Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода : сборник статей / Академия наук СССР, Институт истории СССР; редкол.: В.И.Буганов (отв. ред.), В.А.Кучкин, Б.Г.Литвак. М.: Институт истории СССР, 1983. 220 с. 13,75 п.л. 10,65 уч.-изд.л. 150 экз.

Сведения о бытовании книги Царственной («Лицевого свода») в ХVII в.

Автор
Богданов Андрей Петрович
Пентковский А.М.

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XVII

Библиографическое описание:
Пентковский А.М., Богданов А.П. Сведения о бытовании книги Царственной («Лицевого свода») в ХVII в. // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода: сборник статей / Академия наук СССР, Институт истории СССР; отв. ред. В.И.Буганов. М., 1983. С. 61-95.

Текст статьи

 

[61]

А.М.Пентковский, А.П.Богданов

 

СВЕДЕНИЯ О БЫТОВАНИИ КНИГИ ЦАРСТВЕННОЙ ("ЛИЦЕВОГО СВОДА") В ХVII в.

 

           История изучения так называемого "Лицевого свода" Ивана Грозного, "Московской исторической энциклопедии ХVI века", или Книги Царственной, как именовали памятник в ХVI и ХVII вв. (далее - КЦ), насчитывает более двух столетий.[1] За это время исследователи если и не решили, то поставили и частично осветили основные вопросы источниковедческого изучения этого фундаментального произведения. В частности, еще в 1854 г. И.Е.Забелин опубликовал (неполностью и без указания источников) две выписки из документов Архива Оружейной палаты: в первой сообщается о передаче в 1639 г. из Казенного приказа в Оружейную палату "5-ти книг царственных"; во- второй упоминается о расцвечивании в 1677 г. 1072-х "мест" "Книги Царственной". Количество листов и нераскрашенных миниатюр позволило историку сопоставить это известие с томом КЦ, известным под названием "Царственной книги" (ГИМ, Синод. собр. № 149, далее - Ц).[2] В исследовании, посвященном Ц, А.Е.Пресняков отрицал правомерность такого сопоставления. Вместе с тем он дополнил опубликованное И.Е.Забелиным известие 1677 г. пересказом записи о выдаче денег за раскраску 1072 миниатюр из приходо-расходной книги Оружейной палаты, приведенным ранее А.Е.Викторовым.[3] В статье Т.Н.Протасьевой на основе этих трех известий и в результате анализа раскраски миниатюр "Синодального тома" КЦ (ГИМ, Синод. соб.·№ 962, далее - С), но без упоминания наблюдений предшественников, архивные записи соотносятся с С.[4] Тот же материал для аналогичного вывода был использован Б.М.Клоссом.[5] Поскольку кроме трех упомянутых глухих известий и записи на "Хронографическом сборнике" из КЦ (БАН, 17.17.9) о вкладе рукописи патриархом Никоном в 1660-61 г. в Воскресенский Новоиерусалимский монастырь, исследователи не располагали сведениями о томах свода за [62] ХVII столетие, изучение истории его бытования не могло дать достоверных результатов.

           Да и само значение проблемы бытования памятника в ХVII в. оценивается учеными неоднозначно. В пользу ее разработки последовательно высказывается исследователь КЦ А.А.Амосов. Он утверждает, что "рукописи, содержащие текст Свода в настоящее время, сложились, в общем, случайно, и никоим образом не отражают замыслов составителей, не являются теми книгами, которые мог читать и редактировать Грозный."[6] Однако это мнение признается не всеми исследователями, работающими над текстом, миниатюрами и приписками к "томам" КЦ. В частность, вопросы бытования рукописи и формирования томов не считает актуальными С.О.Шмидт, в статье, посвященной проблемам комплексного изучения "Лицевого летописного свода".[7] Но если допустить правоту утверждения А.А.Амосова, что современные рукописи КЦ не отражают замыслов ее составителей и не являются теми книгами, которые вышли из стен царской мастерской, то исследования содержания текста и приписок в их настоящем виде, до проведения полной реконструкции памятника, не представляются корректными. В любом случае, проблема бытования листов КЦ и формирования современных "томов" требует пристального внимания и решение ее лежит не в заповедном лесу умозрительного анализа, а в области реальных исторических источников.

           Прежде всего следует уточнить бытующие в историографии сведения. Как известно, И.Е.Забелин публиковал не сами приказные записи, а свои "рабочие" выписки из них (см. ГИМ, ОПИ, ф. 440, № 220, л. 57 об., ср.др. материалы фонда), не всегда полные и точные, не давая отсылки на рукописи. Источником его выписки под 1639 г. является ружная расходная книга Казенного приказа 7147 г., ЦГАДА, ф. 396 (Оружейная палата), оп. 2, ч. 1, № 294. Она озаглавлена: "Книга, а в ней писан росход, что даетца государева царева и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии жалованья всяким послужником по государеву...приказу... и ис приказов что даетца в розные приказы..."(л. 1). Интересующая нас запись датирована [63] 1 мая 1639 г. (так у Забелина), а не 7-м числом, как отмечено Т.Н.Протасьевой, и свидетельствует о передаче рукописи не в Оружейную палату, а в Оружейный приказ.[8] Ее текст гласит:

 

           "Маия в 1 день по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу, по памяти за приписью подьячево Офонасья Копалова, в Оружейной приказ пять Книг Царственных, знаменные в лицах, и в том числе первая часть, вторая, четвертая, шестая, седмая, дано.[a] Взял Оружейново приказу подьячей Федор Борисов." (л. 127).

 

           В записи указано три атрибутирующих признака рукописей. Во-первых, книги были "Царственные". Это название, как показали А.Е.Пресняхов и Н.П.Лихачев, в ХVII в. могло относиться не только к КЦ (которая, как увидим далее, называлась так постоянно), но и к некоторым другим крупным историческим памятникам (в частности. Степенной книге, хранившейся в Чудове монастыре), возможно, имевшим в глазах современников сходство с подлинной КЦ. Во-вторых, как заметили Т.Н.Протасьева и Б.М.Клосе, указанные в записи номера "частей" рукописи имеют аналоги» в записях по листам Ц: "Царственная первая часть" (л. 278-663) и "Четвертая часть" (л. 237-276). Они же полагают, что аналогичные пометы имелись и на листах С, но были срезаны при переплете. Далее исследователи в выводах расходятся. По мнению Т.Н.Протасьевой, остальные пометы (2-я, 6-я и 7-я "части") читались на полях С, тогда как Б.М. Клосс думает, что они могли отмечать "части”, входящие ныне в состав "томов" Голицынского (ГПБ, F.IV.225, далее - Г) и Лаптевского (ГПБ, F.IV.233, далее - Л.)[9]. Обойденным вниманием исследователей оказался третий атрибутирующий признак: указание на "знаменный", то есть рисованный, а не раскрашенный характер "лиц" (миниатюр). Вкупе все три признака обозначает 2-а "тома” известных в настоящее время листов КЦ: С и Ц. [64] Второй нераскрашен и по сей день, первый же, как известно, оставался "знаменным" до 1677 г.

           Цель передачи листов С и Ц в Оружейный приказ нетрудно понять, если учесть появление копии части свода, известной в списках середины ХVII в.: т.н. Лебедевской и Александро- Невской летописях (далее - Леб и АН). Леб и АН составляли первоначально единую рукопись, которая во второй половине ХVII в. была произвольно разделена на части и в таком виде переплетена. 1-3 "части" Леб передают текст КЦ, находящийся ныне в Л и Г (л. 1-381). 4-я "часть" Леб составляла ранее среднюю часть АН: записи под 7061-7071 гг. в повествовании за 7042-7075 (1533-1567) гг. Для написания текста по спискам Леб-4 и АН и была передана кипа листов, составляющая ныне (с учетом ряда утраченных листов) С и Ц. Листы, входящие в Г и Л и переписанные, вероятно, в список, протографичный Леб-1-3, скорее всего были переданы в приказ ранее. Изучение текста по Леб и АН показывает, что до середины ХVII в. (в конце 1630 - начале 1640-х гг.) значительная часть КЦ "представляла собой одну кипу непереплетенных и перепутанных листов",[10] частично разобранных при подготовке материалов для составления списка, протографичного Леб и АН. Точнее, "перепутаны" были листы за 1533-1567гг., включавшие по несколько редакторских вариантов текста, а листы за 6622-6760 гг. не были распределены по "томам" Г. и Л. Представляется весьма вероятным, что и остальные листы КЦ, по крайней мере русская часть свода, неполностью представленная в Леб и АН, находились в том же состоянии. Требует уточнения вопрос о причинах обращения около 1639 г. к русской части КЦ и "истории Грозного царя" в частности, связанный, как нам представляется, с развитием "романовского" официального летописания. Наконец, полезно запомнить, что до выдачи в Оружейный приказ листы КЦ хранились в собственной государевой казне, куда они и должны были поступить по прекращении работы с памятником.

           Поскольку хранение КЦ в листах могло привести к порче, путанице и даже утратам, в конце 1677 г. царь Алексей Ми[65]хайлович распорядился изготовить для свода кожаные футляры. В расходном столпу за 7180 г. (ЦГАДА, ф. 396, оп. 1, ч. 10, № 13532) среди ноябрьских-декабрьских записей 1671 г. читаем:

 

           "Того же числа Сафьянного ряду торговому человеку Тимошке Григорьеву за сафьян красной турецкой по цене рубль. Дать[b] денги с роспискою.b  А по указу великого государя тем сафьяном оклеивал в Оружейной полате сабельного дела придельщик Прохор Иванов логалища на Книгу Царьственную, которая писана в лицах. И принес тое книгу стольник Иван Демидов сын Голохвастов от него великого государя ис хором и, зделав, взял он жа. Написать[c] в расходc.//Тимошка[d] Григорьев взял рубль, а в ево место Оружейной полаты пристав Мишка Кляпушников росписался.d" (л. 148-148 об.).

 

           Создание такого "лагалища" или "влагалища" не являлось экстраординарным актом. В ХVII в. в чехлах и коробочках хранились многое вещи, среди которых, наряду с оружием и драгоценностям, мы видим книги и отдельные листы. В Троица-Сергиевском монастыре, например, была Книга Никонекое правило в десть на бумаге, дачи царя и великого княза Ивана Васильевича всея Русин, во влагалище деревянном за замком"; известно "Евангелие толковое воскресное, на бумаге, волочено кожею, влагалище сукно сине".[11] Опись патриаршей ризницм 1631 г. упоминает "Потребник печатной, в полдесть, ...логалища сукно тьмосине."[12] В описи патриаршей разной казны 1686 г. (ГИМ, Синод, собр. № 98,2°) в гл.12 "О книгах" описана рукопись "Чина венчания" Федора Алексеевича "в ковчеге деревяном, оболочек сафьяном зеленым, делан на книжное переплетное дело, з застежки медными; внутри того ковчега оклеено отласом осиноваго цвета, суконцом прикрыт малиновым. Да в том же ковчеге тетрадь, а в ней написан чин венчания же... Иоанна Алексиевича, Петра Алексиевича... А по скаске ризничего Иакинфа тот де чиновник и ковчег деланы во 188-м году августа в 31 день·" (л. 128 об. - 129). [66] В описи вещей Петра Алексеевича, принятых Мастерской палатой в 1705 г., указаны рисунки "кораблей аглинских, во влагалище жестяном" и "чертежи всякие во влагалище" (ЦГАДА, ф. 396, oп. 2, ч. 1, кн. 609, л. 5-8 об.). Ранее в той же палате упоминается "описная книга прошлого 207-го (1698) году сентября 22 числа, какова опись лежит в ларце, оклеен бархатом рудожелтым" (там же, кн. 606, л. 70). И в ХVII, и даже в ХVIII в. книги могли храниться без переплетов, в "кожаных обертках" (ГИМ, Синод. собр., № 976, 2°, см. статьи 178, 319, 327, 337, 339; ср. с др. описями).

           Имеющееся в литературе мнение, что "в библиотечные описи вносились книги (переплетенные - авт.), а не кипы листов",[13] очевидно, основано на недоразумения. В описях ХVII в. отражены не только грамоты и листы подлинных актов, но и немало других рукописей, хранившихся в библиотеках без переплетов и "лагалищ". Отдельные грамоты, свитки, тетради и листы отмечены в описи патриаршей ризницы 1631 г.[14] На Казенном дворе в марте 1634 г. был описан непереплетенный синодик: "Книга, ... писано на харатье, прописныя слова золотом, в ней 24 тетради", - правда в январе 1640 г. эти тетради были уже "во влагалище книжном" (ЦГАДА, ф. 396, оп. 2, ч. 1, кн. 647, л. 9; кн. 678, л. 44 об.). В 1641-42 г. в составе казны царевича Ивана Михайловича упоминается "Азбука велика на столбцах, писана золотом с красками, письма золотописца Павла" (там же, кн. 680, л. 6). В 1670 г. в казне царевича Алексея Алексеевича были книги "в тетратех, в полдесть" и 14 "листов" "описания разных земель"(там же, кн. 136, л. 11, ср. кн. 137). В 1687 г. в Оружейной палате хранилась "книга в тетратех, в полдесть, 12 тетрадей,... 138 году" и др. (там же, кн. 936, л. 692-696). Опись библиотеки Печатного двора 1679 г. зафиксировала только "Славянских книг в тетратех в десть" 16 единиц, еще 32 непереплетенных книги в полдесть и четверку, "грамот... 67 листов, в отдаче 107 (листов)",[15] и т.п.

           Значение приведенного документа Оружейной палаты состоит в подтверждении очевидного предположения, что в 1671г., как и в году 1639-м, КЦ находилась в ведении казны и хра[67]нилась у государя "в верху", где имелась особая "комната- книгохранителница". Она, к сожалению, не получила в ХVII в. приличествующего описания. Учитывая, что описания "казны" и книг в частности, как в государственных, так и в церковных учреждениях производились обыкновенно в охранительных целях, в связи со сменой хранителей - казначеев, ризничих или келарей - отсутствие порядочной описи "комнаты-книгохранительницы" легко объяснимо личным контролем государей. Изъятие книги из "комнаты" требовало не только ловкости, но и известного самоотвержения. Даже патриарх Никон, примерно в конце 1650-х гг. осуществивший подобное мероприятие, оставил на месте верхние листы КЦ, присвоив лишь продолжение библейской истории с частью Хронографа и Иудейской войной. Быстрота Никона привела к неполноте изъятой рукописи, которая была в 1660/61 г. дана им вкладом в любимое детище патриарха - Воскресенский Новоиерусалимский монастырь. Сопроводительную запись Никон уснастил проклятиями в адрес возможного похитителя:

 

           "Лета 7169 сию книгу положил в дом святаго живоноснаго Воскресения господа бога и спаса нашего Иисуса Христа Новаго Иерусалима смиренный Никон, божиею милостию патриарх. А кто восхощет сию усвоити, яко же Ахар сын Хамиев, или утаить, яко же Анания и Сапфира, да отъимет от него господь бог святую свою милость и затворит двери Святых своих, и да придет на него неблагословение щедрот и алъчба, да и казнь божия душевная и телесная в нынешнем веце, и в будущем вечная мука. А кто сие писание каким злым умышленном испишет от книги сея, да испишет его имя господь бог от книги животныя".[16] "Усвоенная" и переплетенная Никоном рукопись известна сейчас под именем "Хронографического сборника" (БАН, 17.17.9, далее - ХС).

           Новое обращение к своду была связано с приходом к власти в 1676 г. Федора Алексеевича - "просвещенного" царя, известного своей любовью к книге, музыке и живописи. Оправившись от перипетий воцарения, он принял во внимание [68] хранившуюся во "влагалищах" КЦ, распорядившись о реставрации первых, "верхних" листов свода и расцвечивании рисунков ее последней, "знаменной" части. 24 марта 1677 г. царский фаворит Б.М.Хитрово передал указ Федора о раскраске миниатюр и замене ветхих листов "Книги Царственной в лицах", выданной в Оружейную палату "великого государя ис хором". Эта работа была проделана "станицей" иконописцев с 4 по 12 мая 1677 г. Запись о ней сохранилась в столбцах Оружейной палаты (ЦГАДА, ф. 396, оп. 1, ч. 11, № 16664):

 

           "В оружейной полате в приказной верховой книге нынешняго 185-го году написано.

           Марта[e] в 24 день приказу Серебреных дел дияк Андрей Юдин принес в Оружейную полату Книгу Царьственную в лицах, писана на александрейской бумаге в десть. Была переплетена, и ис переплету вывалилась.[17] И многие листы ознаменины, а не выцвечены - шестьсот тринатцать листов.[18] А на тех листах тысеча семьдесят два места.

           А приказал тое книгу росцветить в Оружейной полате жалованным и московским кормовым иконописоцом. А которые драные листы в той[f] книге, и те листы переписать вновь.[19] А сказал тое книгу выдать ему от великого государя ис хором боярин и дворецкой и оружейничей Богдан Матвеевич Хитрово.e

           И мая в 4 день по указу великого государя и по приказу боярина и дворецкого и оружейничего Богдана Матвеевича Хитрово, да стольника Ивана Степановича Телепнева, да дьяка Никиты Захарского та Книга Царьственная в лицах отдана московским кормовым иконописцом Филипу Павлову с товарыщи на подряд. А велено те тысеча семьдесят два места росцветить, а по уговору за дело со всякого места по шти денег, итого тритцать два рубли пять алтын две денги. Дать[g] денги с роспискою.g

           [69] А денги пο уговору от тое книги даны маия в 12 день нынешняго 185-го году." (л. 1-3).

 

           К сожалению, И.Е.Забелиным была опубликована лишь первая ее часть (до слов "И мая в 4 день"). Пересказ другого известия - о выдаче иконописцам денег за работу, из приходо-расходной книги Оружейной палаты 7185 (1676-77) г. (ЦГАДА, ф. 396, oп. 2, ч. 2, № 958) - был приведен А.Е.Викторовым[20] и принят А.Е.Пресняковым и Т.Н.Протасьевой за продолжение известия столбца, которое опустил Забелин.[21] Запись в книге гласит:

 

           "Того же дни (12 мая - авт.) по указу великого государя и по выписке московским кормовым иконописцом Филипу Павлову с товарыщи от Книги Царственные, которыя писана в лицах на александрийской бумаге в десть, от тысячи от семидесяти от дву мест от разцвечиванья за дело по уговору по шти денег от места, итого тритцать два рубли пять алтын две денги дано[h]. Росписка в денгах на выписке в росходном столпу. Тою книгу принес в Оружейную полату дьяк Андрей Юдин в нынешнем во 185-г году марта в 24 день, а оказал, тое книгу выдал ему от великого государя ис хором боярин и дворецкой и оружейничей Богдан Матвеевич Хитрово. Дача[i] подьячего Мишки Власьева"i, (л. 392 об. - 393).

 

           Раскрашенные листы впоследствии составили часть С.[22] Обращает на себя внимание тот факт, что листы, составляющие современный "том" Ц, остались "знаменными", то есть, вероятнее всего, уже отсутствовали в библиотеке Федора.

           Действительно, в описи имущества. Печатного двора, составленной по указу Алексея Михайловича от 7 декабря 1649 г., среди различной рухляди в "нижней полате от городовой стены шаф (шкаф? - авт.) деревяной без затворов (!), в нем шесть ящиков попорчены", между "двумя досками грушевыми простыми", бочкой "олифы немецкой" и "15 фунтами киноварю [70] худово мелково" лежало несколько ненужных книг, в том числе "Книга Царственная в лицах, писменная, неполна, в тетратех, перемешана и драна, писана в лист, связана в трех тетех".[23] Напрашивается предположение, что это были листы, отобранные в ходе подготовительной работы к созданию исторического сочинения, следами которой являются Леб и АН. Любопытно, что в той же свалке лежала и "Книга ратного строю скорописная, в переплете, по обрезу золотом, что прислана (была - авт.) для переводу из Посолского приказу", - то есть еще один "отработанный" материал.[24] В Типографской библиотеке Ц отсутствовала уже по следующей известной описи - 1679 г.[25], а затем мы находим ее в патриаршей домовой казне.

           В описи патриаршей домовой казны 1695 г. (ГИМ, Синод, собр. № 96, 2°) отмечен "Летописец, бытие российских князей. Писано на целых листах, александрийской бумаге, с лицами. Не в переплете" (л. 47 об.). Аналогичная запись читается в описях "домовой библиотеки" 1701 г. (там же, № 206, л. 32), а затем 1708 г. (там же, № 97, л. 32), - в последней уже без указания "в лицах", - это, отчасти, объясняет, почему А.Е.Пресняков не нашел упоминание о лицевых рукописях в Синодальной библиотеке.[26] Кроме того, книги "домовой библиотеки" впервые появились в описях Синодального собрания лишь с 1735 г.[27] В описях поступившей в Синодальное собрание Синодальной казенной палаты (поглотившей "домовую библиотеку") за 1712 г., имеющей пометы об "осмотрах" 1722, 1725, 1727 и 1735 гг. (Там же, № 1047), вновь отмечена "Книга летописец, бытие российских государей, писано на целых листах александрийских, без переплету" (л. 350 об.). Эта запись повторена в описи Синодальной библиотеки 1738 г. и подтверждена в 1749 г. (там же, № 1048, л. 270). В описи 1749 г., "свидетельствеванной" в 1754 г., среди "книг в десть" читается несколько иной текст:" № 79. Летописец старинной о великих князьях, писан на целых листах, с рисованными фигурами, бес переплету" (там же, № 1204, л. 467). Между тем, при издании Ц в 1769 г. М.М.Щербатов писал, что [71] в патриаршей библиотеке им "между прочими книгами найдена была под № 70 (так!) книга в листах и перемешана, под титулом "Летописец старинной о великих князьях", писана на целых листах с рисовалными фигурами бес переплету".[28] Таким образом, в 1695 г. у патриарха были листы КЦ, часть которых составила современный "том" Ц. Мы говорим "часть”, ибо Щербатов, по его словам, собрал и переплел листы после основательной разборки и исключения "многих листов двойных и тройных" и т.п., а оставшиеся листы были им по возможности систематизированы. Впрочем, мы располагаем документом, частично раскрывающим состав комплекса листов до его обработки М.М.Щербатовым. В разделе "Реестр книгам русским рукописным" Каталога Синодальной (патриаршей) библиотеки, составленного не ранее 1759 г.,[29] указано краткое содержание листов в том порядке, в котором они хранились (там же, № 968, л. 117-119; № 1206, л. 106 об. - 108; № 1207, л. 117- 119). До-щербатовское описание Ц публикуется в приложениях.

           Поскольку в XIX в. "том" С также хранился в Синодальной библиотеке, среди исследователей распространилось мнение, будто он имелся у патриарха еще в ХVII, а может быть даже и в ХVI в. Это неверно. Во-первых, ни в ХVII, ни в ХVIII вв. С не упомянут в описях и каталогах. Во-вторых, в описи "прибылых книг" Синодальной библиотеки 1815-1825 гг., фиксирующей поступление в нее книг, закупавшихся (с 1720 г.) в централизованном порядке Московской конторой Синода (ГИМ, Синод, собр., № 976), имеется запись об С, датированная 1822 г. Она помещена в группе записей "приема" ризничьего Гавриила (л. 28 об.- 33 об.). Первая из них после названия и выходных данных книги содержит указание: "Сия книга прислана при указе из Московской св. Синода конторы для хранения в патриаршей библиотеке 1820 года сентября 18 дня" (№ 957); вторая - "Прислано из Конторы для хранения в патриаршей библиотеке при указе от 28-го генваря 1822 года" (№ 958). Затем следует аналогичные последней записи о поступлении книг 28 февраля, 20 апреля и 1 июля 1822 г. № 959-961, л. 29-30). Запись об С (№ 962 - его же и совре[72]менный номер рукописи) была сделана позднее, вместе с записями под № 963-965. В полном виде она гласит:

 

           "№ 270/962. Летописец в лицах с красками, писая полууставом на простой бумаге, в досках, в кожаном переплете. Внесен в Каталог по указу Конторы от 9-го сентября 1822-го года" (л. 30).

 

           Записи к № 963-965 (под тем же числом) аналогичны. Очевидно, что это сокращенная форма вышеприведенных записей. Она появляется еще под № 966, а ватт· и вовсе упраздняется, так что в книгу вносятся только наименования поступлений (л. 30 об. - 33 об.). Таким образом, С поступил в библиотеку в 1822 г. из Московской конторы Синода.[30]

           Одновременно с раскраской в 1677 г. "знаменных" листов КЦ, ветхие листы из начальной части свода были реставрированы. В росписи краскам, купленным Оружейной палатой у "торгового человека" Тимофея Тихонова в 1677 г. (ЦГАДА, ф. 396, оп. 1, ч. 12, № 17472), читаем:

 

           "Ему ж Тимофею за четь фунта шижгилю десять алтын, за пол фунта зелени двенатцать алтын, за кувшин болшой сажи шесть алтын, за двенатцать золотников камеди четыре денги. Всего дватцать восмь алтын четыре денги.

           Те краски взяты мая в 4 день. И того ж числа те краски отданы иконописцу Степану Данилову, а велено ему теми красками росцветить книгу болщую в десть Бытия Царственныя, которая выдана ис хором от великого государя." (л. 66).

 

           Подправленные густыми непрозрачными красками в конце ХVII в. миниатюры имеется в "томе", составленном из начальных листов КЦ, "Музейном сборнике" (ГИМ, Муз. собр. № 358, далее - М). На л. 2 в М содержится заглавие: "Фалеолога книга бытейская". Запись, очевидно, указывает на этот том. Она интересна также тем, что приводит истинные названия использованных в реставрации красок, отличные от предпола[73]гаемых в литературе.[31]

           Приведя крайние листы КЦ в порядок, Федор Алексеевич, возможно, использовал свод не только для чтения, но и в оформлении своих палат. В документах Оружейной палаты за 1679 и 1680 гг. имеются указания на украшение царских хором "ис Царственных Книг" живописными притчами "пророка Иезекиля с пророчествы", "брак царя Соломона", "идолопоклонение" (апокриф, см. М), а "новых деревянных хором государынь царевен" - "розными всякими евангельскими притчами вновь из Царственных Книг" (ср. ХС). Эти документы публикуются в приложениях. Для образца, вероятно, были использованы листы, входящие в М и возвращенный Федором из Воскресенского монастыря ХС. За сим царь Федор умре и с ним в значительной степени угас интерес государей к лицевой летописи и библиотеке в целом.

           Как бы предвидя "ум свободный" своего восприемника, Федор Алексеевич перед не вполне естественной кончиною (27 апреля 1682 г.) распорядился передать библиотеку в ведение Мастерской палаты. В описи "Книг, которые по указу блаженные памяти в.г.ц. и в.кн. Феодора Алексеевича (т) приняты из ево великаго государя комнаты-книгохранителницы в его государеву Мастерскую полату у Петра Бисерова в нынешнем во 191 (1683) году апреля в 12 день" среди "книг в десть" части КЦ упоминается дважды (ЦГАДА, ф. 396, оп. 2, ч. 1, кн. 600; Опубл. И.Б.Забелиным в Отечественных записках за 1854 г., кн. 12). Одна из них: "Библия в лицах с летописцем" (л. 730), - соответствует ХС, включающему библейские и хронографические тексты. Согласно отметке на л. 730 "191-го года февраля в 27 день сию библию в.г.ц. и в.кн. Петра Алексеевича в хоромы принял околничей Тихон Никитич Стрешнев". Рукопись находилась у Петра до 20 августа 1724 г., когда, согласно записи на л. 2, была подарена им царевне Наталии Петровне ко дню рождения. По утверждению В.Ф.Покровской, в 1728 г. книга поступила в БАН из личного собрания Петра I.[32] Позже она находилась в собрании книг и рукописей гр. А.И.Остермана: об этом свидетельствует помета на внутренней стороне верх[74]ней крышки переплета: "№ 1 Остерман". После опалы Остермана ХС вновь вернулся в БАН,[33] где и сохранялся доныне, избежав передачи в 1744 г. во МГАМИД.[34]

           Вторая запись в Описи 1683 г. отмечает "Книгу в лицах бытия и розные вещи, московского писма, ветха" (л. 739). Учитывая, что в стопе листов КЦ первой шла "Фалеолога книга бытейская", а затем воистину многообразные "вещи" по всемирной и русской истории, неразделенные еще на ныне существующие тома (исключая ХС и Ц), следует признать, что перед нами свидетельство о передаче свода из царской библиотеки в Мастерскую палату. Это событие явилось началом конца совместного существования листов КЦ. Если в бытность рукописи "у государя в верху" лишь патриарх Никон приобрел толику расцвеченных листов, то отныне такую возможность получил широкий круг лиц. Переход свода из собственной библиотеки государей в разряд казенного добра, при известной бестрепетности российского чиновника в деле расхищения государственных имуществ, не мог не иметь печального исхода.

           Правда, растаскивание драгоценных листов было отсрочено вмешательством царевны Софьи, наложившей руку на те книги из библиотеки Федора, которые не успели присвоить родственники Петра.[35] В конце текста описи 1683 г. основным почерком и чернилами сделана запись:

 

           "И 191 марта в 27 день[j] сие все вышеписанные книги в десть, и в полдесть, и в четверть государыни благоверные царевны и великие княжны Софии Алексеевны[k] в хоромы взял и отнес боярин Иван Милославской" (л. 750).

 

           Не позже свергнувшего Софью переворота в августе-сентябре 1689 г. КЦ должна была вернуться в Мастерскую палату вместе с другими книгами, отмеченными там в описях 1720, 1727 и 1745 гг.[36] и попасть в "казенное" имущество уже не только юридически, но и фактически. В начале 1690-х годов [75] опасное от похитителей положение книг в казне усугубилось приходом к власти правительства Нарышкиных (во главе с матерью Петра - царицей Наталией Кирилловной), о котором даже видный сподвижник Петра I, князь Б.И.Куракин, писал, что "правление оной царицы Наталии Кириловны было весьма непорядочное, и недовольное народу, и обидимое. И в то время началось неправое правление от судей, и мздоимство великое, и кража государственная, которая доныне продолжается с умножением".[37] Хотя казнокрадство имело место, разумеется, и ранее, реплика Куракина верно подчеркивает ожесточенный характер оного в 1690-х гг., прослеживающийся по многим источникам и отразившийся, в частности, на истории свода.

           Одним из первых усвоил часть листов КЦ М.В.Мещерский, оставивший владельческую запись на И: "Сия книга стольника князя Миха(и)ла Васильевича Мещерского, втораго закона святых отец, писаны притчи святых отец,[38] зело полезна душе читателю доброму, а зрителному...", а ниже: "Се аз, стольник (продал?!)" (л. 388 об.). Несмотря на то, что род Мещерских был весьма плодовит, с ХVI по 1 половину ХVII в. среди них известно лишь два Михаила Васильевича, из которых, судя по почерку, нас интересует один (второй попал в Тысячную книгу). Он владел размежеванной в 1687 г. вотчиной под Москвой, являлся стряпчим в начале 1692 г., комнатным стольником царя Ивана (позже - Петра) с 1692 г. В 1701 г. он побывал в г. Вольном, где нанес "безчестье" разрядному подьячему Мине Полежаеву. В 1703 г. он вновь состоит при государе, а в 1707 г. значится в списках гренадерской роты лейб-гвардии Преображенского полка. Наконец, в 1708 г. порутчик М.В.Мещерекий отмечен на Западном театре военных действий. Его сын, Иван Михайлович, в июле 1712 г. был вместе с недорослями знатнейших родов "свидетельствован" в Сенате, явил познания в латыни и получил, по записи в Преображенский полк, назначение в Ревель для "учения немецкого языка".[39]

           Позаимствованный М.В.Мещерским "том" составлял первую по хронологии часть кипы листов КЦ и вероятнее всего лежал "сверху" стопы. Завладеть частью рукописи из Мастерской па[76]латы комнатный стольник мог до 1707 г. (когда он уже "порутчик"), а наиболее вероятно - до 1701 г., то есть до своего отправления на военную службу. Самым удобным временем для этого был период с 1692 по 1696 г., пока Мещерский служил при знатоке и любителе книги Иване, а начавшееся в 1689 г. расхищение казны неукротимо продолжалось. В последствии рукопись находилась в г. Златоусте Уфимской губ. и принадлежала Михаилу Васильевичу Шишкину; в Главной инвентарной книге Государственного исторического музея под № 34541 имеется запись, что "рукописный лицевой сборник, содержащий библейскую и Троянскую истории, в большой лист, ХVI в." 6 февраля 1897 г. был за 3500 руб. куплен Музеем у П.А.Гуськова.

           В конце ХVII в. события развивались стремительно. Неизвестное лицо изъяло из оставшейся стопы "верхнию" и "нижнюю" части, - современные "Лицевой хронограф" (ГПБ, IV.151, далее - ЛХ) и С. Как установил Н.П.Лихачев, ЛХ и С были в конце ХVII в. одновременно реставрированы и переплетены с использованием тождественной бумаги для переплета и подклейки порванных листов[40]. При этом первые листы ЛХ попали в начало, а последние - в конец С (в С л. 1-6, 623-626). Следы ЛХ обнаруживаются в "Каталоге универсальном" библиотеки Печатного двора Ивана Максимовича и Андрея Иванова 1727 г. В разделе "Книги славянския писменныя же в десть, по мнению учителя Скиады, по векам" (ГБЛ, ф. 310, № 1287) под № 46 указан "Летописец с лицами от перваго на десять лета Тита кесаря римскаго, до царства Льва Фоки. 17 век (ошибочно - авт.)" (л. 30 об.). Аналогичная запись имеется в дополненном не ранее 1775 г. списке "Каталога" (там же, № 1288, л. 30 об.). В описи книг Типографской библиотеки, предназначенных, в соответствии с указом Синода от 19 марта 1786 г., для передачи в Синодальную библиотеку, мы читаем эту запись вновь.[41] Собирательская деятельность обер-прокурора Синода А.Н.Мусина-Пушкина в 1791-1798 гг. также сказалась на судьбе ЛХ. Среди присланных по указу Екатерины II в Синод реестров [77] книг[42] мы находим "Реестр книгам Синодальной библиотеки", находившимся уже "В Москве в Синодальной конторе” (ГБЛ, ф. 96, № 10, л. 167 и далее). Здесь, в "реестре типографским книгам", отражен № "46. Летописец с лицами от перваго надесять лета", против которого на правом поле другими чернилами приписано: "получен". Между прочим, "получена" была и Ц, отмеченная среди книг из Синодальной библиотеки: "89. Повесть в лицах с летописанием о великих князьях Василье Ивановиче и Иоанне Васильевиче" (л. 167) - книга была прислана 27 сентября 1792 г.). Наконец, ЛХ встретился нам в "Реестре старинным рукописным греческим и славянским книгам, хранящимся в Московской Синодальной конторе, с отметками оставшихся в оной и отданных в Синодальную библиотеку" (ГБЛ, ф. 256, № 221): под № 46 здесь идет запись, тождественная записям в ГБЛ, ф. 310, № 1287 и 1288 (л. 11 об.). Против этого и других заглавий на правом поле приписано: "Сии книги оказались относящимися к древности // и редкости. Отданы в Синодальную в Москве библиотеку" (л. 11 об.- 12). Этот "Реестр" датируется по бумаге примерно 1813 г. Позже ЛХ попал в собрание Публичной библиотеки, где и хранится по сей день.

           Тот факт, что ЛХ уже в начале ХVIII в. находился в библиотеке Печатного двора заставляет подозревать что лицо, изъявшее из Мастерской палаты и переплетшее ЛХ и С, было связано с Московской типографией. Это предположение подкрепляется записью в черновом авторском сборнике директора Печатного двора (4 марта 1698 - 15 ноября 1701 г.) Кариона Истомина:

 

           "7207 (1699) марта 3 отнес аз в Верх государю царевичю Алексию Петровичу книгу Летописец греческой по славянской речи, и в лицах весь, в десть, царство Константина Багрянороднаго сына Лвова, а сначала той летописец царство Тита Евспасианова сына".

 

           "Эта заметка не свидетельствует ли о том, что Карион перевел для царевича Алексея Петровича греческий летописец?", [78] предположил опубликовавший приведенную запись С.Н.Брайловский (Один из пестрых ХVII-го столетия. СПб., 1902, с. 158) Мы можем разрешить его сомнения, положительно утверждая, что Карион Истомин отнес царевичу (а позже - принес обратно) часть листов КЦ, а именно - современный "том" ЛХ, переплетенный вместе с С к марту 1699 г. на Московском Печатном дворе, о чем свидетельствует тиснение верхней крышка переплета ЛХ. Учитывая широчайшие связи Кариона в приказных кругах и его известную нравственную гибкость, можно с большой вероятностью предположить, что изъятие из Мастерской палаты этой части КЦ было делом его рук.

           Своеобразная "традиция" изъятия листов с краев кипы была нарушена анонимом, вытащившим своп пачку прямо из середины оставшейся стопы. Эти листы, содержащие связное повествование за 1253-1424 гг., впоследствии, к· ранее 1704 г., попали к А.И.Остерману, а после его опалы в 1741 г. - в Библиотеку Академии Наук. При переплете листы были разделены на два "тома”, современный Остермановские 1-й и 2-Я (БАН, 31.7.30, т. 1 и 2). Характерно, что некоторое количество листов "сверху" первого и "снизу" второго тома утрачены.

           Последним к оставшейся в Мастерской плате кипе иллюминированных листов приблизился подьячий Посольского приказа (с 1689 по 1701 г.)[43] Семен Иванов. Он взял "нижнюю" часть КЦ, впоследствии разбитую на Г, Л и Щумиловсккй (ГПБ, F.IV.232, далее - Ш) "тома". Часть, взятая одним из его предшественников (Остермановские "тома"), образует изрядную брешь в повествовании между Л и Ш. Тем не менее листы этих трех "томов" настолько перепуганы, что заставляют видеть в них одно бытовавшее у похитителя целое: часть листов Л должна была находиться среди листов Г, комплексы листов, отложившихся в Г, явно изъяты иэ комплекса Л., а одна часть современного Г должна читаться в середине Ш.[44] Дальнейшее по разделении бытование Г, Л и Ш, между прочим, подтверждает подозрение в похищении всех этих листов именно Ивановым. Все они попали в купеческую среду, в том числе к северным торговцам, с которыми у подьячих Посольского приказа были налажены столь глубокие коммерческие связи, [79] что продавались даже материалы, писавшиеся лишь в 2-х экземплярах для царей и Боярской думы.[45] На Л в начале XIX в. была сделана запись: "Сия книга Санкт-Петербургского купца Ивана Петрова Лаптева" (л.1), который подарил рукопись в ГПБ. Ш в ХVIII в. послужил протографом списка, сделанного жителем Холмогорского уезда (ГПБ, F.IV.575). Затем, думается, со старообрядцами, Ш попал в Сибирь и в начале XIX в. на нем появилась запись: "В императорскую Публичную библиотеку приносит книгу от истинного усердия томский купец Мефодий Шумилов. Сентября 26-го дня 1814 года." Последнюю часть своих листов Иванов продал в преклонные годы, записав на л. 3 Г: "1728 июля 13 дня Провиантского приказу подьячей Семен Иванов продал я сив книгу Летописец в лицах гостиной сотни Алексею Федорову сыну Коробейникову зачисто, в том и подписал своею рукою." Еще позже в ХVIII в. рукопись попала в библиотеку Голицыных в с.Архангельском, конфисковывалась в 1737 г. среди прочего имущества и при Елизавете Петровне вновь вернулась к Голицыным. В 1772 г. ее издал М.Н.Щербатов а затем купил Ф.А.Толстой, с собранием которого в 1630 г. книга попала в ГПБ.

           Размышляя о времени приобретения рукописи Семеном Ивановым следует учитывать, что он исчезает из Посольского приказа и из Москвы с началом Северной войны (в списках московских приказов 1702 и последующих лет его уже нет), когда Петр призвал на север массу приказных людей, а затем обнаруживается в Петербурге. Соответственно, наиболее вероятное время присвоения подьячим рукописи ограничивается периодом его службы в Москве, с начала правления Нарышкиных до 1701 г., но после обращения к КЦ Мещерского примерно в 1692-1696 гг. Расхищение свода в 1690-х годах можно наглядно представить такой схемой (тома располагаются в хронологическом порядке):

[80]

Примечания к схеме:

Прим. 1. Второй по хронологии "том" - ХС - находился с 1683 г. у Петра I, последний "том" - Ц - в библиотеке патриарха Адриана.

Прим. 2. Литерой "X" отмечен неизвестный в оригинале том, помещавшийся по хронологии между ЛХ и Г.

 

           У читателя, малознакомого с бюрократическим бытом конца ХVII в., может возникнуть вопрос, каким образом удавалось экспроприировать из казны значительные части довольно крупной и дорогой рукописи. Можно ответить на это, что приемы любостяжания в области государственных имуществ были уже настолько виртуозны, что, например, один из бюрократов сумел унести домой новый золоченый иконостас, предназначенный для верховой кремлевской церкви, и это не самый удивительный случай. Но все же изъятие рукописи, уже внесенной в охранную опись, было чревато. Вместе с тем опись составляла и лазейку для хищений, ибо непереплетенная рукопись была отмечена в ней без указания объема. Поэтому, когда в 1720 г. Петр I заинтересовался сохранностью казны Мастерской палаты и указал вновь назначенному начальнику Казенного двора М.П.Одоевскому ревизовать наличное имущество,[46] "против” описи 1683 г. была предъявлена уже переплетенная "Книга летописец письменной, полууставом, в лицах, оболочена [81] сафьяном, застешка одна медная" (ЦГАДА, ф. 396, оп. 2, ч. 1, кн. 610, Опись казны Мастерской палаты 1720 г., л. 197 об.). Более того, когда в 1723 г. пришел императорский указ о присылке книги, среди прочих, в Сенат, она была туда отослана. В записной книге указам и другим документам Мастерской палаты 1711-1723 г. (ЦГАДА. ф. 396, oп. 2, ч. 3, кн. 754) под 8 июня 1723 г. читаем:

 

           "Указ е.в.я. и самодержца всероссийского ис Канцелярии оставшего сенатцкого члена и асесоров в Мастерскую полету полковнику г-ну кн.Одоевскому да стольнику Афонасью Севелову.// (л. 75).

           По е.и.в. указу правителствущаго Сената оставивший член с ассесоры приговорили: в Канцелярию Сенатцкого правления из Мастерской полаты взять книги по нижеписанному реэстру при доношении немедленно и полковнику г-ну кн. Одоевскому да стольнику Афонасью Савелову учинить о том по е.и.в. указу.

На подлинном указе реестр:

Книгу родословную великих князей росийских;

Книгу Летописей писменной в лицах: (подчеркнуто авт.)// (л.75 об.).

Книгу о вопросах и ответах о различных церковных чинах; Книгу Судебник царя Иоанна Васильевича 7056 году; Книгу великого государя царя Василья Ивановича, как подобает воем[l] служити, и о пороховом деле, 104-го году; Книгу повести;

Книгу о великом князе Василье Ивановиче Московском и Плач по царе Алексее Михайловиче;

Книгу, взятую ис Посолского приказу собрания многих вещей 184-го.

           На подлинном указе приписанном рук: князь Дмитрий Голицын, Иван Измайлов, Григорей Ерголской, // (л. 76), секретарь Иван Богданов, подканцелярист Петр Никитин.

           На подлинном указе приписано внизу: Указ в Мастерскую полату о взносе в Канцелярию Сенатцкого правления книг по реэстру.

           [82] На подлинном же указе помета князь Василья Юрьевича Одоевского такова: 1723-го июня 8 день. Записать в книгу, и отдать к повытью, и чинить по указу, отдать с роспискою." (л. 74 об. - 76).

           Впрочем, книги пробыли в Сенате недолго. На л. 79 - 80 об. той же книги записано:

 

           Указ е.и.в. и самодержца всероссийского ис Канцелярии оставшего сентацкого члена и ассесоров в Мастерскую полату полковнику г-ну кн. Одоевскому.

           По е.и.в. указу и по приговору правителствущаго Сената вставшего члена и ассесоров присланные в Канцелярию книги посланы в Мастерскую полату по прежнему при сем указе, и велено их отдать с роспискою, и полковнику г-ну кн.Одоевскому о приеме оных книг учинить по е.и.в.указу, а какие оные книги по надписям званиям, тому при сем указе реэстр. // (л. 79 об.).

На подлинном указе реэстр:

1. Книга родословная великий князей российских, собранная Лаврентием Хулеричем (так!) 1673-го году;

2. Летописец в лицах: (подчеркнуто авт.)

3. О вопросах и ответах о различных церковных чинах в.г.ц. и в.кн. Иоанна Васильевича всеа Росии самодержца Макарию митрополиту;

4. Судебник царя Иоанна Васильевича 7058-го году;

5. Великого государя царя Василия Ивановича, как подобает воем служити, и о пороховом деле 104-го[m] году. //(л. 80).

6. Повести;

7. О великом князе Василье Ивановиче Московском и Плач по царе Алексее Михайловиче;

8. Взятая из Посольского приказу, собранная (так!) многих вещей.

9. Переписная Мастерской полаты 1720-го июня с 14-го числа, за руками полковников г-на кн.Одоевского, Ивана Плещеева, да Афонасья Севелова, да дьяка Ильи Никифорова.[47]

           На подлинном указе подписанием рук: князь Дмитрей Го[83]лицын, Иван Измайлов, Григорей Ерголский; с приговором свидетелствовал секретарь Иван Богданов, подканцелярист Петр Никитин. // (л. 80 об.).

           На подлинном указе приписью внизу: Указ в Мастерскую полату об отсылке книг по прежнему во оную полату.

           На подлинном указе помета князя Василью (так!) Юрьевича такова: 1723-го июля в 4 день. Записать в книгу и отдать к повытью, а книги принять."

           При "осмотре" казенного имущества в 1727 г. "Книга летописец писменной ([n]писменной)n полууставом в лицах, оболочена сафьяном, застешка одна медная" была "налицо" (ЦГАДА, ф. 396, оп. 2, ч. 3, кн. 1229, л. 130). Возможно, что в 1728 году эта часть КЦ предприняла еще одно путешествие, когда "апреля 25-го дня статской дествителной советник Петр Тимофеевич Савелов, быв в Мастерской полате, объявил статскому дествителному советнику г-ну кн. Одоевскому указом сестры е.и.в. великой государыня Наталии Алексеевны, чтоб прислать к ее высочеству имеющиеся в Мастерской палате летописные книги (подч. авт.). И по указу е.и.в. в Мастерской и Ружейной палате приказали оные книги отвесть к ее высочеству секретарю Никифору Кормилицыну и отдать по описе с роспискою, кому принять повелено будет, и сие определение записать в протокол.

           Подлинное определение за руками тако: князь Василей Одоевской, секретарь Никифор Кормилицын" (л. 220).

 

           Как бы то ни было, книга пережила и этот указ. Однако позже в описи, после пометы ревизора 1727 г., появилась приписка: "И Летописец /писменной/ посланы (так!) в Санкт Петербург. Указ и росписка в повытье Кононова, с которого копия при сем на 259 листу". (л. 130). Соответственно, на л. 259 читаем:

 

           "Указ е.и.в. самодержицы всероссийской (Анны Иоанновны - авт.) Мастерской с Оружейной полате. Минувшаго октября 23-го дня по именному е.и.в. указу за подписанием е.и.в. [84] указу за подписанием е.и.в собственный руки, велено в Moскве в Казенных (палатах - авт.) приискать, нет ли каких книг русских гисторий прежних государей, чтоб были в лицах, например, о свадбах или о каких-нибудь протчих порядках. И буде есть, то оные, хотя и не в лицах какие сыщутца, все прислать к е.и.в. немедленно. По которому е.и.в. указу в Казенных отыскано книг, а именно:

Книга писменная родословная великих князей российских, собранная Лаврентием Хуреличем 1673 году на штидесяти на девяти листах;

Летописец писменной, полууставом в лицах, в нем тысяча четыреста пятдесят два листа: (подч. авт.)

История писменная о браке царя Михаила Федоровича, на штидесят дву листах, -

которые книги посылаютца в Санкт Питербурх к е.и.в. лейб- гвардии Преображенского полку с сержантом Григорьем Тимирязевым. Того ради означенные книги в Мастерской // и Оружейной палате записать в росход, и в приеме оных велеть росписатца означенному сержанту Тимирязеву, и Мастерской полате учинить о том по сему е.и.в. указу.

Ноября 2 дня 1732 году.

           Подлинный указ за руками тако: генерал Салтыков, секретарь Егор Мишустин". - В подлинном расписка Темярязева.

 

           Приведенный документ сообщает, что отосланная по указу от 23 октября часть КЦ со 2 ноября была исключена из имущества Мастерской палаты. После этого о рукописи более ничего не известно.

           Ни с одним из известных "томов" КЦ или возможных их объединений отосланный Анне Иоановне в связи с подготовкой к свадебным торжествам "том" не соотносится. Впрочем, содержание его нетрудно восстановить. Б.М.Клоссом было показано, что ныне отсутствует немалая часть хронографического текста, размеченного восковыми капельками в рукописи ГПБ, ОЛДП, F.33 (л. 303 - 485 об. современной нумерации, среди которых, по указание О.В.Творогова, утрачено множество [85] первоначальных листов[48]) и частично воспроизведенного в соответствии с разметкой на сохранившихся листах свода.[49] Тот же автор доказал, что в КЦ было еще около 750 неизвестных исследователям листов, аналогично размеченных в рукописи собрания Оболенского (ЦГАДА, ф. 201, оп. 1, № 163) и содержащих отсутствующую в своде Повесть временных лет в редакции Никоновской летописи.[50] Последний вывод подтвержден исследованием соотношения словесного и графического повествования я использования бумаги в своде, осуществленным А.А.Амосовым.[51] Таким образом, оставшаяся после хищений 1690-х гг. часть листов находилась "под" листами ЛХ, изъятого одновременно с С, и "над" унесенными Семеном Ивановым листами, составившими Г, Л и Ш. Она подержала вторую половину хронографа и начало повествования по русской истории до 1113 г.

           В итоге работы мы можем констатировать, что до второй половины 1650-х гг. полная рукопись КЦ (за исключением выделенных в конце 30-х - начале 40-х гг. дублетных и правленых листов Ц) хранилась в царской казне в виде стопы листов. В конце 1650-х гг. из нее были изъяты патриархом Никоном листы, составившие ХС. Оставшееся большинство листов находилось в "комнате-книгохранительнице" царей, с 1671 г. -  в специальных кожаных "лагалищах". При Федоре Алексеевиче туда был возвращен и ХС. В 1683 г. вместе с остальными царскими книгами свод поступил в ведение Мастерской палаты, откуда (за исключением взятого к Петру I ХС и оставшегося в Палате комплекса листов, содержавших продолжение хронографа и ПВЛ) был расхищен в 90-е гг. ХVII в. Похищенные листы были произвольно объединены новыми владельцами в существующие ныне кодексы.

 

           [85-89] ПРИМЕЧАНИЯ оригинального текста

 

 

 

 

 

[90]

ПРИЛОЖЕНИЯ[a]

 

I. ИЗ ПРИХОДО-РАСХОДНОЙ КНИГИ ДЕНЕЖНОЙ КАЗНЕ ОРУЖЕЙНОЙ ПАЛАТЫ 7188/1679-80 г.

А. "Декабря в 18 день по росписи за ево ж Андреевою // (л. 505 об.) пометою красочным терщиком Кирюшке Иванову, Васке Иванову государева жалованья поденного денежного корму сентября с 1 числа ноября по 1 число нынешняго 188-го (1679) году по десяти денег человеку на день, итого шесть рублев три алтына две денги дано. Росписка в денгах на той же росписи в росходном столпу. Терли они краски к преоспективному делу, что писал иноземец Петр Янглос на полотнах из Царственных Книг розные притчи. Дача подьячего Нивки Власьева".

Б. "Февраля в 28 день по челобитной за ево ж Андреевою пометою красочному терщику Васке Татеринову государева жалованья поденного корму на декабрь, на генверь месяцы против прежние дачи по десять денег на день, итого три рубли три алтына две денги дано. Росписка в денгах на той же челобитной в росходном столпу. Тер он краски ж преоспективному делу мастеру Петру Янглосу к живописному писму. А писая он, Петр, на полотнах к великому государю в хоромы из Царственных книг притчю пророка Иезекиля с пророчествы. Дача подьячего. Мишки Власьева." (л. 550).

В. "Того ж дни (24 марта 1680 г.) по приказной записке за ево ж Никитиною пометою Архангелского города торговому человеку Сенке Титову за три фунта краски бакану виницейского самого доброго ценою по уговору за фунт по четырнатцать рублев, итого сорок два рубли, дано. Росписка в денгах на той же записке в росходном столпу. А по имянному великого государя указу тою краскою писали жалованные живописцы Карп Иванов (Золотарев - авт.) с товарыщи [91] в новых деревянных хоромех государынь царевен по полотнам живописным писмом розные //(л. 586 об.) всякие евангелские притчи вновь, и из Царственных книг к подволокам и к стенам. Дача подьячего Мишки Власьева."

ЦГАДА, ф. 396, оп. 2, ч. 2, кн. 960, л. 505 - 505 об., 550, 586 - 586 об.

 

II. ИЗ РОСПИСИ КРАСОК И ИНЫХ ТОВАРОВ, ВЗЯТЫХ В ОРУЖЕЙНУЮ ПАЛАТУ У ТИМОФЕЯ ТИХОНОВА В 7188/1679-80 гг., В РАСХОДНОМ СТОЛПЕ ОРУЖЕЙНОЙ ПАЛАТЫ

 

А. "Ему ж Тимофею Тихонову за три фунта белил русских ценою за фунт по три алтына по две денги, итого десять алтын. За куфшин болшой сажи три алтына две денги. За четыре фунта нефти кизылбажской белой ценою за фунт по тринатцать алтын по две денги, итого рубль дватцать алтын. За четыре фунта скипидару ценою за фунт по два алтына по четыре денги, и того десять алтын четыре денги. Всего два рубли десять алтын четыре денги. Те белила, и сажа, и нефть, и скипидар взяты у него февраля в 26 день и отдано преоспективного дела мастеру иноземцу Петру Янглесу к преоспективному к делу к прежнему в прибавку. А писал он из Царственных Книг притчю брак царя Соломона на полотне болшом к великому государю в хоромы."(л.28).

Б. "188-го (1680) марта в 1 день по указу в.г.ц.и в.кн .Феодора Алексеевича (т) Алексей Тимофеевич Лихачев приказал купить к стенному живописному писцу в новые деревянные хорому государынь царевен, в которых пишут по потолку живописцы живописным писмом розные всякие евангелские притчи вновь, и из Царственных Книг к подволокам и к стенам, к прежним краскам в прибавку, три фунта бакану веницейского самаго добраго, а денги дать из Оружейные полаты. И тот бакан купя, отдать Ивану Салтанову да Ивану Безмину. // (л. 51).

           И по тому ево великого государя указу к тем живопис[92]ным писмам куплено краски бакану веницейскаго самаго добраго три фунта у приезжего торгового человека Архангелскаго городу у Сенки Титова ценою по уговору за фунт по четырнатцати рублев, итого сорок два рубли. Дать денги с роспискою. И тот бакан к тем живописным писмам взяли Иван Салтанов да Иван Безмин. И записать в росход. Денги даны марта в 24 день".

ЦГАДА, ф. 396, оп. 1, ч. 12, № 18511, л. 28, 50-51.

 

III. ИЗ РАСХОДНОГО СТОЛПА ОРУЖЕЙНОЙ ПАЛАТЫ 7188/1679-80 г.

 

"188-го (1679) декабря в 9 день пресопективнаго дела мастеру Петру Янглесу на пятьдесят кистей хорковых и бельих болших и малых по ево скаске по цене рубль, да за провоз извощику шесть алтын четыре денги. Дать денги с роспискою и записать в росход. А ко указу великого государя тем·кистьми велено ему писать на полотнах притчи царя Соломона брак, да другую притчи Идолопоклонение. А извощик возил те полотна о Потешнаго двора в Новонемецкую слободу к нему, Петру, на двор. А те притчи велено ему писать на дворе. Те притчи к нему великому государе в новые хоромы."

ЦГАДА, ф. 396, оп. 1, ч. 12, № 18839, 1 л.

 

IV. ИЗ "РЕЕСТРА КНИГАМ РУССКИМ РУКОПИСНЫМ, В СИНОДАЛЬНОЙ БИБЛИОТЕКЕ ХРАНЯЩИМСЯ, ВНОВЬ СОЧИНЕННОГО" НЕ РАНЕЕ 1759 г.

 

№ 89. Повесть в лицах с летописанием о великих князьях российских: Василье[b] // (л. 117 об.) Ивановиче и Иоанне Васильевиче.[c]

           О приезде великаго князя Василья Ивановича к Троице в Сергиев монастырь в лето 7042-е[d] сентября 22[e] дня, и в другия[f] места.

           О знамении на небеси спадших свезд, лист 13.

           О пострижении и[g] преставлении великаго[h] государя Василья Ивановичаh, лист 73.

           [93] Царь Иван Васильевич трилетен благословен на царство, лист 1.

           О поимании князя Юрья Ивановича, той же (лист - авт.) на обороте.

           О казанских послех, лист 5.

           Приход воевод от Жигимонта в лето 7043[i] сентября 11[j], лист 9.

           О походе велкаго князя воевод в литовскую землю, лист 13 на обороте.

           О измене казанцов в лето 7044 ноября 25-го дня,[k] лист 43 на обороте.

           О Стародубе граде, лист 62 на обороте.

           О Устьюге, лист 64 на обороте.

           О Ярославском пожаре лист 65.

           О поимании князя Андрея Ивановича в 7045-м[l] году, лист 69.

           О граде Владимире, лист 93.

           О граде Велиже, лист 94.

           Великой княгини Элены[m] преставление, лист 95.

           О вражде между бояр великаго князя и о убийстве[n] дьяка Федора Мишурина, лист 96.

           О поставлении Иоасафа на митрополию, лист 98.

           О принесении от Ржевы на Москву двух икон[o] Одигитрия богоматере и честнаго креста, лист 101.

           О приходе крымскаго царя Саип-Гирея[p] на рускую землю в лето 7049-е маиа, лист 103.

           О приходе и нагайских послов в лето 7050-е сентября 12 дня, лист 142.

           О поезде великаго князя в Сергиев монастырь, лист 143.

           О поставлении архиепископа Феодосиа в Новъгород, лист 145.

           С поимании князя Ивана Белскаго, лист 148 на обороте.

           О литовских послах, лист 155 // (л. 118)[q]

           [94] О послах казанских, лист 156.

           О поставлении Макария на митрополию, лист 157.

           О приходе крымскаго[r] царевича на Северския места войною, лист 159.

           О[s] кримских[t] татарахt, лист 166.

           О воложских послах, лист 169.

           О[u] приезде великаго князя в Боровеск, лист 169[v] на обороте u s.

           О брани между боляры пред великим князем и митрополитом, лист 174 на обороте.

           Начало Казанской войне, лист 183 на обороте.

           О поезде великаго князя по монастырям, лист 187 на обороте.

           О венчании великаго киявя на царетво, лист 207 на обороте.

           Свадба[w] великаго царя, лист 219.

           О пожаре во граде Москве, лист 221.

           О колоколе, лист 222.[x]

           О великом пожаре, лиет 223.

           О убиении княвя Юрья Глинскаго,[y] лист 231.

           О побеге князя Михаила Глинскаго[z] до Турунтая,[aa] лист 233.

           О смерти казанскаго царя, лист 250 на[bb] обороте.bb // (л. 119)

           О рождении царевны Анны, лист 253 на обороте.

           О поставлении града Свияжска в лето 7059-е, лист 273.

           О изнамениях на Свияге реке,[cc] лист 283 на обороте.

           [95] Послание учителное[dd] преосвященнаго Макария митрополита всея Русии[ee] во Свияжской град, лист 370.

           Послание митрополита Макария к великому князю, лист 416. От великаго князя к митрополиту послание, лист 424 на[ff] обороте. Оная книга в бумажном переплете.ff"

 

ГИМ, Синод. собр. № 968 (в примечаниях - А);

разночтения пo № 1206 (Б) и № 1207 (В).