукопись привезли в Европу, и она была издана в Париже в 1966 г. В 1991 г. работа опубликована в России. Автор увидел мистические трансформации двуглавого орла, с его точки зрения необъяснимые. Тем не менее, он интерпретировал судьбу России в том же мистическом ключе, что и изменение формы (клюва, крыльев, корон, хвоста и т.д.) двуглавой птицы. Безусловно, интересны, пусть и бессистемные, рисунки двуглавого орла, отсчет которого в русской жизни автор начинает с Ивана III.

           Вопросы, связанные с происхождением герба, Новикова не слишком интересовали. Его труд не производит впечатления научной работы, хотя пафос патриотизма в отношении российского герба превалирует по сравнению с другими моментами и выглядит вполне искренне.

           Этот «пафос патриотизма» сохраняется в работах, скажем так, ненаучного плана, посвященных двуглавому орлу, в особенности после 1993 г., когда указом Б.Н. Ельцина двуглавый орел в модифицированном варианте занял место герба Советского Союза. К таким произведениям можно отнести книгу художника В.А. Лебедева, книги типа брошюр Н.Н. Лысенко, Ю.Л. Кучера и др.[20] Материал в них вторичен, достаточно подражателен, например, в работе Лебедева даны рисунки, изображающие двуглавого орла в разных вариантах (подобно книге Новикова), которые к сути проблемы значимости двуглавой птицы в российской истории имеют мало отношения, хотя, как следует из патриотического кредо автора, изучать историю необходимо «с национальной точки зрения»[21], а всякие источниковедческие экскурсы (типа: сравнение государственных печатей, идеоло[271]гических концепций, властной атрибутики Российского и соседних государств), по-видимому, по мнению автора, антинациональны и непатриотичны.

           В этом плане сугубо «патриотичной» выглядит концепция С.Е. Рассадина («Гнездо двуглавого орла»). Рассадин считает: «Образ двуглавого орла на территории России присутствовал на протяжении, по крайней мере, нескольких тысяч лет. Ее коренное население, как славянское, так и неславянское, издавна этот образ знало и почитало. И как раз с территории России, этой подлинной Страны Орлов, они разлетелись по всему миру»[22]. Вторым феноменальным «открытием» Рассадина (здесь у него имеются предшественники из числа авторов журнала «Гербовед») является теория о заимствовании двуглавого орла Византией «от народов Балтийского субрегиона». Он без должной критики цитирует не совсем разумные высказывания одного из них: «Этот факт, видимо, связан с появлением в 988 г. в Константинополе варяжской дружины. Ее воины могли нести на своих щитах раннегеральдические изображения, среди которых находилась и эмблема жертвенной птицы»[23] (рассеченная тушка сокола, ворона и т.д. – Н.С.).

           Между тем проблема реконструкции национальной идентичности, ключевым моментом которой является воссоздание объективной картины исторического прошлого нации, занимает все более прочные позиции в современном гуманитарном знании. Некоторые авторы отмечают значительную роль государственной символики в процессе поисков истоков национальной идентичности, подчеркивая наличие и особую значимость у символов древней истории[24].

           Проблема двуглавого орла является одной из важнейших, когда речь идет о научном исследовании символов власти России. Как главный элемент российского герба он впервые появляется на печати 1497 г. великого московского князя Ивана III Васильевича. Эта своеобразная точка отсчета его значимости для нашего государства позволяет подчеркнуть несколько аспектов, из которых можно выделить наиболее спорные: является ли двуглавый орел гербом Византии; из Византии ли Московия заимствовала эмблему двуглавого орла, поместив его на государственной печати, а затем сделав основной фигурой герба; какова история возникновения эмблемы в виде двуглавого орла, время превращения ее в гербовую фигуру в разных странах света[25].

           Российский ученый Н.П. Кондаков еще в начале ХХ в. заметил, что «двуглавый орел имеет свою иконографию религиозного происхождения, идущую из глубокой древности переднеазиатских государств»[26]. Его высказывание относится к эмблеме – двуглавому монстру. Другой известнейший российский ученый Н.П. Лихачев анализировал высказывания соотечественников относительно заим[272]ствования великим князем Московским Иваном III государственной печати, а вместе с тем и двуглавого орла из Византии. Он считал, что «московское правительство не могло заимствовать непосредственно из Византии того, что та не имела»[27]. Основную причину появления печати с двуглавым орлом в Московии Лихачев видел в установлении контактов Ивана III с императорами Священной Римской империи, которые к тому времени обладали подобной печатью. (В Византии же согласно исследованиям крупнейшими учеными (Ф. Дэльгер, Карайяннопулос Й.) византийских актов печатей с двуглавым орлом обнаружено не было.

           Аналогичная мысль была высказана американским ученым Г. Эйлифом, который включил вопрос о появлении на Руси двуглавого орла в контекст своего труда, посвященного происхождению московского самодержавия[28]. По его мнению, ни женитьба на Софье Палеолог (1472 г.), ни осторожные попытки принять императорский титул не вызвали использование в качестве государственного атрибута двуглавого орла.

           Только в результате контактов с правителями из дома Габсбургов (конец 1480-х – начало 1490-х гг.), которые посылали ему грамоты, скрепленные императорской печатью с двуглавым орлом, Иван III, отчаянно боровшийся, по свидетельству Эйлифа, за императорский титул как внутри страны, так и за ее пределами, причем еще до женитьбы на византийской принцессе, начал употреблять печать с двуглавым орлом – императорским знаком первого европейского монарха.

           В 40–80-е гг. ХХ в. историки разных стран включают вопрос о двуглавом орле в контекст исследований по российской истории XV-XVI вв. (П.Э. Шрамм, М. Хеллманн, Ф. Кэмпфер, Г. Штёкль, П. Ниче – ФРГ, Г. Эйлиф, Н.И. Ульянов – США, К. Хойницк – Польша и др.). Практически все они отрицательно относились к версии получения Иваном III (через брак с Софьей) государственного герба – двуглавого орла из Византии. Многие подчеркивали, что «византийская культура не знала геральдики и гербов и, следовательно, двуглавый орел никогда не был гербом византийского императора». К тому же многие сомневались в якобы большом влиянии Софьи Палеолог на ее мужа – Ивана III. Подобные сомнения высказывались и отечественными историками (Н.П. Лихачев, В. Савва, К.В. Базилевич) еще в начале и первой половине ХХ в.

           Неизменный интерес вызывает не только возникновение российского герба в виде двуглавого орла, но и сама история эмблемы. Начиная с середины ХХ в. ряд европейских ученых (А.В. Соловьев, Дж. Герола, Э. Корнемани, М. Хеллманн, П.-Э.Шрамм, Г. Штёкль и многие другие[29]) тщательно анализировали истоки ее появления, семантику функции. В результате сложилась следующая схема су[273]ществования данной эмблемы в контексте мировой истории. Появление и использование двуглавой «расплющенной» птицы характерно для культур ранних обществ, о чем свидетельствуют изображения двуглавых птиц (не только орла, но и уток, петухов – в культурах сибирских народов) в разных регионах мира (двуглавые хищные птицы известны даже у древних народов Центральной Америки). Изображение в клювах орла солнечных дисков свидетельствует об отнесении двуглавого орла (как и одноглавого) к солнечному культу. Этим объясняется утверждение двуглавой птицы прежде всего в странах, связанных с древнейшими цивилизациями, как традиционного элемента их культуры, переданного народам иных культур и сопредельных территорий. Переход от сакральности к декоративности подобных изображений отмечают многие исследователи. Однако представления о соотношении орла с вершиной Мирового дерева («древа жизни», «космического древа», представляющего собой образ мифопоэтического сознания, воплощающий универсальную концепцию мира), с «высшим началом», по-видимому, выводит его из чисто декоративных рамок, делая своеобразным властным атрибутом: одноглавый римский орел может восприниматься как символ империи, когда увенчивает скипетр Карла Великого; двуглавый орел как властный символ изображался на месопотамских печатях, на монетах мусульманских правителей XII-XIII вв. В Византии двуглавый орел известен с эпохи Комнинов прежде всего в виде рисунка на тканях, воспринимавшегося как элемент восточного орнамента. А.В. Соловьев[30] особо подчеркивал, что эта двуглавая птица не несет геральдического смысла. Однако он допускал, что Палеологи, которым удалось объединить всю Морею, ставшую накануне падения Византии ее оплотом, продлившим на какое-то время существование государства, действительно использовали в качестве герба двуглавого орла. Этот факт, по мнению исследователя, и служит отправным пунктом мифа о гербе Византийской империи в виде двуглавого орла, объясняет превращение его в некий символ национальной греческой идеи, ее бессмертия и надежды на возрождение.

           Со времени широкого распространения в Западной Европе гербов (XIII-XIV вв.) в балканских странах и Византии двуглавый орел известен как неофициальная эмблема. Он помещается на мелких болгарских и византийских монетах, в 1970 г. найдена болгарская бронзовая матрица печати с двуглавым орлом, двуглавый орел украшает надгробие болгарского царя Ивана Александра, капитель из дворца Великого Тырнова и т.д.[31] Известен он и на Руси: на мелких монетах тверского и московских князей, как декоративный элемент дверей Суздальского Рождественского собора XIII в. Двуглавого орла встречаем также на монетах Артукидов XIIIв., на мелких золотоордын[274]ских монетах и на мелких же серебряных западноевропейских монетах XIII-XIV вв. и т.д.

           Установление турецкого владычества на Балканах сделало двуглавого орла своеобразным символом борьбы, придав эмблеме, хоть и неофициально- геральдическое, но значение объединительного знака в Болгарии, Сербии, Румынии, Албании. В эпоху Возрождения создается миф о двуглавом орле как гербе Византийской империи (система гербов в Западной Европе к этому времени утвердилась и создать этот миф как противовес турецким притязаниям обстоятельства позволяли).

           Развитие герботворчества в Западной Европе способствовало упрочению и узаконению государственных гербов во многих странах. Как предполагают исследователи, личным знаком императора Священной Римской империи Фридриха I с XII в. становится одноглавый орел, в XIII в. источники упоминают о гербе империи – также одноглавом орле. Вместе с тем уже в XIII-XIV вв. широкое распространение как гербовая фигура в дворянских и городских гербах получает двуглавый орел, который в начале XV в. известен как герб императора Священной Римской империи, а в начале XVI в. становится гербом этого государства[32]. Черный двуглавый орел в конце XVв. как лично-государственная эмблема привлек внимание великого московского князя Ивана III.

           Семантические метаморфозы поистине космической эмблемы, каковой является двуглавый орел, требуют более тщательного анализа, чем те исследования, в которых двуглавый орел выступает в гербовой «ипостаси». «Догербовая» семантическая сущность двуглавого монстра может быть раскрыта при помощи специфической методики, которую продемонстрировала известный археолог М.А. Дэвлет в ряде недавно опубликованных статей[33]. Исследуя наскальные изображения (на оленных камнях), она выделила изображения знамен с драконом или в форме дракона (так называемые драконовы знамена), проследив форму подобного знака, его происхождение и функции у различных народов в разные времена – от Китая до Германии и Великобритании.

           В подобном ракурсе эмблема двуглавого орла изучалась, например, болгарскими учеными Б. Филовым и особенно В. Ангеловым[34]. Воссоздать целостную картину феномена до конца неразгаданной эмблемы представляется возможным, исследуя ее в двух параметрах: территориальном – от Северного Китая, Индии, Ирана, Ирака, Турции, Южной Сибири, Закавказья до Балкан и Западной Европы[35] и хронологическом – от III тысячелетия до н.э. до ХХ в.[36], что и предстоит еще сделать.

           [275-276] ПРИМЕЧАНИЯ оригинального текста