Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.). К 80-летию члена-корреспондента РАН В.И.Буганова. Сборник статей / редкол.: Н.М.Рогожин (отв. ред.), Д.В.Лисейцев, А.В.Топычканов, И.А.Устинова. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. 415 с. 26 усл.-п.л. 600 экз.

Сотенные знамена рязанских полковых воевод 1638–1639 гг.

Автор
Булгаков Михаил Борисович

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XVII

Библиографическое описание:
Булгаков М.Б. Сотенные знамена рязанских полковых воевод 1638–1639 гг. // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.). К 80-летию члена-корреспондента РАН В.И.Буганова: сборник статей / отв. ред. Н.М.Рогожин. М., 2012. С. 59-68.

Текст статьи

[59]

М.Б. Булгаков

Сотенные знамена рязанских полковых воевод 1638–1639 гг.

 

           Несмотря на то, что российская историческая вексиллология развивается более 300 лет[1] выяснены не все еще вопросы, связанные с историей русских боевых знамен первой половины XVII столетия.

           Мое сообщение посвящено описанию малых (сотенных, братских) знамен рязанских полковых воевод конца 30-х гг. XVII в. Известно, что именно в 1630-е гг. начинается процесс реорганизации русской армии, когда появляются полки «нового строя»: солдатские, рейтарские и драгунские. Однако этот процесс шел медленно и продолжался до военной реформы Петра I. В эпоху Михаила Романова основу русской армии составляла еще поместная дворянская конница, мобилизуемая на время военных действий. В состав этих полков входили стольники, стряпчие, дворяне московские и жильцы, городовые дворяне и дети боярские и дворянские холопы, а также атаманы и казаки, рейтары и солдаты, стрельцы и иноземцы и «чины» Дворцового приказа: ключники, подключники, сытники и др.[2] Как видим, в русских полках уже отмечены рейтары, солдаты и иноземцы, но подавляющую часть войска составляла дворянское ополчение.

           В каждом полку отдельные «чины» подразделялись на конные и пехотные сотни числом до 20 и каждая сотня имела свое малое знамя.

           Весной 1638 г. ожидался «приход крымского царя и крымских и нагайских людей» в отместку за то, что донские казаки взяли турец[60]кую крепость Азов летом 1637 г. Осенью того же года крымский царевич Сафат-Гирей совершил набег на русские южные города; на следующий год татары намеревались прорваться к «перелазам» р. Оки[3]. Поэтому 1 апреля 1638 г. в Переяславль–Рязанский были отправлены полковыми воеводами боярин кн. Дмитрий Михайлович Пожарский – герой русского освободительного движения 1611–1612 гг. (первым воеводою) и дворянин Федор Михайлович Бояшев (вторым воеводою)[4].

           Д.М. Пожарский по воцарении Михаила Романова с 1613 г. родней царя и родовитым боярством был оттеснен от власти и занимал скромные служебные посты: в 1628–1631 гг. он был городовым воеводой в Великом Новгороде, а в 1636–1637 гг. начальником Московского Судного приказа[5]. Его товарищ Ф.М. Бояшев до этого назначения в 1615–1619 гг. был городовым воеводой в г. Кашине, а в 1631–1633 гг. воеводой в г. Верхотурье[6]. Набег крымских татар в 1638 г. не состоялся, и воеводы были отозваны в Москву. На их место в мае 1639 г. были присланы в полк боярин кн. Петр Александрович Репнин и дворянин Василий Никитич Пушкин[7]. П.А. Репнин был городовым воеводой в 1625 г. в той же Рязани, а в 1636–1638 г. – в Великом Новгороде. В 1638 г. он возглавлял Сыскной приказ, который возвращал в тягло беглых посадских людей[8]. Его товарищ В.Н. Пушкин был до этого назначения городовым воеводой в г. Пронске в 1627 г. и в 1636–1637 гг. в г. Чебоксарах[9]. Набег крымцев не состоялся и в 1639 г., и в апреле 1640 г. по царскому указу П.А. Репнин распустил ратных людей и отбыл в Москву, оставив на какое-то время в Рязани В.Н. Пушкина.

           В районе своей дислокации войско «квартировалось» у городских и сельских жителей, а также в летнем палаточном лагере под городом. Полки дворянского ополчения в это время стояли и в других городах на подступах к р. Оке: в Туле, Одоеве, Крапивне, Веневе и Мценске[10]. В Туле располагался главнокомандующий русской рати – сначала боярин кн. Иван Борисович Черкасский, а затем – боярин кн. Дмитрий Мамстрюкович Черкасский, которым подчинялись полковые воеводы перечисленных городов. Канцелярия воевод рязанского полка находилась в местной приказной (съезжей) избе, где сидели в это время городовые воеводы: Иван Семенович Колтовский (с января 1637 по январь 1639 г.) и Иван Иванович Можаров (с января 1639 по апрель 1640 г.)[11]. Эти воеводы со своим штатом приказной избы: подьячими, рассыльными и приставами подчинялись полковым воеводам. Очевидно, кто-то из подьячих избы под присмотром В.Н. Пушкина в 1640 г. составил «роспись, что осталось после… П.А. Репнина у воеводы В.Н. Пушкина в Переяславле–Рязанском в съезжей избе». В состав этой росписи, наряду с перечнем имущества, текущей документацией и казенных денег полковых воевод, вошла и опись сотенных знамен рязанского полка[12].

           [61] Уникальность этой росписи военной канцелярии рязанского полка заключается в том, что она составляла особый пласт документации среди обычного делопроизводства рязанской приказной избы. Если архивы приказных изб XVII в. изучаются уже давно[13], то документация полковых воевод еще не была предметом специального исследования. Особую ценность этому пласту документации придает описание сотенных знамен, которое является одним из ранних местных описей русских воинских атрибут. Нам не известна судьба этих знамен и, скорее всего, они не сохранились в сложных перипетиях российской истории. В московской Оружейной палате хранятся отдельные царские большие знамена XVI–XVII вв., большие полковые (воеводские) знамена и знамена родов войск XVII в.: стрелецкие, казачьи, пушкарские и др. Там же хранятся и ротные знамена (прапоры) полков «иноземного строя» второй половины XVII в.[14]. Но сотенные знамена дворянского ополчения первой половины XVII в., к сожалению, не представлены.

           Наша находка в самом общем виде позволяет судить о том, какими были малые знамена старых дворянских полков и чем они отличались от больших полковых и ротных стягов полков «иноземного строя». Опись сотенных знамен рязанского полка 1638–1639 гг. составлял современник, пользуясь понятиями своего времени и сообразуясь со своими знаниями, опытом и усердием, не имея, конечно, представления о правилах позднейших – XVIII–XIX вв. – описаний русских боевых святынь. Поэтому в этом описании не отмечены многие важные сведения, например, размер полотнища знамени, не всегда названа ткань, из которого оно сделано, не фиксировался иногда цвет некоторых изображений, не описана форма крестов и т.д., что затрудняет их полное и отчетливое восприятие.

           Отметим, что среди описываемых стягов не было большого полкового (воеводского). Его, конечно, выделил бы описатель. Очевидно, полковое знамя при смене воевод передавалось ими из рук в руки и находилось на «квартире», где они стояли, среди их личных вещей – доспехов, оружия и прочего, поскольку оно очень ценилось и береглось как пожалование государя. Такие знамена изготавливались в мастерских московской Оружейной палаты «живописцами и словописцами», а также златошвеями, и хранились в Казенном приказе. Оттуда они поступали в Разрядный приказ, который рассылал их по городам, где стояли полки. По царскому распоряжению такие знамена могли передаваться и в другие полки (т.е. они были переходными) и служить в походах и боях более 50 лет. Так, знамя, изготовленное для тульского полка кн. И.Б. Черкасского в 1638 г., впоследствии было передано в новгородский полк П.В. Шереметева, затем в 1659 г. в полк кн. А.Н. Трубецкого. Далее оно было вручено кн. Ю.А. Долгорукову, который командовал сначала минским, а затем арзамасским [62] полком, участвовавшим в сражениях с отрядами Степана Разина в 1671 г. В 1680 г. это знамя находилось в полку кн. В.В. Голицына, а в конце 80-х гг. XVII в. – в новгородском полку А.С. Шеина. Это большое знамя было выполнено из червчатой (малиновой) тафты (шелковой ткани) с откосом (со срезом нижней правой части полотнища). На знамени лишь на одной его стороне были вышиты золотом, серебром и цветными шелками образ Спаса, херувимы и серафимы, а также звезды между ними. Золотая бахрома окаймляла края полотнища знамени[15].

           Малые сотенные знамена также могли жаловаться в полки государями, но могли выполняться «иждивением» полковых воевод, а также сотников (голов) или делались на сборные деньги рядовых ратников. В таких случаях знамена изготавливались местными умельцами – мастерами. Так, в 1618 г., посланный из Москвы в Ярославль собирать ратных людей для отражения «подступа» к столице польского королевича Владислава, кн. И.Б. Черкасский «построил» там 26 сотенных знамен[16]. Подобная практика сохранялась и в дальнейшем. Например, в 1700 г. знамя одной солдатской роты было «построено» в г. Дмитрове, где «квартировался» полк. Это знамя представляло из себя прямоугольное камчатое (шелк) полотнище размером в 2 аршина 4 вершка в длину и столько же в ширину. На нем были изображены написанные золотом, серебром и красками «в облаце» Спас Вседержитель и в молении перед ним апостолы Петр и Павел[17]. Здесь можно отметить богатство красок и религиозный мотив исполнения малого знамени, что, впрочем, зависело от заказчика.

           В нашей описи сотенных знамен отсутствуют сведения о древках, навершиях к ним, мешочках и чехлах. Очевидно, они изготавливались в спешном порядке перед самым выступлением войск к месту сражений. К древку полотнище знамени прикреплялось разными способами: привязывалось тесемками, прибивалось медными гвоздями или при помощи специального суконного мешочка, пришитого к малой (боковой) кромке полотнища, надеваемого на древко снизу через его «подток» и прочно закрепляемого отмеченными способами.

           Рязанские малые знамена сотен выполнялись из дешевых тканей: хлопчатой бумаги (миткаль, зенденина), простого ситца (киндяк), холста (крашенины), посконной или пеньковой ткани (портанина). Изображения на них наносились цветными красками и только с одной стороны – если бы они присутствовали с двух сторон, описатель упомянул бы об этом.

           Опись знамен начинается с воеводства П.А. Репнина: «да в сьезжей избе знамен, что делано при боярине и воеводах при князе Петре Александровиче Репнине да при Василье Никитиче Пушкине». Всего в 1639 г. было сделано одиннадцать сотенных знамен, очевидно, местными рязанскими мастерами.

           [63] 1. «Знамя орел красной по черной земле, обведено землею жолтым киндяком». Из этого краткого описания выясняется, что полотнище знамени было прямоугольным, черного цвета («земля» – поле, общий фон, цвет. – М. Б.), в центре которого было нарисовано изображение красного орла, но без указания на число голов (одна или две). Кромка знамени была обшита («обведена», «обложена») тканью из желтого киндяка. Возможно, и само полотнище было киндячное.

           2. «Знамя: грив[18] красной по зеленой земле, обведено землею лазуревым[19] киндяком».

           3. «Знамя: орел черной с саблею по лазуревой земле, обведен черчатой киндяком».

           4. «Знамя: индрог[20] с булавою жолтой по красной земле, обведено зеленым киндяком».

           5. «Знамя: звезда жолтая по черной земле, обведено жолтым киндяком».

           6. «Знамя: китоврас[21] красной по жолтой земле, обведено белыми миткалями».

           7. «Знамя: лев жолтой з булавою по белой земле, обведено землею червчатым киндяком».

           8. «Знамя: рука жолтая з древком по черной земле, обведена белыми миткалями».

           9. «Знамя: клинчатое – три клина красных, три клина зеленых, три клина жолтых». Здесь надо иметь в виду, что определение «знамя клинчатое» не означало, что оно выполнено в форме клина. Это было прямоугольное полотнище с изображением девяти клинов трех цветов. Это определение стоит в ряду с таким как «знамя шахматное», отражающее череду изображений цветных квадратов на прямоугольном полотнище. «Клинчатое» знамя было без кромки, но, возможно, ее просто не отметил описатель, как и материал, из которого изготовлено полотнище.

           10. «Знамя: полкан[22] красной по жолтой земле, обведено землею на зеленый киндяк».

           11. «Знамя: орел черной на красном кругу сидит на белой земле, обведен зеленым киндяком». Здесь на полотнище представлено напластование нескольких цветных изображений – на белом поле нарисован красный круг, а в этом кругу – черный орел. Нашивная кромка выполнена из зеленого киндяка.

           Сотенные знамена, сделанные при П.А. Репнине, характеризовались не только цветовой контрастностью полей, изображений и кромок, но и тяготением к изоморфным мотивам рисунков с включением фантастических чудовищ, олицетворяющих воинственность, силу и бесстрашие. Всего знамен с изображением чудовищ и животных можно насчитать восемь из одиннадцати. Как особенность всех пере[64]численных знамен можно отметить отсутствие на них религиозных символов.

           Далее в нашей росписи идет описание семи стягов, изготовленных при Д.М. Пожарском в 1638 г. – «да прежних знамен, что деланы при боярине и воеводах при князе Дмитрие Михайловиче Пожарском да при Федоре Бояшеве».

           «Знамя косячетое зенденинное, полоса бела, полоса червчатая, полоса зеленая, полоса лазорева». Здесь на прямоугольном полотнище знамени были изображены четыре разноцветные полосы вкось, возможно, по диагонали. Описатель не отметил наличие кромки вокруг полотнища.

           «Знамя киндячное, два клина белых, два клина черных, в серетках крест червчат, обложено зеленым киндяком». Здесь на полотнище прямоугольного знамени было изображение четырех клиньев, в середине которых нарисован малиновый животворящий крест, но описатель не отмечает его форму – восьмиконечный или шестиконечный.

           «Знамя лазорево киндячное, в серетке крест». Это было прямоугольное полотнище с изображением большого креста, но описатель не указал ни его цвет, ни форму, ни другие детали. Обычно, если на знамени изображался один большой крест, то при нем рисовалось подножие из трех или пяти ступеней и слева от креста изображалась трость, а справа – копье. Наличие кромки также не указано. Упуская такие сведения, описатель проявлял известную небрежность.

           «Знамя киндячное, четыре клина – красной да белой, да лазоревой, да зеленой» Здесь, очевидно, клинья были без крестов. Описатель не отметил наличие кромки.

           «Знамя киндячное, четыре клина – два клина белых, два клина червчатых, в серетках крест тоусинной (темно-синий. – М.Б.)». Здесь описатель также не указал форму креста и наличие кромки.

           «Знамя четыре клина белых, по серетке крест, киндяк зеленой». Здесь не отмечены сведения о форме и цвете креста и о наличии кромки.

           «Знамя крашенинное лазорево, обложено белою портаниною». Здесь на стяге не было никаких изображений. Описатель отметил, что полотнище и обшивка (кромка) знамени выполнены из разной ткани.

           Эти семь сотенных стягов, сделанных при Д.М. Пожарском, были более просты в художественном оформлении, чем знамена П.А. Репнина. На них изображались лишь цветные клинья, полосы и кресты, а на одном стяге вовсе не было изображений. Другой их отличительной чертой была хорошо улавливаемая религиозная мотивация – на четырех из семи знамен изображались православные кресты – символы веры в помощь Бога в битвах с врагами Отечества.

           [65] Все 18 сотенных знамен рязанского полка 1638–1639 гг. были выполнены из простой дешевой ткани (полотнища и нашивные кромки) в форме прямоугольников без откосов с нарисованными цветными красками изображениями – символами. Размер таких стягов не превышал, вероятно, 2,5 аршин в длину и 1,5–2-х аршин в ширину. На них не было ни надписей золотом и серебром, ни нашивок изображений из цветных шелков и из золотых и серебряных нитей, ни золотых и серебряных украшений: розеток («репей»), звезд, цветов и т. д., наносимых между изображениями и по углам стяга.

           Тем самым, они отличались от больших царских и полковых знамен дворянского ополчения, которые выполнялись из дорогих шелковых тканей: тафта, камка, лудан и др., размер их простирался длину до 7,5 аршин и до 3-х аршин в ширину, полотнище их было почти всегда с откосом и изображения наносились зачастую с двух его сторон. Изображениями выступали обычно лики Спасителя, архангелов, русских князей, святых чудотворцев и библейских персонажей. Такие большие знамена в 40-х гг. XVII в. оценивались до 5 руб. каждое, в то время как малые сотенные только в 1 руб. 21 алт.[23]. Так, большое знамя кн. Д.М. Пожарского 1611–1612 гг., когда он выступал главным военачальником русского освободительного ополчения, выглядело следующим образом: полотнище его было «прямоугольное, шириною по древку 1 аршин 14 вершков, длиною 2 аршина 9,5 вершков, на одной стороне написано золотом и серебром: город Иерихон, архистратиг Михаил и преклоняющийся перед ним Иисус Навин, на углах золотые украшения, по старинному репья, а между ними вдоль краев серебреными буквами надпись из книги Иисуса Навина. На другой стороне знамени – в пояс изображение Спасителя, правой рукой благословляющего, а в левой руке держащего раскрытое Евангелие со словами из апостола Матфея. По углам серебреные репья, и между ними серебром надписи из богослужебных книг (Тропаря и Кондака)»[24]. Как видим, в главном боевом знамени русской армии того времени наличествовали воинственные и религиозные мотивы, что выражало единение национально–освободительных и православных идей народа.

           Отметим, что немалый интерес вызывает сравнение символики русских малых боевых стягов с символикой аналогичных знамен интервентов – отрядов искателей приключений. Знамена последних были захвачены кн. Пожарским в ходе ожесточенных боев 1611–1612 гг. и впоследствии переданы в суздальский Спасо-Евфимьевский монастырь, откуда их, очевидно, уже в XIX в. переправили в Санкт-Петербург.

           На восьми малых знаменах отрядов наемников из Англии были изображены красками большие (королевские) и малые (дворянские) геральдические щиты. Большие щиты располагались в верхней части [66] полотнища, а малые в нижней (по 2–3 изображения). Верхние щиты «держат слева лев в короне, а справа конь, стоящие на задних ногах. Между головными щитами расположены: арфа, три лилии вместе и три геральдических животных». На всех знаменах изображения и поля разделений между ними выполнены разными красками, а надписи – девизы воспроизведены по латыни золотом и черной краской. Материалом для знамен служила пеньковая холстина.

           Два больших стяга, очевидно, двух соединений нескольких отрядов наемников отличались от малых знамен. Одно из них было сшито из четырех малых. На первой части большого знамени изображен «двуглавый орел, над ним бард в мантии и в сапогах с кистями, он поет и ударяет по струнам гитары. Две пары колонн образуют род портика. Тут же изображение мужчины и женщины» и надписи – девизы на белом поле холстины. На второй части знамени воспроизведен рыцарский девиз и помещено изображение – «пляшущая фигура в сапогах с кисточкой». На третьей и четвертой частях стяга начертаны только одни девизы. На другом большом знамени интервентов было изображение щита, «справа от него нагой мужчина с длинными волосами, с усами и бородой, цвет волос шатландский, на голове шлем из ветвей, рук нет, вместо ног два извива дельфиньего вида, слева обнаженная женщина без рук и также стоящая в извивах». Сверху и вокруг щита помещены рыцарские девизы. Ниже щита даны изображения двух крылатых юношей, сидящих на головах чудищ и держащих этот щит, внутри которого помещена монограмма[25].

           Как видим, в изображениях малых и больших знамен иноземцев – наемников с Запада, прибывших в Россию поживиться на ее бедах, обозначены только рыцарские светско–развлекательные мотивы, которые были в диковинку для русских людей первой половины XVII в. Однако, впоследствии, с XVIII в. западная геральдическая символика вошла в обиход русского дворянства и присутствовала в гербах баронов, графов и князей.

           В отношении же малых ротных знамен полков «иноземного строя» второй половины XVII в., в сравнении их со старыми стягами сотен дворянского ополчения, можно отметить следующее. Во-первых, ротные знамена стали выполняться только из шелковых материй. Во-вторых, изображения разных животных на них: львов, носорогов, орлов и т. д. почти всегда воспроизводились с царским венцом на их головах, и такие «картинки» обычно соседствовали с изображениями православных крестов, а также с разными украшениями и надписями золотом, характерными для старых больших стягов. В-третьих, появляется тенденция наносить изображения на двух сторонах знамени, среди которых присутствовали лики Спаса, Богородицы, русских чудотворцев и т. д., в чем заметно влияние старых больших знамен.

           [67] Также отметим, что в рейтарских (конных) полках ротные стяги стали делаться с двумя или с тремя откосами (хвостами) со всеми перечисленными особенностями. Такие прапоры по размерам были меньше пехотных (солдатских) стягов, потому что всадник–знаменщик держал знамя одной рукой, а второй управлял конем. Символические же изображения прапоров конников и пехотинцев были тождественны.

           Таким образом, приведенное описание боевых сотенных знамен рязанского полка дворянского ополчения 1638–1639 гг. дает нам представление о русских символах – изображениях, олицетворяющих Божью помощь, веру в победу, силу и, «воспламеняюших дух храбрости у воинов»[26], под сенью которых они сражалась за свою Родину.

 

           [67-68] ПРИМЕЧАНИЯ оригинального текста