Патриаршая область в первой половине XVII в. (к вопросу о территориальной компетенции патриаршего Казенного приказа)

Автор
Устинова (Лушина) Ирина Александровна

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XVII

Библиографическое описание:
Устинова И.А. Патриаршая область в первой половине XVII в. (к вопросу о территориальной компетенции патриаршего Казенного приказа) // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.). К 80-летию члена-корреспондента РАН В.И.Буганова: сборник статей / отв. ред. Н.М.Рогожин. М., 2012. С. 198-205.

Текст статьи

[198]

И.А. Устинова

ПАТРИАРШАЯ ОБЛАСТЬ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVII ВЕКА (К ВОПРОСУ О ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ КОМПЕТЕНЦИИ ПАТРИАРШЕГО КАЗЕННОГО ПРИКАЗА)*

           Одним из самых запутанных вопросов при изучении приказного строя России в XVI–XVII вв. продолжает оставаться вопрос о территориальной компетенции каждого из этих органов управления. В общем виде можно говорить о том, что компетенция приказов в России складывалась из ведения нескольких видов дел: административно–финансовое управление определенной территорией (в том числе и сбор налогов), управление подведомственной социальной группой, судопроизводство. Однако территориальные границы, в которых эти полномочия распространялись, могли быть самыми причудливыми. Ярким примером в данном случае может служить территориальная компетенция четвертных приказов, Разрядного или Посольского приказов.

           В рамках данной проблематики особый интерес вызывает вопрос о территориальной компетенции Патриарших приказов. Окончательное оформление этой группы приказов (Казенный, Дворцовый и Разрядный) как административного звена Патриаршего дома происходит в конце 1610-х гг.[1] В 1649 г. ряд церковных земель переходит в ведение вновь созданного Монастырского приказа[2]. В этой связи наибольший интерес при исследовании территориальной компетенции Патриарших приказов представляет первая половина века – с конца 1610-х гг. до 1649 г. Круг источников, касающихся данного периода, немногочислен, но довольно разнообразен. Во-первых это законодательный и актовый материал: царские жалованные грамоты, правые грамоты и решения судных дел, купчие, меновые грамоты[3]. Вторую и наиболее содержательную группу источников составляют делопроизводственные документы Патриарших Казенного и Дворцового приказов – приходные, расходные, описные книги[4].

           В самом общем приближении можно сказать, что ведению Патриарших приказов подлежали Патриаршая область и домовые земли Патриаршего Дома, имевшие сложный состав и разный правовой статус. Предметом рассмотрения в рамках данной статьи является территория Патриаршей области, находившаяся в ведении Патриаршего Казенного приказа[5].

           [199] Официальное оформление территории Патриаршей области после Смуты произошло в 1625 г. Царь Михаил Федорович дал патриарху Филарету Никитичу жалованную грамоту на Патриаршую область. В грамоте отмечалось, что власть Патриарха распространяется на территории Патриаршей области, «опричь митрополичьих и архиепискуплих и епискуплих десятин»[6]. Грамота определяет в ведение Патриарха следующие территории: «в городех и десятинах <…> в нашем царствующем граде Москве и в Московском уезде, в Володимере, в Переславле Залесском, В Юрьеве Польском, на Костроме, на Плесе, в Юрьевце Повольском, в Нижнем Новгороде и в Нижегородских пригородех и в уездех, на Болахне, на Кинешме, в Луху, в Гороховце, в Ядрине, и в уездех тех городов, в Галиче и в Галицких пригородех, и в Арзамасе, и на Алатаре, на Курмыше, в Темникове, на Вятке, с пригороды, в Кайгородке, на Пинеге и в Кевроле, и в Мезени, во Ржеве Володимеровой, в Торопце, в Боровску, в Звенигороде, в Рузе, в Волоку Ламском, в Можайску, в Мосальску, в Дмитрове, в Серпухове, во Брянску, в Корачеве, в Севску и во всей Комаритцкой волости, в Путивле, в Курску, в Рыльску, на Осколе, в Белгороде, на Волуйке, в Медужской, и в Пехрянской, и в Белозерской десятинах»[7]. Приходная книга Патриаршего Казенного приказа 1626/27 г. позволяют дополнить этот список территориями Вохонской, Хотунской, Радонежской, Селецкой, Загороцкой десятин Московского уезда, Карашской волости Ростовского уезда, сел Горице и Стоянца Кашинского уезда, а также вотчинами Троице-Сергиева, Серпуховского Высоцкого и Ипатьевского Троицкого монастырей[8]. Таким образом, грамота подтвердила и оформила уже сложившийся состав Патриаршей епархии.

           Несмотря на наличие царской грамоты на все земли главной русской епархии, в Патриаршем архиве продолжали бережно храниться и документы, подтверждающие права на каждую из десятин: царские и княжеские жалованные грамоты XVI – начала XVII вв. В самой ранней из сохранившихся описей домовой Патриаршей казны 1633/34 г. упомянуто 24 таких грамоты, из них 13 царских жалованных грамот, одна князя Владимира Андреевича Старицкого на Дмитровскую и Ржевскую десятины[9]. Второй по значению группой были грамоты правые, меновые вотчинные, межевые домовых монастырей, учужные, а также выписки из решений судных земельных дел[10]. Так, в 1640-х гг. Патриаршая кафедра судилась в Сибирском приказе с боярином князем Борисом Михайловичем Лыковым об осташковских водах. Результаты судебного дела были оформлены «записью мировой с боярином князем Борисом Михайловичем Лыковым об осташковских водах за руками человека его Моисея Рылеева 7153 (1644/45 г.)» и «правой грамотой … об осташковских водах за [200] государственной печатью и за приписью дьяка Осипа Пустынникова 7155 (1646/47 г.), 9 февраля»[11].

           В XVII в. Патриаршая область находилась в непрерывной динамике: до середины века ее размеры растут, а во второй половине века начинают сокращаться за счет выделения новых епархий. И. Покровский отмечал, что «одним из излюбленных приемов» в деле расширения Патриаршей области было присоединение новых городов, возникающих по окраинам Северо–Восточной Руси[12]. Наиболее подробные сведения о периоде роста Патриаршей области содержат книги Патриаршего Казенного приказа, который занимался сбором налогов с этих земель. В 1630–40-е гг. в состав Патриаршей области были включены новые города, основанные в ходе строительства засечных черт и продвижения на юг границы Русского государства[13]. Так, в 1640-х гг. по сравнению с 1625 г. прибавились города: Усерд, Козлов, Нижний и Верхний Ломовы, Верхососенск, Новый Оскол, Яблонов[14].

           Расширяясь за счет вновь осваиваемых земель, Патриаршая область не была компактным образованием. В первой половине XVII века в России было 13 епархий, чьи владения клиньями врезались в пределы епархии Патриарха. Например, Суздальская архиепископия со всех сторон была окружена территорией Патриаршей епархии. Территория Патриаршей области не всегда совпадала с границами государственных административно–территориальных округов, в ее состав могла входить лишь часть какого-либо уезда (например, Юмохотцкая волость Суздальского уезда)[15].

           В Патриарший Казенный приказ поступала церковная дань с вотчинных территорий двух крупных монастырей – Троице–Сергиева и Ипатьевского Троицкого, владения которых были разбросаны по десяткам уездов страны (упоминаются во всех сохранившихся приходных книгах приказа). В состав собственно Патриаршей области, входили и домовые феодальные владения Патриаршего дома. В приходных книгах Патриаршего Казенного приказа постоянными являются разделы: села Горице и Стоянец Кашинского уезда, Карашская волость Ростовского уезда и некоторые другие. Наконец, особое место занимали Патриаршие домовые монастыри – по подсчетам С.Б. Веселовского, до 30 % территории Патриаршей области находилось во владении и управлении домовых монастырей[16]. Они вели собственное хозяйство, но Патриарший Казенный приказ периодически (чаще всего при смене игумена) производил описание их имущества[17], хранил выписи с писцовых книг на земли домовых монастырей. Например, в описи домовой казны упоминается «книга писменная Благовещенского монастыря на вотчины»[18].

           Патриаршая область делилась на небольшие административные единицы – десятины, выделяемые, как правило, по числу приходов. [201] Эта схема ориентировалась на древние церковные традиции, а не на принятые в государстве единицы административно–территориального управления.

           Таким образом, можно отметить особенность Патриаршей епархии как объекта управления Патриаршего Казенного приказа: она не соответствует границам государственного деления, включая в себя отдельные уезды и земли.

           На территории Патриаршей области ведению Патриаршего Казенного приказа, как отмечалось в царской грамоте, подлежали «городов в пригородех и в уездех монастыри, и соборные церкви, и ружные, и приходские храмы»[19]. Объектами управления на территории Патриаршей епархии являлись церкви и церковные земли – жилые и пустые. С них в Патриаршую казну поступала дань и некоторые другие сборы[20]. Запустевшие церковные земли кафедра сдавала на оброк. Единственным видом фиксированных сборов, который охватывал всю территорию Патриаршей области, была церковная дань. Организацией и сбором дани с церквей Патриаршей епархии ведал Патриарший Казенный приказ. Примерное количество податных объектов (церквей) в 1628/29 г. можно установить по промежуточным итогам, которые подводились в приходных книгах Патриаршего Казенного приказа 1620 – начала 1630-х гг. по каждой десятине с указанием количества церквей и размера собранной с них дани. Всего по сведениям приходной книги 1628/29 г. получается жилых данных церквей, оплативших в текущем году свои дани – 2553 церкви в Патриаршей области, а вместе с новоприбылыми за этот год – 2576[21]. Патриаршую власть в десятинах представляли десятильники из детей боярских. Они с помощью выборных старост поповских осуществляли сбор пошлин с церквей и контроль над деятельностью духовенства.

           Первым этапом обложения была перепись земель, церквей и лиц, которые должны были платить дань в Патриарший Казенный приказ. Масштабная перепись во всем государстве была проведена вскоре после возвращения Филарета из плена. В 1619 – 1623 гг. была проведена и наиболее крупная перепись Патриаршей епархии. По данным приходных книг 1627/28 и 1628/29 гг. этот дозор осуществлялся 12 дозорщиками, которые описали 29 десятин Патриаршей области[22].

           В дальнейшем для контроля за текущими изменениями проводились менее масштабные переписи или дозоры, как по инициативе приказа, так и с мест. Чаще всего они охватывали границы одной десятины или даже волости, например, в 1622/23 г. Патриарший сын боярский Кузьма Рагозин производил «письмо и дозор» города Путивля[23]. По-видимому, сразу наладить сбор дани со всех десятин было весьма сложно, поэтому в 1620-е гг. небольшие дозоры весьма часто упоминаются в приходных книгах[24]. В конце 1620-х гг. контроль [202] перешел к старостам поповским и Патриаршим чиновникам, среди обязанностей которых было наблюдение за возникновением новых данных церквей в их округе.

           Сведения о состоянии церковных приходов поступали в Патриарший Казенный приказ и по другим каналам. Например, приказ мог организовывать «сыск и переписку» церквей. Подобные мероприятия проводились при запустении какой-либо церкви для анализа возможностей соседних церквей по перекладке на них части оклада с выбывшей церкви[25]. Сбавить оклад с церкви могли и в случае построения новой церкви в том же приходе[26]. При обнаружении действующей церкви, с которой по каким-либо причинам не поступала дань, приказ предписывал десятильникам или старостам поповским на местах «сыскать сколь давно поставлена» для внесения новой единицы в оклад и сбора с нее недоимок за истекшие годы[27]. Патриарший Казенный приказ выдавал разрешения на строительство новых церквей. Так, в 1641/42 г. рузские посадские люди подали в Патриарший Казенный приказ челобитную о строительстве церкви[28].

           На основе переписных книг в Патриаршем Казенном приказе составлялись окладные книги, которые рассылались по десятинам[29]. Грамоты Патриарха Филарета игумену Антониево–Сийского монастыря Ионе 1620–1621 гг. позволяют проследить схему управления. Патриарший Казенный приказ 7 июля 1621 г. направил Ионе грамоту, предписав собирать церковную дань по новым писцовым книгам. Книги, составленные Андреем Трусовым за приписью дьяка Максима Одинцова, также были отправлены Ионе. Спустя 20 дней – 28 июля – в приказ привез деньги «архангельского города стрелец», о чем была сделана соответствующая запись на обороте грамоты[30]. Сохранились также грамоты 1621, 1625, 1629 гг., предписывающие собирать дань с особыми указаниями на текущий год. Например, грамота сентября 1621 г. сообщает о необходимости собирать дани вдвое и принимать меры по охране интересов Патриаршей казны[31]. Возможно, сбор дани ежегодно начинался с рассылки Патриаршим Казенным приказом грамот ко всем наиболее крупным монастырям в десятинах, и отправки на места десятильников с наказами и книгами, заверенными дьяком Патриаршего Казенного приказа.

           Организация делопроизводства в Патриаршем Казенном приказе была построена по территориальному (десятинному) принципу. Приходные книги Патриаршего Казенного приказа делились на главы по десятинам Патриаршей области. Однако, в 1620–30-е гг. наблюдается постепенное изменение порядка глав в книгах. Анализ этих изменений показал, что первоначально хаотичное распределение десятин постепенно приближается к формированию их в определенные блоки: замосковные, северские, украинные. Процесс этот [203] занял достаточно длительное время. В 1627/28 г. была предпринята первая попытка сформировать блоки городов, до того практически отсутствующие. Например, северные Вятку, Кайгородок, Пинегу и Кевроль, раздробленные в книге 1626/27 г. городами подмосковных десятин, соединили в один блок[32]. В книге 1628/29 гг. к этой группе присоединили и Галич, до того отделенный от других северных городов записями о доходе со средневолжских десятин Арзамаса, Темникова и Курмыша[33]. Аналогичные изменения происходили и с группами других городов.

           Следующий этап в формировании окладной части приходной книги Патриаршего Казенного приказа можно предполагать, так как книги за середину 1630-х гг. не сохранились. Суть его заключалась в том, что уже сформированным блокам была придана «правильная» последовательность. Книгу открывали Москва и десятины Московского уезда (Вохонская, Пехрянская, Радонежская, Селецкая, Загородская, Хотунская), затем шли внутренние, старые и поволжские города (Владимир, Переславль Залесский, Дмитров, Звенигород, Руза, Волок Ламский, Боровск, Алексин, Вышгород, Ярославец Малый, Можайск, Серпухов, Мосальск, Нижний Новгород с пригородами, Арзамас, Алаторь, Курмыш, Темников, Юрьев Польский, Лух, Балахна, Кинешма, Кострома, Плесо, вотчины Троице–Ипатьевского монастыря). Далее следовала группа северских, украинных или городов севского полка (Брянск, Севск, Рыльск, Путивль, Курск), города по черте и за чертой (Белгород, Оскол, Валуйка). Новые города, входившие в состав Патриаршей области (Верхний и Нижний Ломовы, Козлов, Усерд и др.) – записывались после всех старых статей[34]. Такая группировка городов была принята в делопроизводстве московских (государевых) приказов, например, в практике Разрядного приказа[35].

           Таким образом, Патриаршая область, находившаяся в ведении Патриаршего Казенного приказа, имела ряд особенностей. Во-первых, ее территориальное деление на церковные десятины, не совпадало с единицами государственного деления. Патриаршая область представляла собой разрозненный конгломерат земель, находившихся в разных районах страны. Во-вторых, она была неоднородна по правовому статусу земель, входивших в ее состав: церкви в городах и уездах, в вотчинных землях крупных монастырей (Троице-Сергиева, Троицкого Ипатьевского), в домовых селах и монастырях Патриарха. Можно говорить, что на территории Патриаршей области в большей степени, нежели на любой другой территории Русского государства в первой половине XVII в., пересекались три принципа территориального деления и управления – государственный, церковный и феодальный.

           [204-205] ПРИМЕЧАНИЯ оригинального текста