Комплекс приходно-расходных книг Соловецкого монастыря XVI в.

Автор
Французова Екатерина Борисовна

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XVI

Библиографическое описание:
Французова Е.Б. Комплекс приходно-расходных книг Соловецкого монастыря XVI в. // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.). К 80-летию члена-корреспондента РАН В.И.Буганова: сборник статей / отв. ред. Н.М.Рогожин. М., 2012. С. 33-46.

Текст статьи

[33]

Е.Б. Французова

КОМПЛЕКС ПРИХОДО-РАСХОДНЫХ КНИГ СОЛОВЕЦКОГО МОНАСТЫРЯ XVI В.*

           До недавнего времени комплекс приходо-расходных книг Соловецкого монастыря – одной из крупнейших и влиятельнейших обителей России эпохи позднего средневековья – почти не привлекал внимание источниковедов, хотя информация этих источников широко использовалась в трудах социально-экономического характера, в работах, посвященных проблемам материальной и духовной культуры[1].

           Ситуация изменилась в 2005 г. в связи с выходом в свет книги В.И. Иванова «Бухгалтерский учет в России XVI – XVII вв.»[2]. Непосредственным объектом источниковедческого изучения В.И. Иванова, наряду с приходо-расходными книгами Николо-Корельского и Онежского Крестного монастыря, стали учетно-отчетные документы Соловецкого монастыря. Автор установил состав учетно-отчетной документации Соловецкой обители, степень ее сохранности, предложил принципы классификации комплекса соловецких приходо-расходных книг, поставил вопрос о достоверности монастырского учета. Однако большая часть источниковедческих наблюдений автора базировалась на документации XVII в. Книга В.И. Иванова продемонстрировала необходимость детального изучения корпуса наиболее ранних соловецких приходо-расходных книг, исследования эволюции их формуляра, содержащейся в них информации. Особая актульность исследования древнейших приходо-расходных книг Соловецкого монастыря была подчеркнута и в 2007 г. в связи с изданием С.Н. Кистеревым книги вологодской службы этой обители за 1583 – 1585 гг., которой была предпослана содержательная вводная статья, содержавшая анализ информации источника и его значения для исторических исследований[3].

           Предлагаемая вниманию читателей работа ставит своей целью поделиться наблюдениями над составом всего корпуса уцелевших до наших дней приходо-расходных книг Соловецкого монастыря XVI в., а именно 1571 – 1600 гг.

           Появление хозяйственной учетной документации в Соловецком монастыре, судя по всему, было связано с деятельностью игумена Филиппа Колычева. Согласно сведениям первой из дошедших до нас отводных книг крепостной службы монастыря – 1639 г., –  наиболее ранняя из приходо-расходных книг, хранившихся на тот момент в мо[34]настырском хозяйственном архиве, относилась ко времени игуменства Филиппа. Это была книга «казенная денежная» казначея старца Иосифа 1557/58 - 1559/60 гг.[4] Книга казначея Иосифа не уцелела, не уцелел и ряд последующих. Древнейшие из известных на настоящий момент соловецких приходо-расходных книг –  это две книги казначея Архипа: книга 1571 – 1574 (1571 г. не позднее мая 25  – 1574 г. сентября 30) и продолжающая ее книга 1574 – 1575 гг. (1574 г. сентября 30 – 1575 г. не позднее августа 31)[5]. Именно книги казначея Архипа 7079 – 7083 гг. в описи соловецкого архива 1639 г. следуют за книгами казначея Иосифа 1550-х гг. Начальная дата книг казначея Архипа совпадает с первым годом игуменства Варлаама.

           Начиная с этих документов приходо-расходные казначейские книги сохранились (с некоторыми пропусками) в фонде Соловецкого монастыря Российского государственного архива древних актов (ф.1201). Это наиболее объемистый и вместе с тем лучше всего сохранившийся корпус учетной хозяйственной документации.

           Приходо-расходные книги казначеев – самая информационно насыщенная часть соловецкого хозяйственного архива, существенно расширяющая источниковую базу для исследования социальных и экономических реалий средневековой России. Особенно значимы данные приходо-расходных книг казначеев о размерах налогообложения монастырских крестьян и их повинностях в пользу монастыря, о крестьянской аренде, о таможенных сборах в монастырских волостях, об условиях найма рабочей силы, о ценах на продовольствие и предметы первой необходимости. Немаловажна и содержащаяся в них информация о повседневной внутренней жизни в крупнейшем центре культуры средневековой России, его тесных связях с «миром», его высоком авторитете в окружающем социуме. Так, даже беглое ознакомление с информацией денежных книг казначеев о монастырских вкладчиках, позволяет сделать вывод, что большая часть вкладов приходилась на долю северного крестьянства, а данные о прозвищах представителей монастырской братии, слуг, прочих монастырских людей и трудников указывают на численное преобладание в обители выходцев из поморских уездов. Сведения этого вида хозяйственной документации представляют несомненный интерес и для исследований в области политической истории России. В частности, как показало основанное на материалах казначейских приходо-расходных книг исследование жизненного пути некоторых соловецких иноков в 1590-х гг., а также в годы Смуты, центральная власть искала опору в наиболее авторитетных из них, перемещая их на ключевые должности главного монастыря страны – Троице-Сергиева[6].

           Уже в 1570-х – начале 1580-х гг. выявились все основные отличительные черты  оформления и содержательной стороны соловецких казначейских приходо-расходных книг, которые будут свойственны [35] этим хозяйственным документам в последующие годы XVI в. и в начале XVII столетия.

           Беловые казначейские книги (черновых не сохранилось) открывались преамбулой, в которой сообщалось о  назначении игуменом и монастырским собором нового казначея, которому поручалось «ведати в денежной казне приход и росход». В конце приходной или расходной части книги делалась запись о проверке отчетности казначея (его «счете») игуменом и соборными старцами и о том, что у него  «приход с росходом сшелся». Кроме того казначейские книги потетрадно (в некоторых случаях полистно) скреплялись лицами, проверявшими отчетность. Исключение представляет собой книга казначея Иосифа Рыкунова 1581 – 1582 гг., в которой отсутствуют запись о «счете» и рукоприкладства[7].

           Поскольку ежегодная сменяемость казначеев в Соловецком монастыре была вовсе не обязательной, соответственно не обязательным была и ежегодная проверка отчетности. Беловые книги готовились к моменту проверки деятельности казначея по причине его отставки. К примеру, старца Феоктиста, заступившего на должность казначея 20 декабря 1593 г., «считали» лишь через два с лишним года, 4 января 1596 г., а отчетность старца Архипа, назначенного 2 марта 1596 г. проверяли лишь после его отставки, последовавшей четыре с лишним года спустя, 2 октября 1600 г.[8]

            Иногда имели место и промежуточные «счеты» одного и того же казначея.  Так, в первый срок  казначейства старца Архипа промежуточный его «счет» 30 сентября 1574 г. имел следствием появление и оформление его нового отчетного документа, скрепленного рукоприкладствами тех лиц, которые «считали» его при передаче дел казначею Акакию. Казначея Созонта, заступившего на должность 26 января 1579 г., «считали» 11 января 1581 г. (решение о переназначении его казначеем было принято несколько ранее – 3 января), а затем – 24 апреля того же года при передаче дел казначею Иосифу Рыкунову. Каждый из двух отчетных документов казначея Созонта был заверен поотдельности, несмотря на то, что впоследствии они были сброшюрованы в единый кодекс, который был дополнен еще одним документом – расходной памятью старца Созонта за период с 29 апреля по 29 мая 1581 г., когда он исполнял обязанности  «платяного казначея». При этом в составе лиц, «считавших» старца Созонта и скрепивших составленные им книги, есть различия. Еще один пример промежуточного «счета» казначея – книги старца Венедикта. Заступившего 14 мая 1583 г. на должность казначея старца Венедикта, «считали» 14 января 1585 г., однако 16 января того же года старца Венедикта вновь назначили казначеем. В следующий раз его «считали» ровно через год, 16 января 1586 г. Результатом этих двух «счетов» было появление двух дошедших до наших дней документов. Его следующая [36] приходо-расходная книга (или книги) не сохранилась, тем не менее старец Венедикт продолжал исполнять обязанности казначея и передал дела старцу Флавиану лишь 1 мая 1587 г.[9] Казначея Флавиана также «считали» дважды: 11 декабря 1587 г. и 20 ноября 1588 г. Благодаря этим «счетам» мы располагаем двумя книгами старца Флавиана, каждая из которых, несмотря на то, что они сброшюрованы вместе, является самостоятельным документом[10].

           Наличие записи о «счете» казначея, относящееся к обеим частям книги – приходной и расходной, – и рукоприкладства, скрепляющие обе эти части книги, делают приходо-расходную книгу казначея единым документом. Поэтому соловецкие казначейские книги не вписываются в схему описания приходных и расходных книг, разработанную А.Г. Маньковым, когда приходная и расходная «памяти» каждого года выделяются как самостоятельные документы. В этом отношении следует солидаризироваться с В.И. Ивановым, соотносящим приходо-расходные книги с именами ведших их старцев.

           При использовании сведений книг денежной казны следует иметь в виду, что казначеи осуществляли учет лишь текущего прихода и расхода денежных средств. Они не имели доступа к «большой казне», в которую «отписывался» чистый доход монастыря. Только решением игумена и «черного собора» в случае необходимости разрешалось «вынять» определенную сумму «ис коробьи отписных денег» и передать казначею на текущие нужды[11]. Данных о ведении систематических учетных записей в отношении «большой казны» не имеется. Судя по всему, записные книги «большой казны» в Соловецкой обители не велись. Поэтому не исключено, что часть денежных средств в казначейских книгах вообще не отражена.

           Вместе с тем ранним соловецким приходо-расходным книгам свойственно включение в приходную часть не только денежных, но отчасти и натуральных поступлений. В особенности это касается такой статьи монастырского бюджета, как вклады. Казначеи записывали как денежные вклады, так и одновременные им вклады вещевые, исчисляя их денежное выражение. Иной раз натуральные продукты принимались в обмен за тот или иной товар или услугу. Здесь можно привести красноречивый пример приобретения в 1572/73 г. новой кельи бывшим соловецким игуменом Паисием Картмазовым, в 1568 г. свидетельствовавшим против митрополита Филиппа и сосланным на о. Валаам, но впоследствии вернувшимся в монастырь. Старец Паисий внес за келью 6 пудов меда, которые были ему засчитаны за 4 руб.[12] В некоторых случаях источники зафиксировали смешанные сделки натурального и денежного обмена. Вот характерные примеры: «Лета 7081-го старец Фегнаст продал Якову сумлянину вклатчику сала ворванья семдесят шесть бочек, взял тысечю сорок три полицы железа цреннаго, да семнатцать сажен порубней, да тритцать шесть [37] свясков лну, да полтретьятцать рублев денег и полтретьятцать алтын. Да лну продал на два рубля и на пять алтын»[13];  «Горонтей старец продал на Двине четыре постава сукон однорядочных, взял полшеснатцата рубля; за полпята рубля пять пудов меду патоки. И всего дватцать рублев взято и с медом»[14].

           Особенности соловецких казначейских книг – отсутствие дат у большинства приходных и расходных записей и отсутствие прямых цитат из финансовых отчетов старцев других служб – «памятей». Отсутствуют и ссылки на «памяти», как это, например, в ряде случаев делалось в Иосифо-Волоколамском монастыре. Между тем содержание «памятей» довольно пространно излагается в некоторых записях казначеев в виде пересказа. Так, в одной из приходных записей 1572/73 г. читаем: «Соловецкого манастыря слуга Максим дал казначею Архиппу денег два рубля, продал полцрена под Вирмою Афонасью Низовскому. Да он же дал двенатцать алтын, взяли у Исака за корову. Да по кабале на Якуше на Порожском взял дватцать алтыны с полуденгою, да на Обросиме взял сорок два алтына две денги, да на Ондрее на Попове взял полтора рубля, и те денги на сумских крестьянех. Да что отдавал на бразгу теребы косити и островки и продавал избушки пустые да за двор и за варницу Поповичевых взял полтретья рубля и полчетверта алтына. Да с четырех поездов с выских (то есть реки Выг. – Е.Ф.) оброку взял два рубля. Да с куч бразги с теребовых пожень взял пятнатцать алтын три денги за лето осмъдесятое. Да цренной дани взял дватцать алтын два алтына четыре денги, что при Исайе не платили сумляне. Да из забора рыбы продал на полтора рубля. И те денги все отдал казначею, тринатцать рублев и два алтына без полуденги»[15]. В других случаях финансовые отчеты соловецких служебников излагаются более лаконично, например, приходная запись 1573/74 г.: «Старец Мисаило привез девять рублев с четвертью, взял на манастырских крестьянех на сумских да на колежемских, и на виремских, и на суховолоцких, и на шиженских, и на сороцких, и на островлянах, что за них платили в Великом Новегороде старцы соловецкие Фегнаст да Петр данные денги и приметные 79-го году»[16]. Иной раз такие памяти лишь угадываются в ряде последовательных приходных или расходных записей, таких, как следующие записи 1581 г.: «Продано сухонаволочаном Ондрону, да Филе, да Якову кузнецу с товарищи 50 полиць железа, взято полтретья рубля. Да сухонаволочаном же дан остров Шужмоя на лето сено косить, а празги (так в ркп. – Е.Ф.) взято у них полтина. Продано тем же сухонаволочаном два пятка конопля, взято восмьнатцать алттын»[17].

           Наиболее полно передается содержание «памятей» в книге казначея Иосифа Рыкунова. В качестве примера можно привести расходные записи от 30 июня 1581 г., связанные с торговой поездкой монастырского слуги Степана Кривого в Заонежье. Сначала подробно [38] перечисляются товары, приобретенные Степаном с указанием цены каждого, а затем в подробностях расписываются его дорожные издержки: «Да у Степана же розошлось на всякой росход на берегу, как он на монастырской обиход товар покупал: тивун толвуской старец Мокарей Борозда взял явки восмь денег; да в Шунгу едучи, на перевозех вышла гривна; да на Парандове суды спущал, дал пять алтын две денги; на Повенце купил хлебов на пять алтын; да Соболю в Шунге проести стало семь алтын; да в Толвуи два хлеба и рыбы купил на пять алтын; да изс Толвуй нанял до Повенца товар вести, дал три алтына; да на Рамбаке и на Маселге судно и товар возили, дал тринатцать алтын; да из Сорокы до Соловков нанял человека, дал десять денег. И всего рубль и одиннацать алтын две денги»[18].

           Приходо-расходные книги казначеев Соловецкого монастыря в ряде случаев отразили индивидуальные особенности их составителей. В этом отношении особенно выделяются книги казначея Архипа 1571 – 1574 и 1574 – 1575 гг. Им свойственны, во-первых, частые упоминания казначея в третьем лице, такие, как «старец Герман, приказщик из Нилмогубы, привез в манастырь пять рублев дватцать алтын з гривною и отдал казначею»[19] или «казначей крест променил на денги серебряной воротной кузнецу Василью Колмогорцу, взял сем денег»[20]. Возможно, это объясняется тем, что записи делал не только сам казначей, но и его помощник. Во-вторых, многие записи казначея Архипа носят повествовательный характер, сообщая любопытные бытовые детали. В качестве примера можно привести следующие записи: «Взято на Чеботе в Сороке закладных денег десять алтын, а заложено было сукно однорядочное багрово. И он заклад свой взял, а денги заплатил. А денги привез поп Николай ис Сороки»[21]; «Старец Онуфрей подкеларник дал семнатцать алтын три денги кутейных денег, а он нашол те денги в келарской в чюлане в печюрке»[22].

           Развитие формуляра казначейских книг во времени происходило в сторону большего лаконизма. Уже с 1583 г. числа, как правило, стали обозначаться цифрами. Постепенно некоторые однотипные записи стали суммироваться. Например, стали приводиться общие суммы денег, поступавших за заупокойное поминовение – за запись в синодик – из того или иного населенного пункта или региона, без конкретизации имен вкладчиков и, тем более, без имен лиц, записанных в синодик.

           С начала 1580-х гг. в Соловецком монастыре помимо денежных казначеев появляются должности платяного (или портного) и сапожного казначеев. Функции сапожных казначеев не вполне ясны. Платяные казначеи вели учет платья и небольших партий тканей, а в более позднее время отвечали и за найм работников «на страду». Приходо-расходные книги 1571 – 1581 гг. показывают, что в те годы функции платяного казначея были неотделимы от должности де[39]нежного казначея. Согласно преамбулам книги казначея Архипа 1577 – 1579 гг. и книг казначея Созонта, им поручалось «в казне ведати всякой монастырской обиход, платье (выделено мной. – Е.Ф.) и денежной приход и росход» или «ведати приход и росход деньгам и платию»[23]. После отставки денежного казначея Созонта в апреле 1581 г. он сохранил за собой должность платяного казначея, получил на расходы 50 руб. и в течение месяца вел расходные записи. 29 мая того же года отчетность платяного казначея проверялась, составленная им расходная книга была заключена записью о «счете» и заверена рукоприкладствами келаря Мисаила, нового денежного казначея Иосифа и члена черного собора старца Акакия. Это единственный известный нам документ платяного казначея, оформленный в виде расходной тетради. По-видимому, в других случаях платяные казначеи отчитывались в виде «памятей», которые не «считались» и не заверялись, поскольку монастырские власти не придавали им большого значения. Ссылка на «память» (а не книгу!) портного казначея Сильвестра и ее непосредственное изложение содержится в приходо-расходной книге старца Венедикта: «Дано портному казначею Селивестру 44 рубля и 30 алтын, а наймовал он на те денги людей на страду на монастырской обиход в 92-м году, а скольке нанял и что кому дано, и тому роспись подлинная с казначеевы памяти…»[24].

           Еще одна важная часть соловецкого хозяйственного архива, – книги приказчиков вологодской службы.

           Вологда уже с середины – второй половины 1570-х гг. становится главным объектом торговых операций монастыря, а роль в этом отношении Каргополя, Турчасова и Новгорода Великого постепенно снижается. Поэтому не вызывает удивления появление особых вологодских книг и забота об их сохранности. Первая из сохранившихся вологодских приходо-расходных книг –  книга старца Вассиана –  датируется 1583 – 1585 гг. Однако в отводной книге крепостной казны 1639 г. значатся вологодские книги начиная с 1578/79 г. По всей видимости, последняя, действительно, была первой вологодской книгой[25]. Именно в предыдущем, 1577/78 г., доход от вологодской соляной торговли достиг качественно новой для монастырского бюджета суммы в 500 руб.[26], а в следующем году составил почти 800 руб.[27], в то время как в 1574 г., к примеру, он составлял лишь 150 руб.[28] Именно с середины 1570-х гг. резко возрастают и затраты на закупки хлеба и других товаров в Вологде. Так, в 1574/75 г. в Вологду для закупок «монастырского запаса» было послано в общей сложности 500 руб.[29]

           Важность этих статей приходной и расходной части монастырского бюджета обусловила появление самостоятельных вологодских книг. До 1578/79 г., по-видимому, отчетность вологодских старцев, как и старцев других служб монастыря, осуществлялась в виде «памятей». На особое значение для обители учета доходов и расходов [40] в Вологде указывает и тот факт, что в отводных книгах крепостной службы Соловецкого монастыря 1639 г. «перепись вологодцким книгам» следует непосредственно за описью денежных книг казначеев, опережая другие виды учетной документации.

           Приходо-расходные книги старцев вологодской службы Соловецкого монастыря отражали их деятельность по реализации поступившей из Холмогор соли, по приобретению  для монастыря и монастырских промыслов хлеба, других продуктов питания и прочих материальных запасов на вологодском, устюжском и – отчасти – на ярославском рынках, по подготовке судов для транспортных экспедиций и по организации самих этих экспедиций по рекам Сухоне и Северной Двине до Холмогор и обратно, по уплате проезжих и таможенных пошлин.

           В соответствии с этими функциями, приходные книги ежегодно содержали «памяти» о продаже соли, озаглавленные «Начали на Вологде соль продавати» и дополнительные записи о прочих денежных поступлениях (суммы, эпизодически присылавшиеся из монастыря, вклады, средства от реализации ветхих судов, от судового извоза и т.д.). Расходные книги представляли собой соединение двух отдельно составленных расходных памятей, каждая из которых имела свой итог. Одна из них – «память» о расходах на приобретение  съестных припасов и непродовольственных товаров для обеспечения монастырского хозяйства и хозяйства промыслов. Такие памяти были озаглавлены «Начали на Вологде запас покупати». Вторая «память» - о расходах на транспортировку запасов в Холмогоры и соли в Вологду, на уплату проезжих и таможенных пошлин, о расходах на строительство новых судов и ремонт старых, на изготовление снастей, на содержание самой вологодской службы и ее приказчиков и слуг

           Как и денежные книги казначеев, беловые приходные и расходные книги старцев вологодской службы Соловецкого монастыря объединялись в тома за те несколько лет, в которые пребывал на приказе его глава. Все тома имели запись о «счете» старца по истечении срока его службы игуменом и членами черного собора, в которой удостоверялось, что у него «приход с росходом сшелся». Том скреплялся за руками игумена, келаря, казначея и других соборных старцев, причем скрепы объединяли книги разных лет. Наблюдения над составом бумаги каждого тома не позволяют выделить ее разновременных блоков.

           Книги старца Вассиана 1583 – 1585 гг., не имевшие общих ежегодных итогов прихода и расхода, были заверены дважды: на чистом обороте листа, отделявшего расходные записи 1583/84 г. и приходные записи 1584/85 г. и на листе, содержавшем итог расхода 1584/85 г.[30] Сначала старца Вассиана «считали» за 7092 г., а затем за 7093 г. Тем не менее обе записи были сделаны одновременно – 22 августа 1585 г., [41] т. е. по возвращении старца в монастырь. Приходные и расходные книги старца Вассиана за два года были скреплены единой скрепой – рукоприкладствами игумена Иакова, келаря, казначея и пятерых соборных старцев. Бумага кодекса одинаковая, с филигранью «Гербовый щит» нескольких близких разновидностей (Крушельницкая, № 26 – 28[31]). Уже следующие сохранившиеся вологодские книги – старца Кириака 1587 – 1590 гг. – имели лишь одну итоговую запись о «счете»  –  после расходной книги 1589/90 г., сделанную примерно через полгода после завершения старцем Кириаком службы – 18 января 1591 г. И в дальнейшем записи о «счете» помещались в самом конце тома после расходной книги последнего года службы ведшего их приказчика и были отделены сроком минимум в несколько месяцев от времени окончания службы. Так, книги старца Протасия 1597 – 1599 гг., завершенные в мае 1599 г., были «считаны» только через полтора года – 17 февраля 1601 г.[32], а книги старца Флавиана  1599 – 1600 гг. – 30 января 1601 г.

           Беловой список учетно-отчетного документа оформлялся после возвращения старца в монастырь. Известны случаи, когда книга писалась старцем собственноручно. Так, в конце книги старца Протасия 1597 – 1599 гг. указано основным почерком: «А книги писал чернец Протасей своею рукою».  Подобным образом в конце книги старца Флавиана 1599 – 1600 гг. основным почерком сообщается: «А книги писал чернец Флавьян своею рукою»[33]. Однако в других случаях переписку книг набело, по-видимому, осуществляли дьячки казенной палаты. Факт оформления вологодских книг в самом монастыре объясняет их хорошую сохранность.

           Книги старцев вологодской службы далеко не всегда можно точно датировать. Точная дата во всех без исключения приходных книгах фиксировала только начало торговли солью в сентябре месяце. Однако расходная книга, как правило, отражала затраты на предшествовавшую транспортировку соляного каравана из Холмогор в Вологоду и на разгрузочные работы в этом городе. Дата назначения старца на приказ и дата отправки из Холмогор указывались часто, но не всегда, однако некоторым ориентиром в таких случаях могут служить даты прибытия каравана из Холмогор в Устюг Великий и в Тотьму. Соляные суда, отправившись из Холмогор в мае, прибывали в Вологду в июле; тогда же осуществлялась разгрузка соли. Окончание годового цикла обычно приходилось на прибытие монастырских судов с «запасом» из Вологды в Холмогоры в апреле – мае следующего года. Если срок службы приказчика истекал, тот, сделав все необходимые приготовления для отправки соляного каравана в Вологду, в мае передавал дела и вырученные деньги новому приказчику; соответственно, завершалась и его книга.

           [42] Как показывает исследование книг старцев вологодской службы, помощники вологодских приказчиков, имена которых также выносились в заглавия ежегодных «памятей», менялись. Поэтому при аттестации вологодских книг представляется целесообразным указывать в заглавии лишь имя старца, возглавлявшего службу. Именно сроком его пребывания на приказе определялись хронологические рамки учетно-отчетного документа и именно этого старца «считал» черный собор.

           Приходо-расходные книги старцев вологодской службы насыщены важной информацией. Большой интерес представляют их сведения о составе торговцев солью на вологодском рынке. Уже в XVI в. в самой Вологде складывается круг купечества, ориентированного на оптовую соляную торговлю. Некоторые солеторговцы и их потомки, как, например, Булгаковы (Булдаковы), Юдины, Казаковы в XVII в. становятся членами корпораций гостей и гостиной сотни. Вологодские книги дают возможность проследить движение цен на соль на вологодском рынке и их колебания в течение года. Эти источники не отражают колебания цен на хлеб, другие съестные припасы и прочие предметы первой необходимости в течение одного года, не указывают состав продавцов, приводя лишь объемы закупок и их усредненную стоимость, однако колебания средних цифр в течение многих лет достаточно красноречиво характеризуют состояние рынка. Очень ценны данные вологодских приходо-расходных книг о найме рабочей силы для организации монастырских транспортных предприятий. Значимость некоторых данных приходо-расходных книг вологодской службы Соловецкого монастыря продемонстрировал С.Н. Кистерев в статье, предпосланной первой из них – книги старца Вассиана 1583 – 1585 гг.[34]

           Помимо казначейских и вологодских книг, в XVI в. сложился еще один вид приходо-расходной документации – книги старцев московского подворья Соловецкого монастыря.  Ее представляет единственный сохранившийся источник – книга чернеца Архипа, начатая в октябре 1592 г. и доведенная до зимы 1594/95 г. – в составе сводного отчетного документа, включающего также «памяти» поездок чернеца Архипа из монастыря в Вологду и из Вологды в Москву, предшествовавших его пребыванию в столице.

             Это учетный документ крайне ответственной службы монастыря: именно через старцев московского подворья (в XVII в. они именовались строителями) осуществлялись контакты с центральной светской и духовной властью. Московские старцы хлопотали о выдаче или подтверждении иммунитетных грамот, об устройстве в обители и подвластных ей волостях военных гарнизонов, о снабжении монастыря оружием. Они же получали царские вклады и вклады столичной знати.

           [43] В описи архива Соловецкого монастыря 1639 г. счет книгам старцев московского подворья – «московским книгам прежних строителей» – ведется с 1581/82 г., и все они расписаны по именам возглавлявших службу монахов[35]. Дошедшая до наших дней книга старца Архипа, так же, как казначейские и вологодские книги, заключена была записью о «счете» старца и удостоверена рукоприкладствами игумена Иакова, казначея и семерых соборных старцев, что указывает на то значение, которое придавалось этому учетно-отчетному документу. В.И. Иванов по недоразумению включил этот памятник в раздел «Поездки по монастырским делам»[36]. Книги игуменских поездок в Москву и в Новгород Великий начала XVII в., действительно, сохранились[37]. Но эти документы не имеют записей о «счете» и не скреплены рукоприкладствами. Не случайно «игуменские 20-ры книги московские езды» в описи соловецкого архива 1639 г. помещены среди документов хозяйственного архива на предпоследнем месте и не расписаны по годам и составителям как малозначительные[38].

           Книги холмогорской службы, как и вологодской, возникли в делопроизводстве Соловецкого монастыря еще в XVI в. В момент составления описи архива Соловецкого монастыря 1639 г., в нем хранились холмогорские книги начиная с 1595/96 г.[39]  Однако наиболее ранняя из сохранившихся до наших дней относится к 1599 – 1602 гг.[40] Поскольку хронологически она в большей мере принадлежит XVII в., рассмотрение данного вида учетной документации представляется более целесообразным в очерке, посвященном приходо-расходным книгам следующего столетия.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Перечень сохранившихся приходо-расходных книг Соловецкого монастыря XVI в.

           № 1. 1571 г. не позднее мая 25 – 1574 г. ранее сентября 30. Книга приходо-расходная казначея Соловецкого монастыря старца Архипа: РГАДА, ф. 1201, оп. 1, № 207, л. 1 – 129 об., 163 – 225 об.

           № 2. 1574 г. сентября 30 – 1575 г. ранее ноября 2. Книга приходо-расходная казначея Соловецкого монастыря старца Архипа. РГАДА, ф. 1201, оп. 1, № 207, л. 130 – 162 об., 226 – 240 об.

           № 3. 1577 г. сентября 6 – 1579 г. не позднее января 26. Книга приходо-расходная казначея Соловецкого монастыря старца Архипа: РГАДА, ф. 1201, оп. 1, № 208, 68 л.

           № 4. 1579 г. января 26 – не позднее 1581 г. января 3. Книга приходо-расходная казначея Соловецкого монастыря старца Созонта: РГАДА, ф. 1201, оп. 1, № 209,  л. 1 – 125 об.

           № 5. 1581 г. января 3 – 1581 г. не позднее апреля 20. Книга приходо-расходная казначея Соловецкого монастыря старца Созонта. РГАДА. Ф. 1201. Оп. 1. № 209. Л. 126  – 135 об.

           [44] № 5а. 1581 г. апреля 29 – 1581 г. мая 29. Книга расходная платяного казначея Соловецкого монастыря старца Созонта. РГАДА, ф. 1201, оп. 1, № 209, л. 136 – 140 об. 

           № 6. 1581 г. апреля 20 – 1582 г. января 23. Книга приходо-расходная казначея Соловецкого монастыря старца Иосифа Рыкунова: РГАДА, ф. 1201, оп. 1, № 422, 80 л.

           № 7. 1583 г. мая 14 – 1585 г. января 14. Книга приходо-расходная казначея Соловецкого монастыря старца Венедикта: РГАДА, ф. 1201, оп. 1, № 211, 66 л.

           № 8. 1585 г. января 16 – 1586 г. января 16. Книга приходо-расходная казначея Соловецкого монастыря старца Венедикта: РГАДА, ф. 1201, оп. 1, № 3, 31 л.

           № 9. 1587 г. мая 1 – 1587 г. декабря 11. Книга приходо-расходная казначея Соловецкого монастыря старца Флавиана: РГАДА, ф. 1201, оп. 1, № 424, л. 1 – 32 об.

           № 10. 1588 г. января 1 – 1588 г. не позднее ноября 20. Книга приходо-расходная казначея Соловецкого монастыря старца Флавиана: РГАДА, ф. 1201, оп. 1, № 424, л. 33 – 67.

           № 11. 1588 г. ноября 22 – 1589 г. ранее октября 1. Книга приходо-расходная казначея Соловецкого монастыря старца Илии: РГАДА, ф. 1201, оп. 1, № 212, 20 л.

           № 12. 1589 г. октября 1  – 1591 г. ранее октября 20. Книга приходо-расходная казначея Соловецкого монастыря старца Акакия: РГАДА, ф. 1201, оп. 1, № 5, 83 л.

           № 13. 1593 г. декабря 20  – 1596 г. января 2. Книга приходо-расходная казначея Соловецкого монастыря старца Феоктиста: РГАДА, ф. 1201, оп. 1, № 213, 70 л.

           № 14. 1596 г. марта 2 – 1600 г. октября 2. Книга приходо-расходная казначея Соловецкого монастыря старца Архипа: РГАДА, ф. 1201, оп. 7, № 59, 194 л.

           № 15. 1583 г. мая 22 – 1585 г. [мая]. Книга приходо-расходная старца вологодской службы Соловецкого монастыря Вассиана с товарищами: РГАДА, ф. 1201, оп. 1, № 2, 52 л.

           № 16. 1587 г. не позднее августа – 1590 г. [мая]. Книга приходо-расходная старца вологодской службы Соловецкого монастыря Кириака с товарищами: РГАДА, ф. 1201, оп. 1, № 4, 63 л.

           № 17. 1597 г. [не ранее июля] – 1599 г. [мая]. Книга приходо-расходная старца вологодской службы Соловецкого монастыря Протасия с товарищами: РГАДА, ф. 1201, оп. 7, № 309, 86 л.

           № 18. 1599 г. мая – 1600 г. [мая]. Книга приходо-расходная старца вологодской службы Соловецкого монастыря Флавиана с товарищами: РГАДА, ф. 1201, оп. 1, № 7, 43 л.

           № 19. 1592 г. мая 6 – не позднее марта 1595 г. Книга приходо-расходная старца московского подворья Соловецкого монастыря Архипа: РГАДА, оп. 1, № 6, 19 л.

           [44-46] ПРИМЕЧАНИЯ оригинального текста