Материалы Особого отдела Департамента полиции как источник по истории эсеровских организаций Центральной России (1898-1914 гг.)

Автор
Еремин А.И.

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век
XX XIX

Библиографическое описание:
Еремин А.И. Материалы Особого отдела Департамента полиции как источник по истории эсеровских организаций Центральной России (1898-1914 гг.) // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.): сборник статей / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. Муравьева Л.Л. М., 1996. С. 197-215.

Текст статьи

[197]

А.И. Еремин

МАТЕРИАЛЫ ОСОБОГО ОТДЕЛА ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ КАК ИСТОЧНИК ПО ИСТОРИИ ЭСЕРОВСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ ЦЕНТРАЛЬНОЙ РОССИИ (1898-1914 гг.)

          Партия социалистов-революционеров (ПСР) была одним из главных действовавших персонажей исторической драмы, происходившей в России в начале XX в. Она прошла путь от разрозненных групп до массовой партии, в 1917 г. стала крупнейшей политической партией в России, делегировала своих членов во Временное правительство, победила на выборах в Учредительное собрание, но после его разгона в январе 1918 г. не смогла противостоять большевикам. Был ли феномен этой партии цепью случайностей или имел свои исторические предпосылки? Ответу на этот вопрос будет способствовать обращение к начальному периоду ее истории.

          ПСР была общероссийской политической организацией. Вместе с тем, большую роль в ней сыграли около 10 Областных комитетов, созданных в годы революции 1905-1907 гг. Это были руководящие партийные структуры, осуществлявшие диспетчерские функции. Так, Областной комитет Центральной области (ОК ЦО) координировал деятельность эсеровских организаций в 10 губерниях Центрального промышленного района. Этот регион, являясь историческим ядром России, был однотипен в экономическом и национальном отношениях. Возникновение и деятельность в нем эсеровских организаций существенно отличались от хода общепартийного процесса. В конце XIX в. в России активизировалась деятельность революционных организаций, а к началу первой мировой войны она повсеместно прекратилась. Все это время борьбой с ней руководил Особый отдел Департамента полиции (ОО ДП), образованный 9 января 1898 г.

          Процесс изучения этой партии, начатый еще в дореволюционное время, подробно изложен в историографических очерках[1]. В последние 3-5 лет повысился интерес к эсерам, что отразилось в публикациях ряда воспоминаний и исследований[2]. Но в опубликованных работах были затронуты лишь отдельные [198] фрагменты по истории некоторых организаций эсеров в Центральной России, а их деятельность в масштабе всего региона не рассматривалась. К тому же в этих работах отсутствуют источниковедческие разделы.

          Источники по истории ПСР состоят из двух основных групп: собственно документов партии и материалов судебно-полицейских органов. Важнейшие документы общепартийного характера были опубликованы самими эсерами[3]. В центральной и местной печати помещены уставы организаций, разнообразные сведения об их деятельности. Отдельные документы ПCP были опубликованы в сборниках к 20-летию революции 1905 г., в журналах «Красный архив», «Каторга и ссылка».

          Как и другие революционные и многие оппозиционные партии, ПСР находилась на нелегальном положении, поэтому партийного архива в России у нее не было. В настоящее время в пределах России одним из важнейших и основных источников для изучения истории этой партии являются материалы, отложившиеся в результате деятельности судебно-полицейских органов. Главным среди них был Департамент полиции Министерства внутренних дел (ДП). Это было сложное бюрократическое учреждение с разветвленной структурой. В результате деятельности его Особого отдела (ОО), 3-го, 4-го, 5-го, 7-го делопроизводств отложилось большое количество документов, освещающих деятельность эсеровских организаций. Это материалы по наблюдению за политически неблагонадежными и поднадзорными, наружному наблюдению, надзору за массовыми движениями, фонд вещественных доказательств[4], библиотека революционных изданий[5]. Они хранятся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ).

          Главной составной частью ДП являлся Особый отдел, руководивший политическим розыском. Губернские жандармские управления (ГЖУ) и охранные отделения направляли в ОО отчеты о состоянии революционного движения и ведении розыска: о вербовке секретных сотрудников, агентурные сведения, данные наружного наблюдения и тому подобную информацию. В ОО поступали также копии отчетов губернаторов, строившиеся [199] на донесениях общей полиции. Полученные с мест сведения ОО регистрировал и обрабатывал, дополнял информацией из своих источников и из перлюстраций. В результате сложился уникальный и чрезвычайно интересный комплекс документов. В отличие от других фондов органов политического розыска, например, Московского и Петербургского охранных отделений, фонд ОО (Ф. 102 ОО) практически не пострадал во время погромов в феврале 1917 г. По сравнению с материалами фонда Министерства юстиции (Ф. 124), который хранится в этом же архиве и содержит только процессуально установленные факты и полные списки прилагавшихся изъятых предметов, документы ОО значительно превосходят их по информационной насыщенности.

          В предлагаемой вниманию читателя статье автор стремится показать, в каких подразделениях ОО ДП отложились материалы об эсеровских организациях Центральной России, за какие годы и как складывалась номенклатура дел в ОО, указать на архивные дела, касающиеся менее изученных или спорных вопросов: возникновение организаций, их численность, взаимоотношения с организациями других партий, роль в них профессиональных революционеров, участие организаций эсеров в общественной борьбе вокруг Государственной думы. Но прежде чем приступить к характеристике основных групп документов, необходимо привести хотя бы самые общие сведения о структуре и порядке делопроизводства фондообразователя[6]. Это облегчит характеристику и использование материалов фонда.

          Особый отдел Департамента полиции был образован 9 января 1898 г. Его структура менялась вслед за изменениями в общественно-политическом движении. Порядок делопроизводства в ОО начал складываться с 1898 г. Суть его сводилась к группировке материалов по партийной принадлежности, а дела формировались по территориальному и тематическому принципам.

          В описи ОО за 1898 г. было выделено 19 «нарядов» или тематических рубрик, не повторявшихся до 1904 г. Вот почему дела, начатые в 1898 г., формировались в течение [200] нескольких лет и содержат сведения с 1898 по 1904 гг. и даже до конца 1905 г. В дела под номером «80» были сгруппированы документы об эсеровских организациях. Губерниям был дан определенный литер. Например, Ф. 102 ОО. 1898. Д. 80. Лит. Ю – дело Нижегородского комитета эсеров.

          В 1905-1906 гг., как и весь государственный аппарат, ОО не был готов к. борьбе с массовым движением. Он был просто «завален» массой документов, поступавших с мест. Для упорядочивания его работы ОО был разделен на первый отдел (или отдел «А»), занимавшийся наблюдением за партиями, и второй отдел (или отдел «Б»), работавший против общественного движения. Переписка ДП об эсеровских организациях подшивалась в дела под номером «20» с отдельными частями по всем губерниям. Например, Ф. 102 ОО. 1906/1. Д. 20. Ч. 82 – дело о Ярославской организации ПСР.

          С 1 января 1907 г. отдел «А» стал собственно ОО, а отдел «Б» был преобразован в 4-е делопроизводство. Для углубления специализации в ОО было создано 4 отделения, каждое из которых наблюдало за определенной партией или районом. Против эсеров была направлена деятельность 2-го отделения. Жандармская документация о социалистах-революционерах стала подшиваться в дела под номером «9», губернии располагались по алфавиту и каждой был дан определенный номер. Например, Ф. 102. ОО. 1907. Д. 9. Ч. 8 – дело о эсерах Владимирской губернии. На каждую губернию заводилось несколько дел. Первое без литера – комитетское дело – и с литерами А, Б, В, Г, которые указывали на характер документов, хранящихся в деле. Литер «А» означала, что в деле собрана разная переписка, обычно это наиболее обширное дело. В дела под литером «Б» подшивались агентурные сведения и материалы их разработки, под литером «В» – отчеты по наружному наблюдению, а литер «Г» ставился на дела, содержавшие материалы о движении партийной литературы в губернии. Дела, отражавшие деятельность центральных органов партии, помещались перед губернскими организациями. Например, Ф. 102 ОО. 1907. Д. 9. Т. 2 – дело о литературе [201] ПСР. Номенклатура дел менялась еще до 1910 г., а затем оставалась неизменной. В архиве сохранились старые делопроизводственные описи, которые содержат заголовки дел, заводившихся в ДП. Дела не перешифровывались и хранятся под старыми делопроизводственными номерами. Состояние документов хорошее. Почти все они заполнены на специальных бланках, помеченных грифом «Секретно» или «Совершенно секретно», обычно имеют машинописный текст. Таким образом, в соответствии с осуществленными в ОО реорганизациями структуры и изменениями порядка делопроизводства его материалы можно рассматривать по трем периодам: 1) с 1898 г. до начала первой революции, 2) с января 1905 г. до конца 1906 г., 3) 1907-1914 гг.

          Первые упоминания о социалистах-революционерах в переписке ДП появились в середине 90-х гг. В ней хорошо отражена история складывания организаций, на основе которых образовалась партия.

          В конце XIX в. губернские и уездные города Центральной России служили местом поселения для революционеров, вернувшихся из ссылки, высланных из столиц на родину участников студенческих беспорядков и стачек. Это был целый слой людей, выбитых из жизненной колеи, утративших социальные связи, с особым стереотипом нравственных ценностей. Из этой среды и вышли руководители и организаторы эсеровских групп. Из ГЖУ-й в ДП поступали донесения о частых собраниях, происходивших на квартирах, в которых проживали административно высланные[7]. Результатами подобных собраний становилось объединение в кружки и группы. Так, в 19ОО г. в Рязани двумя нелегальными была организована группа социалиитов-революционеров[8]. В 1903 г. в Твери проживал на поселении Л.И. Зильберберг, впоследствии видный террорист партии. Он организовал несколько рабочих кружков, но его влекла террористическая деятельность и он выехал за границу. А вскоре начатое дело было продолжено присланными в Тверь организаторами[9]. По такой же схеме происходило становление партийных групп в других городах Центральной России. [202]

          Материалы ОО подробно освещают деятельность Союза социалистов-революционеров, организованного А. Аргуновым в 1896 г. в Саратове и перенесшем свою деятельность в 1897 г. в Москву[10]. Это была наиболее крупная организация в Центральной России. В нее вошел и Е.Ф. Азеф, приехавший в Россию из Германии в июле 1899 г. В то время он уже состоял в контактах с российской полицией. Об Азефе существует обширная литература, многие его донесения опубликованы[11]. Благодаря ему охране был известен каждый шаг «Союза»: имена 9 членов московской группы, все детали дела постановки типографии для печатания газеты «Революционная Россия», ставшей впоследствии центральным органом эсеровской партии, связи «Союза» с женевской группой социалистов-революционеров Х. Житловского. С.В. Зубатов считал невыгодным для интересов политического розыска ослаблять арестами кружковую работу в Москве, так как «тогда еще труднее будет находиться в курсе революционных дел в провинции и затей последней в отношении здешней столицы»[12]. Но с активизацией попыток объединения разрозненных организаций социалистов-революционеров в России и заграницей, ОО вмешался в этот процесс и произвел аресты членов «Союза» и его тайной типографии. После этого руководители «Союза» передали Азефу все партийные связи и предоставили полномочия для завершения переговоров об объединении группы с.-р., которые завершились выпуском декларации о создании партии, а ДП получил сотрудника в самом центре зарождавшейся ПСР. Таким образом, к январю 1902 г. ОО ДП в целом контролировал процесс консолидации эсеровских групп.

          Наибольшее количество информации о деятельности эсеров в 1898-1904 гг. было собрано по Москве и Нижнему Новгороду. В 1898 г. в Москве на них было заведено 3 дела[13]. В них есть присланные Московским охранным отделением списки организации: 10 членов комитета, 17 участников студенческого союза, 20 активистов. Деятельность организации разносторонне освещают также личные дела руководителей Московского и Центрального комитета эсеров[14]. Энергично работал Нижегородский комитет. В состав руководящей группы входило 8 че[203]ловек, в организации имелся весь набор техники печатания: мимеограф, гектограф, каучуковая типография, на которой печатались прокламации. В деле есть сведения о связях нижегородцев с сормовскими эсерами, совершившими первое в Центральной области политическое убийство силами местной боевой дружины[15].

          При ликвидации в конце 1902 г. Екатеринославского комитета эсеров жандармы вышли на кружок Организаторов социалистов-революционеров в Туле[16]. 9 его членов выпускали и распространяли листовки. Тульские умельцы снабжали екатеринославских эсеров поддельными документами. Кроме Екатеринослава члены кружка имели партийные связи еще и в двух уездах губернии, Орле и Париже. Другая сильная организация эсеров была создана в Богородском сельскохозяйственном училище, расположенном в одноименном уезде губернии[17]. Работу в ней вели учителя училища, которым активно способствовал его директор М.З убрилов. Для нелегальных целей были приспособлены типография училища и учебные занятия. В результате социал-революционной пропагандой было охвачено около 100 учащихся, а прокламации распространялись по всему уезду. Активист организации В.Ф. Инюшин впоследствии станет профессиональным революционером, будет работать в областном комитете.

          В регулярных докладах начальников ГЖУ-й (рубрика № 9) содержатся списки членов губернских организаций, информация об их возрасте, вероисповедании, национальности, образовании, социальном происхождении и занятиях. К середине 1903 г. в ОО накопилось достаточно сведений для вывода о том, что «за последние три года в числе действующих противоправительственных групп наибольшей активностью, энергичностью и жизнеспособностью отличается революционная организация, именующая себя ПСР»[18]. Циркуляром ДП от 19 августа 1903 г. начальникам ГЖУ-й предписывалось «выяснить весь наличный состав действовавших и действующих групп эсеров» и сообщить в ДП сведения о всех известных им по делам управлений социалистах-революционерах с отдельными справками на каждое лицо. По получении ответов [204] выяснилось, что ГЖУ-я не могли правильно определить партийную принадлежность привлекавшихся к дознаниям[19]. Тогда задача была сужена до выяснения количества и состава местных террористических групп, пытались определить численность организаций и через выяснение адресов, на которые Заграничный центр эсеров высылал нелегальные издания[20]. Но и эти сведения не дают представления о суммарных цифрах членов эсеровских организаций.

          Исследователь начального периода формирования партии Н.Л. Ерофеев обратил внимание на то, что на предварительной стадии работы прежде всего необходимо определить «сколько и какие конкретно организации входили в состав партии эсеров»[21]. Но предлагаемая им методика подсчета и его результат, по нашему мнению, могут быть оспорены. Суть возражений сводится к интерпретации текста Обращения членов ПК, приехавших из России в Женеву для создания Заграничного комитета[22]. В этом документе дана наиболее полная на 1903 г. характеристика принципов построения партии. В нем четко проведена грань между партийными организациями и группами сочувствующих: «… усилившись и завязав тесные контакты с Партией, группы, по соглашению с ЦК, могут превращаться в местные комитеты, уполномоченные представлять Партию на местах и действовать от ее имени. До тех пор они выступали как независимые, связанные лишь идейно с Партией группы или как вспомогательные органы ближайших к ним местных комитетов Партии»[23]. В своих подсчетах Н.Д. Ерофеев основывается на том, что группы должны достаточно развить свою деятельность, «усилиться», а «если в данной местности и возникло нечто подобное организации эсеров, то это объединение носило кружковый характер и, по-видимому, исчерпало себя и свои силы изданием одной-двух прокламаций. Относить его к организациям партийным, по нашему мнению, было бы неправильно»[24]. На наш взгляд, аргументы Н.Д. Ерофеева противоречат цитированному документу, так как из них выпало главное – принцип централизма, лежавший в основе построения партии, «создававшейся «сверху вниз». Для включения какого-то объединения в состав партий[205]них организаций, как следует из документа, прежде всего требовалась санкция ЦК. Н.Д. Ерофеев же вносит в единый реестр и местные группы, и комитеты, и областной комитет Северо-западной области, игравшие совершенно различную роль в партии.

          Момент начала первой российской революции – расстрел рабочей демонстрации в Петербурге 9 января 1905 г. – был неожиданностью для всех противников режима. Поэтому в ходе поднимавшейся волны возмущения деятели разной политической ориентации пытались договориться хотя бы о каких-то совместных действиях. Результатом прошедших по губернским городам Центральной России собраний стали демонстрации общественности. После январских 1905 г. волнений ОО систематизировал материалы об их участниках. Выяснилось, что общественное движение перехлестнуло узкопартийные рамки. Деятельность эсеров выразилась в участии или в руководстве демонстрациями, но не в их предварительной подготовке. Ряд организаций успели оперативно выпустить листовки с призывами к демонстрации и вооруженному восстанию. Например, Нижегородский комитет уже 11 января 1905 г. отгектографировал такую прокламацию в количестве 100 экземпляров[25]. Листовка аналогичного содержания вышла от имени Московского рабочего союза ПСР[26]. Как известно, эти призывы успеха не имели. Оценивая уроки 9 января 1905 г., Ярославский рабочий союз ПСР в манифесте о своем образовании, выпущенном летом 1905 г. заявил: «Одно стихийное движение без партийного руководства обречено на поражение, несмотря на всю свою силу. Чтобы партия могла руководить восставшим народом и доставить ему победу она должна иметь правильную и прочную организацию»[27].

          Из донесений начальников ГЖУ-й в ОО следует, что демонстрация и беспорядки, происходившие после опубликования Манифеста 17 октября 1905 г., имели больший размах, повсеместно сопровождались столкновениями с черносотенцами. В некоторых губерниях, как например, в Ярославле, возбужденные революционерами демонстранты выделили из своей среды отряды «для снятия служащих с работ», парализовали дея[206]тельность ряда губернских учреждений: Казенной палаты, Окружного суда, Губернской земской управы, Почтово-телеграфной конторы[28]. В ОО нет специальных дел об участии эсеров в декабрьских вооруженных выступлениях.

          Возрастание влияния ПCР на общественное движение отразило резко увеличившееся количество «Сведений по губерниям и областям», поступавшим в ОО (рубрика № 9). Дела об эсерах (рубрика № 80) сообщают о существовании и деятельности 7 организаций в Центральной России: трех комитетов – Тверском (Ч. 1), Тульском (Ч. 3), Московском (Ч. 28) и четырех групп – Калужской (Ч. 16), Костромской (Ч. 25), Ярославской (Ч. 61), Владимирской (Ч. 62). Дело о Нижегородском комитете продолжалось с 1898 г. В фонде ОО нет специальных дел о существовавших в то время Орловской и Рязанской группах. Это, очевидно, объясняется, с одной стороны, отсутствием активной работы и видимых ее проявлений, а с другой – отсутствием агентуры, способной осветить партийную жизнь.

          С усилением дестабилизирующей роли революционных партий ОО издал 24 августа 1905 т. циркуляр за № 10 950 «О революционных партиях»[29], в котором главной обязанностью органов политического розыска называлось «ближайшее знакомство с характером, целями и способами действий тайных организаций». Сбор информации предназначался для выработки целесообразных приемов борьбы, не сводящихся к временному, часто случайному изъятию из революционного движения отдельных его представителей. Во исполнение циркуляра ГЖУ-я направили в ОО подробные донесения. Эти сведения были сгруппированы в дело № 1 800 «О представлении отчетов о состоянии революционного движения в империи и описки анархистов, социалистов-революционеров, боевых дружин, а также наблюдении за лицами этих категорий» с отдельными частями по всем губерниям.

          Отчеты из ГЖУ-й присылались по мере их подготовки. Они содержат обзоры деятельности организаций со времени их возникновения и до конца 1905-начала 1906 г. Донесения начальников ГЖУ показывают полную неспособность этих [207] учреждений к выполнению поставленной задачи. В Рязанском управлении не имели представления об организационном строении ПСР и сообщали о существовании «Рязанско-Скопинского сообщества социалистов-революционеров». В ОО слово «сообщество» вызвало недоумение, его подчеркнули и поставили рядом вопросительный знак[30]. Сведения по Московской губернии начальник ГЖУ сопроводил припиской, что они «далеко не полны и даже не фактически достоверны» из-за несоответствия структуры управления поставленным перед ним задачам[31]. Из Тверского ГЖУ докладывали, что с октября 1905 до апреля 1906 г. деятельность эсеровской организации значительно усилилась. Главное внимание она направила на пропаганду в крестьянстве и организацию боевых дружин. «Дерзость этой группы, – говорилось в документе, – дошла до того, что митинги обставляются вооруженными патрулями, а некоторые члены ее выходили на учение боевой стрельбы из браунинга»[32]. Но представить требуемые сведения не смогло и Тверское ГЖУ. В члены боевых дружин жандармские управления включали всех замеченных с оружием в руках на демонстрациях, митингах, забастовках. Их число доходило до нескольких десятков. В Костроме часть дружинников была добровольцами, а другую часть составляли нанятые за плату бывшие фабричные рабочие, уволенные с предприятий за участие в беспорядках[33].

          В 1906 г. ОО вновь затребовал от ГЖУ-й сведения об общем количестве членов революционных организаций. Полученная информация была сведена в обширное дело под № 1 312[34]. Но и эта акция не может быть признана удачной из-за полного сумбура в представленных донесениях. Они скорее являются списками замеченных в массовых беспорядках. А начальник Калужского ГЖУ откровенно сообщал, что «состав местных групп точно не установлен». Таким образом, и этот реестр, как и все аналогичные, позволяет говорить с большей вероятностью о существовании партийных групп, об их контактах. Поэтому попытки определить численность организаций на основании средних цифр уязвимы для критики[35].

          Среди документации ОО есть материалы, характеризующие межпартийные отношения, преимущественно разногласия среди [208] организаций социалистических партий. Если в начале 900-х гг. ожесточенная полемика, начатая социал-демократами, велась в «верхах» партий по теоретическим и программным вопросам, то с началом первой революции ее отголоски проявились в деятельности местных организаций в процессе борьбы за влияние в массовом движении. В Центральной России наиболее политизированной была Тверская губерния. В ней и споры социалистов приняли наиболее острый характер. Так, неизвестный автор перлюстрированного письма сообщал, что в 1905 г. раздоры шли из-за влияния в профессиональном союзе рабочих. Автор противник режима, но не участник какой либо из спорящих сторон. В письме говорится: «Каждой из этих партий хочется забрать союз в свои руки. Так как шансы победы на стороне с.-д., то они самодовольно глядят на социалистов-революционеров и распря разгорается. Какая жалкая комедия!»[36] В 1905 г. в Туле представители трех социалистических организаций договорились о совместных действиях, но социал-демократический комитет, никого не предупредив, начал забастовку на патронном заводе, отвергнув помощь

с.-р. В результате забастовка провалилась, а наметившийся союз не состоялся. Причины разногласий комитет эсеров и Союз социалистов-агитаторов изложили в прокламации «К рабочим патронного завода»[37]. Правда, позднее, в сентябре 1908 г. эта дышавшая на ладан эсеровская организация примкнула ввиду своей слабости к социал-демократам[38].

          Местные организации эсеров, например, Ярославский рабочий союз ПСР, провозглашали по отношению к другим социалистическим партиям тактику «не только полной братской терпимости, но и по возможности союзных действий». «По отношению к несоциалистическим оппозиционным элементами (Союз Освобождения, демократические революционеры) полнейшее равнодушие, так как общение с ними может исказить социалистическую идею и ослабить революционную энергию рабочего класса»[39]. Но на практике отношения между народническими партиями развивались на грани конфликта. В 1906 г. ОК ЦО организовал целую кампанию, чтобы не допустить переорганизацию Всероссийского крестьянского союза [209] в народно-социалистическую партию «...чтобы попытка ВКС подорвать с каждым днем усиливающееся в крестьянстве влияние ПCP – не имела бы успеха»[40].

          Для противодействия черносотенцам: защиты обывателей, охраны демонстраций, митингов, забастовок – эсеры создавали боевые дружины. Но иногда их действия приобретали наступательный характер. В декабре 1905 г. члены дружины Тульского комитета напали на сторонников Союза русского народа, собравшихся на молебен[41].

          По материалам ОО видны попытки дать анализ состояния общественно-политической атмосферы в губерниях, степени влияния революционных организаций на настроения людей, на работу государственных учреждений. Так, в 1905 г. в Твери рабочие слободки «были полностью распропагандированы», чиновники полиции из-за боязни революционных организаций избегали появляться в них[42]. ОО собрал сведения о народных самосудах над революционерами. Среди других случаев выделяется произошедшая на станции Иваново жестокая и скорая расправа над двумя женщинами-членами боевой дружины Нижегородского комитета, когда у них было обнаружено несколько десятков револьверов[43]. А для двух агитаторов в г. Богородске Тульской губернии их атеистические и республиканские убеждения обернулись тяжелыми побоями и доставкой в больницу.

          Идеи народного представительства занимали видное место в системе взглядов социалистов-революционеров на способы переустройства существовавших общественных отношений. Поэтому возникновение и деятельность Государственной думы они рассматривали как одно из главных политических событий начала XX в. Но процесс становления парламентаризма в России они оценивали в целом негативно. Таким образом, тактику партии в отношении к Думе определило наличие этих двух моментов: с одной стороны, признание ее важности, с другой – несоответствие ее программным целям и идеалам. Более ярко деятельность эсеровских организаций проявилась в отношении Думы II и III созывов. [210] Вопросы отношения к Думе обсуждались практически на всех конференциях местных организаций. В документации ОО - в общепартийном деле о печати, в делах губернских организаций отложилось большое количество листовок, относящихся к общественной борьбе вокруг Думы.

          Наиболее разнообразно думская тактика представлена в делах Нижегородского комитета[44]. На выборах во II Думу ему удалось провести двух своих кандидатов – Н.И. Долгополова от Нижнего Новгорода и М.С. Фокеева – от губернии. В марте 1907 г. губернский комитет ПСР опубликовал наказ избирателей эсеров и трудовиков члену Государственной думы Н.И. Долгополову. В нем изложены программные требования партии с акцентом на их общедемократическую часть. Особенно много литературы было выпущено против III Думы. Примечательна листовка эсеровской группы с. Кулебакино. В ней преступный характер Думы обосновывался с религиозной точки зрения.

          Отчеты ГЖУ-й о состоянии революционного движения за 1907 г. собраны в деле № 100 тома 1-4. В отличие от журналов наблюдений они более компактны, содержат элементы анализа, например, характеристику отношения населения к деятельности эсеров. Наиболее подробный отчет был прислан из Рязанского ГЖУ. В нем изложена вся «история» Рязанской организации (том 3). По свидетельствам отчетов Орловская (т. 3) и Тверская (т. 2) организации в августе-октябре 1907 г. бездействовали. В материалах ОО есть редкие документы о двух окружных конференциях Кинешемской организации ПСР в 1907 г.[45] Это полные протоколы конференций. Высокий организационный уровень их проведения, содержание докладов делегатов о ходе партийной работы совершенно не соответствуют донесениям начальника Костромского ГЖУ об ее отсутствии.

          Объединение эсеровских организаций в масштабе Центральной России, произошедшее в 1905 г., было подготовлено увеличением контактов между ними и потребностью осуществления более широких совместных акций. Координацию усилий осуществлял ОК ЦО. Через него проходило распределение литературы, поступавших из центра партий материальных суб[211]сидий. За слабую деятельность ОК распускал подотчетные ему органы. Например, в ноябре 1905 г. за недостаточную активность был расформирован Рязанский комитет, а в июле 1907 г. ОК образовал губернский комитет в той же Рязани[46].

          За годы революции вырос слой профессиональных работников в ПСР. При ОК ЦО существовал небольшой контингент «разъездных работников». Они жили на средства партии и их содержание частично покрывалось за счет местных организаций. В сентябре 1907 г. было перлюстрировано письмо, отправленное из Нижнего Новгорода в Москву. Неизвестный автор сообщал: «...за неимением средств в городе едва ли возможно будет меня содержать. Самое вероятное – меня сделают разъездным в областной комитет»[47]. Местные организации вынуждены были искать средства, но их выбор бы невелик. На общегубернском съезде в Ярославле в сентябре 1907 г. постановили производить для этого экспроприации[48].

          Логика взаимодействия репрессивной направленности правительственной политики и революционизма эсеров вела к сосредоточению партийной работы в руках профессионалов. Ввиду того, что любые перемещения членов организаций сразу становились известны жандармам, представительство на съездах часто осуществляли нелегальные. Таким образом, они осуществляли и выработку партийной политики и ее реализацию. Специализируясь на определенных направлениях работы, они перемещались по территории района, активизировали деятельность организаций, не давали ей прекратиться. Например, член Елецкого комитета ПСР П.Д. Максимов организовал крестьянские братства в уезде и был разъездным работником ОК. Через него осуществлялась связь ОК с Орловской и Рязанской организациями эсеров[49]. С марта 1908 г. ОК ЦО предпринимал попытки восстановления организаций. Инициативная роль в этом принадлежала разъездным работникам. Тогда удалось восстановить партийные связи ОК с Орловской, Елецкой, Нижегородской, Тверской, Владимирской, Шуйской, Муромской, Тульской организациями[50]. Но деятельность профессионалов часто имела и обратный результат. В июле [212] 1908 г. из Тульского ГЖУ доносили в ОО: «Работа ведется вяло. Причиной тому является полнейшее недоверие со стороны рабочего элемента к партийным работникам» особенно к лицам, командированным для работы центральными организациями»[51]. В 1910 г. ЦК ПСР ассигновал 2-3 тысячи рублей на восстановление партийной работы в Москве и Центральной области[52]. Но по свидетельствам отчетов ГЖУ-й, ведших систематический контроль за членами организаций, революционная активность сошла на нет, прекращалась партийная работа.

          Некоторое оживление эсеровских организаций произошло в 1911-1913 гг. Тогда главным направлением партийной работы стали попытки сохранить кадры партии, тех, кто в ней не разуверился или попросту не мог прожить без ее материальной поддержки. В то время активизировалась работа партийного Красного креста, Общества для борьбы с тюрьмой, каторгой и ссылкой[53]. За исключением небольших студенческих групп эсеровского толка организаций почти не было. В начале 1912 г. вела работу небольшая группа в Москве. Она выпустила две первомайские прокламации – к крестьянам и к рабочим[54]. Наиболее заметной накануне войны была группа Г.П. Шильняковского. В нее входило более 10 человек, проводивших работу среди членов 7 рабочих кружков в 3 районах Москвы[55].

          Таким образом, материалы фонда ОО ДП наиболее полно освещают процесс становления эсеровских организаций (1898-1904 гг.) и их состояние в 1908 г. Наибольшее количество лакун в документах ОО имеется по периоду первой революции. Материалов фонда недостаточно для решения вопроса о численности организаций. С большей вероятностью они позволяют сделать подсчеты количества самих организаций и выяснить их место в партийной иерархии. Специализация в деятельности подразделений ОО привела к некоторому схематизму в освещении межпартийных отношений. Избежать его поможет привлечение дел других партий, мемуарных свидетельств и т.п. Но в целом обширный фонд Особого отдела Департамента полиции, компактно расположенный и систематизированный, [213] отражает главные направления деятельности эсеровских организаций и их развитие и является ценным источником для изучения значительного круга проблем.

          [213-215] ПРИМЕЧАНИЯ оригинального текста